Автор: Tyen
Бета: -Wintersnow-
Оформление: SonScipiona
Пейринг: Артур/Мерлин, немного Артур/Гвен
Рейтинг: PG-13
Жанр: детектив, ангст, романс
Размер: 14 274 слова
Саммари: это история о поисках, памяти, принятии, прощении, о долгом возвращении домой и настоящей любви. История, которая началась с исчезновения Мерлина...
Примечание: написано на Артур/Мерлин ОТП фест «Две стороны одной медали».
Тема № 8. Детектив
читать дальше
День первый. Отчаянный.
Среди лесов, холмов и пожелтевших полей тянулась широкая дорога — основная артерия, по которой в Камелот двигались торговые обозы из отдаленных деревень. После двух недель засухи из-под под ног, копыт и колес плотным облаком поднималась пыль и казалось, будто дорога окутана туманной дымкой. Люди кашляли, хрипло вторя лошадям, но упрямо везли зерно и овощи в столицу, которой предстояло пережить зиму на продуктах, доставленных крестьянами. За последние три недели погибли почти все запасы в королевских подвалах. Кто-то называл это проклятьем, а кто-то сетовал на то, что король почти забросил свои обязанности. Ни то, ни другое не было верно. Но в чем заключалась истинная причина, даже самые умные головы Камелота так и не догадались.
Вдалеке, едва различимый, но безошибочно узнаваемый, появился конный отряд рыцарей.
Артур осторожно убрал руку с каменного выступа, за который, сам того не замечая, держался все это время. Ветер теребил волосы и сушил глаза, которые от долгого напряженного вглядывания вдаль начали слезиться. Красный плащ за спиной, казалось, выплясывал дикий танец, хлопая на ветру, как крылья большой птицы. Доспехи остыли настолько, что словно отяжелели и тянули вниз, к земле. Артур подался вперед, старясь различить настроение отряда, заранее узнать, с какими новостями рыцари вернулись после трех дней очередных поисков.
У входа на вершину башни тихо хлопнула дверь, и по каменному полу зашелестели юбки, неторопливо застучали каблуки.
— Ты должен быть в зале, — послышался тихий нежный голос, на плечо легла маленькая ладонь. — Мне пришлось обедать без тебя.
— Нет аппетита, — уклончиво ответил Артур, и это была правда. Вот уже неделю ему кусок в горло не лез, и приходилось глотать казавшуюся безвкусной пищу только для того, чтобы сохранять силы. Ведь даже в это время, когда на счету каждый кусок хлеба, он обязан был есть. Слабеть он права не имел.
— Ты не должен так себя изводить. — Гвен вздохнула, нашла его руку и сжала, согревая. — Ты делаешь все возможное, но прекрасно понимаешь, что не можешь бросить королевство и отправиться на поиски сам. Ты уже был во всех окрестных лесах, ты искал, звал, спрашивал. Прошу тебя, остановись. Мне тяжело смотреть, как ты губишь себя, ради… ради одного человека.
Артур промолчал. Еще недавно Гвен была согласна сделать все, чтобы спасти этого человека, а теперь… она стала королевой. И забыла, как много Мерлин сделал для нее. Нет. Артур не делал все возможное. И хоть он безраздельно доверял своим рыцарям, они — не он. Артур сердцем чувствовал, что сам бы справился гораздо лучше. Просто потому, что у него всегда было некое шестое чувство в отношении Мерлина, безошибочно приводящее к нему. Как бы ни старались Гвейн, Персиваль, Леон и остальные, у них не было этого преимущества.
Артур развернулся, чтобы уйти, и даже не взглянул на Гвен.
— Отряд возвращается, — коротко пояснил он и быстро сбежал по ступеням во двор.
Гвен проводила его долгим взглядом, на миг прикрыв глаза и поежившись на холодном ветру, и обхватила плечи руками. Она смотрела на приближающийся отряд со смесью сожаления и горечи.
Артур ждал у главного входа в замок. Соблюсти приличия и остаться в тронном зале у него не хватило выдержки. Впрочем, ни для кого из обитателей замка давно не было секретом, что их королю невероятно важен его личный слуга. Однажды они наблюдали, как Артур посреди ночи в одном исподнем кинулся выручать Мерлина, когда этот идиот вляпался в очередную передрягу.
Гвейн быстро спешился, но с едва заметной задержкой откинул повод, немного дольше положенного смотрел на луку седла и трепал лошадь по гриве. Артур устало прикрыл глаза. Знак был предельно ясен: рыцари не привезли хороших новостей. И теперь Артуру снова захотелось оказаться на вершине башни — там думалось и дышалось гораздо лучше.
— Мы проехали до самой границы, — с нотками извинения в голосе сказал Гвейн. — Спрашивали в каждой деревне, каждого трактирщика, но никто не видел Мерлина. Честное слово, будто в воздухе растворился.
— Уверен, что не было ничего? — устало переспросил Артур.
— Ничего, касающегося Мерлина, — быстро пояснил Леон, который шел теперь на шаг позади, по левую руку Артура. — Но ходят слухи…
— Упорные слухи, — вставил Гвейн.
— …что на короля готовится покушение. Я бы не советовал их игнорировать.
Если бы назавтра самый мирный из соседей объявил ему войну, Артур не удивился бы. Или если бы небо рухнуло на землю. У него все равно уже три недели было такое чувство, будто его придавило огромной сферой. Как сказал Леон: на короля готовилось покушение. Вот только тот в последнее время чувствовал себя все больше Артуром, просто Артуром, которого отлично знал Мерлин, но который был скрыт от всех других. Пожалуй, даже от Гвен. И вряд ли его поданные обрадуются этому незнакомцу.
— Подробности? — сухо потребовал Артур.
— Ничего определенного. Но в замке, в вашем ближайшем окружении, находится шпион.
— Если пошли слухи, то он недолго будет скрываться, мы поймаем его, развязав болтливые языки.
— Не все так просто. — Гвейн придержал для Артура двери. Так полагалось делать Мерлину, но чаще было наоборот — это Артур пропускал его вперед, чтобы неуклюжий слуга не убился ненароком о тяжелые створки. — Мы поняли, что слух пустили для устрашения, чтобы выше величество занервничали и этим навредили себе.
— Они хотят, чтобы я навредил себе? — Артур усмехнулся. — Оригинальный способ отправить меня на тот свет.
— Да, но именно это навело меня на мысль… — Леон прочистил горло.
— Что это они похитили Мерлина? — Артур покачал головой. — Но тогда они должны были подобраться ко мне очень близко, раз им стало известно о моих слабых местах.
— Да брось! — с усмешкой перебил его Гвейн. — В Камелоте не осталось человека, который не знал бы, как ты дорожишь Мерлином. Даже если вы стоите по разным углам тронного зала, это очевидно.
За такие слова Гвейну следовало бы как минимум отрубить голову, но ведь он был прав. Получив трон и заручившись поддержкой верных друзей, Артур расслабился и позволил себе шагнуть навстречу тому отношению к Мерлину, которое тот заслуживал. Всегда рядом, с широкой улыбкой, с дерзкими ответами на приказы, с теплыми (раздраженными, веселыми, вызывающими, подбадривающими) взглядами поразительных синих глаз. Мерлин стал лучшим другом Артура и незаметно занял место самого важного человека в его жизни. Хотя не так давно это место по праву принадлежало Гвен.
Вернувшись в тронный зал, Артур сел за круглый стол и откинулся на спинку стула, сложив руки на груди и не сводя пристального взгляда со своих лучших рыцарей. В сражениях и битвах все было гораздо проще — руби, защищайся, круши врага, иначе он сокрушит тебя. В интригах и закулисной игре был хорош дядя Агравейн, но сам Артур пока мало что смыслил. Отец проследил за тем, чтобы сын вырос могучим воином, лучшим рыцарем Камелота, но не позаботился рассказать ему о другой стороне власти — лжи, предательстве, заговорах, интригах. Впрочем, он мог и сам не знать, управляя королевством с помощью силы, мощи и страха. Артур же опирался на уважение и равенство — куда более уязвимые основы.
— Расскажи мне, как прошли поиски. — Артур взглянул на Гвейна. У того был более острый взгляд, чем у Леона, к тому же, в кабаках и трактирах тоже болтают о многом, и вряд ли за время поисков кто-то кроме Гвейна успел в них побывать.
Гвейн едва заметно покачал головой, но подчинился. В его голосе чувствовалась горечь утраты, но лишь малая толика той, что пришлась на долю Артура.
— По твоему приказу мы выехали на рассвете три дня назад и направились к северной границе королевства. Если Мерлина и увезли, то только туда, потому что в нескольких милях к тому направлению от замка ты нашел его шейный платок, однако никаких следов, кроме этого, не было. И даже если были, то успели затоптаться на пыльной дороге. Я отрядил людей внимательно смотреть по обочинам, в траве, под колесами проезжающих телег — не найдется ли еще чего-нибудь. Сам глядел вдаль, на случай, если Мерлин ушел пешком, обидевшись на тебя, как ты предполагал. Вот только думаю, что он давно бы вернулся, будь это так. Глашатаи, разосланные по деревням, разнесли весть по всему Камелоту.
Мы ехали три дня, заезжая в каждую, даже самую отдаленную, деревню, пока не достигли гористой местности. Вершины уже полностью стали белыми. Мы дошли до края снежной шапки, но на ней не было ни единого следа. По всей протяженности небольшого ущелья наст лежал нетронутым, разве что кое-где пробегали мелкие животные. Местные сказали, что снегопада не было уже три недели, а значит, никто не мог пройти этим путем после пропажи Мерлина.
На обратной дороге мы снова спрашивали всех путников, осматривали обочины, искали следы, но безрезультатно. Артур, прости, но Мерлина нам теперь не найти.
Гвейн замолк, шумно выдохнул воздух, словно хотел сказать что-то еще, но в последний момент сдержался. Артур знал, что Мерлин мог утонуть в болоте, их на северной стороне было не мало. Мог попасться в руки бандитам, которые, недолго думая, убили бы его и закопали в неглубокой могиле в лесу. Мог стать жертвой дикого зверя. Мог наткнуться на того самого шпиона, о котором говорил Гвейн, а такие не любят оставлять в живых случайных свидетелей. А мог просто уйти, обидевшись на грубые слова Артура; когда Мерлин хотел спрятаться, у него это отлично получалось. Как бы ни был неприятен последний вариант, Артур отчаянно надеялся именно на него. Ведь это означало бы, что Мерлин жив.
— Что именно говорят о шпионе? — после паузы спросил Артур.
— Это одна из любимых тем в трактирах на окраине. У нас и то толкуют меньше. — Гвейн усмехнулся.
— Ничего конкретного, — добавил Леон. — Но это не просто шпион, люди уверены, что тебе угрожает предатель. Кто-то из твоего близкого окружения лжет тебе и планирует свергнуть с трона. Они не знают имени и даже положения предателя, но уверены, что, как они говорят: «Король ему полностью доверяет, и в этом его ошибка. Король не должен верить никому, порой даже самому себе, а наш слишком мягок и благороден, чтобы взглянуть на своих прихвостней объективно. Продать его готов каждый, дело в цене, неудивительно, что это случилось. Странно только, что тянули так долго».
— Не слушай, — перебил Леона Гвейн. — Иначе подумаешь, что народ тебя не уважает. Они любят тебя, а эти пьяные придурки — отбросы, опустившиеся на самое дно. Они сами неспособны ценить хорошее.
— Но в чем-то они правы, — возразил Артур. — Я доверяю всем вам. Но не считаю это ошибкой.
— Ты бы проверил каждого. На одном доверии корону не сохранишь.
— Вы должны лично найти предателя, — добавил Леон. — Если это действительно один из нас, то никому нельзя верить. Даже Гвейну и мне.
— Я буду верить Персивалю в таком случае, — усмехнулся Артур. — Мне понадобится помощник, хотя бы один.
В иное время ему бы помог Мерлин — единственный, кто никогда не предал бы. Что ж, кто знает, может, поиски предателя приведут его к потерянному другу?
Две недели назад Артур ни за что бы не признал Мерлина другом. Нелепый слуга, который знает его лучше всех и с которым забавно проводить время. Не более. Но теперь Артур научился не лгать хотя бы самому себе.
Покинув тронный зал, он, петляя коридорами, словно хотел запутать пресловутого шпиона, вздумайся тому следить за ним, направился в каморку Гаюса. Поговорить следовало о многом. Начать с того, что о судьбе Мерлина по-прежнему ничего не было известно, а потом перейти к предателю. Рискнуть, ведь теперь никому нельзя было доверять, но Артур привык полагаться на кого-то. На того, кто его выслушает. Кто даст советы, которым он при принятии решений может и не следовать, но точно примет к сведению.
Гаюс низко склонился над большим столом, уставленном пробирками, колбами, настойками. Другой стол был полностью завален книгами, которые лежали даже на полу. Дверь в комнату Мерлина была приоткрыта. Артур невольно прислушался — не раздастся ли оттуда тихое посапывание или шелест страниц, как было всегда, когда там находился Мерлин.
— Гаюс? — окликнул Артур старого лекаря, когда тот не обратил внимания на вторжение в свою каморку.
Гаюс вздрогнул, уронил какую-то пробирку, и на столе запузырилась ядовито-зеленая жидкость, прожигая внушительного размера дыру.
— Ваше величество! — осуждающе воскликнул старый лекарь и схватился за тряпку, которая тоже немедленно растворилась в зеленой жидкости.
— Колдуешь? — поднял бровь Артур.
— С вашего разрешения. — Гаюс схватил другую пробирку и залил ее содержимым лужу. Шипение утихло, пузыри опали, но в столе осталась большая прожженная впадина. — Это очень деликатная наука. Одна ошибка — и я мог оказаться на месте этого стола.
— Буду стучать в следующий раз, — вместо извинений заключил Артур. — Есть результаты?
— Нет. Ни одно из поисковых заклинаний не работает, словно Мерлина больше нет в этом мире.
— То есть…
— Нет, Артур, вообще нет. Даже… — Гаюс сглотнул, — даже его тела, будь он мертв. Мерлин исчез бесследно, либо ушел слишком далеко от Камелота.
— Последнее больше похоже на правду.
— Вы плохо знаете магию, ваше величество, и забыли, как Мерлин способен впутываться в неприятности.
Артур вынужден был согласиться. Он пересказал Гаюсу отчет Гвейна, добавил от себя, что теперь бросит все силы на поиски шпиона и попросил лекаря сделать то же. Но оставалось одно обстоятельство, которое Артур раньше не обсуждал, но теперь был готов.
— Он снится мне. Каждую ночь, — сказал он. — Мерлин. Я… я никогда не говорю с ним и наблюдаю будто со стороны. Он живет где-то на берегу озера в небольшой хижине в компании незнакомого старого колдуна. Они не слишком-то уживаются там, и Мерлин любит гулять в лесу, который совсем не похож на наш. И я не замечал, чтобы он стремился обратно, Гаюс. Несмотря ни на что, Мерлину хорошо там, среди озер, в мире, где кроме старого колдуна и трактира на перекрестке дорог нет больше ничего.
Гаюс надолго задумался, невидяще глядя на книжный шкаф и машинально крутя в руках пустую пробирку. Он был единственным человеком, который понимал Артура после исчезновения Мерлина, потому что чувствовал почти то же самое. Если Артур потерял друга, то Гаюс — сына.
— Это может быть просто сон, — наконец, сказал старый лекарь.
— Нет. — Артур был уверен, чувствовал.
— Да, это может быть мир, в котором сейчас находится Мерлин, но это не значит, что он реален. Хижина, озеро, старик — все это может твориться у него в голове или быть…
— ...жизнью после смерти. — Артур понял.
— Вы должны прекратить попытки разгадать эти сны, иначе утонете в них, утратите разум, — Гаюс со стуком поставил пробирку на стол. — Простите, ваше величество, но я утомился, думаю, мне нужно лечь спать.
Артур коротко поблагодарил его и ушел. Он долго бродил по городу, вдыхая сухой холодный воздух и подставляя лицо неутихающему ветру. Мерлин забрал с собой привычные туманы и дожди, в день его исчезновения испортились все запасы еды в замке. И если первое еще можно было списать на совпадение, то второе — ниточка, за которую следовало зацепиться.
Не замечая, как продрог за несколько часов прогулки, по возвращении в замок Артур направился в свою старую спальню, где ему не могли помешать ни слуги, ни Гвен, которая обязательно завалила бы его вопросами, на которые он не был готов отвечать.
В озере около хижины рыбы сроду не водилось. В двух других, до которых ходьбы было не больше получаса, она выпрыгивала из воды, словно норовя попасть на ужин к счастливому рыбаку. Зато там невозможно было купаться, тогда как у хижины в чистой прохладной воде плавать было одно удовольствие. Мерлин стянул с себя одежду, как попало сбросил сапоги около большого камня и, ежась и поджимая пальцы на ногах, медленно вошел в озеро. Это был его ежедневный утренний ритуал. Старик (он не называл своего имени, как бы Мерлин его ни выспрашивал) с самого первого дня, когда окунул его в воду силой, настаивал на этой процедуре. Мерлин спорил поначалу, пытался убежать, обмануть, обливаясь из ведра во дворе, но в итоге всегда оказывался в озере. Со временем он привык и больше не пытался отвертеться.
Солнце светило сквозь листья деревьев, выплясывая по поверхности воды бодрый утренний танец. Мерлин подплыл к одному из бликов, накрыл его рукой и совсем не удивился, когда яркий солнечный луч исчез, словно его утопили. Мерлин заглянул в глубину, в самую толщу воды... и отшатнулся. Темная, почти черная в тени бездна манила, затягивала, звала за собой, но не это было самым пугающим. А чувство, которое поднялось из самых потаенных уголков души, распространилось по всему телу — смесь страха, отчаяния, пустоты, бессилия. Никак не связанное с обычным спокойным утром и привычным купанием. Мерлин, набрав воды в рот и уши, поспешно поплыл к берегу. Сердце бешено колотилось, а в ногах появилась слабость. Он кое-как выбрался на берег и посмотрел на свои руки. Раньше они держали кого-то, обнимали, прижимали к себе, но что это было за «раньше», когда оно было — Мерлин не помнил. Так продолжалось все три недели, которые он провел в Озерном краю. А может, и дольше, ведь, по словам Старика, он прожил всю жизнь в хижине на берегу Среднего озера.
Всего озер в округе было шестнадцать. Мерлин не помнил названия всех, ему достаточно было знать, что он живет на Среднем озере, а рядом расположены Нижнее и Рыбное. Все озера за день было не обойти, понадобилось бы десять, а то и больше суток, чтобы как следует изучить каждое.
Мерлин осознал себя три недели назад. Он лежал на жесткой скамейке с влажным полотенцем на лбу и бормотал странные слова. Одно из них было похоже на имя, но звуки уже стерлись из памяти, остались только ощущения, и когда Мерлин думал о нем, то становилось одновременно тепло и больно. Но это были лишь отголоски прежней жизни. Старик объяснил, что Мерлин по глупости искупался в Озере Памяти и теперь утратил ее навсегда. Как это произошло и почему он, якобы выросший в этом краю, полез в опасное озеро, Старик решил умолчать.
Днем Мерлин работал в трактире на перекрестке дорог, а вечером читал или просто глядел в полоток, лежа на жесткой лавке и стараясь вспомнить. Старик не одобрял, но ему и не обязательно было замечать.
Отметив, что солнце уже забралось высоко и он, скорее всего, снова безнадежно опоздал, Мерлин наспех оделся, дотронулся до открытого горла, которое часто мерзло и вообще казалось слишком уязвимым, незащищенным, и отправился в трактир. Ему предстояло весь день бегать с подносами, тяжелыми кружками, выслушивать похабности и пьяные речи. Изо дня в день одно и то же, совсем не то, чем Мерлин предпочел бы заниматься. Казалось диким, что он безропотно проработал восемь лет мальчиком на побегушках, до того как потерять память. Может, потому и полез в озеро, что вся жизнь казалась скучным серым пятном? Но с другой стороны, гуляя по лесу, ловя рыбу в тишине и уединении, Мерлин был счастлив.
Шум, гул голосов, стук тарелок, ложек, кулаков — это давно стало привычным. Трактир жил своей жизнью пивного заведения, и не удивительно, что иногда там завязывались драки.
Мерлин только-только вынес поднос с жареной бараньей ногой, порезанной на большие неровные куски, как кто-то подсек его под колени. Пол ушел из-под ног, тарелки разлетелись в стороны, затылок гулко встретился с твердой поверхностью. Перед глазами фейерверком вспыхнули золотые искры, в голове образовался туман... неплохо было бы сейчас потерять сознание. Но такой роскоши Мерлин, видимо, не заслуживал. Немного полежав, он поднялся на ноги, огляделся: драчуны даже не заметили, что сбили с ног скромного помощника трактирщика. Мерлин молча собрал то, что осталось от тарелок с жареным мясом, и поплелся обратно в подсобное помещение.
До конца дня больше не случилось ничего примечательного. Но на пути в хижину Мерлин поймал себя на том, что непрерывно шепчет одно слово: «Артур».
— Забудь, — резко бросил Старик, когда Мерлин рассказал ему об этом. — Не имеет значения.
— Но как же! Это важно, я чувствую! Кто такой этот Артур?
— Ты знал его в детстве, давно, ваше общение не продлилось долго. — Старик поставил на стол миску склизкой каши. Мерлин недоверчиво уставился на нее и поспешил заявить, что не голоден.
Дальнейшие попытки заговорить об Артуре Старик решительно пресекал. Но Мерлин чувствовал — это не просто имя детского приятеля, это нечто большее, то, что, несмотря на отравленную воду Озера Памяти, не исчезло насовсем, а сохранилось где-то в самых укромных уголках души.
Мерлин лег на свою жесткую лавку, посмотрел в окно на звездное небо, которое до сих пор казалось ему чужим, и едва слышно позвал:
— Артур. Артур!
Потом еще и еще раз, пока не провалился в сон, и даже тогда, казалось, не перестал шептать родное имя.
День второй. Результативный.
Артур вновь видел во сне Мерлина. На этот раз сон начался с большого озера, над поверхностью которого виднелась черноволосая голова. Мерлин явно был испуган и плыл что было сил, а потом пулей вылетел на берег и уставился на свои руки. Артур предпочел бы оказаться рядом, успокоить его, поддержать, потрепать по макушке… или просто прижать к себе, не обращая внимания на его наготу и мокрое тело. Он сам не знал, кому бы эти объятия помогли больше — Мерлину, в чьих глазах все еще плескался страх, или самому Артуру, медленно сходящему с ума от потери.
Последующие события сна запомнились плохо. Проснулся Артур с бешено стучащим сердцем. Он точно знал: на этот раз что-то изменилось. Мерлин звал его по имени. Повторял снова и снова, но Артур никак не мог до него дотянуться.
Если это загробная жизнь, то она отвратительна. Мерлин заслужил гораздо лучше.
Джордж, к которому Артур уже немного привык, помог одеться, молча разгладил невидимые складки на красном плаще и отодвинул стул, приглашая сесть и позавтракать. Оставалось только удивляться, как Джордж находил его каждое утро, где бы Артур ни устроился на ночь. Мерлин бы, не обнаружив его в покоях, в панике забегал по всему замку, предполагая самое худшее. Такая забота веселила, немного раздражала, но в первую очередь была ценнейшим даром.
После завтрака Артур велел вызвать в свою комнату Персиваля. Он мог бы безоговорочно довериться Гвейну или Леону, но это стало бы слишком очевидным выбором. По этой же причине для встречи он остался в своей старой комнате — месте, где никто не ожидал его найти.
Персиваль вошел размашистым шагом, неслышно притворил за собой дверь и вытянулся во весь немалый рост посреди комнаты. Артур, оставшись сидеть на стуле, задрал голову, чтобы получше разглядеть одного из своих рыцарей и окончательно уверился, что сделал правильный выбор.
— Садись, — он махнул на стул по другую сторону большого дубового стола.
Перси осторожно выполнил приказ, умудрившись чуть виновато улыбнуться, когда едва не уронил соседний стул на пол.
— Тебе известны все подробности истории о неком шпионе, который завелся в моем окружении, — начал Артур. — Я должен найти его. Первая причина этому очевидна — чтобы сохранить трон, вторая же — пока только мои надежды, но я думаю, что он как-то связан с исчезновением Мерлина.
Персиваль сочувственно поджал губы. Сколько подобных гримас Артур видел за минувшие три недели ни лицах всех, кто его хоть немного знал! Даже Джордж, всегда безупречный, без единой эмоции выполняющий свои обязанности, жалел своего короля. Неведомый предатель безошибочно нашел и выдернул стержень, без которого развалится Камелот, потому что развалится сам Артур.
— Я хочу, — упрямо продолжал Артур, — чтобы ты проверил все расходы из казны с начала года. Понимаю, что это дело нелегкое и что ты не особо в этом смыслишь, но можешь взять в помощники Гаюса или Джеффри, они помогут. Я же пока… займусь кое-чем другим.
— Ваше величество, — сказал Персиваль, его пальцы на сложенных в замок руках побелели от напряжения. — Что мне искать?
— Растраты. Кто брал деньги без моего ведома. На что на самом деле они уходили. На покупку зерна или же уплывали в чей-то карман. Предательства начинаются с малого, Персиваль, может быть, с лишнего золотого, который кто-то забыл вернуть в казну.
— Может, мне следует проверить ваше окружение?
— Не стоит. Вряд ли это даст результаты, шпион научился прятаться очень хорошо.
— Вы подозреваете всех?
— Практически.
— Даже Гвейна и Леона? Гаюса? — Персиваль, казалось, не верил в свои выводы, но был прав.
— Да, каждого.
Артур отпустил его копаться в финансовых бумагах, а сам вновь направился к Гаюсу. Хотелось поговорить с ним о сне, о Мерлине, что тот вспомнил его имя, но старый лекарь четко дал понять — это не имело значения. Сны — это только сны, отголосок потери, не более. Поэтому Артур, по привычке покосившись на комнату Мерлина, попросил Гаюса о помощи в поиске вполне реального шпиона.
Утер Пендрагон ненавидел магию в любых ее проявлениях. Артур, как стал королем, покончил с казнями, но и официально разрешать колдовать в Камелоте не спешил. Гаюс был единственным исключением, которому однажды дал добро даже сам Утер, когда спасал свою дочь. И теперь ради Мерлина Артур сделал то же самое. Да и глупо было бы не воспользоваться его знаниями в поисках шпиона.
— Помоги, — с порога попросил Артур. — Найди заклинание, которое вычислит шпиона.
Гаюс только усмехнулся.
— Такого заклинания не существует. Если бы оно было, то каждый захотел бы воспользоваться им, и в мире не осталось бы места хитрости.
— Стоило бы его создать. — Артур огляделся и бездумно полистал несколько книг.
— Это мог бы сделать лишь один человек, но я понятия не имею, где он.
— Кто?
— Ох, ваше величество, Артур, забудьте. Считайте, что я пошутил.
У Гаюса порой были жестокие шутки. Но не в такой ситуации. Значит, он что-то узнал.
— Я проверил погреба, как вы мне велели, и нашел кое-что, — сказал Гаюс, роясь на столе среди бумаг.
— Это касается Мерлина? — быстро спросил Артур.
— Нет. К сожалению, нет. Но это может вам помочь. — Гаюс наконец нашел искомое и подал бумагу Артуру. На ней тонкими штрихами был нарисован рисунок, напоминающий герб. В густом переплетении ветвей деревьев замерла лисица — гибкий зверек, принюхивающийся к чему-то в воздухе.
— Что это? — Артур повертел бумагу в руках и даже перевернул другой стороной.
— Магический след того, кто испортил все зерно в погребах замка, — пояснил Гаюс и выгнул бровь, будто был удивлен нерадивостью своего ученика.
— И как он нам поможет? — спросил Артур, внимательнее вглядываясь в рисунок.
— Это как уникальный слепок души, ниточка, за которую я могу потянуть. В зерно был добавлен яд. Злоумышленник хотел лишь испортить его, но не травить город и лично вас.
— Продукты испортились сразу, как только в них добавили яд?
— Нет, прошло около часа. Но это действительно был кто-то, хорошо знакомый с распорядком нашей кухни, он позаботился о том, чтобы никто не съел отравленных продуктов.
— Гаюс. Но… Может, Мерлин, он… ты же знаешь его, может, он отравился и…
— Нет, — уверенно заявил Гаюс. — Нет. Тогда бы я нашел его.
Артур немного расслабился. Он думал совсем не о том, имя Мерлина не сходило с его языка, а образ не покидал голову. Так было неправильно. Нужно было смириться. Хотя бы на время — принять, отложить. Иногда лучше выждать, чтобы достичь результата.
— Яд использовали необычный, — добавил Гаюс. — Он создан с помощью магии, а значит, может статься, что мы ищем не просто шпиона, а шпиона-колдуна.
Это значит, что теперь найти его будет еще сложнее.
— Шпион мог воспользоваться услугами колдуна, чтобы изготовить яд.
— Я тоже об этом думал. — Гаюс посмотрел на свет одну из пробирок. — О, это действительно так, вы правы. Этот яд мог даже продаваться на рынке под видом духов, например.
— Мы поймали такого торговца два месяца назад, — припомнил Артур.
— Но это не значит, что нет других.
Оживление на рынке обычно царило в утренние часы, почти стихая к полудню и вновь разгораясь вечером. На большой площади в центре Нижнего города торговали, казалось, всем: от горшков до дамских нарядов, от капусты до крепко сколоченных стульев. Торговцы стекались в столицу со всего королевства ради того, чтобы продать пару безделушек и увезти домой монеты, на которые семье предстояло держаться всю зиму. Ремесленники, впрочем, имели преимущество, и запасись они вовремя, например, соломой или кожей, могли мастерить забавных кукол или шить обувь в любое время года. Продавцы запахов, запертых во флакончики, и прочей любимой женщинами ерунды примостились около продавцов тканей. Они почти терялись среди ярких полотен и веселого женского смеха, но никогда не оставались забыты. К любому платью полагался аромат. Флакончики были так похожи один на другой, что различить их было практически невозможно. Поэтому Артур предпочел смотреть в глаза продавцам, а не на яркие прилавки.
Все были удивлены, кто-то улыбался, один лавочник даже попытался обрызгать его жидкостью, по запаху напоминающую грязные носки. В носу нестерпимо зачесалось, Артур чихнул, потом еще раз и краем глаза приметил, как вздрогнул один из продавцов и спрятал что-то в карман.
— Взять его! — распорядился Артур.
Торговец попытался убежать, уронив прилавок на пути стражников, но далеко не ушел. Артур сделал несколько шагов в сторону, протянул руку и ловко метнул тяжелую цепь с ближайшего прилавка. Она обвила беглецу ноги, тот пошатнулся и рухнул, пропахав носом пыльную землю.
Стражники подхватили его под руки, обшарили карманы торговцы, и передали спрятанный там флакон Артуру. Остальное содержимое прилавка тот попросил доставить к Гаюсу незамедлительно.
Торговца увели в подземелья. Перед тем, как отправиться допрашивать его, Артур лично отдал флакон Гаюсу и дождался подтверждения, что в нем тот самый яд.
— Где ты взял это? — спросил Артур у торговца, потрясая перед ним флаконом с ядом. Джонни, у него на висках уже поседели волосы, а его все равно звали по-мальчишески — Джонни.
— Сделал, — жалобно ответил тот.
— Ты сам сделал яд? — вкрадчиво переспросил Артур. Несмотря на то, что Джонни явно что-то знал, на колдуна он похож не был. Ну да многие из них выглядели как невинные агнцы, а на деле оказывались могущественными магами.
— Нет! Я сделал ароматную жидкость. Не знаю ни про какой яд.
— Но ты торговал им.
— А… — Джонни запнулся и почесал затылок, явно пытаясь что-то сообразить. — Я его нашел.
— Так просто? И как же понял, что это яд?
— Ну… я скормил его своей собаке, да. Она сдохла, так и понял.
— Ложь, — рявкнул Артур так, что Джонни сжался в комок. — Ты купил яд у кого-то, у мага, который изготовил его.
— Нет!
— Да. Скажи мне его имя, где он живет, и я не отправлю тебя на плаху.
Джонни захныкал. Жалкое, никчемное существо, которое могло погубить столько народу!
— Я не хотел, — признал он. — Я взял его для продажи только вчера. Старик заявил, что у него остался лишний, а выкидывать жалко, да и не нужно. Вот я и взялся помочь. Но я не продал ни одного флакона!
Джонни затрясся, наверное, представляя, как ему отрубают голову. Артур долгое время смотрел на него, прежде чем спросить:
— Кто этот старик?
— Мой сосед.
— Как его имя? — Артур подошел к Джонни вплотную и наклонился, глядя ему прямо в глаза.
— Я не знаю, не знаю! Все зовут его просто Старик!
Зрелище было отвратительное — здоровый мужик, который лепетал и рыдал, словно младенец. Артур брезгливо отстранился и вышел прочь.
В любое другое время он бы послал людей, чтобы схватить колдуна, но теперь вынужден был возглавить маленький отряд сам. Развалюха, больше похожая на сарай, а не дом в столице государства, находилась на окраине Нижнего города. И была пуста. В ней явно жили двое — в одном помещении, разделенным куском мешковины. На стороне колдуна аккуратными пучками были развешены травы, лежало несколько книг и соломенная кукла, напоминающая человека. На ее шее болтался кусок красной ткани, завязанный наподобие шейного платка.
На обед подали шикарную баранью ногу, но Артур съел всего лишь несколько кусочков, показавшихся ему жесткими и пресными. Гвен, довольная тем, что уговорила мужа поесть, как приличествует королю, сидела напротив и часто бросала на него задумчивые взгляды. От этого аппетит пропал окончательно. Артур залпом выпил кубок вина, поморщился и встал из-за стола, громко отодвинув тяжелый стул.
— Останься, — тут же попросила Гвен.
Артур отрицательно покачал головой.
— Мне больно видеть тебя таким, — она вздохнула и тоже отложила вилку.
— Если не будешь меня задерживать, то я смогу это исправить, — сухо ответил Артур.
Гвен подошла к нему — по-прежнему красивая, в пышном темно-синем платье, с золотыми украшениями в волосах, с мягкой улыбкой и заботой в глазах и прикосновениях. Она изменилась, с тех пор как Артур полюбил ее. За прямоту, за храбрость, за то, что ставила на первое место его человеческие качества, а не титул, за ненавязчивую заботу и готовность защищать его до конца. Ему всегда не хватало в ней особого задора, широкой улыбки, язвительности и мудрости. Ее советы были просты, разумны, помогали, но в них не было задела на будущее. На его будущее великого короля. Гвен была служанкой, и это нравилось Артуру, казалось таким правильным полюбить неравную себе, признать ее достойной короля. Но тогда он не учел одного. Что часто, сам не осознавая того, представлял вместо карих глаз и смуглой кожи бесконечно глубокую синеву и почти болезненную бледность, вместо пышных форм — худое угловатое тело, вместо тонких, высоких ему слышались стоны низкие, хриплые, вибрирующие, мужские. Артур столько лет пытался не думать о том, что пытается заменить простой симпатией истинное чувство, что вместо спокойного сосуществования с Гвен мог бы получить настоящее счастье с другим слугой. С мужчиной. С Мерлином. Может, в этом и крылся ответ на вопрос, почему Артур всякому сидению в замке предпочитал охоту и походы — в них Мерлин всегда был рядом, и не нужно было делить свое внимание между ним и Гвен.
— Ты нашел шпиона? — поинтересовалась Гвен, нежно поглаживая его руку.
— Пока нет, — ответил Артур, благодарный, что она сменила тему. — Но я скоро выясню, кто отравил все наши запасы продуктов.
— О, это как-то связано с предателем? Ты думаешь, это он.
— Я точно знаю, что это связано с исчезновением Мерлина.
Гвен напряглась, а потом резко отдернула руку. Артуру на миг показалось, что в выражении ее лица проскользнуло отвращение и злость.
— Кажется, я видела кого-то в тот день у складов, — после паузы сказала она.
— Опиши его! — выдохнул Артур.
— Он укрылся плащом и опустил на лицо капюшон, но я уверена, что это был высокий худой мужчина в мягкой обуви, потому что шагов почти не было слышно. Из-под плаща выглядывал кусок красной ткани.
— Красной… как плащ Камелота?
— Нет, другая. Где-то здесь, — она дотронулась до горла, а потом спустилась чуть ниже. — Здесь, как…
— У него не было седых волос? — быстро спросил Артур, пока она не предположила нелепое. И страшное.
— Ты подозреваешь Гаюса? — Гвен отчаянно помотала головой. — Нет! Я бы узнала.
Артур невольно улыбнулся. Гвен всегда рвалась защищать каждого. Милая, добрая Гвен.
— Гаюс вне подозрений, — ответил Артур. — Но это может быть Старик — колдун, который сделал яд.
— О, — только и сказала Гвен.
Затем она коротко обняла Артура со спины и удалилась.
Артур оставил Леона и еще нескольких рыцарей в хижине Старика — на случай, если тот вернется. Колдун мог отлучиться за травами или другими ингредиентами для зелий. Гаюс, побывав в доме и изучив книги, настойки и всяческие засушенные пучки, сделал вывод, что Старик — очень сильный маг. Даже то, что он не использовал настоящего имени, служило лишним доказательством — наверняка его искали не так далеко от Камелота. Яды готовить он навострился явно не вчера.
Гаюс попросил еще время для изучения книг и зелий, Леон охранял хижину, и Артуру не оставалось ничего иного, как посвятить остаток дня делам государственным. Он принял несколько жалоб от крестьян на нападения разбойников, обещал разобраться с диким зверем, пожиравшим скот и, похоже, имевшим магическое происхождение, распорядился о ежегодном турнире и долго разговаривал на отвлеченные темы с послом из соседнего королевства. Артур старался прощупать его, понять, не шпион ли он, а тот в свою очередь заливался соловьем о своем маленьком, но гордом государстве, которому была необходима военная мощь Камелота и его умелые рыцари. Этот вопрос требовал размышлений, и после трехчасовой беседы Артур с трудом выставил посла за дверь.
Глаза слипались. Рядом оказался исполнительный Джордж, проводил Артура до спальни — вновь до той самой, старой, — помог снять доспехи и ушел, на всякий случай оставив на столе ужин. Артур лежал без сна, размышляя о том, что идеальный слуга Джордж гораздо хуже отвратительного слуги Мерлина по одной простой причине — он не Мерлин.
Артур тяжело поднялся, добрался до стола, выпил все вино из кувшина и снова лег, едва не придавив собой соломенную куколку, которую прихватил из дома колдуна. В голове немного зашумело. Так похоже на шум листвы в лесу, на тихий плеск озерных вод. У песчаного берега, на котором, заложив руки за голову, лежал Мерлин. Рядом на песке было написано имя «Артур» и три больших вопросительных знака. Чуть поодаль стояло большое ведро, полное воды, рядом второе — пустое. Даже во сне Артур почувствовал, как всколыхнулось что-то глубоко внутри. Мерлин был полностью обнажен и прекрасен в своей уверенности, что за ним никто не наблюдает.
У озера послышался всплеск. Мерлин лениво повернул голову, отвлекаясь от своих мыслей. Память не возвращалась, слово, начертанное на песке, так и оставалось просто словом, хоть и вызывающим неопределенные эмоции. Старик сказал, что так бывает — одно-два воспоминания могут всплыть, но не более. И не всегда они будут чем-то важным. Случайные вспышки, мимолетные чувства. Может, этот Артур защитил когда-то Мерина от хулиганов, поэтому... Мерлин пытался убедить себя в этом, поверить Старику, но у него ничего не получалось.
Кто-то выругался совсем рядом, затем раздались шаги по мелководью. Мерлин запоздало сообразил, что лежит на песке совершенно голый, а одежда находится на камне в десяти шагах, у кромки леса. Никогда прежде сюда не забредали люди. Никогда.
Мерлин спешно перевернулся на живот, выбрав из двух зол меньшее — уж лучше он будет сверкать голой задницей, чем демонстрировать все остальное. Даже если это Старик, обнажаться перед ним не хотелось.
Из-за деревьев, растущих у самой воды, показался молодой светловолосый мужчина. Он был задумчив, бледен и казался немного нереальным, словно Мерлин смотрел на него через дымку или мутное стекло. Правильные черты лица, голубые глаза, фигура воина — что-то было в этом знакомое. А еще мужчина был полностью одет, и Мерлин сам не знал, радоваться этому факту или огорчаться (впрочем, эти мысли были уже совсем глупыми).
Мужчина прошел еще несколько шагов, прежде чем увидел лежащего на песке Мерлина. Он запнулся, едва не полетел в воду и уставился во все глаза. Мерлин покраснел и покрылся мурашками, подавив желание немедленно закопаться в песок с головой.
— Мерлин, — пробормотал мужчина, не решаясь подойти ближе, и вытянул перед собой руку, словно хотел коснуться.
— Э-э, да, — ответил Мерлин. — Вы меня знаете?
Потому что если это так, то он сможет рассказать. Обо всем. О том, кем был Мерлин, о его жизни, подружках, приятелях, привычках, любимых местах и книгах... Старик отказывался говорить обо всем этом, в трактире никто ничего не знал о нем, там просто не замечали худенького мальчишку.
— Ты меня видишь?— удивленно спросил мужчина, будто могло быть по-другому. Или он был колдуном и разрабатывал новые чары невидимости, а теперь расстроился, что ничего не получилось?
— Конечно, вижу. Не очень хорошо, да и смотреть неудобно, но…
В следующее мгновение мужчина оказался рядом, сгреб Мерлина в охапку и прижал к себе, зарывшись носом в отросшие растрепанные волосы. Мерлин слабо, совсем по-девчоночьи пискнул, по инерции попытался вырваться, но потом понял, что не хочет этого. Самым правильным казалось сейчас сидеть в объятиях незнакомца, обнимать его широкие плечи и чувствовать тепло его тела.
— Куда ты пропал, Мерлин? Почему?
— Я никуда не пропадал, я... — Мерлин немного отстранился, чтобы посмотреть в его глаза, и понял, что это большая ошибка — утонуть в них оказалось проще простого. — Кто вы?
— Мерлин? — непонимающе переспросил незнакомец. — Я ведь нашел тебя. Только не говори, что ты ничего не помнишь.
— Ничего, кроме последних трех недель.
— Просто так у нас с тобой ничего не получается, — немного разочарованно пробормотал незнакомец. — Но почему ты звал меня?
— Но я тебя не звал, — возмутился Мерлин. Мужчина выразительно посмотрел на большую надпись на песке, на одно-единственное имя. — Так ты — Артур! — догадался Мерлин. — Ты мой друг детства?
— Да. И нет. Знать не знал тебя в детстве, хотя тот возраст, когда ты пришел в мое королевство, сложно назвать взрослостью.
— Расскажи мне, — отчаянно попросил Мерлин. — Я должен знать.
И Артур рассказал. Кратко о восьми годах, в течение которых они знали друг друга. О том, что Артур король, а Мерлин его слуга — наиболее приближенный человек и, кажется, друг. Последнее Артур не произнес вслух, но Мерлин понял, почувствовал, что по-иному и быть не могло. Взять хотя бы эти объятия, которые они так и не разорвали. Или лицо Артура, когда он вышел из воды и увидел Мерлина. Неподдельные, искренние эмоции — они не покупаются и не продаются.
— А как ты нашел меня? — спросил Мерлин, когда Артур замолчал. Тот открыл рот, чтобы ответить, но тут же закрыл обратно.
— Я... я не помню, — наконец, сказал он. — Будто это стерлось из памяти.
— О, — Мерлин взволнованно выдохнул.— Может, ты искупался в Озере памяти?
— В каком таком озере?
— Его воды заставляют тебя забыть. Старик сказал, что я упал в него, поэтому утратил память навсегда.
— Кто-кто сказал?
— Старик... я так и не понял то ли он мой дядя, то ли просто человек, который подобрал меня в детстве.
Артур отстранил Мерлина от себя и внимательно посмотрел ему в глаза. Наверное, надеясь увидеть там человека, которого хорошо знал и в котором нуждался. Мерлин попытался ответить тем же, но умом понимал, что видит Артура первый раз в жизни. И сидит в его объятиях совершенно голый, не стесняясь и вообще позабыв обо всем. Осознав свою наготу, Мерлин покраснел до корней волос и постарался прикрыться хотя бы чем-нибудь. Артур усмехнулся, глядя на его забавные ужимки, и сунул в руку красную тряпку, больше похожую на набедренную повязку, очень узкую набедренную повязку.
— Это твое, — пояснил Артур, и когда Мерлин покосился сначала на кусок ткани, а потом на свой пах, расхохотался. — Это шейный платок, идиот. И если ты вдруг стесняешься меня, то придется с этим смириться: я отворачиваться не собираюсь.
Мерлин фыркнул, рывком поднялся с песка и, стараясь выглядеть как можно естественней и расслабленней, направился к камню с одеждой. Затем быстро оделся и, подумав, повязал шейный платок. С ним действительно было гораздо лучше.
Артур, оглядев его с ног до головы, хмыкнул.
— Я надеялся, что кроме платка, ты больше ничего не наденешь.
Мерлин вновь покраснел и дернул за красную ткань.
— Прости, если ты и заслужил лицезреть меня в одном только платке, то я это не помню. Придется постараться и заслужить это снова.
— Ты не изменился.
Артур обошел его и устроился на камне, глядя на спокойную гладь озера.
— Как оно называется?
— Среднее. — Мерлин тоже посмотрел на воду, которая даже в солнечный день казалась черной.
— И чем оно примечательно?
— Ничем. Просто большая яма и вода в ней, даже рыба не водится, и почти нет водорослей.
— Но ты в нем купаешься.
— Приходится, мне велит...
Мерлин осекся на полуслове. Почему Старик заставляет его каждый день купаться в озере, в котором нет ничего живого? Ни от кого другого он не слышал больше названия озер, и теперь понял, что после каждого купания память о прошлом забивалась еще дальше. Вчера он провел в воде меньше положенного часа и вспомнил имя Артура. Сегодня — только переплыл на другой берег, и Артур оказался рядом с ним настоящий, абсолютно точно не чужой. Мерлин вспомнил свои чувства к нему. Помог ли в этом рассказ или дело было в чем-то ином?
Солнце, отражаясь от воды, слепило яркими бликами. Мерлин задрал голову, чтобы посмотреть вверх... и едва не свалился с камня.
— Боже! — воскликнул он. — Я совсем забыл про работу...
— И не вспоминай, — посоветовал Артур, поддерживая Мерлина за руку, чтобы он снова не свалился. — Она у тебя отвратительная.
— А есть тоже отвратительно? Без денег мне даже помоев не дадут.
— М-м-м... — Артур порылся в висящем на поясе мешочке. — Я дам тебе денег, только прошу, забудь про свою работу.
Он вытащил пару монет странного вида. Мерлин уставился на золотой кружок и помотал головой.
— Это не деньги.
Артур сунул ему горсть монет.
— Даже если здесь в ходу другие, это золото, от него никто не окажется. Мерлин не стал спорить, осторожно завернул деньги в грязный носовой платок и привязал к поясу.
— А теперь, — Артур широко улыбнулся, — мы должны придумать, как вытащить тебя отсюда и вернуть домой.
Мерлин улыбнулся в ответ. Домой... не в старую хижину в лесу, а домой! Он действительно очень хотел этого.
Но в следующее мгновение Артур исчез. Просто растворился в воздухе и там, где была его улыбка мгновение назад, теперь струился солнечный свет. Мерлин бросился вперед, надеясь поймать, не дать исчезнуть, но нащупал только пустоту.
— Артур, — в отчаянии позвал он. — Артур!
Где-то высоко закричала птица.
К вечеру Мерлин обошел лес и побывал на шести озерах, но так и не нашел ни следа Артура. Тот появился словно из ниоткуда и снова ушел в никуда. Возвращаться к Старику Мерлин не стал, а заночевал на сухом подлеске между корней огромного дуба. Если, не искупавшись в озере на следующий день, Мерлин начнет вспоминать, то докажет — именно Старик лишил его памяти.
День третий. Абсурдный.
— Сир! Ваше величество! — Кто-то тряс его за плечо, жестко вцепившись пальцами в кожу. — Вы должны проснуться.
Артур перевернулся на спину и нехотя открыл глаза. Ему снился такой чудесный сон, в котором он говорил с Мерлином, обнимал Мерлина, прижимал его к себе, причем совершенно голого. Не удивительно, что его тело отреагировало соответствующим образом. Артур улыбнулся своим мыслям, воспоминаниям из сна, которые были такие яркие, такие настоящие, будто случились где-то на самом деле.
Его снова потрясли за плечо. Рядом с кроватью стоял Джордж, склонившись в вежливом поклоне. На его лице застыла гримаса нетерпения.
— Что случилось? — спросил Артур. — Ты сдурел будить меня посреди ночи?
— Сэр Леон, ваше величество, взял под стражу человека, который отравил наши запасы продовольствия.
Артур долгие несколько секунд соображал, о чем болтает слуга, а потом скатился с кровати и начал торопливо натягивать сапоги. Сон отвлек его от событий вчерашнего дня, где он вышел на след отравителя. Решив начать с дел государственных, он надеялся спасти Мерлина… эта мысль заставила его буквально впрыгнуть в сапоги и помчаться в темницы, не особо заботясь, что ворот рубахи сбился на бок, а волосы так и остались растрепанными и примятыми с одного бока после сна.
Леон поджидал его у входа с тремя другими рыцарями. Артур поморщился, узнав, что присматривать за Стариком не оставили никого, наорал на Леона, досталось и вернувшимся с обхода стражникам. Старик — колдун, мог выбраться в любой момент, просто посмотрев на решетку и расплавив ее или отбросив к противоположной стене. Но все обошлось. Старый, даже хотелось назвать его древним, пленник сидел в углу камеры и невозмутимо разглядывал своих гостей.
— Неважно выглядите, ваше величество, — усмехнулся он, оценив внешний вид Артура.
— Как твое имя? — жестко спросил тот.
— Называй меня Старик. Свое прежнее имя я давно успел позабыть, — он прищурился, будто слукавил на этих словах, и полез в карман серого балахона, очень напоминающего одежды Гаюса. — Об этом яде говоришь? — спросил он, показывая флакон. — Это не яд вовсе, а целебная настойка.
— Которая едва не погубила мое королевство.
— У нее строгие противопоказания к применению — нельзя смешивать с едой. — Старик мерзко ухмыльнулся.
— Зачем ты это сделал?
— Меня наняли. Хорошо заплатили, почему бы и не согласиться.
— Кто?
— О, это правильный вопрос. Мальчишка. В простых крестьянских одеждах, худой, темноволосый, с большими лопухами вместо ушей.
Артур дернулся, словно его ударили, и крепче вцепился в прутья темницы. Под описание подходил лишь один человек, и по иронии судьбы только он не мог оказаться шпионом.
— Ты врешь, — прошипел Артур, желая войти в клетку и как следует приложить Старика головой о каменную стену, не заботясь о его возрасте. — Кто тебя нанял?
— Я же говорю, мальчишка. Принес деньги и флакон, у меня даже платок сохранился, в который он их завернул. Вот, — Старик выудил откуда-то синий кусок ткани. Шейный платок Мерлина, без сомнения. И если бы этот идиот имел глупость попытаться погубить Артура, то оставлять колдуну свой платок… даже Мерлин сообразил бы так не делать.
— Хочешь сказать, что мальчишка заплатил тебе, чтобы ты изготовил яд?
— О, — Старик хлопнул в ладоши, будто это была самая забавная часть игры, которая разворачивалась в королевском подземелье. — Мальчик принес мне его, попросив проникнуть на склады и отравить запасы. Он сказал, что так никто его не заподозрит, если в это время он будет, например, прислуживать королю. Бедный маленький слуга, которого никто не заподозрит в предательстве. — Старик рассмеялся каркающим смехом и закашлялся, долго прочищая горло.
Артур смотрел на него, как на червяка, вылезшего в дождливую погоду на поверхность. Отвращение, которое он испытывал из-за того, что Старик отравил все запасы еды, не шло ни в какое сравнение с яростью, вызванной предположением, что Мерлин и есть предатель. Камелот выживет, в казне есть деньги, чтобы закупить новых запасов, и вскоре эти неприятности забудутся. Но если Мерлин, его Мерлин, окажется совсем не тем, кем знал его Артур, если все его поведение — это искусная игра, то жизнь просто потеряет свои краски. Эту рану в душе Артура не залечит уже никто.
— Ты ведь убил его, Старик. Ты отравил продукты, а Мерлин тебя видел. Ты заколдовал его, и он потерял сознание. А после ты отнес его на болота и утопил. Или превратил его тело в прах, чтобы я никогда его не нашел. Избавился от доверчивого парнишки, и теперь придумываешь сказки о его виновности.
— А разве ты не понял, король? Мальчик не просто принес мне яд. Он изготовил его с помощью магии, очень сильной магии, скажу я тебе. Твой Мерлин — могущественный маг. Он когда-нибудь говорил тебе об этом?
Артур так сильно сжал пальцы на решетке, что сверху посыпалась пыль. Еще немного, и он выдернул бы прут с корнем.
Старик явно рассказал не все, что знал, но Артур больше не мог. Он должен был остыть и собраться с мыслями. Сейчас его единственным желанием было — придушить старика собственными руками, а после разрушить добрую половину подземелья. Артур взбежал по ступенькам вверх, сбил с ног одного из стражников, но даже не обернулся посмотреть, все ли с ним в порядке. Вверх, вверх, как можно выше. К свежему воздуху, обжигающему легкие, к неумолимому ветру, не стихающему ни на миг после исчезновения Мерлина. Артур прислонился лбом к холодным камням и позволил себе расслабиться. Его плечи поникли, одна рука болталась отяжелевшей плетью, из горла вырывались хрипы. Контраст между сном, в котором был Мерлин, самый настоящий Мерлин, несмотря на потерю памяти, и реальностью, где тот мог оказаться предателем, сводил с ума. Артур не был какой-нибудь размазней, он был королем, не имел права на личные привязанности, если они вредят его королевству. А Мерлин, похоже, вредил и еще как, похитили его или сам сбежал — неважно.
Сзади хлопнула дверь. Ветер ее захлопнул или… Раздались шаги. Артур усилием воли заставил себя встать прямо и обернуться, почти вежливо, почти тепло, почти любяще улыбаясь Гвен.
— Что случилось? — спросила она. В последнее время эта фраза стала ее любимой: с нее Гвен начинала почти каждый их разговор.
— Ничего, — ответил Артур. А этим словом он привык отвечать. Ничего, чем он мог бы поделиться со своей женой. — Сплошная ложь, смутные подозрения, не больше.
— Что сказал Старик? — Гвен подошла ближе и заглянула его в глаза.
— Сказал, что это Мерлин дал ему яд. Что Мерлин маг. Что он и есть предатель.
— И ты ему веришь?
Артур удивленно посмотрел на нее.
— Нет. Гвиневра, это же Мерлин, ты сама знаешь его. Он не мог, он никогда бы не предал меня. Не верь грязным наговорам.
Гвен опустила взгляд, облизала губы и взяла Артура за руку, ее мягкие нежные пальцы погладили его ладонь.
— Ты сам говоришь, что должен подозревать каждого, — осторожно сказала Гвен.
— Мерлин — не каждый, — раздраженно пояснил Артур. — Неужели ты не понимаешь?
— Я видела его рядом с нашей казной. — Гвен закусила губу и напряглась, боясь даже взглянуть на Артура. — Я интересовалась, ему никто не разрешал входить туда.
Артур помотал головой и, коснувшись подбородка Гвен, заставил ее посмотрел ему в глаза.
— Это не Мерлин, — отчеканил он.
Но мир, кажется, взбесился, сошел с ума, пока Артур спал. Или Артур потерял свой якорь (язвительный, с нелепыми ушами), и его вынесло в открытое море, где привычные истины и законы обращались в ничто.
Ближе к полудню Персиваль нашел Артура в тронном зале и нехотя сообщил, что уже долгое время из казны пропадали деньги, но за последние три месяца их исчезло гораздо больше, чем за пятнадцать лет до этого. Вор не слишком хорошо замел за собой следы. Персиваль поспрашивал, и оказалось, что Мерлина очень часто замечали около комнаты казначея.
Если хотя бы на миг допустить, что Мерлин был предателем, то получалось: он запасал себе средства для побега. С такими деньгами он мог попроситься на какой-нибудь торговый корабль и уехать с Британских островов так далеко, как только мог, чтобы Артур никогда не нашел его. Мерлин успел достаточно хорошо изучить короля Камелота, чтобы понять — тот кинет на его поиски все силы. И скрыться от него можно, только хорошо заплатив и уехав на другой конец мира. В этом была логика, вот только… она была абсурдна.
— Ищи дальше, — приказал Артур Персивалю. — Попробуй выяснить, когда именно пропадали деньги, может, Мерлин был там совсем в другое время.
Персиваль ушел. С высоты трона его рост казался не таким внушительным, а выражение лица — виноватым. Словно это он отвечал за поступки Мерлина или корил себя за то, что вообще раскопал что-то на королевского слугу.
Но ниточек, ведущих к виновности Мерлина, становилось все больше и больше. Старик, Гвен, Персиваль — двоим из них Артур доверял безоговорочно. А третий мог и не врать, повторяя, что это Мерлин — маг и предатель. Артур чувствовал, что не в силах сам разобраться в этом, и с абсурдным пучком доказательств отправился к Гаюсу.
Тот выслушал молча, качая головой и внимательно глядя куда-то в пыльное высокое окно. Однажды Артур вытащил через него Мерлина прямо на улицу, чтобы посмеяться и позабавиться его обидой, но не рассчитал силу. Мерлин потом долго ходил с больными царапинами на животе и повторял, что еще немного, и он бы лишился довольно важного органа. Артур тогда почти извинился, даже подарил слуге свою мазь от порезов и ссадин и не загружал его в тот день работой. Мерлин, казалось, не понял, что перед ним так извинялись, и дулся еще неделю, став еще язвительнее и специально комом взбивая подушки и плохо заправляя простыни, чтобы ночью сворачивались в жгут. Артур даже уложил его однажды вечером рядом с собой, чтобы тот почувствовал, каково ему. Они так и уснули тогда — рядом, а проснулись в обнимку, крепко переплетясь всеми конечностями. Пожалуй, это было самое лучшее пробуждение Артура за всю его жизнь.
— Есть способ проследить след от казны к вору магией? — спросил Артур у Гаюса в завершение своей речи. Он не стал говорить, что всем сердцем верит в невиновность Мерлина. Сейчас ему нужно было думать только головой.
— Думаю, найдется. — Гаюс поднялся со своего места и прошел к шкафу с книгами. — Дайте мне несколько часов, ваше величество.
— Сколько потребуется, — Артур положил руку ему на плечо. — Пожалуйста, Гаюс…
Тот промолчал. Старый лекарь выглядел уставшим, почти изможденным, под глазами залегли глубокие тени, кожа превратилась в сморщенный блеклый пергамент и стала бледнее, чем у Мерлина. Гаюс явно плохо спал, питался кое-как и корпел день и ночь над книгами, готовил какие-то зелья и совершенно забыл о себе.
— Тебе нужно поспать, — мягко сказал Артур, заметив, едва ли не впервые, что не ему одному плохо без Мерлина.
— Позже, еще не все дела закончены. — Гаюс улыбнулся в ответ.
Артур пообещал себе проследить, чтобы Гаюс лег спать. Если тот не может заснуть один в своей каморке, то Артур предоставит старому лекарю лучшие покои в замке. Никто другой не заслужил их так, как Гаюс. Жаль, что тот обязательно откажется от милости короля.
Несколько часов на то, чтобы отыскать очередной способ… попытку оправдать Мерлина. За это время можно успеть сделать еще кое-что. На пути к замку Артур свернул в сторону конюшен, прошел к знакомому стойлу и погладил своего коня по гладко вычесанной гриве. Им предстояло небольшое путешествие к северной части города. Артур вскочил в седло и пришпорил коня, пуская его в иноходь.
Красный шейный платок Артур нашел сам на третий день после того, как Мерлин пропал. Они тогда с Гвейном и Леоном обыскивали окрестности и подошли почти вплотную к засохшим болотам. Еще до рождения Артура топи пересохли и превратились в обычную низину. Только сохранившийся зеленый цвет почвы и неприятный запах напоминали о бывших болотах. Но когда Гвейн едва не утонул, наступив на твердую, на первый взгляд, землю, стало ясно — топи вернулись. Это был еще один знак, странность, сопутствующая исчезновению Мерлина.
А в самом центре новых болот лежал красный шейный платок. Артур, рискуя жизнью, пробрался к нему, прыгая по кочкам, и сумел вынести, даже не искупавшись в вонючей жиже. Но платок так и остался только трофеем и не смог помочь в поисках.
Теперь Артур думал, что упустил что-то важное на болотах.
Он спешился у кромки леса и торопливо пошел вглубь, забирая влево. Как в первый раз его словно вело за руку чутье, так и в этот он безошибочно вышел точно на то место, где заметил платок. Теперь на маленьком островке ничего не лежало. Хотя Артур надеялся на сапог, рубашку или самого Мерлина, внезапно появившегося там, слабого, изголодавшегося…
У края островка воздух странно вибрировал. Артур прищурился, стараясь разглядеть получше, подался вперед, но было слишком далеко. И тогда он решился. Нашел большую палку, встал около первой кочки и осторожно пошел вперед, тщательно выбирая себе дорогу.
В тот первый раз ему, наверное, невероятно повезло, да и болота еще не разрослись до нынешних размеров. Теперь надеяться на удачу было по меньшей мере глупо. В какой-то момент сапог соскользнул с гладкой кочки, нога угодила в воду, Артур потерял равновесие и рухнул в болото. Вода попала в рот, вязкая жижа сковывала движения, кочка внезапно оказалась слишком далеко. Артур успел порадоваться, что не надел доспех этим утром, с ним бы он утонул в считанные мгновения. Вибрация воздуха на островке теперь была ближе — словно рябь шла по воде. Или это только чудилось Артуру?
Не в силах больше бороться с болотом, он расслабился и позволил жиже затягивать себя все глубже и глубже… Выбраться не получалось, помощи ждать было неоткуда. Исчезновение Артура спишут на успех шпиона, который добьется своего и сядет на трон, если, конечно, предателем был не Мерлин. Артур усмехнулся. Да, рядом не было Мерлина, чтобы снова спасти его. Первая же опасность, и король Камелота погибает без своего слуги…