Тема № 12. Первый раз. Фанфик "Три цвета любви." Часть 2.3

[arthurxmerlin]

Вернулись они, впрочем, гораздо раньше, чем Артур ожидал. Хоть лорд Эмрис и проявил весьма оживленный интерес к любимому развлечению мужской части семьи Пендрагонов, но оказался совершенно лишен способностей к нему. Поэтому Артур с отцом разнесли вдребезги пару десятков глиняных тарелок и вскоре отправились обратно. В поместье они прибыли спустя пару часов после обеда. Мерлина в доме не было, но Артур знал, где его искать. Быстро покончив с едой, он вежливо попрощался и удрал из-за стола, пока никто не успел его остановить.
Путь до заветного сарая он проделал бегом. Взлетел вверх по лестнице и, тяжело дыша, обвел глазами навес. Первое, что он увидел – это выглядывающие из-за сенного пригорка кожаные сандалии, в которых Эмрис ходил в особо жаркую погоду. Артур ухмыльнулся и, увязая в соломе, пополз в их сторону. Он уже почти было собрался окликнуть Мерлина, но, обогнув мешающее обзору препятствие, замер, радуясь, что не успел этого сделать.
Мерлин спал. Темные волосы, высохнув после купания, застыли на висках тонкими кольцами. Черные плавки сушились на залитой солнцем раме слухового окна, а сам Мерлин, утомленный физическими нагрузками, разморенный теплом и сытным обедом, дремал на пледе, придерживая лежащую на животе раскрытую книжку.
Артур подобрался ближе и уселся рядом на пятки, в умиленном восторге разглядывая свое спящее сокровище. Мерлин выглядел настолько очаровательно и невинно. Тело расслабилось, мягкие губы приоткрылись во сне. Темные ресницы, кажущиеся еще длиннее из-за отбрасываемых ими теней, обрамляли закрытые подрагивающие веки, как два бархатных веера. Торчащая в сторону худая коленка смотрела Артуру в живот. Тот глядел на нее, сглатывая набегающую слюну. Он знал, что Эмрис никогда не берет с собой сменную одежду. И раз его плавки сушатся на окне, значит, под любимыми джинсовыми шортами Мерлина ничего нет. От этой мысли датчики просто зашкаливали. Едва сдерживаясь, чтобы не забарабанить по соломе носками кроссовок, Артур наклонился и начал покрывать соблазнительно оттопыренную голую коленку быстрыми ласковыми поцелуями. Двинулся вверх по прикрытому джинсовой тканью бедру, оглаживая его рукой. Переступив через Мерлина ладонями, навис над ним. Осторожно вытащил книжку из-под расслабленной руки, убрал в сторонку. Потом, прихватив зубами край футболки, подтащил её повыше, чтобы добраться до голой кожи на животе.
Мерлин под ним вздохнул и завозился, приподнял голову. Повел вокруг мутным со сна взглядом.
– Артур… Ты?.. Когда ты… вернулся?..
– Только что, – не переставая целовать его, отчитался Пендрагон. – Мы раньше приехали.
– А-а… – Мерлин откинулся обратно, одной рукой протирая заспанное лицо, а другой инстинктивно одергивая задранную футболку и то и дело натыкаясь ладонью на плечи и голову Артура.
– Перестань… Ну что ты как… Хватит… – забавно сморщив нос, сонно пробормотал Эмрис, отпихивая его от себя. Это не слишком хорошо получалось, движения Мерлина были замедленными и вялыми: чувствовалось, что Эмрис не из тех, кто сразу после пробуждения включается в реальность.
Пендрагон протестующе мотнул головой и устроился сверху, прижался всем телом, вырвав у Мерлина бессвязно-сдавленное «Ох!» Артур вовсю пользовался его плюшевой невменяемостью, покрывая короткими нежными поцелуями открытую шею и вскинутый подбородок. Шелковая гладкость кожи под руками и губами, её теплый дразнящий запах заводили до умопомрачения.
– Артур, ну отвяжись… – сглатывая смешки, простонал Мерлин. – Ты знаешь, на кого похож сейчас? У Ланса есть сенбернар Чарли. По утрам этот лохматый слон вот так же на меня залезает и пытается трахнуть. Озабоченное слюнявое чудовище.
Артур даже не догадался обидеться на такое сравнение или спросить, кто такой Ланс: мозги давно утекли в пах, все тело плавилось и трепетало от страсти и обожания.
– А вот так он делает? – хрипло проворковал Артур и, сдвинувшись выше, приник к расслабленным, приоткрытым губам Мерлина. Они оказались опьяняюще мягкими, упругими – восхитительными. Его накрыло волной эйфории, словно все клетки тела засияли разом. Свой первый поцелуй с Мерлином он представлял именно таким – волшебным.
Эмрис вдруг замер, а потом отдернул голову и резко оттолкнул его за плечи. Артур от неожиданности отшатнулся назад и, распахнув глаза, наткнулся на разом прояснившийся взгляд Мерлина.
– Нет, так он не делает, – ровно произнес Эмрис, нервно облизнул губы и продолжил. – Артур, что ты… опять вытворяешь? Мы же собирались поговорить…
– Потом, – перебил его Пендрагон. Он смотрел на влажные губы Мерлина и от одного их вида вновь проваливался в сладостный дурман. – Поговорим, о чем захочешь, но не сейчас.
Мерлин что-то резко сказал в ответ, но Артур даже не заметил этого. Мир состоял из простых ощущений и Мерлина – его губ напротив. Ничего не видя и не слыша, Артур потянулся вниз, желая одного: вновь окунуться в испытанный им только что космический кайф.
В себя он пришел от оглушительной затрещины, от которой у него аж в ушах зазвенело. Мерлин рванулся в сторону, гибко извиваясь, выполз из-под ошеломленного Артура и откатился подальше.
– Успокоился? – тяжело дыша, спросил он.
– Зачем ты?.. – Пендрагон выпрямился, держась за пылающую щеку, и шокировано уставился на Мерлина. В голове не укладывалось, что тот его ударил.
– Прости, – выставив ладони в примирительном жесте, сказал Эмрис. – Это был самый быстрый способ привести тебя в чувство.
– Но зачем?... – так же тупо повторил Артур. – Ты не любишь поцелуи? Большинству людей они нравятся.
Он отчаянно пытался обратить все в шутку, чтобы не зацикливаться на главном: Мерлин его оттолкнул да еще и…
– На этом все, Артур, – четко произнес Эмрис. – Нам не стоит этого делать, ясно? Вообще.
Артур приоткрыл рот, пытаясь понять, о чем тот говорит. Что значит «все»? И как понять «не стоит» и...
– Подожди… Ты что… передумал? – озадаченно сдвинув брови, медленно спросил он. – Ты же был согласен вчера, я сам видел...
– Я помню, – потирая лоб, с досадой произнес Эмрис. – Меня, знаешь ли, тоже может нести, но это не значит, что я отдаю себе отчет в том, что делаю.
– Так ты больше не хочешь? – поразился Артур. От этой мысли сердце сжалось и словно ухнуло в темный колодец. – Я что… вдруг стал неприятен тебе? Или… Мерлин, в чем дело?
– Да дело вообще не во мне, – все так же держась ладонью за голову, словно она вдруг не на шутку разболелась, отозвался Эмрис.
– Прекрасно. Девушки в таких случаях говорят «дело не в тебе», а парни, значит, поступают наоборот. Теперь буду знать, – отрывисто произнес Артур, изо всех сил стараясь скрыть, насколько уязвлен.
Эмрис вздохнул и пояснил:
– Дело в тебе, но не как в человеке, Артур. И проблема как раз в том и состоит, что я не девушка, а ты не гей.
– Ну, ты похож на девушку, – совсем запутавшись, натянуто улыбнулся Пендрагон. Происходящее нравилось ему все меньше, но он надеялся хотя бы разрядить обстановку. Однако Эмрис, вместо того чтобы фыркнуть или съязвить в ответ на его замечание, только головой покачал.
– Я так и понял, что кое-кто в упор не видит разницы.
Повисла пауза. Артур просто не знал, что сказать. Он потерял нить разговора еще три фразы назад и совершенно не представлял, как подступиться к Мерлину, чтобы тот ответил ему взаимностью. Не нашедшее выход желание бурлило в крови, требовало действия, но он не мог, если Мерлин не хочет. Это слишком напоминало то, о чем Эмрис сказал ему недавно, на берегу – то, о чем Артур не хотел вспоминать.
– Я ничего не понимаю, – признался он наконец. – Ты можешь по-человечески объяснить, в чем дело?
– Хорошо. Дай мне минуту, чтобы собраться с мыслями.
Мерлин неловко поднялся и, машинально отряхнув штаны, побрел в другой конец навеса, откуда притащил свой рюкзак. Устроился у стены рядом с Артуром, раскрыл сумку и достал из дальнего кармана жестяную коробку из-под каких-то конфет. Открыв крышку, вытряхнул оттуда полупустую пачку сигарет и зажигалку. Артур наблюдал за ним, приоткрыв рот. Он впервые видел, чтобы Мерлин курил, даже представить не мог, что тот хоть раз это делал. Но Эмрис рассеянным, привычным жестом подцепил зубами торчащий из пачки кончик фильтра, вытащил сигарету и, щелкнув турбо-зажигалкой, поднес гудящий, синий конус пламени к кончику.
Пендрагон вдруг очнулся, сообразив, к чему все это может привести. Курить в старом деревянном сарае, доверху наполненным сухим сеном, было самоубийственной идеей, но только он собрался сказать об этом Мерлину, как тот пристроил коробку на коленях, используя вместо пепельницы, и, примостив с края руку, опустил сигарету внутрь, так чтоб ни искры, ни пепел не сыпались мимо. После чего Мерлин заговорил:
– Конечно, я сам виноват отчасти. Наломал с тобой дров. Но я не сразу сообразил, в чем тут дело. Ты ведь правда не гей. Я как тебя увидел, сразу понял: наивный, правильный, гетеросексуальный мальчик, весь из себя такой крутой и значительный, папина гордость. Такие вещи как бы изначально заложены в природе, Артур, их нельзя переиграть...
– Но подожди. Я же хочу тебя. Ты тут нестыковок не видишь? – перебил его Артур, от удивления прослушав большую часть данной ему характеристики.
Эмрис с терпеливым вздохом пояснил:
– У тебя гормональный кризис. Причем серьезный. Ни разу не видел, чтобы кого-то плющило вот так, чтобы до полного отказа мозга. Тебя сейчас лихорадит, сперма из ушей течет, а вокруг никого, чтобы выплеснуть сексуальную энергию. Ну кроме меня, а я, как ты говоришь, похож на девушку. Короче, у тебя что-то конкретно глючит в голове. Не знаю что, я не сексолог, но на эту хрень точно не надо вестись. Понимаешь меня?
Мерлин наклонился вперед, внимательно глядя в лицо Артуру.
– Понимаешь?
Да, Артур его понял. Эмрис вполне доступно изложил свои мысли. Вот только легче от этого не стало, скорее уж наоборот.
– И что, по-твоему, я должен делать? – растеряно хмуря брови, спросил Артур.
Мерлин вновь отрывисто затянулся и пожал плечами.
– Сбрасывай напряжение почаще. В этом нет ничего постыдного. Дождись конца лета, а потом найди какую-нибудь свободномыслящую старшеклассницу, а лучше сразу несколько, и зажигай с ними, пока не отпустит. Ты славный парень и развит не по годам, у тебя все получится.
Артур молчал, чувствуя себя странно задетым таким прямолинейным подходом. А еще больше задевало, что Эмрис парой фраз ухитрился низвести все, что Артур к нему испытывал, до какой-то физиологической банальности.
– Я просто пытаюсь объяснить, – кинув короткий взгляд на его напряженное лицо, предпринял новую попытку Мерлин. – Твое состояние не связано ни с ориентацией, ни со мной лично. Тебе просто нужно пережить лето. И все закончится.
– А если ты ошибся? – резко спросил Артур. – Если это никакой не глюк, а ты просто что-то неправильно разглядел… ну, в моей ориентации. Я читал, что все люди в потенциале бисексуальны. И потом, бывает же так, что человек не сразу осознает такие вещи. Латентных ты тоже в состоянии с первого взгляда вычислить?
– Да ты, я смотрю, готовился, – усмехнулся Мерлин. – «А» за познания.
– Мне не смешно сейчас! – оборвал его Артур.
Эмрис вскинул голову и чуть прищурился в ответ на резкость.
– Я и не собирался делать из этого шутку, – ровно произнес он. – Что до первого: теория о всеобщем бисексуализме – всего лишь теория, не советую всерьез принимать её на веру. Что касается второго: мы можем провести тест на твою предполагаемую двойственную ориентацию хоть прямо сейчас. Если хочешь.
– Хочу, – твердо сказал Артур. – Что я должен делать?
– Ничего. Я задам тебе пару вопросов. А ты ответишь. Честно. И мы во всем разберемся.
Пара вопросов в итоге превратилась в пару десятков. Мерлин спрашивал его о самых простых вещах, и Артур вначале не увидел в этом особой системы, пока не заметил, что в подавляющем большинстве случаев отвечает «нет».
Нет, он особо не задумывался над тем, какой пол его привлекает, как-то само собой вышло определиться.
Конечно, он видит, если кто-то из ребят проявляет к нему повышенный интерес. В чем это выражается? Нууу… Он же капитан футбольной команды и вообще много в чем делает успехи, так что Артур постоянно находится в центре внимания. А, Мерлин не об этом? Нет, вот того самого «интереса» Артур не замечал и, наверное, даже не в курсе, как это должно выглядеть.
Нет, он не задавался вопросом, есть ли среди тех, с кем он общается, бисексуалы или геи: вроде как все его приятели априори по девочкам.
Да, у Артура много друзей и приятелей.
Нет, ему никогда не приходило в голову делить своих знакомых по степени внешней привлекательности.
Нет, он не испытывал желания познакомиться или сблизиться с кем-то, потому что тот симпатичней остальных.
Нет у него никаких критериев мужской красоты! Парень должен держать себя в форме и иметь представления о личной гигиене, ну, может, еще о стиле, чтобы не выглядеть идиотом.
Конечно, сам Артур следит за своей внешностью. Как следит? Выбирает хорошую одежду, ходит в школьный тренажерный зал. Зачем ходит? Чтобы совершенствоваться, он же всерьез занимается спортом.
Нет, его не смущает, если кто-то смотрит, как он качается. Он и сам периодически наблюдает за другими. Почему? Смотрит, кто чего достиг. Хочется же быть на высоте…
Нет, в душевой он ни на кого не пялится. Даже мысли не было.
Нет, он не ощущает неловкости, раздеваясь в присутствии других парней: он же не задохлик или толстяк какой-нибудь, чего стесняться?
Нет, когда другие раздеваются или принимают душ в его присутствии, его это тоже не трогает.
Нет, Артура не тревожат и не смущают чужие запахи.
Нет, его ни разу не тянуло кого-нибудь понюхать!
Нет, то, как пахнут другие парни, не кажется ему привлекательным. Впрочем, он вообще не обращает внимания на такие вещи, конечно, если кто-то рядом не потеет слишком сильно и не портит воздух.
Чем больше вопросов задавал Мерлин, тем сильнее Артур мрачнел. Он наконец понял, к чему тот клонит, но подтасовывать ответы или лгать не мог. Сама мысль об этом была неприятна почти физически. Вот как, к примеру, солжешь в ответ на вопрос, не тянет ли его прикасаться к другим более часто и интимно, чем это принято среди друзей? Не тянет.
Нет, Артура в целом не раздражают прикосновения или объятия. И не пугают. Нет, и не смущают тоже. Они с ребятами из команды порой висят друг на друге, как мартышки, когда удается забить гол во время сложных матчей. Нет, никаких посторонних мыслей или желаний у него при этом не возникает. В другое время? Ну, если бы кто-то пытался активно его тискать, Артур бы удивился. Как бы нафига это делать? Нет, его не задевают разговоры насчет братской любви в команде. Ежу понятно, что это не имеет отношения к сексу или нетрадиционной ориентации. Впрочем, даже когда имеет, ясно же, что все эти плоские приколы – не более чем шутки.
Незаметно для него Эмрис вдруг переключился на вопросы о девушках, и уже после третьего или четвертого Пендрагон понял, что завалил свой тест к чертям собачьим.
Да, ему нравятся девушки. Какие нравится? Красивые, добрые и такие… ну, чтоб было на что полюбоваться, в смысле с фигурой.
Да, на девушек приятно смотреть.
Да, и трогать приятно.
Да, девушек хочется трогать.
Да, это возбуждает.
Да, он сразу понимает, если им кто-то заинтересовался. Как? Ну это же чувствуется: движения, жесты, взгляды... Достаточно просто в глаза посмотреть, чтобы сразу догадаться…
Артур почти машинально отвечал на вопросы о девушках, а сам думал о своем первом настоящем увлечении. Салли была застенчивой, смешливой пышечкой, оказавшейся неожиданно смелой, когда дело дошло до объятий и поцелуев. Артур изо всех сил старался остаться джентльменом и не тискать её, но в итоге не удержался и, помнится, был в полном восторге. Хотел большего. Хотел…
Конечно, все это не шло ни в какое сравнение с тем желанием, которое он испытывал к Мерлину. И ведь это касалось только его. Артур без всяких проверок знал, что никогда не интересовался другими парнями. Кроме Мерлина, ему никто не был нужен.
Похоже, он допустил ошибку, соглашаясь на этот глупый тест.
– Тебе результат озвучить, или ты сам в состоянии сделать выводы? – с легкой усмешкой спросил Эмрис.
Артур смотрел на него почти в отчаянии. Он был дико расстроен. Мерлин ускользал, как вода сквозь пальцы. Тот сидел совсем близко, но, казалось, находился в параллельной вселенной, куда Артуру прямо на глазах закрывали доступ.
– Если у тебя еще остались какие-то вопросы ко мне, задавай сейчас, чтобы больше не возвращаться к этой теме, – невозмутимо, словно врач или юрист, произнес Эмрис. Он уже давно спрятал сигареты в рюкзак и теперь сидел, опираясь спиной о стену, и листал свою книжку, отыскивая страницу, на которой остановился. Похоже, он не рассчитывал, что на завершение разговора уйдет много времени. Артур глядел на его руки и понимал, что завидует чертовой книге, потому Мерлина она интересовала куда больше, чем он сам.
– Да, у меня есть вопрос, – помедлив, тяжело кивнул он.
– Я слушаю.
– Этот твой кризис, или как ты там его назвал, мог начаться внезапно? Так чтоб развезло меньше чем за месяц?
– Не знаю. О таком я не слышал, но я и не специалист по половому созреванию, – ровно ответил Эмрис, все-таки поднимая глаза от страницы. – Наверное, все индивидуально. А почему ты вдруг спросил?
– Потому что до того, как мы встретились, со мной все было в порядке, – напряженно сказал Артур, внимательно наблюдая за реакцией Мерлина. Тот в вежливом удивлении вскинул брови, однако на дне глаз Пендрагон заметил искру интереса. И сейчас это казалось почти победой.
– И что это, по-твоему, должно значить? – полюбопытствовал Эмрис.
Артур невольно облизнул губы, пытаясь собраться с мыслями. Он не знал, как выразить то, что чувствует, но это нужно было сделать, во что бы то ни стало. Возможно, Мерлин поймет. Должен понять…
– Просто ты… С тобой все иначе, чем с другими. Ты особенный, Мерлин.
– Конечно, особенный, – вдруг криво ухмыльнулся Эмрис, – девка с членом. Я даже не представляю, каким ты меня видишь, раз твой мозг выдает такие феерические глюки.
– Я не то имел в виду! – вспыхнул Пендрагон. – Я вовсе не принимаю тебя за!..
– Да неужели? – язвительно отозвался Эмрис. – Вот скажи, если бы парень дал тебе по физиономии, что бы ты сделал?
– Врезал бы в ответ, – удивленно произнес Артур. Странный вопрос вообще-то.
– Вот именно. Некоторое время назад я съездил тебе по лицу. И как ты повел себя? Артур, ты хотя бы разозлился?
Пендрагон приоткрыл рот и тут же его захлопнул, а Мерлин продолжил, глядя на него с саркастичной усмешкой.
– Спорю на что угодно, если бы тебе дала пощечину какая-нибудь девчонка, ты бы так и отреагировал. Растерялся бы, опешил, но даже не дернулся бы дать сдачи. Артур, я считаю, здесь больше не о чем говорить. Давай ты уйдешь сейчас, окей? Я ничего не имею против общения, но то, что пытаешься делать ты, нелепо. Просто забудь.
Мерлин вновь опустил взгляд на книгу, всем своим видом давая понять, что разговор окончен, и Артур вдруг понял, что не переубедит его. Ни сегодня, ни завтра, ни через неделю… Продолжать в том же духе бесполезно, ему нечего противопоставить логике Эмриса. Тот просто не поверит, что для кого-то мог стать исключением из всех правил. Перейти в отдельную категорию. Подняться выше всех представлений о человеческом естестве. Мужчины. Женщины. Мерлин. Все так просто. Но Артуру никогда не хватит слов, чтобы это объяснить.
– Ты можешь говорить что угодно. От этого ничего не изменится, – медленно проговорил Артур. – Это… сильнее меня, я не справляюсь. И руки не помогают. Ты мне нужен, Мерлин.
Эмрис нахмурился, поджал губы. Артур сидел рядом, вперив в него тяжелый взгляд, и ждал.
Мерлин перелистнул страницу и наконец ответил:
– Я уже сказал, что ничего не могу для тебя сделать.
– Неправда, – тут же отреагировал Артур. – Ты уже сделал однажды, помнишь? Ты можешь…
– Я не скорая сексуальная помощь для оголодавших подростков, – прервал его Мерлин, сообразив, к чему тот ведет. – Не рассчитывай, Артур, я не стану в этом участвовать.
Пендрагон закусил губу и прикрыл веки, собираясь с силами. Отец говорил, когда переговоры заходят в тупик, ищи свежие аргументы, новые подходы, раскачивай ситуацию. Никогда не знаешь, где оппонент даст слабину…
– Я мог бы делать для тебя то же самое. Ты ведь, как и я, застрял тут до конца лета.
– Артур, сколько раз я должен сказать тебе «нет», чтобы ты услышал?
– Мы могли бы договориться, – упрямо закончил Пендрагон.
Мерлин хмыкнул и покачал головой.
– Черт, никогда не встречал таких настойчивых людей. Не нужно, я сам в состоянии справиться со своими проблемами.
– И как ты намерен это делать? Продолжишь трахаться с тем парнем? – не сдержавшись, выпалил Пендрагон.
– Да хоть бы и с ним.
Артур едва зубами не скрипнул. Равнодушие, прозвучавшее в голосе Мерлина, говорило о том, что до того местного ему в действительности нет дела. Но если так, то почему он выбирает его, а не Артура?
– Почему с ним, а не со мной?
Мерлин глубоко вздохнул и, наконец, отложил в сторону свою чертову книгу.
– Такое чувство, что ты пропустил мимо ушей все, что я тебе говорил. Во-первых, я не собираюсь пользоваться твоим состоянием. Во-вторых, это не те игры, в которые стоит играть правильным, гетеросексуальным мальчикам. В-третьих, не вижу смысла связываться с тобой ради дрочки. Все, что ты в состоянии предложить, мне не интересно.
– Но я могу по-настоящему! – вскинулся Артур. – Настоящий секс…
– Ты сдурел? – усмехнулся Мерлин. – Что ты несешь? Тебе пятнадцать…
– Да какая разница, сколько мне лет?!
– Большая, знаешь ли, – скривился Мерлин. – Я что, похож на педофила? Даже если ты так вымахал, это не повод забыть, что в голове у этого Давида мозги Бэмби!
Артур вспыхнул от негодования. Открыл рот, чтобы высказать Мерлину все, что он думает по поводу непомерного самомнения, из-за которого Эмрис, по всей видимости, и считает всех, кто младше его, недоразвитыми идиотами, но через секунду до него дошло… Осенило.
– Погоди-ка… С кем ты меня сейчас сравнил? – спросил он, невольно расплываясь в улыбке. – Давид? Давид Микеланджело? Который во Флоренции стоит. Парень с пращей...
Мерлин покосился на него, приподняв брови.
– Да, и что с того?
Артур едва не подпрыгнул на месте. Рывком подавшись к Мерлину, он впечатал ладони в стену по обе стороны от его головы, навис над ним, глядя в лицо сверху вниз…
– Я нравлюсь тебе! – победно заявил Пендрагон. Вздрогнувший было Мерлин уставился на него округлившимися глазами.
– С чего ты взял?..
– Иначе ты не делал бы таких сравнений. Эта скульптура… Ну, царь Давид… Это же какой-то там эталон красоты, верно? Ты от меня в восторге. Признай, Мерлин.
Эмрис со вздохом закатил глаза и поморщился.
– Слушай, это разные вещи. Если я похвалил твою физическую форму, это не значит, что я от тебя в восторге.
– Но моя физическая форма тебя привлекает, – азартно уточнил Пендрагон, наклоняясь еще ниже.
– Да какая, на хрен, разница?! Это не имеет значения! – не выдержав, выпалил Эмрис, но Артур ясно видел, как от близости его тела расширяются зрачки и трепещут, часто втягивая воздух, тонкие полукружия ноздрей Мерлина.
Быстро, пока Эмрис не успел опомниться, Артур дернул его к себе и, повинуясь неведомому инстинкту, втащил на колени, заставив оседлать бедра. Мерлин охнул, выругался от неожиданности, уперся ладонями в плечи, рванулся назад, но Артур не отпустил – вжал в себя, крепким, борцовским захватом зафиксировав на месте.
– А вот это имеет значение? – выдохнул он в шею Мерлину, зарываясь в неё лицом.
Эмрис вновь задергался, но тут же замер, сообразив, по-видимому, что ерзать на коленях у Артура, притираясь промежностью к его паху, не лучшая идея…
– Артур, не дури, – тяжело дыша, произнес Мерлин. – Отпусти меня.
Пендрагон прижался губами к нежному изгибу возле уха, там, где явственно частил под кожей пульс.
– Нет. Тебе нравится. Ты возбуждаешься, я чувствую. Давай ты тоже признаешь, что хочешь меня.
Он прихватил губами кожу, кайфуя от её вкуса и запаха. Да какой, к черту, глюк? Мерлин не знает, о чем говорит.
– Отпусти, – негромко повторил Эмрис, и в его голосе вдруг прозвучало что-то глубокое, повелительное, к чему невозможно было не прислушаться. – Хватит, Артур.
Пендрагон медленно и с неохотой разжал руки. Мерлин тут же вывернулся из его объятий, прянул в сторону, приземляясь на спину. Загребая сено локтями и пятками, он торопливо вполз на стог – повыше и подальше от Артура. Судорожно перевел дыхание.
– Где ты только этого набрался… – пробормотал он.
– Нигде, само собой вышло, – Артур осторожно провел пальцами по его лодыжке. – Видишь, я могу так, чтобы тебе нравилось.
– Никогда так больше не делай! – осадил его Мерлин, отдергивая ногу.
– Но почему я не должен?! – наконец разозлился Пендрагон. – Ты хочешь! Я хочу! Зачем из всего делать проблему?!
– Ты не понимаешь...
– Нет, я все понял! – оборвал его Артур. – Я внимательно слушал тебя, Мерлин, а ты меня, похоже, нет! Я же сказал, что не могу с этим справиться! Ты будешь бегать от меня до конца лета?!
Эмрис поперхнулся воздухом и умолк. Артур сидел напротив, взбудораженный, разгоряченный спором и похотью – сверлил Мерлина яростным взглядом, и было предельно ясно, что он не шутит.
Мерлин нервно облизнул губы и сжал пальцами переносицу.
– Мне надо подумать.
– Ладно. Думай, – резко бросил Артур. Отсел подальше, привалился спиной к стене и замер, не спуская с Мерлина глаз.
Эмрис пошарил вокруг ладонями, нащупал свою книжку и подтащил её поближе, словно ему требовалось отвлечься на что-то привычное, чтобы успокоиться. Зашелестел страницами…
– Так и будешь сидеть и пялиться на меня? – напряженно спросил он, не поднимая глаз.
– Я жду, пока ты подумаешь, – пожал плечами Артур.
Эмрис уронил книжку на живот и, откинувшись назад, уставился в потолок. Артур слушал его шумное, частое дыхание и думал, что не такой представлял сегодняшнюю встречу с Мерлином. Разве он хотел, чтобы все повернулось вот так?
– Ты ведь не отстанешь, я правильно понимаю? – сказал Эмрис после долгой, тяжелой паузы. Это не было вопросом, но Артур тем не менее ответил.
– Ты знаешь, что нет.
Обреченно вздохнув, Мерлин кивнул, будто сам себе. Потер ладонями лицо…
– Ладно, к черту... – пробормотал он, наконец. – Пусть будет так, я согласен.
Артур приоткрыл рот.
– Точно?
– Тебе что, свидетельство с моей подписью нужно? – приподняв голову, съязвил Эмрис. Рухнул обратно и вновь уставился вверх, хмурясь и покусывая губы. Пендрагон втянул в себя воздух, но все-таки промолчал, не желая давать Мерлину повод для новой вспышки. Тот был зол и раздосадован. Терзал губы и напряженно размышлял о чем-то. Своему решению он явно был не рад. И хотя Артур чувствовал, что теперь, сказав «да», Мерлин не пойдет на попятную, какой от этого толк, если непонятно, как к нему теперь приблизиться?
Пендрагон взялся за край футболки, потянул наверх, а потом со вздохом опустил на место. Что он сделал неверно? Конечно, согласие, данное недобровольно, и согласием-то не назовешь. Вот только в этот раз Артур не чувствовал себя виноватым: их желание взаимно, он это ясно видел. А в остальном какая разница, гей он или нет?
Артур все-таки стащил с себя майку и теперь сидел и мял её в руках. Приходилось признать, он совсем не понимает Мерлина. Зато, похоже, знает, как исправить положение. Научился, так сказать, на собственных шишках...
– Слушай, я тут вспомнил, – медленно начал Артур, – у этого Давида член размером с желудь. Это же не намек был?
Эмрис тут же приподнял голову и уставился на него округлившимися от удивления глазами.
– Нет.
– Точно? – Артур недоверчиво прищурился. – А то как-то обидно. Мы с парнями недавно мерили с рулеткой. И у меня был самый длинный и толстый. А ты говоришь – Давид.
Мерлин распахнул рот, вытаращился на Артура. Тот прямо видел, как идиотизм этих слов достигает в его сознании той критической массы, чтобы Эмрис, не выдержав, заржал – взорвался хохотом, как взрывается сжатая под давлением горючая смесь. Напряжение выплескивалось из него вместе со смехом, и Артур был этому рад: хоть что-то в их взаимоотношениях работало как надо.
Пендрагон невольно вздохнул с облегчением. Отшвырнул футболку в сторону и пополз к Мерлину. Конечно, он соврал насчет рулетки. Артур не стал бы заниматься такой ерундой. Но чего только не скажешь, чтобы Мерлину стало легче.
– Так что там с моим членом? – спросил он, трогая его за коленку.
– Все с ним… в порядке… – с трудом выговорил Эмрис.
– Насколько в порядке? – улыбаясь, продолжал допытываться Пендрагон.
– Более чем.
– А по десятибалльной системе?
– Семь из десяти.
– Ага. Ну семь – это мало, – недовольно проворчал Артур. – Ладно, остальное потом доберу. У меня же еще не до конца все выросло.
Мерлин вновь прыснул, срываясь на хохот. Артур осторожно устроился рядом и обнял его за плечи, притягивая к себе. Мерлин еще какое-то время веселился, но вскоре затих, вздохнул и опять посерьезнел. Они лежали совсем близко, глядя друг другу в глаза.
– Значит так, есть несколько условий, – гораздо спокойнее продолжил Эмрис. –Никаких взаимных услуг, поцелуев, объятий и прочей подобной хрени – только дрочка. Я помогаю тебе справиться с твоей проблемой и все. Уяснил?
Артур нахмурился. Этого было недостаточно. Однако по вновь заледеневшим, опасно сощуренным глазам Мерлина он видел, что это максимальная уступка, которую тот готов сделать. По крайней мере в данный момент.
– Хорошо, пускай так.
Мерлин заметно расслабился, прикрыл веки чуть ли не с облегчением.
– Только давай начнем прямо сейчас, – добавил Пендрагон, – а-то у меня ладонь скоро мозолями покроется.
Эмрис вновь хмыкнул, саркастично покосился на Артура, но в его взгляде тот не нашел ни намека на прежнее раздражение. Пендрагон мог только поражаться, насколько все становилось проще, если развеселить Мерлина. Жаль, он раньше этого не понял.
– Окей. Сейчас – значит сейчас, – не стал спорить Мерлин. Повернувшись на спину, он с нарочитой тщательностью размял пальцы.
– Ну что ж, доктор Эмрис спешит на помощь. Доставайте пациента.

Наверное, Артур должен был удовлетвориться тем, чего добился. Мерлин больше от него не прятался. Не раздражался из-за того, что Артур постоянно находился рядом. Не избегал общения. С легкостью болтал о чем угодно, и главное, соблюдал их соглашение.
В глубине души Артур был рад, что Мерлина не приходилось упрашивать, каждый раз начиная все сначала. Эмрис не ломался, не воротил нос, не пытался увильнуть от выполнения «обязательств». Единожды пообещав, он честно держал слово. Артуру даже не приходилось ничего говорить, достаточно было сесть рядом, поймать взгляд Мерлина или позвать его по имени, и Эмрис насмешливо выгибал бровь, откладывал в сторону книжку или лэптоп, или что там в данный момент занимало его внимание и руки. Подсаживаясь поближе к Артуру, он без лишних предисловий расстегивал его ширинку и запускал ладонь внутрь. Казалось, Мерлин и впрямь относился к этому, как к врачебной процедуре, сохраняя четкую дистанцию, и этого было так мало... Артур жаждал большего. Ему стоило огромных усилий сдерживать собственные порывы: не пытаться поцеловать Мерлина, притянуть к себе или хотя бы дотронуться. Это походило на чертову пытку. Ловкие уверенные пальцы Эмриса дарили такое удовольствие, что можно было поехать крышей. От его близости и неприступности срывало резьбу на всех оборотах, однако любые попытки отклониться от оговоренного сценария Мерлин пресекал быстро и эффективно – останавливался. Шустро выворачивался из объятий Артура, а потом в нескольких сочных выражениях напоминал, в какую сторону идти нахуй, и предлагал Пендрагону отправиться туда прямо сейчас, если он не перестанет распускать руки. Но всего обиднее становилось оттого, что Мерлин сам возбуждался в процессе. Пока Артур еще был способен соображать, он мог смотреть в глаза Мерлина, потемневшие, жадно впитывающие его реакцию. Закончив с Артуром, Эмрис, как правило, выдавливал из себя что-то вроде «Отдыхай, я скоро вернусь» и не вполне твердой походкой направлялся куда-нибудь, где Пендрагон не мог его видеть.
Зачем так издеваться над ними обоими Артур не понимал, вот только Эмрис и слышать не хотел об изменении своих условий. От этих разговоров у Мерлина неизменно портилось настроение, он хмурился, становился резким и раз за разом давал понять, что если Артура что-то не устраивает, он может решать свои проблемы сам. А он, Мерлин, уж как-нибудь потерпит его неудовлетворённое пыхтение у себя над ухом.
Единственной отдушиной для Артура становились ночи, когда можно было забраться к Мерлину в кровать и позволить себе немного больше, чем Эмрис разрешал днем. Перед сном Мерлин закрывал на замок только выход в коридор, оставляя незапертой дверь, смежную с гостиной. Артур был в курсе: Эмрис рассказывал как-то, что отсутствие доступа в помещение, где он находится, заставляет его родителей нервничать. Кружной путь в спальню Мерлина всегда был открыт. Искушение, перед которым теперь было сложно устоять. Артур и не устоял. Правда, в первый раз прокравшись в заветную комнату, Пендрагон не планировал никаких диверсий. Он честно собирался разбудить Мерлина, чтобы тот помог ему справиться с бессонницей: теперь без его прикосновений Артур вообще не мог заснуть.
Пендрагон скользнул под одеяло, потряс Мерлина за плечо, сначала слабо, потом сильнее. Мерлин внезапно сел на постели, уставился на него, моргая словно лунатик, а потом, очевидно, признав в полусне, обвил руками плечи, уткнулся носом в щеку и начал оседать обратно, увлекая Артура за собой. Тот так опешил, что даже не дернулся. Мерлин уложил его на подушки, устроился сверху, обнял Артура руками и ногами, будто большого плюшевого медведя, и продолжил себе спать дальше, уютно посапывая ему в ключицу. Пендрагон таращился в темноту, ошалев от выходки вольготно расположившегося на нем «счастья». Руки сами тянулись обнимать Мерлина, гладить волосы, плечи и спину, тискать узкие, поджарые ягодицы. К тому же, верный себе, Эмрис нежиться в постели предпочитал голым! А это ни в какие ворота не лезло! Едва Артур понял, что на Мерлине нет даже белья, то чуть не кончил прямо в штаны.
В общем, сдался Артур быстро. Совесть даже не пикнула, отключилась как опция. Он просто не мог от такого отказаться. К тому же вскоре Артур обнаружил, что Эмрис реагирует на ласку иначе, когда его мозг спит. Во сне Мерлина можно было трогать, целовать, и тот был совсем не против. Мерлин довольно урчал, прижимался к Артуру, бормотал его имя, выгибался под руками и тихо постанывал, когда ему было особенно хорошо. В такие моменты Артур был близок к самовоспламенению, но он слишком дорожил возможностью прикасаться к Мерлину, слишком боялся разбудить его, чтобы потерять голову.
Это был сложный квест, требовавший выдержки и терпения. Артур ждал, когда Эмрис погасит свет в своих комнатах, и спустя два-три часа прокрадывался к нему в спальню. Раздевался, заползал под одеяло, обнимал, легонько поглаживая по плечам, дожидаясь момента, когда ему дадут зеленый свет. Примерно через минуту Эмрис наконец «понимал», что в постели он не один, «узнавал» Артура и прижимался к нему в ответ, обхватывая рукой и забрасывая колено на бедро. Это значило, что разрешение получено и можно двигаться дальше.
Артур легко касался приоткрытых губ Мерлина. Водил языком по мягким контурам его рта, а потом, нацеловавшись вдоволь, спускался ниже. Шея у Мерлина была чертовски чувствительной. На прикосновения к ней Эмрис реагировал очень ярко. Запрокидывал голову, давая больший доступ, вздыхал глубоко и шумно. Тело отзывалось тут же, а сны, должно быть, приобретали порнографический характер. Мерлин заводился, прижимался бедрами к боку Пендрагона и начинал медленно тереться об него. У самого Артура к этому моменту уже искрило в мозгах, и, чтобы не натворить чего-нибудь, он спускал пар вручную. Зато потом становилось легче, голова прояснялась, и можно было вернуться к главному – к Мерлину.
Артур нравилось ласкать его тело, знакомиться с ним, трогать, гладить, искать другие чувствительные зоны – нравилось смотреть на Мерлина, когда он возбужден. После нескольких таких ночей Артур уже знал, как Эмрис реагирует, если водить языком по его соскам, целовать живот, бедра или поясницу. Конечно, никто не давал ему на это права. Конечно, он понимал, что если бы Эмрис вдруг проснулся и застал Артура, точнее, пальцы Артура, за вдумчивым изучением тонких вен на стволе его члена, то убил бы сразу. Риск был велик. Но он того стоил. Артур просто не мог отказаться от возможности ласкать Мерлина так, как давно мечтал.
Больше всего Артур рисковал, когда доводил Мерлина до разрядки, потому что, как бы цепко ни держал его сон, кончив, Эмрис все равно просыпался. В первый раз Артур чудом избежал провала. Мерлин выгнулся в его объятиях, зашелся стоном, и Пендрагон тут же обострившимся до предела чутьем понял, что он вот-вот очнется. Артур инстинктивно прянул в сторону и скатился с кровати – тактическое отступление на безопасную, а главное, не просматриваемую противником позицию он выполнил очень вовремя. Эмрис оторвал голову от подушки, простонал в потолок какое-то ругательство, кое-как вытер испачканный живот краем одеяла, повернулся на бок и, к изумлению Артура, снова заснул. Пендрагон и впрямь был изумлен: Мерлин даже не заподозрил, что рядом с ним мог кто-то находиться и в целом отреагировал так, будто просыпаться в луже спермы для него не новость. Могло ли это значить, что Артур ему и раньше снился?..
Пендрагон хотел бы это узнать, а еще больше жаждал объединить дни и ночи. Он оставался в постели Мерлина все дольше, порой просто обнимал его, спящего, рискуя отключиться рядом, а однажды задержался почти до утра. Тогда, в тусклом свете зарождающегося дня, Артур впервые заметил то, что лишило его покоя на несколько суток. Вдоль внутренней стороны запястий Мерлина тянулись уродующие кожу шрамы, в существование которых Артур бы даже не поверил, если бы не увидел собственными глазами. Руки Мерлина выглядели так, словно он старательно и упорно ковырял их чем-то острым – ножом или бритвой – в попытке добраться до вен. От этой картины делалось худо. Мысль, что Мерлин, его Мерлин, когда-то давно пытался свести счеты с жизнью, казалась дикой и внушала безотчетный, мутный страх.
В ту ночь он так и не смог сомкнуть глаз. Лежал в странном оцепенении и чувствовал себя человеком, который долго брел по глухому лесу и вдруг, сделав новый шаг, едва не рухнул в открывшуюся у ног пропасть. Над ней клубился туман, она казалась бездонной. Что делать со своим новым знанием о Мерлине, Артур просто не знал.