Автор: bromancegirl
Бета: Merlin's Team
Оформление: bromancegirl
Пейринг: Артур/Мерлин
Рейтинг: hard R
Размер: ~10000 слов
Жанр: romance, fantasy, hurt/comfort
Предупреждение: немного философии и психологии, вольное обращение с символикой.
Саммари: Мерлин не верит в магию, драконов и повелителей, но у него есть сыновий долг, который он не может проигнорировать.
Тема № 5. Сказка
читать дальше
Мерлин, конечно, всегда знал, что Старого Гаюса в их деревне не просто так называли «старым», но никогда не придавал этому особого значения.
Жил себе и жил такой человек на краю леса, что-то там варил или даже колдовал, ему не было дела. В детстве родители не разрешали Мерлину так далеко ходить, а в подростковом возрасте уже было как-то не до старых магов на задворках мира. А ещё позже, уже после смерти матери, переехав из Эалдора в Лондон, он и вовсе не думал о нём.
Новая, потрясающая жизнь захватила его с головой – колледж, тусовки, девушки, кто же будет в здравом уме вспоминать о маленькой, богом забытой деревеньке? Иногда Мерлин даже врал, что он родился в Лондоне, лишь бы не пришлось рассказывать о скучной сельской обыденности пресыщенным комфортной жизнью праздным балбесам или чтобы не прослыть деревенщиной. Да, ему было немного стыдно. Особенно, если кто-то начинал расспрашивать о его семье. И плюс ко всему, Мерлину вполне хватало того, что люди с любопытством вглядывались в его глаза.
Встреча с Артуром, естественно, изменила многое. К тому моменту Мерлин уже нагулялся, подуспокоился и стал терпимее относиться к своей жизни и к самому себе. Смысл стесняться чего-то, если это можно обратить в свою пользу? Да и сложно что-то скрывать от человека, живя с ним в одной квартире.
Артур с Мерлином снимали простую мансарду в Ноттинг-Хилле, заполняя дни работой, учёбой и друг другом. И Мерлин, откровенно говоря, не рвался обратно в Эалдор, его не тянуло проведать родные места или встретиться с людьми из прошлого. Ему было хорошо в Лондоне, он любил и был любимым, и Артур стал единственным по-настоящему важным человеком.
***
Письмо пришло неожиданно. Стоял томный воскресный полдень, и они в полусне нежились под одеялом, укутывая, убаюкивая друг друга неторопливыми ласками и ленивыми поцелуями. Идиллию нарушил настойчивый дверной звонок.
- Не открывай, - прошептал Мерлин куда-то Артуру в солнечное сплетение. Он как раз занимался очень важным делом – выцеловыванием своего замысловатого рисунка на его теле, и не планировал заниматься чем-то ещё, чем-то вне кровати.
- Даже если бы мог, - отозвался Артур, жмурясь и выгибаясь навстречу.
- Отлично, - улыбнулся Мерлин и спустился губами ниже, к ямке пупка, щекоча её языком и игнорируя доносящийся звук.
Все их друзья были прекрасно осведомлены, что в единственный их совместный выходной, звонить или приходить в гости не стоит. Даже если и откроют, то очень быстро выпроводят обратно. Воскресенье Артура полностью принадлежало Мерлину, а воскресенье Мерлина – Артуру. Непреложный закон бытия, константа.
Но настойчивости неизвестного визитёра стоило позавидовать. Решительно невозможно было заниматься чем-либо, когда на протяжении получаса над ухом то и дело раздавался резкий, высокий, пробирающий до костей, звук.
- Вашу мать, - простонал Артур, легонько отталкивая Мерлина. – Я быстро.
Мерлин раздражённо выдохнул и откинулся на кровати. До долгожданного отпуска оставалось каких-то шесть дней, но острая, скручивающаяся узлом в животе неудовлетворённость на пару с банальным желанием выспаться, превращала его в глубоко несчастного человека. И какой-то проклятый, не иначе как посланник ада за дверью вызывал только желание убивать.
Артур вернулся через пару минут, всё такой же замотанный в простыню, но изрядно озадаченный.
- Тебе письмо, это был курьер. Разве у тебя остался кто-нибудь в Эалдоре? – спросил он, крутя в пальцах пухлый конверт.
Взъерошенный Мерлин вылез из-под подушки и отрицательно покачал головой, как заворожённый смотря перед собой, невольно залюбовавшись Артуром. Ткань нисколько не прикрывала, а скорее подчёркивала мощный разворот плеч, сильные руки, в которых так приятно было находиться, мускулистый живот, который срочно нужно вылизать…
Артур пощёлкал у него перед носом пальцами, и Мерлин нехотя прогнал настойчивую фантазию.
- Ну, разве что отец вернулся, но это маловероятно. А что написано на конверте? – Мерлин широко зевнул, обнимая одеяло.
- Мерлину Эмрису, наш адрес и… а, вот тут и адрес отправителя – Эалдор… что? Не понимаю… какой-то там Гаюс, - прочитал Артур.
- Гаюс? – расслабленная дремота окончательно слетела с Мерлина. – Был у нас там один такой мужик. Неужели жив ещё?
Артур протянул ему конверт, Мерлин небрежно разорвал его и вчитался в выпавшие листки.
- Так… «Дорогой Мерлин…», ага, ага. Нормально у меня дела, спасибо, что побеспокоился, мы же так были близки, угу, - бормотал Мерлин, бегая глазами по строчкам. – Церковь сгорела, да, конечно, мне есть до этого дело… О, господи, тут целая страница с перечислением всех, кто умер за последние четыре года!
- Пропусти, - посоветовал Артур, садясь за стол и включая свой лэптоп.
- Да, да… так. О, про урожай. Тебе интересно, как выросла картошка в том году? – Мерлин наискосок просмотрел один из листов.
- Безусловно.
- Так. Что тут ещё. О, я был почти прав, - обрадовался Мерлин, откладывая ещё пару страниц. – Отец возвращался, аж на три дня. По крайней мере, его видели в деревне именно столько.
- Балинор? – Артур нахмурил лоб, вспоминая.
- Да. Пишет, что околачивался около нашего дома… Чёрт.
- Что?
- Гаюс просит приехать, говорит, что это срочно.
- В каком смысле?
- Соседи передали, что Балинор обещал вернуться. Заботливые какие, просто милашки. Хотя он, наверное, их до чёртиков напугал.
- И? Ты хочешь воссоединиться с отцом?
- Нет, - устало выдохнул Мерлин, вставая с кровати и обнимая Артура со спины, устроив подборок на его макушке. – Я ничего не хочу, особенно, если это касается Балинора. Но его определённо следует, наконец, показать специалистам.
- Всё настолько плохо? – Артур откинулся назад и погладил обнажённые ягодицы Мерлина. Выше он не доставал.
- Он постоянно говорил о драконах. Понимаешь? Не просто, какие они красивые, мифические существа. А как ими управлять, где искать и прочее в таком же духе, - Мерлин шлёпнул его по руке, включаясь в игру.
- Всерьёз? – Артур вернулся к просматриваемой в браузере странице.
- Ты даже не представляешь, насколько он был в этом уверен. Он и ушел поэтому, искать мифического Великого Дракона, которому уже полторы тысячи лет. И всё ещё ищет. Какой, однако, хитрый этот Дракон! – ехидно возвестил Мерлин, прикусывая Артура за мочку уха.
- И зачем?
- Я не рассказывал? Балинор у нас – Повелитель Драконов, не просто так.
- И что, кроме тебя, это никого не волновало раньше? – заинтересовался Артур, отрываясь от компьютера.
- Мама его безумно любила, просто благоговела перед ним, а соседям… Это просто глупый миф, что в небольших поселениях люди живут сплоченее. Если бы наступил очередной великий потоп или земля разверзлась, то да, сгрупировались бы тесным коллективом и пошли «свиньёй» на врага. А так, о тебе все всё знают, люди сплетничают, тыкают пальцем даже, но по сути им плевать, кто там сошёл с ума и призывает драконов на своём заднем дворе.
- Удивительно, - пожал плечами Артур и, развернувшись, с прищуром посмотрел на Мерлина. – И что мы будем делать?
- Мы? Я-то точно поеду. Я же взрослый, ответственный человек, да? – Мерлин скрестил руки на груди и, не мигая, посмотрел на бойфренда.
Артур невольно фыркнул. Защитная поза, надо же. Голый, переступающий босыми ногами на холодном полу и взъерошенный, как воробей, а опять ершится.
- Значит, поедем вместе, - Артур притянул Мерлина к себе. – Через неделю, в отпуск. Хоть какое-то приключение. Пусть даже по поимке твоего сумасшедшего отца.
Мерлин скептически скривился, неуверенный, что это будет такое уж и «приключение», но всяко интереснее, чем коротать время в Лондоне. А заняться друг другом они могут в любом месте, пусть даже самом захолустном и унылом, где даже магазины закрываются в пять часов вечера.
***
Эалдор встретил их хмурым небом, проливным дождём и промокшим до нитки Гаюсом на автобусной остановке. Мерлин, проспавший всю дорогу и отказавшийся любоваться из окна на родные пейзажи вместе с Артуром, размял затёкшие от неудобной позы мышцы и мрачно возвестил:
- Добро пожаловать в Эалдор, самое скучно место во всём Соединённом Королевстве! Край бесконечных полей, тёмных лесов и шизофрении, развивающейся вместе с молоком матери! Мы захватили зонтик?
- Не ерунди, - Артур снял сумки, ткнул его локтём под рёбра и потащил на выход. – Это нужный нам старик?
- А ты как думаешь? – Мерлин узнал бы Гаюса в любом случае, даже если бы тот не был единственным человеком на ближайшие пару миль вокруг. Это был из тех людей, которые состарившись ещё в прошлом тысячелетии, оставались одними и теми же очень долго, путая и пугая не одно поколение.
- Мерлин! – Гаюс радостно бросился обнимать оторопевшего отчасти из-за того, что к нему прижимался мокрый холодный человек, отчасти от того, что они никогда не сказали друг другу и пары связных предложений, но большей частью потому, что Гаюс никак не мог знать, когда и во сколько они приедут, Мерлина.
- Здравствуйте, - вежливо ответил Мерлин. – Как ваше здоровье?
- Не жалуюсь, - широко улыбнулся Гаюс, разглядывая с ног до головы Мерлина. – Надо же какой ты стал! Кажется, ещё больше вырос, да?
Мерлин смущенно покивал:
- На пару дюймов разве что…
- И в плечах раздался! – Гаюс практически вертел его в руках. – И так оперативно откликнулся, молодец! Надо же, жизнь ведь и правда не стоит на месте, а то мы в наших местах уже начали забывать, что планета вообще крутится… А ведь я помню тебя лопоухим шалопаем, гоняющим голубей и ворующим яблоки на рынке.
- А он так и остался лопоухим! – напомнил о своём существовании Артур, стянув с Мерлина шапку и крепко прижимая к себе за плечи, пока тот пятернёй приглаживал отросшие, намокшие волосы.
- Что-то всегда неизменно, - рассмеялся Гаюс. – А это твой… друг?..
- Это мой бойфренд, - с готовностью отозвался Мерлин, наблюдая за реакцией старика. Тот приподнял одну бровь и застыл с приоткрытым ртом и занесённым указательным пальцем.
- Артур Пендрагон, очень приятно, наслышан. Так здорово, оказаться наконец-то здесь. А то Мерлин ничего не рассказывает о своей родине. Тут красиво, да, - накинулся Артур, одновременно продолжая обнимать Мерлина, тряся за руку Гаюса и мотая головой по сторонам.
- Надеюсь, вам у нас понравится, особенно теперь, когда вас двое, может, Мерлину и не будет опять тут скучно, - широко улыбнулся старик и махнул широкими рукавами. Мерлин поёжился – он представил ощущение контакта мокрой ткани с голой кожей.
- Я заранее уверен, что мы отлично проведём время, спасибо, - горячо уверил Артур, которого, похоже, совсем не смущало ни это захолустье, ни дождь, ни сомнительный, приставший к ним почти на дороге, старик.
Мерлин хотел бы возразить, поспорить и мог бы привести пару сотен аргументов, потому что в его голове слова «Эалдор» и «развлечения», равно как и «отдых», и те самые пресловутые «приключения», не сочетались. Никак. Но промолчал, понуро опустив голову и ковыряя землю носком кеда.
Остановиться решили в родительском доме Мерлина, да и гостиницы, естественно, в деревне не было. Гаюс проводил их до калитки, взял обещание, зайти назавтра сразу после пробуждения, и ушёл, о чём-то сам с собой под нос рассуждая и зачерпывая воду в лужах ботинками.
Мерлин посмотрел ему вслед.
- Как был странным, так им и остался. Но вот насмешка старухи-судьбы, он милый сумасшедший, которого все любят, а мой отец – псих, которого надо сдать санитарам…
- Мерлин, - настойчиво позвал Артур.
- Что Мерлин? Ведь согласись, это несправедливо, как минимум!
- Мерлин…
- Артур, я знаю, что так неправильно говорить, но почему я родился именно здесь? Ведь мог же где угодно. Не в Лондоне даже, я согласен и на Бирмингем. Манчестер, Ливерпуль, Ноттингем. Сколько прекрасных мест. Кру в Восточном Чешире, я бы ел сыр, - перечислял Мерлин. – Нет, вот! В твоём Карлеоне очень ничего. И мы бы быстрее познакомились…
- Мерлин! – Артур отвесил ему подзатыльник. – Не мог бы ты сначала открыть дверь, а поупражняться в своих географических изысканиях уже внутри, в сухости?
- А, да-да, - Мерлин завозился со связкой ключей. – Подумать только, ведь я мог быть ирландцем, а не… сыном «повелителя драконов»… заело тут что-то, блядь, да что ж ты, открывайся, глупая железяка!
- Мееерлин, - простонал Артур, отнимая у него ключи и отпирая едва поскрипывающий замок. – Оу, тут мило, - вынес он вердикт, переступая через порог и щёлкая выключателем.
Мерлин недоверчиво хмыкнул, входя следом за Артуром, огляделся. Обстановка в доме осталась такой же, какой была при Хунит, - цветастые кресла, шерстяные пледы, расшитые подушки, старые книги, - всё под слоем пыли. Мерлин вздохнул.
- Внимание, важный вопрос. Артур, ты захватил модем?
***
Утро началось рано. Сквозь неплотно задёрнутые занавески пробивались грязные солнечные лучи, а на улице кукарекал петух, явно мечтающий стать супом. С водостока иногда срывались капли и отчетливо в рассветной тишине разбивались о железное крыльцо. Мерлин с десять минут бездумно смотрел на окно, пока до него не стало доходить, что это не солнце испачкалось, а стёкла не мыли… года четыре, да. Мама всегда строго следила за порядком и Мерлином, и после её смерти ему не то, чтобы не хотелось заниматься домом, он просто и не умел.
Мерлин прислушался к ровному, спокойному дыханию спящего рядом Артура и задумался о том, что их мансарда в Лондоне была большой, светлой и практически пустой. Мебели у них было мало, вещей, правда, за совместно прожитые два года накопилось предостаточно, памятных и не очень, но учитывая грандиозные размеры их жилища, свалки посреди гостиной зоны не случилось.
Этот же дом был другим – маленьким, тёмным, похожим на подземную нору: две спальни и общая комната, служившая и гостиной, и кухней, и столовой, и кабинетом отца… когда он ещё был адекватным и с ними.
- Расскажешь мне о нём? – спросил накануне Артур, когда они уселись на продавленные сидения в автобусе, и Мерлин осознал, что он не просто едет домой, он везёт туда Артура.
Мерлин старался не думать о плохом – о том, как отец помешался на своих воображаемых драконах, как окончательно сошёл с ума, как безостановочно твердил о магии и мифических существах, как тратил на детские книги почти все деньги, как таскал в дом змей... И как ушёл однажды утром, захватив лишь рюкзак и перочинный нож. На обеденном столе он оставил не вырезанную до конца деревянную фигурку, в силуэте которой отчётливо различались крылья.
Нет, Мерлин старательно прогонял в голове самые светлые и счастливые картинки. Вот Балинор учит его кататься на велосипеде, а маленький Мерлин раз за разом падает влево, в траву, но заливисто хохочет, когда отец пугается и бросается к нему, и крепко обнимает его. Вот они вместе идут на воскресную проповедь в церковь, оба в белых рубашках и чёрных галстуках, как нравилось маме. Вот Балинор кружит его на своих плечах, а Мерлин раскидывает руки в стороны и кричит что-то о свободе и бескрайнем небе… И неизменно, под закрытыми веками или с широко раскрытыми глазами Мерлин смотрит на себя со стороны, четырнадцатилетнего, только пришедшего домой после школы и заставшего заплаканную тихую Хунит, и внутри всё обрывается.
Он рассказал Артуру только в общих чертах.
Мерлин бы смирился с другой женщиной или желанием жить в одиночестве… Но магия, драконы и повелители были за гранью его понимания и сыновьего терпения.
Он помотал головой, прогоняя непрошенные, мрачные мысли, сел и с мягкой улыбкой посмотрел на своего раскинувшегося по кровати бойфренда. Мерлин до сих пор не знал, как так вышло, что они, такие разные, умудрились не придушить друг друга и сойтись. Даже больше – не поддаться тысяче и одной причине расстаться, начиная с той самой осени, когда оба ещё толком не понимали, что делать друг с другом и как строить отношения.
Такая привычная, знакомая до каждой мурашки и поджатых пальцев на ногах, ставшая чем-то неотъемлемым, но при этом сильная, яркая, жизненно необходимая волна нежности захлестнула его, и Мерлин не смог удержаться. Это было выше его сил, не тогда, когда Артур так соблазнительно неодет и по-детски беззащитен. Мерлин обласкал взглядом мощную спину с россыпью едва заметных родинок, невесомо пробежался пальцами по мускулистым рукам, царапнул короткими ногтями лопатки и подцепил край одеяла, стаскивая его вниз, к ногам, и оголяя крепкую, круглую задницу. Мерлин затаил дыхание, как и каждый раз, когда до него внезапно доходило, какой идеальный для него парень ему достался. Да, у Артура, как и у всех, были свои недостатки и далеко не сахарный характер, но это и делало его особенным. Не прекрасным принцем из девчоночьих сказок, но личной, сбивающей с ног проблемой, которую не хочется решать. Мерлин осторожно, стараясь не напугать, забрался на Артура сверху, сел чуть пониже бёдер и закусил губу, едва щекоча подушечками пальцев основание шеи. Артур поёрзал всем телом, но не проснулся. Мерлин вцепился в его плечи, сильно помассировал, с нажимом провёл по спине, ущипнул кожу на пояснице, затем спустился ладонями к ягодицам, помял их. Артур недовольно заворчал и непроизвольно покрутил задницей, - и это стало последней каплей. Мерлин опустился на Артура всем телом, ощущая горячую кожу грудью, уткнулся носом в выемку между ухом и шеей и вдохнул родной запах.
Артур пах домом.
Не свежим деревенским хлебом, и не парным молоком, и не влажным послегрозовым воздухом, и не только что скошенной травой, нет. Артур пах сумасшедшим Лондоном, загазованными улицами, масляными красками и въедливым, раздражающим слизистую, растворителем. Артур – это нотка цитруса в бергамотовом аромате крепкого чая.
Артур был отсутствием звёзд в небе над городом, врывающимися ночами в сон сиренами, гудками, чужими рингтонами, долетающими с улицы в открытое окно, и попсовыми хитами из круглосуточного магазина за углом. Артур – это Лондон. Не Эалдор.
От Артура исходил едва уловимый запах пота, смешанного с затхлым душком несвежих простыней, в спешке откопанных в шкафу. Они слишком торопились прошлым вечером. Смущённый, растревоженный возвращением в родные края, Мерлин был дёрганным и ненасытным. Он жадно целовал Артура, буквально вылизывал его рот, кусался, если терял хоть на секунду контроль, и, кажется, заездил Артура. Мерлин требовал ещё и ещё, больше, теснее, дольше, сильнее, жёстче. Они трахались до хрипов, до покрасневшей кожи, до сорванного дыхания, но Мерлину было мало. Он сжимался на Артуре, не давая кончить, и бил раскрытой ладонью по кровати.
Он никак не мог отделаться от возвратившегося чувства постыдной запретности.
Запретности быть таким, запретности делать то, что хочется, запретности не скрывать и не скрываться. Запретности мечтать о нормальной, человеческой жизни.
Когда ты не такой, «неправильный», когда ты другой с детства, когда на тебя смотрят, показывают пальцем, волей-неволей начинаешь думать, что ты не должен жить. Не имеешь права на простое человеческое счастье. Это ему наглядно показал в своё время отец.
И засыпавший Артур тогда прошептал, что Мерлину уже пора принять себя таким, какой он есть.
Всё ещё вздрагивающий после долгожданного, вымученного, оргазма Мерлин даже нашёл в себе силы возмутиться и начать спорить, но Артур лишь молча развернулся на бок, намекая, что разговор окончен и Мерлин может не стараться.
Но Мерлин всё же рискнул постараться – утром, когда Артур сонный, мягкий и отзывчивый. Самое время для примирений, даже если ссора и не была ссорой. Он начал свой путь от уха, прикусил и пососал мочку, продолжил серией быстрых влажных поцелуев вниз, жарко подышал в основание шеи, гладя ладонями спину, и почувствовал, как Артур под ним проснулся.
- Мерлин, что… - начал, было, он и хрипло ото сна выдохнул, когда Мерлин едва уловимо качнул бёдрами.
- Т-ш-ш, - Мерлин потёрся ещё раз и приподнялся, стаскивая с Артура боксеры.
- Кто-то настроен решительно, да? – поддел Артур, потягиваясь на простыне, упёрся руками в изголовье кровати и прогнул поясницу, с удовольствием слыша, как Мерлин сзади сглатывает.
- Кхм… послушай, я вчера…
- Перенервничал и вёл себя как скотина, унижая моё мужское достоинство, да.
- Я не… Артур!
- Мерлин?
- Перевернись, а? – попросил Мерлин едва слышно, и Артур не смог не подчиниться. Он вообще чувствовал себя ответственным за этого оболтуса, и считал себя личным телохранителем его настроения. Мерлин, который не улыбается дольше суток, Мерлин, который не шумит, не вертится и не вносит хаос в окружающий мир. Мерлин, который сначала думает. И вот такой Мерлин, тихий, послушный, покладистый. Не Мерлин. То, что надо исправить.
Артур откинул голову назад, когда Мерлин снова забрался на него и, жмурясь от удовольствия, принялся вылизывать его торс. Особое внимание уделил линии ключиц и спустился ниже, к животу, не трогая соски – помня, что Артур любит, а что нет. Артур перебирал пальцами волосы на его затылке, иногда задевая уши и скулы, и вспоминал, как они познакомились.
Мерлин ворвался в их аудиторию через двадцать минут после начала лекции, сбивчиво бормоча извинения, когда пол зала повернулось на шум, и едва не свернул шею, высматривая свободное место.
- Мистер Эмрис, я так понимаю? – устало осведомился лектор, профессор Мюрден. – Что же, это судьба, будете сегодня моим помощником, на добровольно-принудительной основе. Пройдите, пожалуйста, сюда, к кафедре. Вот тут встаньте, к фону, пожалуйста… Да-да, именно так. И смотрите в камеру.
Артур встрепенулся, проследил за долговязой фигурой внизу, и обомлел, переводя взгляд на экран. На белом полотне, старательно скрывая смущение и некоторую даже злость, показался самый необычный парень, которого когда-либо видел Артур. У него была очень короткая стрижка, открывающая оттопыренные уши, впалые щеки, острые скулы, и Артур бы даже назвал его некрасивым, особенно в купе с картинными, бантиком очерченными губами, казавшимися глупой насмешкой генома… Но Эмрис неожиданно задорно улыбнулся, и аудитория дружно выдохнула.
Выдохнувший вместе со всеми, Артур всмотрелся в глаза. Разрешение и цветопередача матрицы были ни к чёрту, но он готов был поклясться, что радужки у парня были разными – одна синяя, вторая какая-то ненатурально золотая. Это завораживало, особенно, когда Эмрис моргал. Он смотрел ровно в объектив, и Артур ловил смутное, едва уловимо мелькающее понимание, что этот взгляд – в упор, наравне, - для него.
- Итак, студенты, что вы можете сказать по поводу?... – продолжал тем временем Мюрден, но Артур уже не слушал.
Они знал об этом парне всё и без заумных теорий о мимике и жестах.
- Артур, - вывел его из воспоминаний Мерлин, склонившийся над его пахом. Звуковая волна послала мурашки по коже, член дёрнулся, и Мерлин резко вобрал его в рот, с разгону беря быстрый темп. Одна ладонь легла на мошонку, вторая дотянулась до живота Артура, легко надавила. Артур напряг мышцы, помня, как Мерлина заводит его пресс, и получил по телу ещё одну стонущую вибрацию. Мерлин на миг застыл, отстранился, поймал взгляд Артура и облизал головку, щекоча языком уздечку.
Артур надавил рукой на его затылок, и Мерлин подчинился.
- Ну, и что на тебя нашло? – спросил Артур позже, когда липкий от пота, спермы и стягивающей кожу слюны Мерлин под ним вздрагивал и прятал лицо в подушку.
- Что бы я без тебя делал? – сдавленно отозвался тот, пока Артур выходил из него и подразнивающе обводил открытую, растянутую дырку. Мерлин попытался напрячь мышцы.
- Топал бы к Гаюсу один, - фыркнул Артур и шлёпнул его по левому бедру. – Давай вставай, не думай, что я в третий раз поддамся.
- Я и не надеялся, - вздохнул Мерлин, переворачиваясь на спину и проверяя время на телефоне. – Артур Пендрагон и его гипер-ответственность. Чёрт, тут не ловит сеть.
- Кто-то из нас двоих должен быть взрослым, - донеслось уже из ванной. – И что?
Мерлин промолчал.
До дома старика они добрались через полчаса. Мерлин рвался показать Артуру окрестности, то и дело пытался свернуть куда-то и тянул его за руку в сторону. Но Артур был сильнее, властнее и каждый раз на воодушевлённое «А там у нас…» приобнимал своего парня за плечи и встряхивал.
- Мерлин, потом. У нас ещё будет время.
- Угу, - кивал Мерлин и продолжал идти, копаясь в телефоне. – Блядь, да где сигнал-то?
- Зачем тебе сейчас мобильник?
- Меня просто бесит, что тут нет связи, - ворчал Мерлин, однако убирая телефон в задний карман. – Как была жопа мира, так и осталась. Слушай, Артур, может, вернёмся в Лондон, пока отпуск окончательно не накрылся?
- Мерлин.
- Ну что?
- Помнится, ты сам заявлял, что пора начать нести ответственность, что ты должен…
- Я наврал, - перебил Мерлин. – Мне плевать на Балинора, и я не хотел ехать сюда. Мне похуй на наследство, да и не наследство-то и было. Артур, давай вернёмся хотя бы в дом? Всегда мечтал потрахаться на кровати родителей.
- Давай, иди, - подгонял Артур, не давая вырваться из своей железной хватки. – Это нужная нам хибара?
Мерлин выразительно огляделся. Тёмно-зелёная стена леса, немного покосившийся, одноэтажный домик с огороженной плетёным деревянным забором территорией, по которой то тут, то там были накиданы какие-то вещи – сломанные стулья, оленьи рога, какая-то одежда, журналы за прошлое десятилетие. Хлам виднелся и внутри, через замызганные, закопчённые стёкла окон. Над крыльцом весела перевитая серебряной проволокой плетёнка чеснока.
- Ясно, мы по адресу, - Артур толкнул калитку с привязанным бельевой верёвкой велосипедным колесом. – Мило.
- Вообще-то я там никогда и не был, - Мерлин остановился посреди тропинки к дому и пнул подвернувшийся камешек.
- Я тоже. Что опять?
- Зачем оно нам, Артур? – Мерлин с надеждой всмотрелся Артуру в лицо. – Ловить одного психа, пользуясь советами другого?
- Тебе, чтобы закрыть гештальт и исполнить сыновий долг, а мне – помочь бойфренду и провести остаток недели между простынёй и одеялком, прерываясь только на недолгий сон и готовую еду.
- Так давай вернёмся в нашу чудную, уютную мансарду. Ты закажешь нам пару вредных, жирных цыплят, - Мерлин потёр ладони. – Мы разденемся, и я послушно встану в любую позу, какую только захочешь. Ты можешь меня связать и с полным правом наказать, - горячился он, размахивая руками, - ведь я и вправду неудачник. А потом мы будем смотреть редтьюб, и я заранее согласен на всё, что ты там насмотришь и захочешь.
- Фистинг, - недоверчиво повернулся Артур. – Я запихну в тебя ладонь, - он демонстративно сжал и разжал кулак.
- Если осторожно, то окей, я согласен, - поспешил закивать Мерлин, не сводя взгляда с чужого запястья.
- Римминг, - ухмыльнулся Артур, делая шаг к Мерлину. – И ты не будешь брыкаться и вопить, что это противно, мерзко и аморально.
- Да хоть тебе всё вылижу, - храбрился Мерлин, облизывая пересохшие губы.
- «Золотой дождь», - продолжал невозмутимо перечислять Артур, подойдя уже вплотную. – Я поставлю тебя на колени в ванной, тебе будет холодно и неудобно и, скорее всего, совсем не понравится, когда я потяну тебя за волосы, заставлю прогнуться, достану член и….
- Я потерплю, если ты хочешь! Ведь я тебя люблю и хочу доставить тебе удовольствие любым способом, - Мерлин зажмурился от чересчур яркой картинки. – Я…
- Посмотри на меня, - так же холодно приказал Артур и, наклонившись, звонко поцеловал в ухо. – Ты придурок, - потрепал по голове, едва ощутимо шлёпнул и пошёл обратно, к двери.
Мерлин раздражённо сощурил глаза.
Он надеялся, что Артур его остановит ещё в Лондоне, скажет, что план дурацкий, а проблема пустяковая и не стоящая его времени. Но Артур, напротив, весь воодушевился и полез в интернет искать автобусные билеты. У Мерлина мелькнулся надежда, что в Эалдоре Артуру, городскому мальчику Артуру, станет скучно через час, максимум – два, и он в привычной ему манере примет решение за них двоих. Мерлин бы повозмущался исключительно для порядка, но сумку бы свою подхватил первый. Но Артур весь вчерашний вечер с горящими глазами бродил вокруг дома, задирал голову к небу и вспоминал названия созвездий; хватал все подворачивающиеся под руку рамки с фотографиями, совался во все углы, мешался, когда Мерлин пытался оживить отопительную систему, и как будто начал ловить кайф, не иначе как ошалев от свежего воздуха. Пока Мерлин, победивший заржавевшие трубы, не утащил его в спальню.
И ни отсутствие интернета и мобильной связи, ни их привычная широкая кровать, оставшаяся дома, ни послушный, обещающий всё на свете Мерлин не смогли сбить его с курса.
Умом-то Мерлин понимал, что да, надо. Особенно, если просят. Особенно, когда проблемы с отцом. Особенно не один. Но эмоционально Мерлин не был готов даже видеть Балинора, не то, чтобы помогать и как-то спасать, что ли. После прочтения письма, он ужаснулся, конечно, и на первой волне энтузиазма решил, что пора разобраться с одной из главных проблем его мироустройства. Однако, эта ситуация была как подсохшая корочка на ране – не болит, пока не сковырнёшь, расчёсывая. И кто бы знал, что у Артура такие длинные когти.
- О, мальчики, доброе утро! – поприветствовал их высунувшийся из окна Гаюс после того, как Артур постучал к нему в дверь. – Готовы к подвигам?
Мерлин предвидел самый отвратительный отпуск в своей жизни.
***
Гаюс и Артур уже час разговаривали о драконах.
Забившийся в угол, с чашкой травяного настоя в руках, Мерлин пытался вспомнить, что идёт после миллиарда. Он попивал странный напиток, сунутый ему в руки Гаюсом, и уверял себя, что за двойное убийство, пусть даже в состоянии аффекта, ему вкатят нехилый срок. Рассматривая многочисленный баночки с травами и настоями, вперемешку с соленьями, расставленными на тянущихся вдоль стен полках, и бросая быстрые взгляды на увлечённого беседой Артура, Мерлин всё больше и больше уверялся, что где-то неподалёку наверняка спрятана секретная база, а их деревня – полигон для испытания галлюциногенного газа.
Драконы!
Мерлину попеременно хотелось то ржать, как ненормальному, то рвать на себе волосы.
Ладно ещё Гаюс! Ему навскидку было лет сто, он жил один, на краю леса, без семьи и не удивительно, что он мог помешаться, тронуться и подхватить навязчивую идею о существовании больших ящериц.
Но Артур… Мерлин готов был поклясться, что знает Артура как облупленного. За годы, прожитые вместе, за многочисленные разговоры, длящиеся порой ночи напролёт, за ссоры и споры, в которых рождается истина и всплывают на поверхность все потаённые секреты и мелкие секретишки – за всё это можно изучить человека, за секунду предугадывать ход мыслей и заканчивать фразы. И Мерлин гордился, как хорошо знает своего приземлённого, обстоятельного бойфренда, предпочитающего проверять на практике, чем верить на слово.
И вот Артур увлечённо рассуждал о различиях между шумерскими и японскими мифами, что-то говорил о водоёмах и оросительных системах и важно кивал, когда Гаюс, разливая новую порцию по чашкам, на полном серьёзе рассказывал о значении темы вагинальной крови девственниц.
- Понимаете, мальчики, - говорил этот кандидат на соседнюю с Балинором койку в палате, - вагинальная кровь – послеродовая или менструальная, - привлекает змея. Невеста дракона должна быть девственна, чтобы стать «убитой» как чужая и «возрождённой» как своя.
- Змей как символ фаллоса, - поддакивал третий в сумасшедшую компанию.
А Мерлин пытался вычленить момент, когда же они перешли в разговоре на эту тему.
Сначала они, как и подобает культурным людям, обсудили мерзкую осеннюю погоду, обменялись никому не интересным мнениями о политике и состоянии экономики, потом немного посплетничали об общих знакомых и затем перешли на волновавшую всех щекотливую тему.
Мерлин всё никак не мог понять, в чём интерес Гаюса. С Балинором они никогда не дружили, жил он далеко от их дома, дел общих с жизнью деревни не имел, кроме торговли своими мазями и сборами травок, то есть по-хорошему должен был с некоторой долей любопытства спрашивать у знакомых, как там у Эмрисов дела и чем в итоге ситуация разрешилась. И не более. Но Гаюса, казалось, сильно волновала вся ситуация. Вон и письмо же написал, единственный из всех (а у Мерлина, между прочим, в деревне оставалась троюродная тётка – как раз по отцовской линии), не поскупился оплатить курьерскую службу, чтобы точно дошло, и потом приковылял на остановку, встретил, буквально навязал свои общество и помощь.
- Просто на свете существуют добрые люди, Мерлин! – проникновенно, всматриваясь в глаза, сказал Артур, пока они завтракали и Мерлин поделился своими соображениями. – Милые, волнующиеся, когда происходит какая-то херня, люди, которым не лень оказать посильную помощь ближнему своему.
- Старые сплетники, которые страдают без спутникового телевидения и пары сотен бабских каналов, - съехидничал Мерлин, кривя нос.
Артур только покачал головой.
- Знаешь, Мерлин, существуют ещё заповеди, которые предписывают много всего занимательного – милосердие, например, или альтруизм.
- Я не верю в бога, - привычно откликнулся Мерлин с напускным равнодушием. – В бога верила мама… но он ей не помог.
- А в волшебство ты тоже не веришь? – поддел Артур. – А в Санта Клауса? А в карму?
Нет, Мерлин не верил.
Они жили в технологичном, индустриальном мире, подчинённый физическим законам. По щелчку пальцев нельзя добыть свет, но можно осветить комнату, проведя в дом электричество. Люди не умеют летать, но они изобрели самолёты и вертолёты. И вместо телепортации у них скоростные автомобили.
Не существовало никогда сына какого-то вымышленного бога, исцеляющего всех направо и налево, равно как и колдунов, подчиняющих в раз мифических рептилий. Мерлин не верил в существование огнедышащих драконов, зубных фей, злобных пикси и единорогов, гуляющих по радугам, в детстве и не собирался ничего менять во взрослом возрасте.
- Кхм, - напомнил он о себе, - я, конечно, рад, что вы нашли общий язык и прекрасные темы для обсуждения, но мы как бы, если никто ещё не забыл, собрались здесь обсудить другие вопросы.
- Ох, Мерлин, - вздохнул Гаюс, отставляя чашку.
- Мерлин, - покашлял Артур одновременно.
- Что? Я просто хочу побыстрее со всем разобраться, потому что ситуация, на мой взгляд, отвратительная, и чем быстрее мы обсудим щекотливые вопросы, тем лучше, - Мерлин старался сохранить лицо и не пойти красными пятнами, как в детстве, когда он пытался что-то доказать взрослым.
- Хорошо, - продолжил вздыхать Гаюс и скрестил руки. – Что ты предлагаешь, сынок?
- Предлагаю? – Мерлин раскрыл от удивления рот.
На самом деле, он даже не думал, что и как им стоит предпринять. Всё случилось слишком быстро – письмо, решение, поездка.
- Да. Как ты видишь ситуацию?
Мерлин продолжил сидеть с раскрытым ртом. Мгновенное осознание, свалившееся на него буквально за пару секунд, намертво припечатало его к земле.
Его полоумный отец впервые за девять лет показался на глаза в их деревне. У него, это было видно невооружённым взглядом уже давно, что-то не так с головой и расшатанная психика, некие навязчивые идеи. Неизвестно, чем он занимался всё это время, но иногда его видели в соседних деревнях, и до них доходили слухи о седом, бородатом скитальце, который пристаёт ко всем с одним лишь вопросом о местонахождении «Великого Дракона». Этот человек, как говорили, Балинор, как стыдливо опознавали его в Эалдоре шёпотом, подрабатывал иногда на черновой работе и путешествовал по стране. Но, логично предположить, что, не имея ни серьёзных средств, ни ясного разума, далеко он уйти не смог.
Последние годы об этом полоумном не было слышно, и Мерлин решил, что он уже давно либо умер где-нибудь под кустом, либо до него, наконец, добрались социальный службы. Оба варианта его полностью устраивали.
И вот письмо, решение, поездка.
Он даже не почитал в интернете, что может сделать, как доказать невменяемость родственника, кому звонить… Внезапно эта идея показалась глупой и детской. Ловить сбрендившего человека, который даже неизвестно, когда снова объявится – и объявится ли вообще.
И вдвойне глупо тратить на это сомнительное мероприятие первый совместный отпуск с Артуром.
Артур… Мерлин перевёл беспомощный взгляд на бойфренда.
В их паре Артур всегда был рассудительнее, умнее, он находил пути решения тех ситуаций, в которых у Мерлина опускались руки. Артур был старше, у Артура была разрозненная семья, состоящая из отца, Утера, самого Артура, его сводной сестры, Морганы, её сводной сестры, Моргаузы, каких-то ещё мелких детей и чьих-то наследников… то есть Артур должен разбираться в перипетиях семейного законодательства. А раз уж он поехал с Мерлином и ни слова не сказал против, у него был план. У Артура всегда есть план.
Мерлина чуть не затрясло от понимания, как он беспомощен и как зависим от другого человека. И пусть Артур видел его голым, пьяным, укуренным, злым и ненормально весёлым, Артур не был обязан решать проблемы Мерлина.
- Мерлин, выпей воды, - посоветовал Артур, помассировал переносицу и повернулся к старику. – Понимаете, мы подумали, что…
Мерлин, казалось, оглох. Артур что-то обсуждал с Гаюсом, тот ему либо поддакивал, либо наоборот спорил, и до Мерлина даже долетали слоги, обрывки фраз, предложения. Он слышал слова, но их значения не понимал, как будто махом забыл все языки, что знал. Он пытался повторить услышанное, но звуки умирали где-то в гортани, так и не выплеснувшись наружу. Артур сейчас мог предлагать разделать Мерлина заживо, по кусочку, начиная с ног и трахая в рот, он бы не услышал.
Мерлин вжался в стену, подтянул ноги к груди и уткнулся лбом в колени, прислушиваясь к ощущениям. Первым ушёл бесполезный слух – в уши словно вставили вату и залили для верности воском. Затем пропал привкус древесной коры на языке, Мерлин ощущал тянущую влажную мякоть во рту, но не более, как при сильной заморозке. Зрение исчезло следующим, и когда перестали пестреть круги на закрытых веках, Мерлин почувствовал, как слабеет хватка пальцев, вцепившихся в джинсы. Последним он перестал ощущать въевшийся в нос терпкий запах кожи Артура, который обычно был с ним всегда, фантомным наваждением.
В его сознании крутился образ отца, чувство защищённости в глубоком детстве и острая, разрывающая боль в подростковом возрасте. Балинор должен был быть другим, он обязан был любить маму, воспитывать Мерлина, быть защитой и опорой. Он мог бы просто быть рядом.
Но он ушёл. Бросил жену и сына, поддавшись болезненной фантазии, фанатично похерил всё, что у него было, ради навязчивых образов и сомнительных, несуществующих в природе вещей. Мерлин не помнил, когда это всё началось, возможно, оно было в голове у Балинора всегда, просто однажды дошло до критичной точки. Но Мерлин прекрасно помнил день, когда он отчётливо осознал, что его отец не похож на остальных мужчин деревни.
Мерлину было одиннадцать, он заигрался с другими мальчишками и поздно вернулся домой.
- Где ты был?- строго спросил отец за остывшим ужином. Они не стали есть, ждали сына.
Мерлин ответил, что они бегали смотреть, как «старый Гаюс колдует на луну»… и это был единственный раз, когда его наказали ремнём. Балинор бил с остервенением, Мерлин верещал и вырывался, а Хунит рыдала и умоляла отпустить сына. Но отец не слушал никого, казалось, он вообще ничего не слышал, только раскачивался и с силой рассекал рукой воздух. И твердил, почти бессвязно, твердил, что Мерлину нельзя даже смотреть на «этого мерзкого колдуна, на это исчадие ада, на паршивую кровь, на демонское отродье…»
Балинор ненавидел Гаюса, - это Мерлин помнил чётко, - и запрещал Хунит покупать у него лекарства и настойки, которыми пользовалась вся деревня. Может, из-за этого мама не справилась с болезнью и умерла?
В их исковерканных жизнях был виноват Балинор и его ненормальное помешательство, и лучше бы умер он.
Мерлин не раз читал и слышал, что людей связывают какие-то невидимые нити. Сам он скорее верил в биологию и понимал, что людей крепче всяких верёвок держит общая ДНК. Яблоко от яблони, сын от отца – когда в жилах циркулирует одна и та же кровь, от этого не скрыться.
Балинор был жив, это Мерлин знал наверняка.
И они скоро встретятся.
Реальность ворвалась в сознание приглушенным светом настенных бра и двумя парами напряжённых глаз.
- Гаюс, что вас связывало с мамой? – сорвался с языка вопрос.
- Мы всегда были дружны с Хунит, ещё до её свадьбы, - тихо ответил Гаюс, не отводя взгляда. – А после иногда общались, естественно, чтобы Балинор не знал. Она любила поговорить о тебе.
- Но вы с ней не спали?
- Боже, что ты! Хунит любила твоего отца, да и мне она скорее была больше сестрой, нежели привлекательной девушкой. Так что не волнуйся.
- За что же Балинор так невзлюбил вас?
- Иногда, Мерлин, случается так, что явных причин нет. Есть почти животные инстинкты защищать своё и подпороговые чувства, объяснить и понять которые невозможно.
- Ясно, - коротко ответил Мерлин и прислушался к своим ощущениям. Сердце стучало ровно. – Балинор придёт послезавтра.
- Ты сам с ним поговоришь? – поинтересовался Артур, покусывая нижнюю губу. Волновался.
- Да, - решительно кивнул Мерлин и внезапно улыбнулся. – Отмените заказ на группу захвата «Альфа».
- Вот и сэкономим! – Гаюс ударил по столу кружкой. – Кому ещё чая? Всем? Отлично… Артур, а вы знаете, кто такой уроборос?
- Я знаю! – воскликнул Мерлин, хлопая в ладоши. – Я читал! Движение космоса!
- Да, циклическая природа жизни: чередование созидания и разрушения, жизни и смерти, постоянного перерождения и умирания, - продолжил Гаюс.
- Э-э-э, это змея, которая сама себя жрёт? Такая голодная очень? – вклинился Артур.
- Кусающий себя за хвост змей, свернувшийся в кольцо, - важно поправил Мерлин. – Очень древний символ, встречающийся как в культуре, так и в науке… Например, Фокс в своей в книге «Энергия и эволюция жизни на Земле» использовал образ уробороса для иллюстрации одной из фундаментальных проблем теории зарождения жизни: для синтеза белков нужны нуклеиновые кислоты, а для их синтеза — белки… - вошёл во вкус Мерлин и не заметил, как Артур и Гаюс обменялись многозначительными взглядами.
Тем же вечером, когда притихший Мерлин неспешно водил обнажённой ступнёй по ноге Артура, у него в голове ещё один прочитанный когда-то кусок:
- В Древней Индии уробороса называли Шешей, ну, это всё так же змея, кусающая себя за хвост. А змеи, как известно, почитались и представляли собой непреходящий цикл времени. А ещё считается, что через образ Шеши можно понять историю с точки зрения философии индуизма. Понимаешь, Артур? История не ограничивается человечеством и Землей или даже отдельно взятой вселенной. Существует великое множество вселенных, в которых одновременно разворачивается дохрена всяких событий! Как ты думаешь, есть такой мир, где мы с тобой не вместе?
- Тебя потянуло на романтику? - прошептал Артур, притягивая Мерлина в объятия и невесомо водя губами по влажному виску.
- Скорее на философию, - Мерлин обвил Артура руками и ногами.
- Я плохо разбираюсь во всём этом, - Артур пожал плечами. – Но знаю, что в этой реальности мы рядом, не забывай это, пожалуйста.
- О чём ты?
- Мерлин, я слишком хорошо тебя знаю, ты там чуть в транс не вошёл, когда мы с Гаюсом обсуждали варианты. Тебе стыдно и неловко, когда кто-то хочет помочь… и, кстати, это отличный способ тобой манипулировать.
- Ну, знаешь ли, - Мерлин ущипнул Артура за сосок. – Я не то, чтобы очень люблю, когда люди лезут в мои дела, это разные вещи. Я не люблю быть беспомощным. Особенно, если я реально ничего не могу сделать в некоей ситуации.
- Люди, Мерлин, посторонние люди. Но я же не посторонний. Я живу с тобой и не против делить жизнь, а не только квартиру и постель.
- Это вообще –то сомнительно, Артур. Одно дело семья, у которых выбора иного нет, и совсем другое – партнёр, отношения с которым должны строиться на взаимовыгоде и удовольствии.
- Моя выгода в том, что бы ты был счастливым, и пожалуйста, не делай вид, что не понимаешь этого, - в наступившей тишине отчеканил каждое слово Артур.
- Окей. Спокойной ночи, - Мерлин уткнулся носом ему под подбородок, как делал каждый раз, когда смущался.
- Спокойной ночи, - согласился Артур.
«А ещё, Мерлин, я могу не разбираться во всей этой твоей философской чуши, но я ориентируюсь в психологии и помню, что образ уробороса использовался в исследованиях юнгианцев. А Гаюс-то вовсе не так и прост», - подумал Артур. В принципе он и так понимал, тут вообще сложно не заметить, что да, у Мерлина проблемы на более глубоком уровне.
***
Но Артур и не мог представить всю ситуацию целиком.
Балинор в самом деле пришёл через один день. Не то, чтобы Артур не поверил тогда Мерлину – он не раз замечал, что у его бойфренда сильно развита интуиция. Мерлин не умел предсказывать погоду или выигрышные номера лотерейных билетов, но он чувствовал и понимал людей, практически всех, за некоторыми исключениями.
И всё же Артур удивился, когда Балинор появился около дома через секунду после того, как Мерлин вышел на крыльцо и скрестил руки на груди, всматриваясь в горизонт. Артур, сидевший на дереве с телефоном наперевес – потому что только там немного ловил сигнал! – затаился и принялся наблюдать за встречей.
Балинор представлялся ему безобразным, босым бродягой с грязной бородой и спутанными, сальными волосами. В реальности же посреди двора стоял средних лет мужчина, пожалуй, разве что со слишком большим количеством морщин, изрезавших кожу на лице. Длинные, почти полностью седые волосы были убраны в аккуратный хвост, а борода подстрижена. Он был одет в камуфляжные штаны и фирменную куртку какого-то охранного агентства. На ногах были тяжелые армейские ботинки. Обычный мужик.
- «А, ну да, - смутился Артур своему разочарованию. – Он же где-то должен работать или подрабатывать».
- Здравствуй, сын, - негромко поприветствовал Балинор, не подходя близко к Мерлину.
- Отец, - кивнул Мерлин. – Какими судьбами в нашу унылую деревеньку, где даже не водятся драконы?
Балинор беззлобно проглотил шпильку, будто бы уже и привык к насмешкам и то, как легко он это сделал, показалось Артуру… достойным. Казалось, человек знает себе цену и не собирается никому ничего доказывать.
- Я искал тебя, сын, - продолжил Балинор. – Ты вырос и уехал, и я не представлял, где ты мог находиться.
- Да, конечно, в наш информационный век так трудно отыскать нужного человека…
- Хотя мне стоило догадаться, что ты прельстишься Лондоном. Тебе всегда давили местные рамки. Мне нужна твоя помощь.
- О, я не сомневаюсь, - сарказм в голосе становился всё отчётливее, и Артур забеспокоился. Весь прошлый день, лишь бы снова не поднимать тему отношений, доверия и кто кому что должен, они обсуждали стратегию поведения Мерлина и сошлись на том, что Балинора надо заманить, а значит, кое-кому вспыльчивому и нетерпеливому стоит обуздать свои порывы и побыть дипломатом. Мерлин в привычной манере кивал и уверял, что не облажается. А Артур и поверил!
Он уже собирался спрыгнуть с дерева, но решил дать Мерлину шанс справиться самому, раз уж ему это так важно. Да и приземляющийся за спиной тренированный человек может вызвать нежелательные волнения у психически нестабильного Балинора. Так что Артур продолжил сидеть и наблюдать за «семейным воссоединением».
- Ты так вырос, - продолжил тем временем Балинор, и даже Артур на дереве уловил нотку грусти и сожаления. – Стал мужчиной. Ты обнимешь меня?
- Перейдём ближе к делу, - бросил Мерлин, разворачиваясь и заходя обратно в дом, не удержавшись от удара кулаком в стену.
Балинор забормотал что-то, растирая ладони, и последовал за ним. Артур готов был поклясться, что увидел промелькнувшую искру. Когда дверь хлопнула во второй раз, он поспешил спрыгнуть на землю и, без раздумий, последовал за ними.
Мерлин успел расположиться в кресле, и по его нарочито расслабленной позе Артур в миг прочитал все страхи, всю неуверенность, растерянность перед отцом, которого он не видел столько лет и к которому у него была не одна претензия; но помимо – целая гамма чувств, ворох разноплановых ощущений, желание одновременно и броситься на шею, и разорвать горло зубами.
Балинор стоял спиной к дверному проёму, чуть расставив ноги и сложив за спиной руки. «Килгарра», прочитал Артур надпись на его куртке и припомнил увиденную по дороге их рекламу – «Мы на страже вашего королевства!». Балинор тут же развернулся, стоило Артуру щёлкнуть замком, и оценивающе оглядел его снизу вверх.
- Я чувствую себя загоняемым животным, - хмыкнул он, садясь в соседнее с Мерлином кресло. Тот дёрнулся, но не пересел.
- Предосторожность превыше всего, - Артур прошёлся по комнате и прислонился к стене рядом с окном.
- Ответственный молодой человек, да? – Балинор побарабанил пальцами по подлокотнику. Артур пристально ловил каждое его движение. – Значит, это у нас и есть Артур?
- Что… откуда ты?... А, неважно…
- Артур Пендрагон, - кивнул Артур, занимая выжидательную позицию.
- Друг из Лондона…
- Бойфренд из Лондона, - буркнул Мерлин. У него был своего рода «пунктик» - он яро стремился показать всем, что они с Артуром не просто друзья, что Артур его – полностью. – Тебя это расстраивает?
- А должно? – не сдавался Балинор. – Любовь – она и есть любовь, не важно, между кем она вспыхивает.
- Например, между мужчиной и драконом? – продолжал пикироваться Мерлин.
- Вот мы и добрались до сути, сын.
- Отлично, - заводился Мерлин, - давайте уже обсудим наболевшие вопросы! Зачем ты вернулся спустя почти десять лет?
- А разве вы не должны тянуть время, пока санитары едут? – Балинор хитро сощурил глаза, и Артур дёрнулся – точно так же любил делать и сам Мерлин, точь-в-точь сужал глаза до появления россыпи морщинок в уголках. Теперь Артур понимал это отчётливо – они родственники, два человека, не сошедшиеся в своих взглядах, но отчаянно нуждающиеся друг в друге. – Ты повзрослел. И я решил, что пора.
- Пора для чего?
- Выполнить свой сыновий долг, - повторил Балинор.
- Ну, охуеть теперь! Ты мог хотя бы для приличия сказать, что соскучился по мне, или что осознал свои ошибки, или что готов пройти курс лечения. Да просто объяснить, почему!
- Я не скучал по тебе, Мерлин, потому что знал, что с тобой всё в порядке. Я чувствовал это, каждое событие в твоей жизни, и необходимости быть рядом не возникало. А виноватым я себя не считаю.
- Фантастика, премия «Отец тысячелетия» твоя, заберите ваш выигрыш в Бетлемской королевской больнице.
- Мерлин, я ушёл, потому что у меня были причины.
- Давай, я послушаю.
- Мееерлин, - протянул Балинор и развернулся всем корпусом к сыну, Мерлин вжался в спинку кресла. – Я-то надеялся, что ты станешь поспокойнее, но демонский огонь в твоих венах, похоже, так просто не утихомирить. Ты будешь гореть всю жизнь.
Артур хмыкнул, а Мерлин схватился за голову.
- Что ты несёшь?
- Я лишь говорю о том, что вижу и знаю.
- Я спрошу это ещё раз, хоть и понимаю, что пожалею. Зачем ты явился? И прошу, без драконов.
- Ладно, если мы ввели запретные слова… Я здесь, чтобы передать тебе твоё наследство, и нет, я не про дом. Я собирался это сделать раньше, но случились независящие от меня обстоятельства, – сказал Балинор, смотря почему-то на Артура. - Мерлин, сколько тебе лет?
- Ты и этого не помнишь? – недоверчиво хохотнул Мерлин.
- Двадцать три, - сам себе же и ответил Балинор. – А во сколько ты познакомился с Артуром?
- В двадцать один, - ответил за Мерлина Артур, которому показалось это очень важным.
- Теперь всё встаёт на свои места, картинка сложилась, - покивал Балинор. – Я познакомился с твоей матерью, Мерлин, позже и даже не подумал, честно говоря, что ты найдёшь своего спутника так рано.
Мерлин старательно фильтровал слова отца. Тот нёс то откровенную чушь, то чушь, завуалированную под сумасшедшие бредни, но ни на дюйм не приблизил тот светлый миг, когда скажет чушь главную, ради которой и пришёл.
- Что? – вдруг вскрикнул Балинор. – А этот что здесь делает?
- Гаюс, - коротко ответил Артур оторопевшему Мерлину, выглядывая за занавеску.
- Зачем он пришёл?
***
Мерлина трясло.
Подрагивающими пальцами он пытался нащупать пульс Артура, валяющегося на пожухлой траве без движения. Артур закатил глаза и обмяк, тряпичной куклой болтаясь в руках Мерлина.
- Ты идиот, осёл! – приговаривал Мерлин, сжимая в ладонях его лицо. – Только очнись, и я сам тебя придушу…
Артур бросился защищать Мерлина от шальной молнии, не вовремя сорвавшейся с пальцев Балинора. И если отмотать немного назад, то там будут они вдвоём, недоверчиво разглядывающие самого настоящего дракона, вставшего на дыбы и оглашающего окрестности диким рёвом, и Балинора, между расставленными ладонями которого клубилось электрическое марево.
А ещё раньше можно было увидеть, как старик Гаюс, замерший посреди их двора, опустил руку и поднял на них сияющие жёлтые глаза. Балинор недоверчиво рыкнул:
- Я так и знал, что это ты! – и кинулся на Гаюса.
- Нет, не знал и не догадался бы, если бы я не захотел.
А до этого Мерлин с Артуром выбежали из дома вслед за Балинором, снёсшим на ходу дверь, что-то утробно кричащим и бросающимся на пришедшего старика, но будто бы врезавшимся в невидимую стену.
Мерлин вцепился в Артура и прокручивал в голове абсурдные картинки, промелькнувшие перед ними буквально за пару минут, и суматошно пытался выловить момент, когда весь привычный мир полетел в ад.
Вот живёшь ты своей привычной, любимой жизнью, уверенный, что знаешь о своей реальности всё, что понимаешь, как работает механизм вселенной. У тебя есть родной человек, готовый поддерживать в трудные периоды и делиться счастьем. У тебя есть прошлое, которое иногда возвращается, вырывает тебя из твоего уюта и настойчиво требует внимания. У тебя есть кто-то и что-то ещё на периферии, что-то неподвластное тебе, но ты считаешь, что разгадал это, и готов учитывать неизвестные знаменатели.
А потом всё разом обрывается – и ты, оказывается, не знал ни черта.
Потому что стоило перевести взгляд с безжизненного лица Артура в сторону… Дракон. Огромное, чешуйчатое, когтисто-зубастое существо изрыгало огонь на… его отца, метающего молнии и вызывающего порывистый ветер. Колдующего. И Мерлин и рад бы поверить в секретные базы, в галлюциногенные газы, в коллективное сумасшествие… Он с готовностью бы спихнул всё на игры воспалённого воображения, если бы не подпорогово чувствовал, что «это всё взаправду, по-настоящему». Вот так по-детски беспомощно.
Мерлин хотел кричать, громко, долго, высоко, чтобы эта сумасшедшая реальность раскололась и распалась на стеклянные осколки. Мерлин хотел плакать – по Артуру, по их жизни, по самому себе, ставшему жертвой гротескной трагикомедии. Мерлин хотел сжечь всё вокруг, чтобы ничего не осталось; подарить отца, старика, любимого синему пламени, потому что только пепел казался привычным и знакомым.
Но вместо этого Мерлин аккуратно переложил Артура на листья, снял с себя толстовку и подпихнул ему под голову, нежно погладив по бледному лицу.
А потом встал, отряхнул колени от земли и зашагал в сторону Повелителя Драконов и Великого Дракона, которые, какая глупая ирония, не поделили его. Мерлин шёл и понимал, почему отец хотел найти его, когда ему был двадцать один год. Сакральный возраст, когда мужчина вступает в полную силу и свои права, когда он берёт всё, что ему принадлежит. Возраст, когда отец передаёт сыну наследство. Мерлин шёл и понимал, из-за чего Балинор ушёл, зачем вернулся и почему так ненавидел Гаюса. Понимал, но не был согласен. Мерлин шёл и понимал, что в его власти изменить всё так, как он хочет.
Мерлин набрал в грудь побольше воздуха и кинулся в самую гущу схватки, расставив руки. Он просто сожмёт кулаки и заставит их прекратить.
Балинор и Гаюс, вернувший себе привычную форму, вмиг застыли. Мерлин перевёл взгляд с отца на старика, затем обратно и твёрдо, набатом в повисшей тишине, сказал:
- Я хочу знать всё.
Они заговорили одновременно, каждый отстаивая свою, верную точку зрения. Над головой мелькнула молния, шумно хлопнули крылья. Мерлин поморщился. Там, в паре метров от него лежал умирающий или уже умерший Артур, а эти двое устраивали карнавал со светопреставлением. Все люди… существа эгоистичны по своей природе, мелочны и жалки, их волнуют, заставляют переживать и изводиться пустяковые вещи, и в этой извечной круговерти противостояний они не замечают самого главного. Как один человек готовится встретиться с небом, лежа на холодной земле, или как раздвигаются привычные рамки, как рвётся, трещит по швам зона комфорта.
Мерлин и сам был слеп и глух ко всему, что было вне его узконаправленного понимания. Но он открыл себя вселенной, вдохнул в себя поток чистой энергии, пропустил её через себя, поражённый, сражённый космическим откровением, подброшенный в воздух, потерявший свою гравитацию и опустившийся на ноги…
И Мерлин замкнул круг.
Он был тьмой и светом, смертью Хунит и бесконечным перерождением Гаюса, любовью Артура и ненавистью Балинора. Он был бесконечным временем.
- Хватит!
Яйцо мироздания треснуло.
Возможно, он всё же немного верит в карму и Санту.
***
Позже, когда они оправились от потрясения и вернулись в Лондон, Артур рассказал Мерлину, что он буквально «воскрес от твоего грозного крика» и клятвенно, с бесенятами на дне расширенных зрачков, пообещал «слушаться и повиноваться».
Мерлин рассмеялся и прокрутил в голове события, которые условно принял за очень реалистичный кинофильм.
По прошествии времени события утрамбовались, казавшиеся дикими, слова обрели свой вес.
Теперь Мерлин знал и понимал всё, то, что началось ещё до его рождения. Волею случая или повинуясь какому-то плану... Мерлин не знал и решил оставить это на откуп будущим поколениям.
Последний, оставшийся от некогда многочисленного семейства, Повелитель Драконов Балинор познакомился с милой и очаровательной девушкой, кроткой как ягнёнок, женился на ней и переехал в её дом… с Хунит, у которой, однако, в предках затесался Дракон, прозванный через сотни лет Великим и тоже последний в своём роду, чистокровный. Балинор узнал правду и решил уничтожить его.
- Хоть это и противоречило моим принципам, - мрачно добавлял Балинор, когда они втроём (а четвёртый лежал и стонал), сидели за столом в доме Гаюса и в очередной раз обсуждали, что произошло.
- Но зачем?
- Драконья кровь, пусть даже разбавленная человеческой, в жилах мага, укрощающего их… Мне было страшно представить, кем ты станешь. Я смотрел в твои глаза, и с каждым годом, пока ты рос, я видел ужасы и разрушения всё ярче и ярче, - Балинор покачал головой. – Я не мог оставить это просто так.
- И ты ушёл.
- Кто же знал, что самого могущественного дракона нужно искать не в горах, а среди близких друзей моей жены в нашей деревне… Да я даже не представлял, что он умеет принимать человеческое обличье.
- Я же не мог оставить свою семью, - разводил руками Гаюс. – Мы жили в Эалдоре веками. Но, в отличие от тебя, я не считал, что Мерлин – такая уж проблема. Да, он был необычным мальчишкой с неординарной судьбой, но я повидал за свою жизнь многое… и дитя повелителей и драконов не самое страшное, что могло случиться с миром.
Мерлин обречённо сглатывал, вслушиваясь в их слова, и изо всех сил боролся с приступом паники.
- Я понял! Все проблемы от недостатка информации, - донеслось с кровати. – Вам нужно провести сюда интернет и пройти курс группой психотерапии.
Мерлин тогда с нежностью посмотрел на Артура, пока Балинор и Гаюс обменивались прищуренными взглядами, и подумал, что отец, наверное, прав… Он стал бы чудовищем. Теперь, когда Мерлин мог дать всему своим имена, он понимал, что толкало его в спину все годы, что разрывало его и замыкало в себе же. Но Балинор не предвидел одного – появившегося в его жизни Артура, самого необычного, самого магического среди них человека, который любовью, преданностью, терпением, силой воли и воистину ослиным упрямством тащил его к его же судьбе.
Артур был мостом.
Мостом между реальностями, между «не вижу и не существует» и «вот это да», между магическим миром и Мерлином.
Артур был символом. Артур был спасением.
Мерлин понимал, всегда знал это. Знал и не осознавал, убегая, пряча голову, пытаясь скрыться, подспудно боясь самого себя.
Но Мерлин и понятия не имел, сколько на самом деле лет Старому Гаюсу из Эалдора. Но обязательно узнает, ведь тот не просто так толкал Мерлина к его судьбе.
Пока рядом будет Артур, его совершенно несовершенный, прекрасный внешне и ужасный характером, бесконечно любимый спутник, его связь между мирами, ему ничего не страшно. Мерлин справится, Мерлин сможет, Мерлин выдержит, пока Артур плечом к плечу, под ним, на нём, в нём.
Мост между мирами.
Мост через него самого.
Мерлин пару раз моргнул и потянулся к Артуру, целуя его так, будто это был последний раз. На всякий случай.
Конец.