Тема № 12. Первый раз. Фанфик "Три цвета любви" Часть 1.

[arthurxmerlin]

Название: Три цвета любви/Colors of love
Автор: Need in magic
Бета: hide_and seek
Оформление: Need in magic
Пейринг: Артур/Мерлин и наоборот; Артур/Гвен; Мерлин/ОМП и другие.
Рейтинг: NC-17
Жанр: AU!modern, юст, романс, ангст, юмор.
Размер: ~ 56 000
Дисклеймер: не мое, а жаль.
Предупреждения: дополнительные пейринги, Мерлин-топ, секс между несовершеннолетними, мат, авторское видение персонажей. Все недочеты в тексте также на совести автора.
Саммари: Говорят, что любовь измеряется мерой прощения. Но для иной любви нет ни меры, ни цены, ни границ.
Дарственная: посвящается Madam T.
Примечание: текст написан на Артур/Мерлин ОТП фест «Две стороны одной медали»
Скачать текст: PDF с оформлением; DOC без оформления; TXT
Приложение: Скачать саундтрек.

С крыльца дома было хорошо видно дорогу. Очищенная от снега, укатанная до твердой ледяной корки, голубая колея змеилась широкой лентой между белыми холмами, покрытыми редким хвойным лесом.
Полуденное небо было ослепительно ярким, а тени – глубокими, насыщенно синими, словно снег позаимствовал этот оттенок у небес.
Артур Пендрагон стоял на крыльце, прислонившись плечом к одной из мощных деревянных опор, поддерживающих покатую крышу. За спиной – теплый, дышащий покоем – высился его зимний дом. Массивные балки стен и перекрытий, большие окна, толстые половицы из шлифованных досок, поверх которых легли добротные ковры. Подобный дом – роскошь в бедном строительной древесиной Соединенном Королевстве. Для зимнего коттеджа Пендрагона лес доставляли морем из Скандинавии. Везли эти ровные и длинные, как корабельные мачты, бревна в защищённых от влаги контейнерах на огромном медлительном сухогрузе. А потом – поездом, до границы с Шотландией. Необоснованная расточительность. Практичней и проще строить из кирпича и пластика. Но Артур хотел, чтобы его дом был таким – живым, пахнущим смолой, хвоей и вечным летом. А может, все дело в характере, в неукротимой тяге к тому, что слишком сложно получить.
– Ты не замерз здесь? Может, вернешься внутрь? – произнесла за его спиной Гвеневра. Артур и не заметил, как она, накинув пальто, вышла на крыльцо. – Гавейн звонил – они только что миновали Уолсби, а значит, будут здесь минут через двадцать.
– Подожду, подышу воздухом, – не оборачиваясь, ровно ответил Артур. Подтянул повыше язычок молнии на вороте пуховика. Гвен подошла ближе, рука в перчатке скользнула по его плечу.
– Ты слишком беспокоишься. Конечно, кое-что изменилось за этот год… – она постаралась, чтобы фраза вышла шутливой, в голосе слышалась улыбка. – Но мы ведь решили, что не будем разрушать традиции. Мне и самой хочется, чтобы все было как прежде и даже лучше.
Рождество – семейный праздник. Наверное, когда молодая жена не против продолжать встречать его в шумной компании друзей мужа, это неплохой бонус к супружеским отношениям. А если она не догадывается об истинных причинах его волнения – тем более.
– Я знаю. Спасибо, дорогая. – Артур повернулся и мягко поцеловал Гвен в губы. И только потом заметил в её руке исходящую ароматным дымком чашку.
– Глинтвейн? – приподнял брови Артур.
– Только что приготовила, – гордо ответила Гвен. – Я решила, стоит согреть моего часового. У тебя уже нос покраснел на морозе.
Пендрагон тихо рассмеялся, благодарно обнимая её за плечи. Свинцовая тяжесть сгустилась в груди, сдавила сердце, но Артур привычно подавил в себе это чувство. Его семья, его дом, его жизнь – все это он создал собственными руками. Иногда жить вопреки чему-то становится единственным достойным способом жить.
Артур принял из рук жены чашку и сделал глоток.
– Божественно.
– Как ты любишь, – она зябко поежилась и сжала его руку у локтя. – Возвращайся, если все-таки замерзнешь.
Одарив его напоследок теплой улыбкой, Гвен ушла в дом. Артур повернулся, автоматически отпил из чашки, поставил её на перила и достал из кармана сигареты. Вторая пачка за сутки… Скоро легкие насквозь пропитаются никотином. Слишком много изменилось за год?.. Ничего не изменилось. Ни за год, ни за последние десять лет. В груди пульсирует комок сладкой саднящей боли, и контуры собственного тела кажутся слишком четкими, словно воспалёнными – так пылает кожа. Чисто субъективное ощущение – он здоров, температура нормальная. От жара, в котором плавится душа, лекарств нет.
Спустя три сигареты и одну чашку горячего вина из-за холма показалась длинная автомобильная процессия. В авангарде, словно страхуя остальных от возможных неожиданностей, шел лендровер Гавейна. Движущийся следом, алый, как капля свежей крови, Шевроле Корвет принадлежал Моргане. Подавшись вперед, Артур вглядывался в приближающийся кортеж. В одной из этих машин должен был находиться Мерлин.
Артур втянул носом зимний воздух, забрал с перил чашку и ушел в дом. Наедине с собой еще можно позволить небольшую слабость, но, видит Бог, он не станет дожидаться приезда Эмриса, стоя на пороге, будто дворецкий.
Когда Артур вернулся, тишина во дворе уже заполнилась шумом моторов, хлопаньем дверей, смехом и голосами. Пендрагон спустился по ступенькам. Раскинув руки, поймал в объятия пухленькую Елену. Пожал руку Ланселоту, кивнул Гавейну, который, сияя довольной улыбкой, доставал из багажника их с Еленой сумки.
– Ну как, уже затопил камин? Приготовил для меня парочку откормленных детишек? – спросила девушка и звонко чмокнула его в щеку.
– Не обращай внимания, – проходя мимо, со смехом сказал Гавейн. – Я уже привык, что живу с персонажем сказок Гофмана с тех пор, как она защитила докторскую по немецкой литературе.
– Моя очередь. Артур! – не успел он опомниться, как к нему метнулась стройная фигурка в короткой белой шубке. Одни объятия сменились другими. Артур крепко прижал к себе сестру. Неловко ткнулся губами в знакомо пахнущие волосы. Отвечая на быстрые, искрящиеся шутки, которыми осыпала его Моргана, он оглядел поверх её плеча заполненную машинами площадку перед домом. Эмрис был где-то здесь.
В какой-то момент ему почудилось, что он видит склоненную темноволосую голову, показавшуюся из припаркованного поодаль серебристого Бентли, но обзор тут же загородила внушительная фигура Персиваля.
– Рад тебя видеть, – закинув на плечо большую спортивную сумку, Перси пожал ему руку. Кивнув со сдержанной улыбкой, деликатный как всегда, мимо прошел Лион. Взгляд Артура метнулся обратно. Мерлин успел выйти из машины, захлопнул дверцу и теперь стоял, вскинув голову, оглядывая дом. Стильное иссиня-черное пальто, бордовый шарф и кожаные перчатки… Мерлин…
– Помоги мне занести чемоданы, – пробился к разуму Артура голос Морганы. – А то от этих мужланов помощи никакой.
– Да, конечно. – Артур выпустил сестру из объятий и направился к её автомобилю, хотя взгляд помимо воли возвращался к худощавой фигуре у края площадки.
– Мерлин! – окликнула молодого человека Моргана. – Что ты там застыл? Бери вещи и заходи в дом!
Эмрис улыбнулся, кивнул и двинулся в обход своей машины. Артур отвернулся, мимолетная улыбка Мерлина медленно угасала перед внутренним взором, словно след от яркой вспышки.
Пендрагон вытащил из багажника Шевроле два огромных чемодана и в шутку взвесил один из них на руке.
– Я даже спрашивать не буду, зачем тебе столько на три дня.
– Вот именно, не задавай леди таких вопросов, – проворчала Моргана, нажатием кнопки на брелоке закрывая багажник. – Откуда я знаю, что мне захочется надеть.
Артур усмехнулся и, пропустив сестру вперед, направился к дому. У крыльца остановился, ожидая последнего из своих гостей. Мерлин шел следом за ними по утоптанному снегу, придерживая висящий на плече дорожный кофр. В другой руке он нес небольшой чемодан. Эмрис вскинул глаза, и их взгляды встретились. Пронзительная синева под ресницами – внимательная, цепкая – подействовала как убойная доза кофеина. Пендрагон дождался, пока Мерлин минует его и поднимется по ступенькам, а потом зашел в дом. Сердце колотилось в груди, частило, как ненормальное, доставляя почти физический дискомфорт. Полное безумие.
Артур поставил чемоданы сестры у входа и принялся расстегивать пуховик. В холле царило оживление. Сияющая от радости Гвен помогала гостям разместить верхнюю одежду в гардеробной. Те, кто уже успел раздеться, торопились отнести наверх свои вещи, чтобы хоть немного уменьшить образовавшийся вокруг хаос.
Разглядывая украдкой холл, Мерлин стянул перчатки, снял шарф и повесил пальто на плечики.
– Давно не виделись, Мерлин, – сказал Пендрагон, пристраивая рядом свою куртку.
– Со дня вашей с Гвен свадьбы, – ровно согласился Эмрис, и от этой простой фразы нервы завибрировали, как перетянутые струны. Артур резко повернулся и отчеканил:
– Верно. Ты ведь уделяешь внимание исключительно торжественным мероприятиям. Даже удивительно видеть тебя в моем доме по столь прозаическому поводу.
– Зачем ты так, Артур? – тут же вмешалась Елена, вклинившись между ними с поистине сказочным проворством. – Вы же старые друзья. Ты не представляешь, сколько сил мы потратили, чтобы уговорить Мерлина поехать с нами. Вам давно пора помириться.
Мерлин тепло улыбнулся, глядя на девушку. Прямодушие Елены было под стать её светлому взгляду на мир. Любимая Гавейна искренне верила, что каждый человек должен говорить правду и только правду, если хочет быть счастливым. Оглядев сконфуженные лица друзей, которые, разумеется, все слышали, Артур моментально понял, кто был в числе этих «мы». Заговор, стало быть. Командная работа. А организатором являлась Моргана, в этом можно было не сомневаться.
– Вообще-то я должен был провести этот вечер с Ричардом, – пояснил Мерлин. – Но он задержался на раскопках в Южной Африке, и, к сожалению, я слишком поздно об этом узнал. А родители сейчас в Оттаве. Благотворительная организация, которую они курируют, устраивает рождественский бал.
– Только представь, Артур, наш Мерлин собирался встречать Рождество в одиночестве, – широко улыбаясь, Гавейн обнял свою девушку за плечи.
– Что же делать, если вы все, предатели, решили уехать из города, – отшутился Эмрис.
– Мы не куда-нибудь собрались, а к Артуру! – пылко возразила Елена. – Есть же разница.
– Так или иначе, я рад, что ты к нам присоединился, Мерлин, – чуть повысив голос, произнес Пендрагон, желая поскорее закончить этот разговор. – Пойдем. Я покажу, где твоя комната.
Прихватив чемоданы сестры, он направился вглубь холла, к лестницам, и Эмрис последовал за ним. Они поднялись на второй этаж, в просторную гостиную, где Артур оставил свою ношу у двери в спальню Морганы, а потом вернулся к ожидающему его возле арочного входа гостю. Пендрагон шел впереди, показывая дорогу, а сам размышлял о причинах своей внезапной вспышки. Нелепо отвечать выпадом на простую констатацию факта. Но еще более нелепо впадать в гнев, слыша, с какой легкостью Мерлин говорит о его свадьбе.
Лестничный пролет оба преодолели в молчании. Вокруг и без того хватало звуков. Гостевые комнаты располагались на третьем этаже. Артур шел по коридору мимо открытых дверей, за которыми слышались шаги и голоса. Если еще недавно этот большой дом спал, погруженный в зимнюю тишину, то теперь здесь бурлила жизнь.
– Пришли, – он остановился у одной из дверей в самом конце и толкнул её ладонью. Мерлин осторожно поставил свои вещи возле входа и с любопытством оглядел светлую спальню с большими окнами, старомодным резным шкафом и кованой кроватью, на которой возвышалась застеленная белоснежным бельем пышная перина.
– Тут очень красиво, – искренне похвалил Мерлин. – У тебя замечательный дом, Артур.
– Рад, что тебе нравится, – сухо произнес Пендрагон. Мерлин испытующе взглянул на него. Артур и сам понимал, что его реакции далеки от адекватных, а выдержка не настолько безупречна, как хотелось бы: для неё это сложное испытание. Кто они друг другу? Старые друзья? Пускай в эту историю верит Моргана. То, что привязывает его к Мерлину, сильнее, больнее, глубже… Пусть это и односторонняя зависимость, но можно ли ставить ему в вину, что Мерлин – единственный на этой планете человек, чье присутствие Артур ощущает физически, словно тот состоит не из плоти и крови, а из иной, инфернальной, материи. Для Артура он пылает – не земное существо, а чистое средоточие чувства и животного вожделения, воплощённое магнетическое поле – вот что такое Мерлин.
Тот, должно быть, понял, как глупо они выглядят, застыв на пороге. Подумав, он все-таки шагнул внутрь. Прошелся по комнате, провел пальцами по гладкой поверхности стоящего у окна столика.
Артур вошел следом и закрыл дверь. Прислонился к ней спиной, загораживая собой выход. Мерлин остановился, выпрямился и произнес, не оборачиваясь:
– Решил уделить мне персональное внимание? Я не единственный гость.
– Надеешься выставить меня из комнаты? В моем собственном доме? – в ответ усмехнулся Пендрагон. Мерлин повернулся и вновь окинул его внимательным взглядом. Но промолчал, словно не желая признавать собственную тактическую ошибку. Саму возможность такой ошибки. То, что в принципе может существовать какая-то опасность в том, чтобы остаться наедине.
– Интересная ситуация, ты не находишь? Все они, – Артур махнул рукой куда-то себе за спину, – считают нас старыми друзьями. Хотя можно пересчитать по пальцам, сколько раз мы виделись за все это время. Ты отлично ладишь с моей сестрой, у нас полно общих знакомых. И только от меня ты бегаешь уже десять лет.
Произнося эти слова, он испытывал что-то похожее на удовлетворение. Рассчитывать тут, конечно, не на что: все точки над «и» были расставлены давным-давно. И все же он не мог отказать себе в желании поговорить об этом. Услышать, что Эмрис ему скажет – теперь, когда впервые приблизился на столь короткое расстояние. У Мерлина было не так уж много уязвимых мест, но одним из них по-прежнему оставался он, Артур.
– Бегаю? О чем ты? – с удивленной улыбкой переспросил Мерлин.
Пендрагон чуть нахмурился. Он не рассчитывал, что ему придется пояснять. Мерлин ведь и сам должен прекрасно понимать, о чем он.
– О том, что ты который год намеренно избегаешь встреч со мной.
На подвижном лице Мерлина отразилось недоумение. Он озадаченно моргнул, сдвинул брови, обдумывая слова Артура, потом присел на край столешницы и, скрестив руки на груди, уставился на него.
– И зачем мне это? – пытливо поинтересовался Эмрис.
Артур невольно раздул ноздри. В груди заворочалось, заныло что-то. Было во всем облике Мерлина нечто тревожащее. Абсолютная расслабленность и беспечное спокойствие человека, которому не в чем себя упрекнуть.
– Ты знаешь, – коротко бросил Артур, не в силах оторвать взгляд от лица Мерлина. Невинность этих черт и озорной огонек в глазах много лет назад лишили его разума. Так неужели Эмрис сделает вид, будто не понимает о чем речь?
И тут выражение лица Мерлина изменилось. Губы приоткрылись, образовав букву «о», а брови взлетели вверх, словно на него вдруг снизошло озарение.
– Ради всего святого, Артур, – фыркнул Эмрис. – Неужели ты думаешь, что для меня это могло бы стать причиной, чтобы от кого-то, как ты выразился, «бегать»? К тому же все это было так давно, что и вспоминать незачем.
Он оттолкнулся от стола и невозмутимо направился к двери. Поднял свой чемодан, чтобы отнести к шкафу. Артур наблюдал за ним, хмурясь все больше. Поведение Мерлина, его слова сбивали с толку. «Незачем вспоминать?» Что это, черт подери, должно значить?
– В действительности, нет ничего удивительного в том, как все сложилось, – вешая в шкаф кофр, задумчиво говорил Мерлин, так словно размышлял вслух над создавшейся ситуацией, – у нас слишком мало общего, чтобы поддерживать отношения. Так и вышло, что у меня своя жизнь, у тебя своя. Это Моргана до сих пор придает значение тому времени, когда мы были подростками. Убедила себя и остальных, что нас надо помирить. Глупо, на самом деле. Мы ведь и друзьями-то не были.
Артур слушал, но слова доходили до разума с трудом. Мир странно покосился, теряя опору.
Эмрис был слишком спокоен, слишком органичен в своем доброжелательном безразличии. Он вел себя так, словно Артур – просто один из его знакомых, настолько незначительный, что встреча с ним не вызывает даже тени эмоций.
– Значит, стечение обстоятельств…
– Скорее уж естественный отбор жизни, – усмехнулся Мерлин и тут же вскинул узкие ладони в примирительном жесте, словно извиняясь за возможную грубость ранее сказанного. – То есть не пойми неправильно. Я ничего не имею против тебя и не жалею, что согласился приехать. Однако насколько я знаю Моргану, она порой бывает довольно бестактна, если что-то вобьёт себе в голову...
Мерлин вдруг умолк и нахмурился, словно ему на ум пришла неожиданная, неприятная мысль.
– Может, я зря разбираю вещи? Если произошло недоразумение, и мой приезд на самом деле нежелателен и доставил тебе неудобство…
Это был контрольный.
– Нет, – отрывисто ответил Артур. Таким идиотом он не чувствовал себя давно. Таким смешным самонадеянным идиотом. – Все в порядке. Я действительно рад, что ты к нам присоединился, Мерлин.
– Я тоже благодарен за приглашение, – сдержанно улыбнулся Эмрис. – И тем не менее не мог бы ты выйти? Не хочу показаться невежливым, но перспектива раскладывать нижнее белье по полкам в чужом присутствии несколько напрягает, ты понимаешь.
– Разумеется, – поджав губы, кивнул Артур и, помедлив, будто в тумане вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Прислонился спиной к стене коридора и крепко стиснул веки. Он все еще не мог осознать до конца только что сделанное открытие.
Для Мерлина он давно чужой человек. Это было просто немыслимо, но понятно. Теперь понятно. Он чувствовал себя так, словно выпал из долгого сна, некой искаженной вселенной, живущей по своим законам. В реальности все оказалось настолько просто...
Что ж, он хотел услышать, что ему скажет Мерлин – он услышал. Доволен теперь?
Резкая боль прошлась по затылку, огненным обручем сдавила виски. Немного слишком для одного дня.
Оттолкнувшись плечом от стены, Артур выпрямился и двинулся по коридору, все убыстряя шаги. Он настолько погрузился в себя, что даже не заметил, как на полном ходу врезался в невысокую фигурку, вынырнувшую из комнаты у самой лестницы. Девушка невольно вскрикнула, хватаясь за его плечи.
– Боже, Артур! – Гвен потрясенно распахнула глаза. – Ты меня едва с ног не сбил. Что случилось?
Артур пару мгновений бездумно смотрел на жену, не понимая, кто перед ним. А потом пришел в себя, моргнул и отступил на шаг.
– Черт, извини меня, – он резко сжал пальцами переносицу.
– С тобой все в порядке? – обеспокоенно заглядывая ему в лицо, спросила Гвеневра. – Выглядишь не очень хорошо.
Артур и сам догадывался, что вид у него сейчас неважный. И тем не менее он выпрямился и улыбнулся.
– Голова... Ты знаешь, это бывает.
У него и впрямь порой случались приступы сильной головной боли. Результат старых травм. Пара сотрясений и еще что-то с сосудами, ставшими слишком чувствительными к резким перепадам давления. Не смертельно, но досаждает. И вот, похоже снова…
– Я схожу за таблетками, – тут же засуетилась Гвен.
– Не надо, я сам, – остановил её Артур. – Ты ведь что-то хотела, так?
– Да. – Гвеневра рассеянно заправила за ухо выбившуюся из прически прядь и наморщила лоб, вспоминая, что до этого намеревалась сделать. – Я пришла сказать ребятам, что обед готов, и попросить Елену и остальных помочь накрыть на стол.
– Если хочешь, я соберу всех, – предложил Артур, хотя ему самому сейчас больше всего хотелось остаться в одиночестве.
– Я справлюсь, – улыбнулась Гвен. – Лучше сходи прими что-нибудь. Не могу смотреть, как ты героически мучаешься, делая вид, что «все в порядке».
– Спасибо. – Артур растянул губы в признательной улыбке, целомудренно прикоснулся губами ко лбу жены и, обогнув её, нырнул в арочный пролет, сбегая вниз по ступенькам. Спустился на второй этаж, пересек гостиную и, зайдя в их с Гвен супружескую спальню, подошел к прикроватному столику. Заглотил дежурную горсть таблеток, запил их водой и тяжело рухнул спиной на постель. Прикрыл глаза ладонью.
Для одного дня определенно слишком…
Он помассировал пальцами пылающие виски и уставился в потолок, но вместо балочных перекрытий перед глазами стояло лицо Мерлина. Артур вспоминал их разговор и поражался тому, как мог так ошибаться. Почему же он все это время думал, что до сих пор что-то значит для Мерлина? Может, все дело в том, что он сам слишком сильно желал обмануться?
С момента расставания они виделись всего пять раз, но каждая встреча выворачивала реальность наизнанку. Вносила хаос в душу и жизнь Артура. Тот едва не отменил собственную свадьбу из-за того, что на ней был Мерлин. Он хорошо помнил, как стоял перед алтарем, смотрел в счастливые глаза женщины, которую сам выбрал, и не понимал, что и зачем он делает. Когда священник спросил, согласен ли он жениться на Гвен, Артур едва не сказал «нет». Происходящее казалось абсурдным, бессмысленным, ведь в нескольких шагах от него, на почетном третьем ряду кафедральных скамей, рядом с лордом и леди Эмрис, сидел их сын, человек, которого он любил уже много лет. Артур чувствовал себя так, словно его собственное сердце, покинув грудь, билось там, среди безликих теней, в которые превратились гости, ставшие свидетелями его безумия. В тот момент идея со свадьбой казалась безумной, хотя до этого он был уверен, что поступает правильно, что сумеет справиться с собой и обретет желанный покой в союзе с Гвен. Одно присутствие Мерлина перевернуло все с ног на голову.
Впрочем, так происходило всегда. Так почему же день его свадьбы или сегодняшний должны были стать исключением? Все это время Артур будто жил в двух мирах одновременно: в одном – они с Мерлином давно были порознь, встречались ничтожное число раз и в основном по официально-торжественному поводу, в другом – Эмрис по-прежнему помнил его и избегал всеми возможными способами. Как раз то, насколько редко они виделись, и давало Артуру весомый повод считать, что он что-то значит для Мерлина. Тот явно лукавил, когда говорил, что у них мало общего. Это было не так. Их семьи находились в прекрасных отношениях, родители часто наносили друг другу визиты. Сестра Артура вместе с Мерлином училась в лондонской консерватории. Эти двое были очень близки и имели много общих друзей, которые также были друзьями и самого Артура. Моргана и Артур давно стали центром всей компании, словно были звездами, вокруг которых вращались остальные планеты. Вот только орбита Мерлина, если она у него была, никогда не соприкасалась с полем притяжения Артура, что не могло остаться незамеченным, если учесть, как сильно Моргана любила походы в кафе, кино и театры, как часто устраивала встречи и дружеские вечеринки. Не сказать, что Артур посещал их все: у него был довольно плотный график. Но на тех встречах, где он был, никогда не появлялся Эмрис, и наоборот.
Артур даже мысли не допускал, что это может быть случайностью. Все указывало на то, что Мерлин поступает так сознательно. Даже сломанные часы два раза в сутки показывают правильное время, а генератор случайных значений выдает осмысленные комбинации слов. Согласно теории вероятности они должны были хоть и нечасто, но сталкиваться. А так Артуру порой казалось, что у его компании есть воображаемый друг. Он постоянно слышал о Мерлине, ему пересказывали связанные с ним забавные истории и события, которые происходили в отсутствие Артура. При этом самого Мерлина в кругу своих друзей Пендрагон видел лишь однажды, когда Моргана попыталась схитрить и свести их обманом. Эта затея закончилась грандиозным провалом, зато в тот вечер Артур в первый и последний раз получил доказательства своей правоты. Эмрис пришел в тихое бешенство. Он прямо заявил Моргане, что если она еще раз выкинет подобный фортель, то может забыть об их дружбе. Посоветовал не лезть не в свое дело и ушел, не удостоив Артура даже взглядом. Моргана была потрясена. Артур был поражен не меньше. Он даже не предполагал, насколько его общество может быть неприятно Мерлину. И без того израненная гордость получила новый серьезный удар. Подобное отношение со стороны человека, которого он любил, причинило немало новой боли. В тот вечер Артур со всей ясностью понял, что не станет пытаться что-то исправить. Его своенравная сестра, как ни странно, также вняла предупреждению и больше не вмешивалась. С тех пор на вечеринках Морганы он Мерлина не видел.
Впрочем, тот случай произошел почти семь лет назад, когда Артуру едва исполнилось восемнадцать. За прошедшие годы милостивая память сгладила острые углы. Пендрагон успел простить Мерлину его жестокость. Даже сумел найти ей объяснение. Эмрис был в курсе, что Артур с трудом воспринимает слово «нет», и мог решить для верности облить его презрением, чтобы Пендрагон уж точно не стал искать встреч с ним. Действенный способ, хотя с момента расставания Артур и не пытался навязывать Мерлину свое общество. Да, он оказался чертовым однолюбом, но ничто на свете не заставило бы его ползать на брюхе и стенать над осколками своей любви.
Артур дал себе слово, что справится. Очнувшись после первой затяжной ломки, он решил жить дальше. Строил свое будущее с упорством буйвола. Учеба, работа, семья – Артур многое успел сделать, выбрав в спутницы женщину, рядом с которой чувствовал себя комфортно. Жить со сгустком боли в груди вместо сердца оказалось возможно, если приложить усилия. Он старался как можно реже думать о Мерлине, и все же в нем жила уверенность, что раз тот избегает его, значит он так же, как Артур не смог отпустить прошлое. Это было хоть и небольшой, но победой. Приносило болезненное, но удовлетворение. Пендрагон сумел примириться со своими нелепыми чувствами, найдя утешение для гордости в том, что Эмрис по-прежнему все помнит, что Артур для него пусть и нелюбимый, но значимый человек. Артур понимал, как этого мало, но все эти годы его согревала мысль, что раз Мерлин столько усилий прикладывает, чтобы с ним не встречаться, то ему не может быть все равно.
Артур вздохнул, прикрыв веки. Голова раскалывалась в прямом и переносном смысле. Сейчас, когда он вновь разложил все по местам, его потянуло обратно в мир собственных иллюзий. Он прямо чувствовал, как тонет в них, возвращаясь к тому, с чего начал. И одновременно с этим он прекрасно помнил свой разговор с Мерлином, его искреннее недоумение и вежливую отчужденность. Как он сказал? «Естественный отбор жизни?» Пожалуй, лишь сейчас Пендрагон в полной мере осознал, насколько важно для него было чувствовать, что Мерлину он небезразличен. Когда утром Моргана позвонила и сказала, что Эмрис внезапно принял её предложение встретить Рождество вместе, Артур ощутил себя так, словно ему врезали под дых. Вдруг стало нечем дышать. Он не знал, что думать. После десятилетней изоляции Эмрис неожиданно сдал позиции, сделал шаг навстречу. Словно дверь, которую Мерлин со всей тщательностью запер за собой – дверь, за которой находились все сокровища мира – вдруг открылась, и Пендрагон получил возможность заглянуть внутрь. И что он там обнаружил? Ничего. Пустоту. И от этого хотелось выть.
Снаружи послышали тихие шаги, в комнату вошла Моргана. Она успела переодеться, сменив дорожный костюм на бледно-лиловое платье с длинной узкой юбкой.
Двигаясь с непринуждённым достоинством истинной леди, она подошла к кровати и, аккуратно присев на край, ласково коснулась прохладной ладонью пылающего лба Артура.
– Как голова?
– Скоро будет в порядке.
– Тебе давно пора обратиться к врачу вместо того, чтобы раз за разом принимать таблетки.
Артур поморщился.
– Я это уже проходил. Ничего нового они мне не скажут.
Моргана лишь недовольно поджала губы:
– Лучше бы ты в чем-нибудь другом проявлял столько упорства.
Он тут же подумал, что, наверное, догадывается, о чем, точнее о ком, говорит его сестра, и не ошибся. Помолчав несколько секунд, она спросила:
– Ты разговаривал с Мерлином?
Артур невесело усмехнулся про себя. Как он и предполагал.
– Успели пообщаться.
– Судя по твоему лицу, вы не помирились.
Пендрагон шумно выпустил из груди воздух и поднялся, спуская ноги на пол. Сел рядом.
Моргана даже не пыталась делать вид, что ни при чем, а значит, она едва ли позволит ему избежать этого разговора.
– Я ведь уже объяснял, и не раз. Мы с Мерлином не друзья и никогда ими не были, поэтому нас не требуется мирить.
– Кого ты пытаешься надуть? – сверкнула глазами девушка. – Я же все помню. Никогда не видела, чтобы ты так переживал из-за разрыва с кем-то. Ты же год приходил в себя, и до сих пор не можешь спокойно реагировать, когда слышишь его имя. Не говори, что тебе все равно.
– Даже если и так. Для него это давно ничего не значит.
– Ты не прав.
– Не прав? – вскинул брови Артур.– Я только что с ним разговаривал!
– И что с того?..
Пендрагон даже оторопел. Он не знал, как ответить на это потрясающее замечание. Моргана явно не придавала значения его словам и начинала сердиться.
– То, что он убедительно дал понять: мы давно чужие люди, – наконец сказал Артур.
– Я наблюдаю этот спектакль уже несколько лет. Это только маска, я знаю.
– Да откуда такая уверенность? – невольно фыркнул Пендрагон. – Он что, под большим секретом вдруг поведал тебе, что в глубине души мечтает возобновить общение со мной?
– На это было бы смешно рассчитывать. На его откровенность, я имею в виду, – серьезно ответила Моргана и, помедлив, призналась со вздохом. – Возможно, я просто устала ждать. Устала год за годом наблюдать эту безрадостную картину, понимая, что у меня нет права на ошибку, и не зная, как лучше распорядиться своим единственным шансом помочь тебе.
– И ты решила, что достаточно заманить его сюда на несколько дней, и все уладится само собой? – снисходительно усмехнулся Пендрагон.
– Он согласился!.. – упрямо вздернула подбородок Моргана. – Впервые за столько лет он согласился приехать. Это что-то да значит.
– Это значит лишь то, что ему все равно! – припечатал Артур. – Ты не слышала, что он говорил мне!..
Пендрагон ожидал новой вспышки, но вместо этого его сестра вдруг смягчилась. Улыбнулась таинственно и обняла его за плечи.
– Ты, наверное, не в курсе, но Мерлин потрясающе играет в покер. За стол с ним лучше не садиться: кого угодно обведет вокруг пальца.
Артур, нахмурившись, уставился на неё. Невероятная мысль, связующая упоминание о талантах Мерлина с темой их разговора, казалась уж слишком привлекательной. Моргана меж тем продолжила, лукаво блестя глазами:
– И вот еще что… Он же очень воспитанный, наш Мерлин. Так что всегда интересуется при встрече, как поживает моя семья. Я рассказываю, как идут дела у отца и Игрейн, а потом перехожу к тебе – моя любимая тема. Я так горжусь своим сводным братом, что могу говорить о нем бесконечно, – она тихо засмеялась и закончила с заметным удовольствием, смакуя каждое слово. – Так вот, когда я рассказываю о тебе, он слушает особенно внимательно. Я бы даже сказала, жадно. Включай дедукцию, Шерлок.

Солнце медленно опускалось к вершинам холмов. Мотор снегохода мерно гудел под сиденьем. Сверкающая белизной и всеми оттенками синевы снежная гладь раскинулась вдаль и вширь, насколько хватало глаз. Редкие островки деревьев чернели на фоне спящей под белым покровом земли. Обжигающий кожу холодный воздух бил в лицо.
Артур сбросил скорость и сдвинул на лоб широкие очки, чтобы лучше видеть застывшую впереди фигуру Мерлина. Тот уже ждал его, издалека услышав шум приближающейся машины.
Наконец-то. Слава богу, нашелся.
Пендрагон нагнал его, заглушил двигатель и, перекинув ногу через сиденье, спрыгнул на снег. Тут же провалился выше колена, проломив всем весом образовавшуюся за ночь льдистую корку, с трудом выбрался и, аккуратно ступая по свежему насту, двинулся к Мерлину.
– Далеко ты забрался. Я едва тебя разыскал, – недовольно произнес он, внимательно оглядывая Эмриса с головы до ног. Тот, очевидно, был в порядке, несмотря на собственное безрассудство. Когда отвлекшийся на предпраздничные хлопоты Артур узнал, что его особенный гость после обеда сбежал гулять по окрестностям, и оценил, сколько с того момента прошло времени, то не на шутку встревожился. Свой мобильный телефон Эмрис забыл в кармане пальто. И мало того, что теперь никто не знал, где он, так еще и непонятно было, в чем он ушел. Если его одежда была под стать тому столичному щегольскому прикиду, то Мерлин уже должен был обморозиться до смерти. Однако теперь становилось ясно, что волновался Артур зря. Куртка, в которую Мерлин был одет, выглядела достаточно теплой, а сам он – не только незамерзшим, но и вполне довольным жизнью. Лицо в обрамлении меховой опушки капюшона покраснело от холода, но губы улыбались, а глаза блестели.
– Кто же знал, что у вас здесь можно будет гулять, как по асфальту, – усмехнулся Эмрис.
– В последнюю неделю стояла теплая погода. Снег подтаял. А вчера ударил мороз, – зачем-то пустился в объяснения Артур.
Мерлин кивнул. Понятно.
– Тут фантастически красиво, – произнес он, обводя панораму полей восхищенным взглядом. – Столько света, такие чистые краски. И никаких следов. Нетронутая совершенная красота, – он насмешливо сморщил нос. – Глядя на нечто подобное, поневоле задумаешься, на кой черт Бог создал людей. Мы же все портим.
– Может, затем чтобы кто-то мог оценить всё это, – произнес Артур просто ради поддержания разговора. В бога он не верил. И, насколько он знал, Мерлин тоже.
– Думаешь, Всевышний тщеславен? – Эмрис повернулся к Артуру и весело прищурился. – Хотя почему нет? По образу и подобию… Откуда-то же должно было взяться человеческое несовершенство. Всегда подозревал, что та фольклорная история со Змием и яблоком не более чем попытка обелить себя.
Артур промолчал. Ему никогда не удавались подобного рода абстрактные беседы. Зато от вида Мерлина, очарованного пасторальными пейзажами окрестностей Уолсби, замирало сердце. Тот казался очень счастливым, безмятежным. Мягким и кротким настолько, что впору было обмануться и забыть, сколько дюймов бронированной стали под этой белой и пушистой шерстью.
– Сейчас. Этому нужно оформление. – Мерлин деловито полез в карман и достал оттуда свой айпод. – Конечно, лучшая музыка для здешних мест – это тишина, но…
Он покопался в плейлисте и удовлетворенно хмыкнул:
– Вот это подойдет.
Артур невольно вздрогнул, когда в зимнее безмолвие вплелась тихая, нежная мелодия. Григ. «Peer Gynt». «Утро».
Мерлин вскинул голову, жадно обвел взглядом сияющий мир вокруг, словно вбирая его целиком, и замер, вслушиваясь в доносившиеся из плеера чарующие звуки. Артура он ни капли не стеснялся. Тот молча стоял рядом, пытаясь подавить зарождающуюся внутри неловкость. Он всегда знал, что Мерлин устроен особенным образом, в нем умещалось слишком много – столько, что и не охватить разом. Никогда не понять до конца. Оставалось только принимать, как есть, ту бесконечность контрастов, в которых сочетались его душа и разум.
Музыка продолжала звучать, то набирая силу, то стихая до мягких, ласкающих переливов. Невинность флейты и безыскусная простота гобоя скользили по поверхности глубокого звучания виолончелей. Потом мелодию подхватывали возвышенные, нежные голоса скрипок, наполняя её искрящейся чистотой. Музыка сливалась с пространством, образуя непостижимое, эфирное единство с бескрайним сиянием снега и ослепительной синевой небес. Мир вокруг переливался звуками и дышал, словно живое существо.
Артуру почудилось, что он оглох, когда все стихло. Композиция закончилась, и обрушившаяся на него тишина показалась неестественной, ущербной. Он тряхнул головой, сбрасывая это наваждение. Всё это, черт возьми, чересчур для него. Это Мерлин создан для подобных откровений. Признанный гениальный музыкант. А вот он сам куда более земной человек.
Повернувшись, он посмотрел на Эмриса. Тот стоял, прикрыв глаза, и можно было только догадываться, в каких эмпиреях он сейчас витает.
– Мерлин, – негромко позвал его Пендрагон. – Нам пора. Поехали домой.
Тот очнулся, непонимающе моргнул и обвел взглядом панораму полей.
– Я пока не планировал возвращаться. Тут слишком хорошо. Поезжай один, если хочешь.
– Один?! – ошарашенно уставился на него Артур. – Я специально за тобой приехал! Полчаса колесил по окрестностям, пока искал тебя!
– Но я же об этом не просил, – пожал плечами Эмрис.
Артур поджал губы, едва сдерживая возмущение. Все ясно. А до того, сколько сил он потратил на поиски и как сильно волновался, Мерлину, очевидно, дела нет. Хотя он и забыл: по легенде они же чужие люди.
– Послушай, ты мой гость, и я несу за тебя ответственность, – с трудом взяв себя в руки, сказал Пендрагон. – Я хочу быть уверен, что ты нормально доберешься обратно.
– Если дело в этом, я освобождаю тебя от обязательств, – живо отозвался Эмрис. – Не волнуйся, я запомнил дорогу и вполне способен добраться сам.
Ну вот оно… Мерлин и его упрямство.
Пендрагон втянул носом воздух и призвал на помощь все свое терпение. Ладно, решил он, попробуем зайти с другой стороны.
– Послушай, сейчас уже… – отогнув край перчатки, он взглянул на наручные часы, – почти пять вечера. Ты видишь как низко солнце? В этих местах очень быстро темнеет. Ты собираешься идти один в темноте? Тут не меньше трех миль…
– Я на то и рассчитывал, – улыбнулся Мерлин. – Снег, простор вокруг, звезды. Когда еще такое увидишь.
– Мерлин, когда я говорю, будет темно, значит, действительно будет темно, – попытался объяснить Пендрагон. – Тут не город – фонарей нет, а звезды и снег тебе мало помогут. Ты просто заблудишься.
– Почему сразу заблужусь? – насмешливо фыркнул Эмрис. – Я запомнил направление. И потом, твой дом стоит на холме, его будет отлично видно издалека. Все в порядке, Артур, ты можешь вернуться. Я тоже подойду через пару часов.
– Как ты себе это представляешь? – с раздражением спросил Пендрагон. – Я возвращаюсь и говорю ребятам, что оставил тебя одного в сумерках, на морозе и черте как далеко от дома? Они с ума сойдут от беспокойства.
Мерлин задумался. По всей видимости, этот довод произвел на него впечатление.
– Ты ведь не отстанешь, я правильно понимаю? – с легкой усмешкой спросил он наконец, и сердце Артура вдруг толкнулось в ребра и забилось мучительно быстро. Призрак прошлого, как тень, вспорхнувшая со снега, развернул потрепанные крылья. Мерлин, похоже, и не понял, что сказал. Видно, и впрямь забыл слишком многое.
– Ты знаешь, что нет, – стараясь не выдать охватившего его волнения, произнес Артур. Повернулся и кивнул на свой снегоход.
– Поехали. И, о!.. Хочешь за руль? – спросил он, осененный удачной идеей. – Это как-то компенсирует тебе срыв планов? Ты же любил мотоциклы. Помнишь постер с гоночной Honda BlackBird, который висел у тебя над кроватью? Ты хотел такой байк. И как, купил?
Мерлин потер лоб с рассеянной, ностальгической улыбкой.
– Нет. Родители воспротивились. Они боялись, что я разобьюсь. А потом как-то не сложилось.
Что ж, Артур знал, почему так упорствовали лорд и леди Эмрис. И понимал, почему Мерлин им уступил. Это было так похоже на него – отказаться от мечты ради спокойствия тех, кого он любил.
– Так что, поведешь? – он кивнул на снегоход.
– Ты меня искушаешь, – коротко посмеялся Эмрис.
– Это я хорошо умею делать, – зачарованно глядя на его сияющую улыбку, произнес Пендрагон.
Мерлин вскинул на него глаза и словно опомнился. Хмыкнул в последний раз и зябко повел плечами.
– Я, наверное, откажусь.
– Да брось, – не унимался Артур, которому до смерти захотелось вернуть на лицо Мерлина это смешливое выражение. – Ты что, испугался его? Он тебя не укусит. Не бойся. Ты прямо как ребенок.
Широко улыбаясь, он продолжал обстреливать Мерлина этими дурацкими поддразниваниями, словно снежками, с восторгом понимая, что это до сих пор действует. Не в силах сдерживаться, Мерлин, как когда-то давно, смеялся, прикрыв глаза рукой. Прошлое обретало плоть, требовало вернуть все на свои места. Боль в груди, пряная, тягуче сладкая, нарастала, сдавливая легкие. Он так скучал по смеху Мерлина.
– Ладно-ладно, сдаюсь. – Мерлин поднял вверх ладони в перчатках, его плечи продолжали чуть подрагивать. – Поехали. Но поведешь сам.
– А что так? – запротестовал Артур. Перспектива сидеть, обнимая Мерлина, казалась слишком привлекательной, чтобы легко от неё отказаться. Можно было бы прижаться, словно случайно…
– Да какой это мотоцикл? – весело хмыкнул Эмрис, шагая в сторону машины Артура.
– Самый настоящий. Только для зимы. Сто семьдесят лошадиных сил. Трехцилиндровый, четырехтактный двигатель.
– У него лыжи и траки вместо колес, – ворчливо заметил Мерлин. – И ездит он со скоростью улитки.
– Что?! – обалдел Пендрагон. – Его максимум – сто девяносто километров в час по снегу! Тебе мало?
Эмрис ухмыльнулся.
– Я и говорю, еле ползает.
Артур наконец понял, что Мерлин подтрунивает над ним, и показательно фыркнул в ответ.
– Тебе не угодишь.
Они еще какое-то время препирались, стоя возле машины, но Эмрис был непреклонен. Выдумывал дурацкие поводы для отказа, откровенно издевался, но позиций не сдавал. Вести будет Артур и точка. Пендрагон внутренне был уверен, что настоящая причина упорства Мерлина в том, что тот, что называется, «просек фишку» с объятиями. Но озвучивать вслух свои подозрения не стал. Главное он получил: Эмрис согласился с ним поехать. Остальное – пусть и заманчивые, но бонусы.
Он перекинул ногу через сиденье, сдвинулся вперед, освобождая для Мерлина больше пространства, и завел мотор. Эмрис устроился за его спиной и легко положил руки ему на пояс.
– Держись крепче.
– За меня можешь не беспокоиться.
Артур только головой покачал. Плавно нажал на рычаг газа. Мотор загудел, и снегоход тронулся с места, постепенно набирая скорость. Мерлин крепче ухватился за Артура и опустил голову, защищая лицо от несущегося навстречу морозного воздуха. Снежная равнина стелилась по обе стороны…
Пендрагон едва сдерживался, чтобы не разогнаться на полную. Присутствие Мерлина за спиной, его колени, поневоле соприкасавшиеся с бедрами Артура, творили что-то немыслимое с телом и разумом. Он был так сосредоточен на своих чувствах, что едва следил за дорогой. Ощущение близости между ним и Эмрисом как клеймо впечаталось в сознание. Мерлин очевидно расслабился. Решил, что Пендрагон поверил в его версию странного развития их взаимоотношений. Иначе объяснить его беспечность в общении было нельзя. Если б он только знал, что у Артура на душе…
Душа пылала. Беззаботное дружелюбие Эмриса сыграло с ним дурную шутку. Лицо Мерлина, возмужавшее, с более резкими чертами, наслаивалось на образ смеющегося юноши, который так бережно хранила память Артура. Находиться рядом с Мерлином и не быть вместе с ним становилось нестерпимо до боли. Что тут сделаешь? Мерлин был и оставался его наркотиком, и, кажется, утверждение, что бывших наркоманов не бывает, в его случае оказалось чертовски верным.

Рождественский вечер постепенно подходил к концу. К тому моменту, как они вернулись, их друзья как раз закончили наряжать ёлку и украшать дом. На стенах теперь красовались яркие гирлянды и фонарики. Одуряющий запах хвои и огоньки зажженных рождественских свечей создавали потрясающую атмосферу сакрального, праздничного таинства.
Потом был большой ужин, для приготовления которого Гвен заранее наняла помощниц в местном агентстве. Подъехавшие вскоре после полудня три бойкие поварихи сразу взялись за дело и обеспечили всю компанию провизией не только на этот вечер, но и на несколько последующих дней.
Артур не мог не признать, что праздник удался на славу. Еда была превосходной, а настроение за столом теплым, наполненным весельем и дружеской нежностью. Оставалось только удивляться, насколько легко в привычный для Артура круг людей влился Эмрис. Тот улыбался, без труда поддерживал разговор, перебрасывался с остальными легкими, очаровательными шутками, вызывая ответные улыбки и звонкий смех девушек.
Его поведение выглядело таким естественным, уместным. И, глядя на Мерлина сейчас, Артур не мог понять, что мешало тому и раньше общаться с друзьями в его присутствии. Что мешало так же легко, как еще совсем недавно, разговаривать с ним самим, вместо того чтобы так упорно избегать. Если он действительно это делал… Беда была в том, что внутренняя убежденность Артура до сих пор не находила подтверждений.
Выбранный Мерлином стиль общения вполне укладывался в тезис, что он «ничего не имеет против» Артура. Дружеская незаинтересованность давалась Мерлину без труда. Вот только Пендрагон отказывался в неё верить. Наверное, у него начинала ехать крыша, но Артур ничего не мог с собой сделать. Слова Морганы, как запись на повторе, крутились в голове…
Существовало лишь два варианта объяснения происходящего: либо Мерлину действительно все равно, и с этим едва ли можно было что-то сделать, либо его равнодушие, как и версия с «естественным отбором», – лишь прикрытие, за которым Эмрис прятал истинную причину своего приезда. А причина могла быть лишь одна: Мерлин ни за что не допустил бы их встречи, если бы сам не захотел его увидеть. Если так, то это многое меняло. Точнее, это меняло все. Целых десять лет Пендрагон считал, что Мерлин держится на расстоянии, потому что чувства Артура ему не нужны, но если есть хотя бы шанс, что это не так, то черта с два он позволит ему снова уйти.
После ужина они все перебрались в гостиную. Пришло время пунша, десертов и настольных игр. Его друзья решали, во что именно они хотят сыграть для начала. Оживленно спорили, перебирая выложенные на стол коробки, которые привезла с собой Моргана.
Сам Артур не стал принимать участие в дискуссии, а просто молча распечатал колоду покерных карт. Он хотел увидеть, на что способен Мерлин. Если Моргана не преувеличивала и Эмрис в действительности так хорош…
– Как насчет покера? – небрежно спросил Пендрагон, подходя к остальным.
Реакция превзошла любые ожидания. Его друзья вытаращились на Артура так, будто он предложил не сыграть в привычную для них игру, а как минимум прыгнуть в сугроб с крыши. Гавейн так и вовсе побагровел, словно от гнева или возмущения, что при его любви к азартным играм выглядело более чем странно.
– С ним? – усмехнулся Ланс, качнув головой в сторону Мерлина. – Ну нет.
– Я пас, – тут же отказалась Моргана.
– Не пойми неправильно, Артур, – переглядываясь с остальными, шутливо произнес Лион. – Мы не за кошелек опасаемся, а исключительно за собственное самоуважение.
– Да перестаньте, ребята, – невинно пожал плечами Мерлин.
– Перестать?! Ага, сейчас! – взорвался Гавейн. – Я до сих пор забыть не могу, как ты заставил меня спасовать с каре из дам на руках. А у тебя была сраная пара четверок! Мне твои карты потом неделю снились!..
– А давайте в монополию, – быстро предложила Елена, выхватывая из стопки настольных игр широкую коробку.
Эта идея тут же была принята единогласно.
Мерлин, казалось, забавлялся. Устроившись в одном из кресел, он перекатывал в ладонях низкий бокал с пуншем и весело щурился. Артур смотрел на него в упор, машинально перебирая пальцами карточную колоду. Представление, свидетелем которого он только что стал, добавило ощутимый груз на чашу весов его подозрений, сильно пошатнув и без того условное равновесие. Отпив из бокала, Мерлин поднял глаза, наткнулся на тяжелый, пристальный взгляд Пендрагона, и тому показалось, что реальность, как в фильме, вдруг встала на паузу, застыв и оглушив тишиной. Мерлин замер, скулы напряглись и обозначились резче, а ответный взгляд на долю секунды стал сверкающе острым – Артура вдруг посетило чувство, что его просветили рентгеном до задней стенки черепной коробки, сделав мгновенный слепок с мыслей. Но этот миг закончился, время потекло с привычной скоростью. Фигуры людей вокруг задвигались, зазвучали голоса. Эмрис в вопросительном недоумении вскинул бровь, явно спрашивая, в чем дело? Артур только ухмыльнулся. Он был уверен, что Мерлин уже разобрался во всех нюансах этой ситуации. И все понимает не хуже, чем он сам.
– Артур, ты идешь? – спросила Гвен, занимая место за столом.
– Сейчас, – он убрал карты в чехол и устроился на свободном стуле, вполоборота к Мерлину.
– А ты? – обратилась к нему Елена. – Разве не будешь с нами?..
– Не моя игра, – со сдержанной улыбкой отказался Эмрис, и никто не стал его уговаривать, будто заранее зная, что это бесполезно.
Они сделали несколько кругов. Пендрагон бездумно бросал кости, забирал карточки, торговался почти на автомате. Его внимание было сосредоточено на Мерлине. Артур продолжал игру, про себя прорабатывая варианты стратегий совсем другой кампании.
Неуловимо хмурясь, Эмрис какое-то время наблюдал за ходом партии, потом решительно поставил на столик полупустой бокал, встал с кресла и двинулся к выходу.
– Ты куда? – тут же окликнул его Гавейн.
– На воздух, – улыбнулся ему через плечо Мерлин. – Пойду травиться адскими палочками.
– В смысле? – растерянно спросила Гвен у сидящего рядом Ланселота.
– Он имел в виду сигареты, – заговорщицки склонив голову в её сторону, пояснил Ланс. – Вообще-то он не курит, но иногда случается.
Пендрагон помнил, в каких случаях курил Мерлин. Когда был напряжен или сильно волновался. Больше Артуру подтверждений не требовалось.
Он выждал пару минут, а потом придвинул свои игровые купюры и карточки к стопке сидящей рядом Морганы.
– Дарю, – отставив стул, он поднялся.
– Ты что это? – удивилась Гвен.
– Расхотелось играть.
– О, чудненько! – оживилась его сестра, сгребая все в одну кучу.
– Эй, секунду, так нечестно! – возмутилась Елена. – По правилам, если один из игроков уходит, деньги надо вернуть в банк, а карточки на место.
– Ничего не знаю, – азартно ухмыльнулась Моргана, сортируя нажитое неправедным образом богатство. – Это имущество Артура, и он сам мне его отдал.
– Тогда дарственную надо было оформлять письменно и в присутствии нотариуса, – пошутил Лион.
За столом тут же разгорелась жаркая дискуссия – никто даже не заметил, как Пендрагон вышел из комнаты. Покинув гостиную, он уверенным шагом направился в холл.
Артур чувствовал себя охотником, идущим по следу. Нервозность жертвы будоражила кровь. Он уже и не понимал, как мог бездействовать столько времени, словно вдруг очнулся от долгого забытья, больше похожего на пребывание в летаргии. Внутри один за другим поворачивались неведомые рубильники, подавая напряжение на все системы. Орудия просыпались и приходили в полную готовность, армады кораблей выдвигались на позиции, а под взмывшими к небесам знаменами разворачивались в атакующие порядки боевые полки. Жизнь приобретала цвет, вкус и смысл, потому что в ней вновь появился Мерлин.
Накинув куртку, Артур вышел из дома. Эмрис стоял, прислонившись к стене, между окном и входной дверью. Льющийся из-за занавесок оранжевый свет подчеркивал контуры его лица. Сигарета, зажатая в длинных, изящных пальцах, тлела багровым огоньком в зимней темноте. Артур прикрыл за собой дверь, неторопливо прошелся по крыльцу. Остановился у края деревянного настила, вдыхая полной грудью морозный воздух, а потом повернулся и, опершись спиной о перила напротив Мерлина, достал из кармана сигареты.
– И ты здесь, – наблюдая за его манипуляциями, произнес Эмрис. Неторопливо затянулся и выдохнул, выпуская носом бледные, прозрачные струйки.
– Решил составить тебе компанию.
– А как же игра?
Артур прикурил сигарету и втянул в себя плотный крепкий дым. Горло привычно обожгло горечью, оно воспалено заныло. Многовато он курит в последнее время.
– А я вообще не люблю эти занудные игры с ненастоящими призами. Никакого интереса.
– Ты поэтому предложил покер? – полюбопытствовал Мерлин.
Артур быстро взглянул на него. Эмрис сам подкидывал ему подходящие фразы. Однако сигарета в его руке дотлела почти до фильтра. Стоило поторопиться.
– Именно. Кстати, не думал, что ты так хорошо играешь.
– Врожденный талант, должно быть, – пожал плечами Мерлин.
– Значит, блеф – твой коронный номер? – оттолкнувшись локтями от перил, Пендрагон выпрямился, делая шаг в сторону Мерлина.
– Один из способов выиграть партию.
Эмрис в последний раз затянулся, затушил окурок в стоящей на оконном карнизе пепельнице и сразу достал вторую сигарету. Похоже, уходить он пока не собирался. Тем лучше.
– А в жизни часто доводилось применять свои таланты? – подкрадываясь к Мерлину, как к добыче, спросил Артур.
Эмрис вскинул на него глаза. Видимо, оценил маневры и чуть прищурился.
– Всякое случалось, – ответил он, внимательно наблюдая за Артуром. – Жизнь – вещь сложная, иногда без крайних мер не обойтись.
Пендрагон не смог сдержать удовлетворенную усмешку. Если в этой фразе нет двойного дна, то он чертов Санта-Клаус.
Бессознательно переступив с ноги на ногу, Мерлин сделал первую, нервную, затяжку и произнес, твердо глядя Артуру в глаза:
– Кстати, я так и не успел лично поздравить тебя с женитьбой. Как-то не вышло поговорить на свадьбе… – Артур мысленно дернулся, будто получив ментальную пощечину, а Эмрис продолжил, увеличивая нажим:
– Я немного пообщался с твоей женой сегодня. Прекрасный выбор. Гвеневра – замечательная женщина.
Никто и никогда не мог упрекнуть Артура в том, что он не умеет держать удар. Укол совести, всколыхнувшейся при упоминании Гвен, он проигнорировал: слишком многое стояло на кону. Воздух вокруг почти гудел от напряжения. А ведь шансы, похоже, есть. Раз Эмрис начал обороняться, значит, он воспринимает ситуацию всерьез.
– Благодарю, – Пендрагон растянул губы в деланно-вежливой улыбке. – Я слышал, ты тоже в этом смысле удачно устроен. Этот твой, как там его, я забыл…
– Ричард, – подсказал Мерлин.
– Да, верно. Так чем он занимается?
Скользящим движением Артур приблизился и затушил сигарету в пепельнице, так удачно стоящей в паре дюймов от локтя Мерлина. Тот посторонился, пытаясь сохранить личное пространство, но Артур подался следом, не позволяя сделать это.
– Он доктор наук, – после секундного молчания ответил Эмрис. – Преподает антропологию в Кембриджском университете.
– О, стало быть, важный, седовласый муж, который в отцы тебе годится? – едко поинтересовался Пендрагон, и Мерлин невольно рассмеялся:
– Ты ошибаешься. Ричи всего на десять лет меня старше. К тому же он хорошо следит за собой. Внешне разница в возрасте почти незаметна. И, Артур, – Эмрис взглянул на него с укоризной, – это было не слишком-то вежливо.
– Ты любишь его? – раздувая ноздри, прямо спросил Пендрагон.
– Что?
– Я спросил, любишь ли ты его. Простой вопрос. – Артур оперся плечом о стену, почти касаясь Мерлина грудью, жадно обводя взглядом его точеный профиль.
– Личный, – без тени улыбки ответил Эмрис.
– Да брось, – усмехнулся Артур, подаваясь к нему всем телом, подбираясь все ближе. Мерлин не двигался, будто решив не замечать его перемещений. Застыв на месте, словно каменное изваяние, он лишь подносил руку ко рту, делая затяжки. И, глядя, как его пухлые губы обнимают фильтр, а потом приоткрываются, выпуская дым в воздух, Артур понимал, что пропадает… Мерлин и сигарета – это чувственное порно.
– Так да или нет? – хрипло спросил он. – Несложно выбрать, если знаешь ответ наверняка.
– Несложно, – по-прежнему не глядя на него, согласился Мерлин. – Но это не значит, что я обязан делиться ответом по любому требованию.
– Но я-то не кто-нибудь, – хищно ухмыльнулся Артур, понимая, что едва держится, балансируя на самом краю. – Мы ведь некогда были достаточно близки, чтобы обсуждать эту сферу отношений. И потом, я же не спрашиваю, удовлетворяет ли тебя секс с ним и есть ли он у вас вообще. Я всего лишь хочу знать, любишь ли ты своего… Ричарда.
Мерлин возвел очи горе и резко повернул голову, так что их лица оказались опасно близко.
– Если ты так настаиваешь на ответе – да, я люблю его, – раздраженно ответил Мерлин.
– Врешь, – выдохнул Артур и, качнувшись вперед, поцеловал его. Пользуясь неожиданностью, вжал Мерлина в стену, властно раздвигая его губы, вторгаясь внутрь. Это было самым восхитительным, что происходило с ним за долгие годы. Губы Мерлина были все такими же мягкими, нежными – горьковатыми от сигарет и хранящими терпкий привкус пунша. Голову тут же повело, пах опалило жаром. Было так хорошо, что он даже не заметил, что Мерлин ему не отвечает. Тот вдруг уперся локтями в стену и, напрягшись всем телом, резко выбросил вперед ладони, отталкивая Артура от себя, так что они оба едва устояли на ногах. Артур покачнулся, с трудом восстанавливая равновесие. Он был ошеломлен. Мысли как в тумане. Взглянув на Мерлина, он опешил еще больше.
Держась ладонями за стену, Эмрис смотрел на него с разъяренным изумлением.
– Какого черта, Пендрагон!.. Что ты, мать твою, вытворяешь?! – выпрямившись, Мерлин коснулся губ костяшками пальцев таким жестом, словно Артур не поцеловал его, а ударил.
– Охренеть можно... Что за идиотская выходка…
– Не надо, Мерлин. Не смей, – хрипло произнес Артур, подаваясь в его сторону.
– Не сметь что?! – тут же взорвался Эмрис. – Я дал хоть один повод думать, что ты можешь позволить себе нечто подобное?!
Пендрагон наконец понял, что тот задумал. Это было продолжение уже знакомого ему спектакля.
– Перестань, я же не дурак! – в сердцах выпалил он. – Не делай вид, что не понимаешь!..
– О, кое о чем я, конечно, догадывался, – желчно отозвался Эмрис. – Ты весь вечер как-то странно реагировал на меня, но я до конца не хотел верить, что причина может быть в этом. Что ты можешь быть настолько безнравственным.
Он окатил Пенрагона взглядом, в котором было так много отвращения, что Артур захлебнулся всеми непроизнесенными аргументами. Эмрис смотрел на него так, будто видел перед собой не человека, а омерзительное, грязное насекомое.
– Да что с тобой, Артур! Ты же женат, черт подери! И твоя жена – чудесная женщина, которая очень тебя любит! Если тебе плевать на святость клятв, то хотя бы к ней ты мог отнестись с уважением?!..
Он продолжал говорить, а Пендрагон стоял, пытаясь собраться с мыслями, но ему никак не удавалось это сделать. Мерлин бил, не стесняясь, наотмашь, и каждая фраза отдавалась огненной вспышкой боли где-то в затылке. Все это было слишком, чтобы происходить в реальности.
Его вдруг накрыло видением: на месте взбешенного, бросающего упрек за упреком человека, стоял совсем иной Мерлин Эмрис – хладнокровный и сосредоточенный, управляющий противником и своими эмоциями, как дирижер оркестром. Этот Эмрис держал ситуацию под контролем – возможно, с самого начала. Проверял Артура каждой фразой, а когда тот не прошел проверку, позволил подставиться, насадиться на собственную самоуверенность, как на клинок.
Переваривая свое озарение, Пендрагон в потрясенном молчании взирал на Мерлина, а тот раздосадовано провел ладонью по волосам и продолжил с высокомерием взрослого, прищучившего зарвавшегося подростка.
– Значит, поступим вот как. Пока мы здесь, ради твоей жены я сделаю вид, что ничего не было. А ты, будь добр, заканчивай с этим. Ты ведешь себя недостойно и безответственно. Это не шутки, Артур. Давно пора повзрослеть и начать относиться к своей жизни серьезно.
Сказав это, он повернулся и направился к двери, давая понять, что продолжения не будет. Артур шагнул следом и схватил его за локоть, вынуждая остановиться.
Он больше не верил ни единому слову. Не понимал, почему Мерлин так с ним поступает, но не мог позволить, чтобы все закончилось на этом.
– Мерлин. Подожди. Хватит ломать комедию, – произнес он ему в спину. – Я же знаю, что тебе не все равно. И ты не убедишь меня, что все в прошлом. Что тебе на меня плевать… Я знаю, что это не так. Хватит, Мерлин! Ради бога, хватит!
Приблизившись, он сжал обеими рукам его плечи. Прикрыв глаза, коснулся лбом затылка. Наверное, со стороны это смотрелось жалко. Он просил – был готов умолять.
– Я больше ничего не стану делать. Но хотя бы поговори со мной. По-настоящему. Без этих твоих игр. Поговори со мной. Разве я не заслуживаю хотя бы этого?
На какой-то момент ему показалось, что Мерлин поддается. Тот стоял, глубоко дыша, – с губ срывались облачка белого пара. Плечи под распахнутой курткой слабо подрагивали.
Мерлин отрывисто втянул в себя воздух, сбросил его руки и обернулся.
– Думаю, ты, как и большинство людей, многого заслуживаешь, – с ледяным спокойствием произнес Эмрис. – Но я не понимаю, какое отношение это имеет ко мне. У тебя замечательная жизнь. Дом, чудесная жена. И, может, вскоре появятся дети. Оглянись вокруг, ты счастливый человек. В твоей жизни столько всего, что стоит по-настоящему ценить.
Пендрагон смотрел на него почти в отчаянии, осознавая собственное поражение. Он был разбит. Рискнул и потерял все, в том числе и шанс наладить общение. Теперь Мерлин сможет продолжить избегать его, имея весомый, очевидный предлог. И при этом так и не раскроет своих карт.
Немыслимо. Как соперник он оказался беспомощен рядом с этим непробиваемым человеком, который слишком хорошо играет в покер.
Мерлин покачал головой, нахмурился и произнес, завершая тур:
– Не знаю, что на тебя нашло, но надеюсь, ты поймешь со временем, как это нелепо. Только неблагодарный идиот стал бы рисковать из-за чего-то подобного тем, что у него есть и еще будет. Подумай об этом.
С этими словами он ушел в дом. Артур медленно оперся ладонью о стену, потом поднял выпавшую из пальцев Мерлина дотлевшую сигарету и аккуратным движением поместил в пепельницу.
Занавес

+ комментарии