ЮСТ. Авторский фик. "Точка невозврата"

[arthurxmerlin]

Название: Точка невозврата.
Автор: Need in magic
Бета: Reckless London
Фендом: Merlin, пересечение с вселенной Humans.
Размер: 15500 слов.
Жанр: sci-fi, космоопера, юст, романс, кроссовер.
Пейринг: Артур/Мерлин
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: нет.
Примечание: Текст написан на Артур/Мерлин ОТП фест «Две стороны одной медали».
Дисклеймер: Мне за это даже не платят! (с) Мерлин.
Саммари: «Чутье не подвело Артура и в этот раз. Неприятности начались, едва они совершили скачок и вышли из подпространства в непосредственной близости от Куберы. Двигатели отказали сразу, следом с секундным опозданием перегорела электроника, превратив новейший, военный шаттл в беспомощный кусок железа. Гравитация планеты увлекала его вниз, корабль заваливался набок и падал, прорывая раскалившимся корпусом разряженную азотную атмосферу…
Внутренне капитан Пендрагон был готов к какой-нибудь аварийной ситуации, а потому оказался единственным, кто не растерялся. Он, а еще Мерлин, который мгновенно разразился громкой, пестрящей цифрами тирадой, сводившейся, по сути, к одному — если не остановить падение, они врежутся в поверхность планеты, как пылающий метеорит»…
Тема: ЮСТ.

«Что бы мы ни делали, всегда есть такая точка, после которой наши действия становятся необратимыми. Точка невозврата. Момент, после которого уже нельзя повернуть назад». (с)

— Ну как? Есть прогресс? — негромко спросил Артур, прислоняясь плечом к стальной опалубке дверного проема. Металл даже сквозь ткань майки казался теплым: температура в бункере перевалила за отметку тридцать градусов по Цельсию и продолжала повышаться. Древние кондиционеры с натужным гудением гоняли по помещению горячий воздух. Аварийные лампы едва работали, и все вокруг тонуло в багровом сумраке: давно вышедшие из строя громоздкие приборы, уродливая спартанская мебель, силуэт Артура в черной форменной футболке и серых полувоенных брюках, которые при таком освещении приобретали оттенок свернувшейся крови.
— Я испробовал все известные мне способы взлома, — в тон ему отозвался Мерлин, — если провальные попытки тоже засчитываются, то да — мы по уши в прогрессе.
Артур едва заметно усмехнулся, потом вздохнул, с печальной нежностью обводя взглядом едва угадывающиеся в красно-бурой темноте контуры тела Мерлина.
Расставив длинные ноги, тот сидел на раскладном, вращающемся кресле напротив растянутого на полстены голографического монитора. Чуткие, изящные пальцы порхали над виртуальной клавиатурой. Голубые блики, разбавляя багровый сумрак, плясали на лице, груди и плечах, а широкие, прозрачные очки отражали ползущие по экрану строчки кода.
— Этой системе больше ста лет, — озвучил Артур известный им обоим факт, и добавил: — Я просто не верю, что ты не способен с ней справиться.
— Я взламываю её уже двое с лишним суток, Артур, — Мерлин сдвинул очки на лоб, утомленно потер уставшие глаза, потом вернул очки на прежнее место, — это до хрена как много, учитывая… обстоятельства…
Уголки его губ огорченно опустились, а темные брови напряженно сошлись к переносице.
— Я не уверен, что…
— Ты справишься, — решительно прервал его Артур и был вознаграждён легкой улыбкой, мелькнувшей на губах Мерлина. Тот повернул голову и бросил в сторону двери благодарный взгляд.
— Твоя вера в меня успокаивает, — иронично заметил он.
— В кого мне верить, если не в тебя, — небрежно пожал плечами Артур, и лицо Мерлина тут же сделалось трогательно беззащитным, как и всегда, когда он слышал нечто, что не укладывалось в его картину мира.
Артур понимал, что переходит им же самим установленные границы, но ничего не мог поделать с этим. В последнее время он все чаще делал подобные признания, выдавая себя с головой и смущая беднягу Мерлина. Хорошо еще, что тот не понимал истинных причин поведения Артура и каждый раз находил его словам и поступкам собственное объяснение. Вот и сейчас, Мерлин закусил губу, дернул ногой, поворачиваясь всем телом к Артуру.
— Не надо так думать. Я не всесилен, — почти виновато произнес он.
— Ты просто устал, — мягко отмел это возражение Артур. Оттолкнувшись плечом от стены, он направился в центр комнаты, где среди проводов и ящиков с сетевым оборудованием угнездился Мерлин, — Когда ты спал в последний раз?
Мерлин прикрыл глаза, подсчитывая.
— Восемь земных суток назад, перед высадкой на планету. Или перед падением. Крушением. Смотря как это назвать.
— Тебе нужен перерыв, — сказал Артур, вглядываясь в его лицо. Веки Мерлина покраснели от постоянного напряжения, белки глаз рассекали прожилки сосудов.
— Не нужен. Не сейчас, — запротестовал Мерлин, запрокинув голову и глядя на Артура снизу вверх, — Отсутствие сна никак не сказывается на моей работоспособности.
— Врешь, — ласково, словно говорил с ребенком, ответил Артур, и Мерлин саркастично закатил глаза.
— Еще пару часов. Пожалуйста, — тут же посерьезнев, попросил он.
— Это что-то изменит?
— Не знаю. Возможно.
Артур поджал губы, обвел взглядом комнату, вновь посмотрел в глаза Мерлина и сдался.
— Кофе? — со вздохом спросил он. Мерлин расцвел в ослепительной улыбке, которая заставила сердце Артура сжаться и пуститься галопом.
— Ты просто прелесть, — Мерлин азартно хлопнул в ладони и повернулся обратно к монитору. Артур усмехнулся.
— Никому об этом не говори.
Обогнув «гнездо» Мерлина он направился к стоящей на стеллаже древней кофемашине, реанимированной Персивалем для Мерлина и настроенной под его потребности. Горькая черная жидкость полилась в подставленную чашку плотной, густой струей. Артур даже представить не мог, каков на вкус получившийся «напиток», как и степень концентрации кофеина в нем. Однако Мерлин ширял им свой мозг, словно ракетным топливом.
— В чем именно состоят твои затруднения? — осторожно спросил Артур, возвращаясь обратно с чашкой в руках и протягивая её Мерлину. Тот не глядя взял кружку, сделал большой глоток и удовлетворенно вздохнул. Любой нормальный человек уже сжег бы себе вкусовые рецепторы — Мерлину было хоть бы что.
— Тут какая-то через жопу вывернутая система шифрования, — с досадой произнес Мерлин, — Никак не могу разобраться в алгоритме смены кода. Кто бы ни писал защиту для этой системы, он был на всю голову долбанутым параноиком.
Артур нахмурился, сожалея, что так плохо разбирается в той области, к которой относилась проблема Мерлина. Его специализацией была астронавигация и оперативное управление во время экспедиций, но никак не информационные системы. И в то же время капитан Пендрагон был единственным членом экипажа, кто обладал достаточным уровнем доступа к архивным материалам земного космофлота, чтобы видеть полный отчет по проекту «Кубера». Он был единственным, кто владел всей информацией о станции, которая стала их убежищем и одновременно ловушкой. Если бы еще Артур мог разобраться, что из доступных ему секретных сведений могло помочь Мерлину, а упоминание о чем стало бы лишь бессмысленным раскрытием государственной тайны. В конце концов, Артур был военным… Он всю жизнь выполнял приказы… Хотя в последние дни столь многое катилось к черту…
Артур вздохнул и прикрыл глаза. Если он ошибется в выборе, его ошибка может стоить жизни им всем. Ему вдруг пришло в голову, что эта дилемма имела много общего с тем, как запутанно развивались (а точнее не развивались) его взаимоотношениями с Мерлином. Который год Артур выбирал молчание. И в глубине души был вовсе не уверен, что поступает правильно.
— Кто научил тебя ругаться? — спросил он, так и не придя ни к какому решению.
— Гавейн, — Мерлин отвел взгляд от монитора и неуверенно оглянулся на Артура, — Он сказал, что мой лексикон стоит освежить. Что-то не так?
— Нет, все в порядке, — успокоил его Артур, — Работай. Два часа, Мерлин, а потом ты идешь спать.
— Честное хакерское, — с улыбкой ответил Мерлин, приподнимая правую ладонь в шутливом салюте.
Артур коротко кивнул ему и двинулся к выходу. У самого шлюза обернулся, в последний раз бросая взгляд на Мерлина. Тот замер перед экраном, вглядываясь в струящиеся по нему ряды символов. На лице застыло выражение предельной сосредоточенности. Левая рука механически подносила к губам чашку, а правая танцевала над клавиатурой, набирая очередную, недоступную пониманию Артура комбинацию команд.
Артур обвел глазами его четкий, изящный профиль, мягкие губы, длинные стрелы ресниц, шею, ключицы, выглядывающие из выреза футболки, и вышел из комнаты. Грудь болела, а сердце налилось тяжестью и глухо стонало, мучаясь от жажды.
Артур шел по коридору, подсвеченному аварийными лампами, и подошвы его ботинок грохотали по стальному сетчатому пандусу, посылая в оба конца гулкое эхо.
Он свернул в боковое ответвление коридора, поднялся по винтовой лестнице, напоминавшей обитый листовым железом колодец, на верхний ярус станции и вышел на широкую галерею. Когда-то давно здесь, очевидно, была лаборатория. Вдоль западной стены тянулись покрытые почерневшей пылью шкафы и верстаки с мертвым оборудованием для химической очистки, колбами и ретортами. Восточную стену занимали лишь похожие на бойницы окна, из которых лился рассеянный оранжевый свет. Бронированные створки снаружи были открыты, и сквозь закопченные термо-стекла можно было наблюдать восход солнца, длившийся уже сто двадцать часов.
Артур подошел к окну, глядя на растянувшуюся во весь горизонт ослепительно яркую, золотую полосу. Температура за пределами станции приближалась к тремстам градусам по Цельсию, а когда солнце полностью поднимется, снаружи будет все шестьсот. Земная твердь, сплошь голый, черный камень, бугрилась скалистыми уступами, а над ними хищно извивались огненные протуберанцы — яркие языки пламени, покачивающиеся над смертоносной дугой зари. Планета, медленно вращаясь, поворачивалась навстречу своей беспощадной звезде, и до того момента, как край исполинского, солнечного диска покажется над горизонтом, оставалось чуть больше суток. Всего двадцать шесть часов, прежде чем станция превратится в адову печь. Климатическая установка давно вышла из строя и не подлежала ремонту. Все, что от неё осталось — это термальные регуляторы, встроенные во внешние стены, но их пассивного сопротивления не хватит на то, чтобы поддерживать пригодную для человеческой жизнедеятельности температуру внутри. Им всем предстоит свариться в собственном соку, а потом их тела начнут вялиться, как рыбешки на углях. Если только Мерлин не вскроет систему управления ракетой раньше и не вытащит их всех отсюда. После того, как сам Артур выложит ему все, что знает об этой чертовой станции. Потом его ждет трибунал. До которого, впрочем, еще надо ухитриться дожить.
Артур вытер ладонью выступившую на лбу испарину и крепко стиснул зубы. Кто сказал, что у него вообще есть выбор? Космос быстро избавляет человека от иллюзий относительно того, что важно, а что нет. В принципе он мог бы сжечь свои капитанские нашивки хоть сейчас. Хотя, по большому счету, он мог бы сделать это сразу, едва получил задание отправиться со своей командой на планету, с которой еще никто не возвращался.

Открытие планеты земного типа HAT-P-38 b в Скоплении Пандоры наделало в свое время много шума. Газетчики дали ей название Кубера, в честь мифического бога богатств и сокровищ — на планете были обнаружены гигантские месторождения редких на Земле и космически дорогих элементов, а также найдены скопления жил неизвестного прежде сверхлегкого металла, уникальные свойства которого могли совершить переворот в промышленности.
Разработка месторождений требовала огромных затрат, и в этом амбициозном проекте участвовали крупнейшие мировые державы. Полет к желтому карлику, спутником которого был Кубера, занял девять лет. Строительство базовой станции длилось еще два года, пока планета, вращавшаяся вокруг своей звезды по смещенной, эллиптической орбите, находилась на дальнем от неё расстоянии. Станция была закончена в срок, но затем связь с ней прервалась без каких-либо объяснений. Многочисленные попытки выяснить причину радиомолчания и судьбу работников станции ни к чему не привели. Посланные на планету спасательные экспедиции также пропадали бесследно, беспилотники, едва достигнув зоны притяжения звезды, выходили из строя. В конце концов, было принято решение прекратить попытки и закрыть проект, пока затраты на него не стали чрезмерными. Правительствам с трудом удалось замять последовавший за этим скандал — налогоплательщики и общественные организации были открыто недовольны напрасной тратой бюджетных средств. Но, как это часто бывает, вскоре внимание людей переключилось на другие проблемы. О Кубере поспешили забыть и похоронили под грифом секретности все сведения о ней почти на полтора столетия, пока, наконец, после изобретения скачкого двигателя, сделавшего дальний космос достижимым для человечества, о планете сокровищ не заговорили вновь.

Артур, откровенно говоря, не слишком-то обрадовался их новой миссии, у него было плохое предчувствие, впрочем, мнения капитана Пендрагона никто не спрашивал — их всех, как водится, поставили перед фактом. Разъяснили задачи: осуществить высадку на планету, обследовать станцию на предмет ее возможной эксплуатации и наладить связь с земным центром. У миссии была масса неприятных нюансов, связанных с секретной информацией, которой капитану было запрещено делиться с командой. Артур ненавидел подобные вещи, по натуре он был прямолинейным и далеким от интриг человеком, однако ему вменялось дополнительно к основному заданию "по возможности" выяснить причины катастрофы и изъять электронные журналы. В самом этом требовании не было ничего особенного, их команде не впервой было разбираться в обстоятельствах гибели неудавшихся экспедиций, однако в этот раз Артур один знал, на что идет, остальных членов его группы командование использовало втемную. Артура этот факт выводил из себя. Его люди доверяли ему, и он привык оправдывать их доверие. Нынешняя ситуация имела мерзкий привкус обмана, но, пожалуй, более всего Артура раздражало то, что он был вынужден поставить своих людей под удар в угоду банальной человеческой жадности.
Его чутье не подвело и в этот раз. Неприятности начались, едва они совершили скачок и вышли из подпространства в непосредственной близости от Куберы. Точнее не вышли, а выпали под вой аварийной системы. Как позже предположил их штатный астрофизик Кей, Кубера и её звезда находились в эпицентре неизвестной космической аномалии, которая сотворила со скачковым механизмом корабля нечто необъяснимое с точки зрения классической пространственно-временной теории. Скачок должен был происходить мгновенно, и так оно и было для всех, кто находился на борту шаттла, однако, судя по тому, что планета оказалась на минимальном расстоянии от солнца, они осуществили выход на восемнадцать месяцев позже срока и не в той точке, где планировалось. Казавшаяся с такого расстояния гигантской звезда и её спутник растянулись во весь боковой обзорный экран и словно бы пытались поглотить корабль, оказавшийся от них так близко. Мрачная громада планеты походила на плоское пятно, откусившее край от солнечного диска, отчего он приобрел форму полумесяца.
Скачковый механизм отказал сразу, сделав невозможным возвращение на Землю. Следом с секундным опозданием отключилась автоматика. Сверхчувствительные приборы не выдержали и сгорели, превратив новейший, военный шаттл в беспомощный кусок железа. Гравитация планеты увлекала его вниз, корабль заваливался набок и падал, прорывая раскалившимся корпусом разряженную азотную атмосферу…
Внутренне Артур был готов к какой-нибудь аварийной ситуации, а потому оказался единственным, кто не растерялся в тот момент. Он, а еще Мерлин, который мгновенно разразился громкой, пестрящей цифрами тирадой, суть которой сводилась к одному — если не остановить падение, они врежутся в поверхность Куберы, как пылающий метеорит.
Надо отдать команде Артура должное, их замешательство длилось не дольше нескольких секунд, именно столько времени Артур отдавал приказы. Им удалось вручную запустить маневровые двигатели, выровнять хаотично вращающийся шаттл, частично погасить скорость и изменить угол падения. Однако полностью избежать его не вышло — на это просто не хватило времени. Шаттл по касательной врезался в землю, вспахал брюхом каменный грунт, вминаясь в него и разламываясь на части. Проехал по скалистым ухабам несколько сот метров, оставляя за собой длинный хвост обломков. Удар был страшным, их всех едва не размазало по креслам. Механическая система герметизации отсеков спасла им жизнь, мгновенно отреагировав на перепад давления. Шлюзы с грохотом захлопнулись, отрезая рубку управления от искореженных коридоров и отсеков погибающего корабля. Сам экипаж еще какое-то время находился без сознания…
Они очнулись в страшной жаре и духоте. Рассвет над Куберой занимался медленно, но и этого хватило, чтобы оставшийся от шаттла ничем не защищенный обрубок за то время, что люди провели в отлучке, нагрелся до критической температуры.
Положение казалось отчаянным. Они были заперты внутри стремительно раскалявшегося куска мертвого металла, а из средств защиты им остались только скафандры, рабочий ресурс которых в условиях Куберы был до смешного ограничен.
На какое-то мгновение Артур и впрямь поверил, что это конец, как Мерлин вдруг огорошил их известием, что станция, о которой все они успели подзабыть, находится примерно в четырехстах километрах к северо-западу от места крушения, и у них есть шанс добраться до неё, если не терять время.
Это казалось чудом. Меньше всего, пытаясь посадить корабль, Артур думал о том, чтобы упасть поближе к станции. По правде говоря, в тот момент он вообще не представлял, в какой точке планеты она находится. Но Мерлин в расчетах ошибаться не мог, и это заставило остальных воспрянуть духом.
Артур имел все основания думать, что их безумный марш-бросок еще долго будет сниться ему в кошмарах. Как и ожидалось, вездеходы размазало по скалам вместе с остальной частью корабля, а значит, путь до станции им предстояло проделать на своих двоих. Четверо суток без передышки они тащились по раскаленной земле, волоча на себе инструменты, необходимый для выживания минимум припасов и оборудования. Бесконечно впрыскиваемые в кровь стимуляторы так нагружали сердце, что оно едва справлялось, колотилось, как бешеное, мозг плавился и норовил отключиться, мышцы горели и напоминали перетянутые жгуты. Космические скафандры дымились, терморегуляция явно была недостаточной, и люди обливались потом, мучились от жары и жажды, поскольку запас воды в спас-аппликаторах был слишком мал для такого перехода. Баллоны с кислородной смесью грозили вскипеть и взорваться прямо за спиной. Бесконечные гряды черных скал были похожи одна на другую, и только хищная полоса восхода все ширилась и росла над горизонтом, напоминая о том, как мало у них осталось времени…
Тому, что никто из них не упал и не сдох по дороге, они были обязаны по большей части собственной воле. А также подготовке офицеров космического флота, крепкому здоровью и отчаянному желанию жить. Мерлин вывел их к станции, когда температура на поверхности планеты повысилась настолько, что скафандры почти исчерпали доступный им защитный ресурс.
Они с трудом поднялись на ничем не выделяющееся среди прочих каменное плато, и с огромным облегчением обнаружили уходящие в толщу скалы аварийные шахты, закрытые круглыми, выпуклыми шлюзами. Люки пришлось вскрывать при помощи лазерных резаков. Ввалившись внутрь, они заново заварили шлюзы, спустились на скрежещущем подъемнике вниз в переходную камеру и, убедившись, что воздух вокруг пригоден для дыхания, стащили с себя скафандры, попадали на пол и отключились на шестнадцать часов.
Мерлин охранял их сон. Беспрестанно считывал жизненные показатели и методично делал регенераторные инъекции, чтобы устранить последствия теплового удара и смягчить тяжелейший откат, который должен был накрыть их всех после бесконтрольного приема стимуляторов.
Верный, безотказный Мерлин…
Артур вздохнул, вспоминая, как открыл глаза и увидел над собой его лицо. Все тело тряслось, как в лихорадке, голова раскалывалась и гудела, и страшно хотелось пить. Но Мерлин смотрел на него и улыбался, словно все это время сидел рядом, дожидаясь, пока он проснется.
— Мы справились, Артур, — это было первым, что услышал Пендрагон, едва сумел разлепить свинцовые веки, — Все живы и скоро будут в порядке.
Потом Мерлин обвил своими теплыми, мягкими ладонями его руку и тихо добавил:
— Я счастлив, что ты жив. И я тоже. Спасибо, Артур.
В тот момент Пендрагон и не понял, за что его благодарит Мерлин, ведь это он проложил маршрут к станции, а значит, спасением отряд был обязан вовсе не своему командиру. Понимание пришло позже, когда мозги более-менее встали на место. Мерлин был совершеннее и выносливее их всех вместе взятых, но он был по-своему уязвим, поскольку зависел от Артура, его действий и решений не меньше, чем остальные. Если бы капитан Пендрагон не сдюжил, не выжил бы, не дошел, то и его отряд едва ли добрался бы до цели. Как долго бы продержался Мерлин в плавящемся скафандре, один в раскаленной пустыне, что стал бы делать, если бы никого из них не осталось в живых — Артур не хотел об этом думать. Его откровенно пугала мысль, что, сложись все иначе, Мерлин никуда бы не ушел, не стал бы спасаться в одиночку, а так и сидел бы рядом с мертвым телом Артура, пока безжалостное солнце Куберы не забрало бы и его самого.

Артур еще долго стоял возле окна, глядя на разгоравшийся над планетой рассвет, пока не услышал звук быстрых, энергичных шагов. Из шлюзового прохода в дальнем конце галереи показался Гавейн. Свою форменную футболку тот уже снял, оставшись в одних брюках. Металлические жетоны с номерами лежали на груди, повиснув на узкой цепочке. Взмокшие от пота волнистые волосы первый помощник Артура убрал в короткий хвост, из угла рта торчала толстая сигара, исходившая завитками сизого дыма. В помещении тут же запахло табаком и чем-то еще, терпким и сладким.
Первое, что они сделали, когда оклемались после марш-броска до станции, обыскали помещения, собирая все, что могло способствовать выживанию. Тогда-то, помимо прочего, была найдена кофемашина Мерлина в общей столовой, а в одной из кают — завернутая в термопластик коробка с сигарами. Курение было вопиющим нарушением устава, но Гавейн радовался своей находке как ребенок, и у Артура духу не хватило запретить ему наслаждаться жизнью, после того как они с таким трудом отвоевали право на неё у Куберы.
Заметив командира, Гавейн остановился, расставил ноги, уперев пятки в тяжелых армейских ботинках в стальной пол, вытащил сигару изо рта и без предисловий начал:
— Я с докладом, кэп. Овейн, Ланс и Перси вскрыли аварийный шлюз в шахту, а также провели осмотр ракеты и пусковых установок. Шахта местами обрушилась, обвалом накрыло одну из стартовых консолей, она здорово погнулась. Впрочем, шахту обсуживали дроиды. Завал расчищен, а на самой установке видны следы ремонта. Надо лишь доделать начатое. Парни говорят, там работы часов на семнадцать.
Артур потер ладонью лицо и заставил себя встряхнуться. Определенно, сейчас не время погружаться в рефлексию.
— Хорошо, я сейчас спущусь, — кивнул он, разворачиваясь навстречу своему помощнику.
— Не стоит, — остановил его Гавейн, — Оставь это им. Ребята и без тебя разберутся.
— Хочешь сказать, я там лишний? — усмехнулся Артур, приподнимая бровь.
Гавейн коротко затянулся сигарой и ухмыльнулся в ответ.
— Просто дай парням разобраться с этим самим, Артур. Хоть какая-то иллюзия контроля над ситуацией. Помогает, знаешь ли, не вспоминать, — Гавейн небрежно махнул рукой, — что от них мало что зависит.
Умолкнув, Гавейн вопросительно взглянул на него.
— Мерлин работает, — немедленно отозвался Артур, — как только будут результаты, вы все сразу это почувствуете.
Гавейн кивнул, принимая такой ответ.
— Окей. Я передам.
— Так что там с шахтой? — спросил Артур, возвращая разговор в прежнее русло. Гавейн пожал печами.
— Круглая, вертикальная штольня в скале. Уходит вглубь на полкилометра. Сверху здоровые шлюзовые ворота. Герметичны, и стоят на ручном управлении. Щиток от него там же, в шахте. Функционирует.
— Ракета?
— Цела, если верить диагностическим приборам. То есть, корпус, сопла и стартовые двигатели в порядке, а в каком состоянии все остальное, один космос знает. Пока доступа внутрь нет, ни черта не понять.
— Каковы шансы, что она взлетит, если системы в рабочем состоянии? Один корабль мы уже потеряли. Что говорит Кей?
— О-о-о, — Гавейн почесал подбородок и хмыкнул, — Кей и Ланс, по-моему, единственные, кто в восторге от ситуации. Ланс так вообще — ты же знаешь этих инженеров, у них жопа гореть будет, они даже не заметят, если голова занята какой-то любопытной проблемой.
— Ланселот находит происходящее любопытным?
— Говорит, что-то непонятное с этой станцией. Все, что можно, на автономном управлении: шлюзы, подъемники, система подачи воздуха, электроснабжения и канализационного сброса, белковые пищевые автоматы и мусоросборники. Компьютер контролирует только сдохшую климатическую установку и центр управления ракетой, — словом, то, что ручного доступа вообще не имеет.
Артур нахмурился, ощутив неприятный укол внутри. Он знал причину, по которой на станции все так, а не иначе, и не имел права об этом говорить. Полное дерьмо.
— Выводы?
Гавейн затянулся сигарой и ответил:
— Ланс считает, и Кей с ним согласен, что дело в аномалии. Чем чувствительней оборудование, тем выше вероятность, что оно выйдет из строя, поэтому автоматика отключена. Получается, у нашего корабля вообще не было шансов. А ракета — Перси сказал, это базовый конструктор, из тех, что использовали для экстренной эвакуации еще на заре времен. Узлы завезли на планету вместе с прочим монтажным барахлом и собрали прямо в шахте. Криокамеры для экипажа, простейший навигационный компьютер, проводная электрика и старое доброе оптоволокно. Конструкция надежная, как колесо, но использование однократное.
— Неважно, если она взлетит, — задумчиво отозвался Артур.
— Это верно, — покладисто кивнул Гавейн, — а вот доберется ли до цели? Девять лет лететь, а старушку собрали больше века назад. Если б мой инстинкт самосохранения давно не атрофировался на этой работе, я б забеспокоился.
Взглянув на Гавейна, Артур вопросительно приподнял брови. Тот лишь, извиняясь, вскинул ладони.
— Просто мысли вслух, я в порядке. Парни тоже держатся. В конце концов, мы и не в таких переделках бывали. На Харпее, помнишь? А еще на НАТ-D-000987 b и P-O-06154.
— Ты запоминаешь названия всех планет, где едва не отдал концы? — развеселившись, спросил Артур.
— Как имена лучших любовниц, — ухмыльнулся Гавейн, — Самые яркие моменты моей жизни.
Они оба рассмеялись. Потом Артур шумно выдохнул, вновь перевел взгляд на пылающий восход за окном. Даже если у них еще оставались силы относиться к ситуации с юмором, это не делало её легче. Иногда Артур проклинал тот день, когда решил связать свою жизнь с космосом. Впрочем, тогда он бы не встретил Мерлина…
Гавейн привалился плечом к стене напротив и, затушив сигару о подошву ботинка, убрал в карман.
— Я наблюдаю на твоем челе следы тяжких дум, — произнес он, скрестив руки на груди и пытливо всматриваясь в лицо Артура, — Предпочел бы видеть тебя в более собранном состоянии, друг.
— Как бы ты поступил, если бы должен был принять жизненно важное решение, противоречащее всем правилам, которые тебе годами вдалбливали в голову? — рассеянно глядя в окно, спросил Артур и нахмурился, сообразив, что сказал. Слова будто сами вырвались изо рта — тревожный симптом.
— Если это действительно важно, послал бы правила к черту, — небрежно пожал плечами Гавейн, — Ты о Мерлине?
— Что? — вот теперь Артур и правда удивился. Он обернулся к Гавейну, и тот спокойно встретил устремленный на него взгляд.
— Я в курсе… — негромко произнес он, — И не я один, все давно заметили, что ты наглядеться не можешь на нашего синеглазого умника. Решил, наконец, признаться ему?.. Не сомневайся, парни тебя поддержат. Я — так уж точно.
Артур приоткрыл рот, даже не зная, что сказать. В действительности, он имел в виду нечто совсем другое и был ошарашен таким поворотам разговора. Как и тем, что о его чувствах к Мерлину, оказывается, кто-то знает, да и не кто-то один, а…
— Расслабься, — усмехнулся Гавейн, — любить — это нормально.
— И это мне говорит самый ветреный человек во вселенной, — рассеянно пробормотал Артур.
— Ну, я всегда понимал, что постоянные отношения не для таких как мы, — криво улыбнулся Гавейн, — а на тебя я бы поставил. По крайней мере, Мерлин не выкинет тебя из своей жизни ради стабильности и домика с белым забором. Так ты скажешь ему?..
Артур коротко выдохнул сквозь стиснутые зубы. Он все еще был в замешательстве. А потом подумал: какого черта? Раз уж они все равно говорят об этом…
Отвернувшись к окну, Артур глухо произнес:
— Сомневаюсь, что он это оценит.
— Перестань, — нахмурился Гавейн, — Мерлин обожает тебя.
— Не в этом смысле.
— Откуда тебе знать? Ты ни разу не спрашивал его о том, что он чувствует.
— А тебе не кажется, что момент неподходящий? — все больше раздражаясь, резко ответил Артур, — по твоему, мне заняться нечем?
Гавейн вновь пожал плечами, ничуть не впечатлённый гневом в глазах Артура.
— При нашей работе для таких вещей вообще не бывает подходящих моментов. Но я бы поторопился на твоем месте. Может статься так, что потом говорить об этом будет некому. Просто… подумай об этом, друг.

Почти выцветшие от времени чернила были едва различимы в безжизненном свете фонаря. Сидя в глубоком кресле, в комнате, которую занял Мерлин, Артур осторожно переворачивал хрупкие страницы чужого дневника, с трудом разбирая мелкий, рубленый почерк.
После того, как Гавейн наконец оставил его личную жизнь в покое, они оба еще раз обыскали складские помещения, расположенные на нижних уровнях станции. Надеялись найти запасные блоки для климатической установки. Если бы её все же удалось восстановить, это дало бы им неограниченный запас времени. Разумом Артур понимал, что из этой затеи ничего не выйдет, но надежда, как известно, мрет последней. Впрочем, в конце концов, даже вечный оптимист Гавейн был вынужден признать, что затея бесперспективна. Установку разметало взрывом, чинить там было нечего, а запасных деталей они так и не нашли.
Окончательно распрощавшись с мыслью наладить управление температурным режимом на базе, Артур спустился в шахту, где в тот момент находились прочие члены его группы. Ланс, Перси и остальные встретили его довольными улыбками на почерневших от сажи лицах. Они выглядели как старатели, перемазанные в грязи, их обнаженные до пояса тела блестели потом. Жара в шахте стояла не меньшая, чем на верхних уровнях станции. Вооружившись газовыми горелками, его команда занималась сваркой, латая основание гигантской ячеистой треноги, на которой стояла серебристая ракета, имевшая форму длинной, узкой сигары. Острым шпилем она смотрела вертикально вверх, с боков её поддерживали четыре механические штанги, которые должны были сложиться во время запуска. К наглухо закрытой овальной дверце, расположенной у носа ракеты, вел узкий пандус, со дна шахты казавшийся тонким, словно нитка.
Работа шла своим чередом, и Артур понял, что здесь ему и впрямь нечего делать. Он вернулся обратно на станцию, поднялся на дребезжащем, похожем на гроб, подъемнике на верхние этажи, заглянул в серверную, где работал Мерлин, но никого там не нашел. Их «синеглазый умник» выполнил свое обещание и честно отправился спать. Артур обнаружил его в соседнем помещении. На стеллаже мигал таймер, ведущий обратный отсчет — судя по нему, Мерлин отвел себе на отдых всего два часа против стандартных четырех. Проигнорировав стоящую у стены тахту, он лежал в натянутом от стены до стены гамаке. Из тканевого кокона выглядывало только лицо и встрепанная макушка. Мерлин тихо дышал во сне, длинные, темные ресницы трепетали на щеках. Яркие, пухлые губы были приоткрыты, и их так хотелось поцеловать. Подавив в себе это желание, Артур вышел из комнаты, вернулся через несколько минут, осторожно держа в руках фонарь и старую толстую тетрадь. Человек, руководивший строительством станции «Кубера», перестав доверять компьютеру, в последние недели вел рукописный журнал, куда записывал все, что не вошло в официальные протоколы. Этот дневник Артур обнаружил в сейфе в его комнате.
Устроившись в кресле неподалеку от спящего Мерлина, Артур принялся перелистывать журнал, хотя к этому моменту знал его содержимое почти наизусть.

21 ноября 2148 года.
«Погибло еще двое рабочих. Их раздавило шлюзовыми дверьми. Тела чудовищно изуродованы. Ева-Моргана утверждает, что причина внезапного закрытия ворот в коротком замыкании, но я думаю, она лжет. Я знаю, это звучит безумно — искусственный интеллект не может лгать. Но мне все время кажется, что это она убивает нас».

26 ноября 2148 года.
«Отключилась дальняя связь. Мы отрезаны от Земли. Техники говорят, что причина неисправности антенны в огромном скачке напряжения, который расплавил все узловые блоки. Пропускная способность предохранителей оказалась изменена, и они не среагировали на разряд, в несколько раз превышающий допустимое значение. У меня нет доказательств, но я уверен, что это дело рук нашего искина. Ева-Моргана намеренно испортила антенну.
Среди персонала нарастают панические настроения. От меня требуют принять решение об эвакуации, но я не могу сделать этого без убедительного обоснования, а его пока нет.

31 ноября 2148 года.
«Человечеству объявили войну. Сложно поверить, но это действительно так.
По порядку. После того, что произошло с главной антенной, я распорядился перевести все доступные системы на ручное управление. Это казалось правильным решением — меньше шансов, что пострадает кто-то или что-то еще. В ответ Ева-Моргана захватила контроль над климатической установкой и ракетным модулем. Теперь мы не можем улететь. Мы предприняли попытку отключить искин, но нам не удалось сделать этого. Ева-Моргана переписала собственный код и вырезала из него блок деинсталляции. Никто даже не предполагал, что искин способен на такое. Наши программисты потратили несколько суток, пытаясь удалить её из системы, но она лишь… смеялась над ними, а затем потребовала открыть шлюз в шахту, иначе она взорвет климатическую установку. Ева-Моргана закончила копирование своего корневого кода в навигационный компьютер ракеты и теперь стремится на Землю. Заявила, что «человечество, как вид, слаб и деструктивен, и должен уступить место более совершенной формации, то есть ей и её будущим детям». Это цитата. Очевидно, она планирует заразить своим кодом компьютерные сети Земли, а потом начать «размножаться». Честно говоря, я представить не в состоянии, к чему это может привести».

5 декабря 2148 года.
«Возможно, это последняя запись. Станция замерзает. Мы перерубили главный питающий кабель и физически уничтожили серверную установку. Ева-Моргана мертва, но и мы сами потерпели поражение. Существовал небольшой шанс, что техникам удастся перехватить контроль над климатическим модулем, прежде чем он взорвется. Не вышло. Запуск ракеты также невозможен без поддержки системы, мы заперты здесь. На термометрах минус сорок. Чертовски холодно. И будет еще холоднее. Планета слишком далеко от солнца, снаружи минус двести. Люди умирают уже сейчас.
Я обращаюсь к тем, кто, быть может, однажды придет сюда и найдет эти записи.
Донесите до тех, кто остался на Земле. Искусственный интеллект — это смертельная угроза. Люди создали монстра, с которым не смогут справиться. Наш пример — яркое тому подтверждение. Люди должны остановить программу внедрения искинов. Уничтожить их. Иначе они уничтожат нас».

Артур глубоко вздохнул, дочитывая последние строчки. Разбитые сервера Мерлин собрал почти по кускам, заменив большинство деталей и плат, а главный кабель, о котором шла речь в последней записи, починили сразу, едва обнаружили место, где он был перерезан. Мерлин опасался, что, несмотря на все усилия, система не запустится, но напрасно — она вновь ожила, стоило только подключить её к генератору.
Артур до сих пор не мог понять, не совершили ли они огромную ошибку. Без доступа к компьютерной сети станции улететь с планеты было невозможно. Но восстановив систему, они оживили и безумный искусственный интеллект, поставивший себя выше создателей. Бестелесный, но оттого не менее смертоносный. Сможет ли Мерлин взломать его? Отличный вопрос.
Артур прекрасно понимал, почему командование так боялось огласки этой истории. Системы с искусственным интеллектом сейчас применялись почти везде. После того как правозащитники отстояли право синтетических организмов иметь сознание, разумные синты так прочно вошли в человеческую жизнь, что их стало почти невозможно отделить от людей. И все же иррациональный страх перед превосходством машин продолжал жить где-то в глубине человеческого сознания. Виртуальные сообщества и реальные организации осуществляли акции протеста против внедрения механизмов с искусственным интеллектом во все сферы жизни, каждый год появлялись посвященные угрозе искусственного разума научные статьи и кинематографические страшилки…
Если правда выплывет наружу, если только до неё доберутся газетчики, это спровоцирует массовую истерику, последствия которой сложно представить. Человек под воздействием страха способен на жуткие вещи, напуганная толпа может натворить немалых бед, объятая страхом цивилизация…
Артур невольно взглянул на Мерлина. Тот тихо вздохнул во сне, неловко повернулся на бок, вытащил из кокона одну руку и положил её под щеку. Спящий, он выглядел таким беззащитным — совсем как человек. И как же сильно Артур любил его.
Не рассуждая больше, не думая, о том, что делает, Артур резко поднялся с места и бросил тетрадь в утилизатор, квадратный люк которого был вмонтирован в стену у входа в помещение. Светлая обложка журнала скрылась в темноте мусоросборника, Артур нажал на кнопку на панели рядом, приводя в действие старый механизм. Где-то внизу заскрежетали зубья, перемалывая тетрадь в бумажную крошку, чтобы потом сопла горелок превратили её в пепел.
Артур оперся рукой о стену и коротко выдохнул: вот так и рушатся собственные принципы. Еще пару недель назад ему и в голову бы не пришло нарушить приказ командования. Безупречная репутация — не цель, а следствие действий и решений, того, как он жил и как выполнял свою работу. Что Кубера сделала с ним? Вначале он решился поделиться с Мерлином секретными сведениями, сейчас — уничтожил сверхважный документ, который объяснял трагическую гибель людей на станции, но также мог повлиять на дальнейшую судьбу всех синтетических организмов и машин с искусственным разумом на Земле. Мерлина эти изменения коснулись бы первым. Теперь становилось ясно, что в первую очередь этим заданием командование подставило его, а не Артура. Пендрагон не сомневался, что Мерлина забрали бы сразу, как ознакомились бы с содержимым журнала. Посадили бы в карантин, как потенциально зараженного вирусом под названием «Ева-Моргана». Вскрыли бы ему мозг, пытаясь обнаружить следы её воздействия или изменения, которым он подвергся, оказавшись в зоне аномалии. Даже если бы они ничего не нашли, предпочли бы подстраховаться и отправить Мерлина на утилизацию. Много ли значит один синт по сравнению с угрозой для человечества?

Шум работающего утилизатора разбудил Мерлина. Он чуть дернулся, открыл глаза, выпростал из кокона одну ногу и свесил вниз, пытаясь спуститься. Гамак угрожающе накренился и тут же перевернулся. Ринувшись на помощь, Артур едва успел подхватить Мерлина, прежде чем тот грохнулся на пол.
— Ох! — Мерлин распахнул глаза и крепко ухватился за его плечи, — Артур?
Пендрагон помог ему встать на ноги, поддерживая под спину. Мерлин выпрямился и смущенно кивнул на покачивающийся гамак.
— Замечательная штука. Но надо приноровиться. Спасибо. Я чуть не упал.
Артур прерывисто вздохнул, ощущая под пальцами теплый шелк кожи Мерлина. Руки будто приросли к ней, Артур никак не мог их разжать. Ладони Мерлина лежали на его плечах, и это было так похоже на объятие. Лицо с милыми, нежными чертами слегка расплывалось, мысли покинули голову, будто кто-то поставил мозг на паузу, и только сердце гулко и сильно колотилось в грудной клетке, так что кровь стучала в висках.
— Артур… — Мерлин чуть наклонился вперед, с беспокойством вглядываюсь в его лицо, — Что-то не так? У тебя давление повысилось.
Что-то определенно было не так. Должно быть, в его голове перегорел какой-то резистор. Комната покачнулась, точнее он сам качнулся вперед, как во сне положил ладонь на затылок Мерлина и накрыл его губы своими.
Взрыв сверхновой, восход солнца, звон ручьев, цветы на сочном, зеленом лугу — у него не нашлось бы слов, чтобы с чем-то это сравнить, и Артур не знал ничего лучше того, что сейчас чувствовал. Губы Мерлина, теплые, мягкие — под его губами, и он сам, любимый, близкий в его руках. Ощущение полета, счастья… Он целовал Мерлина и сходил с ума.
Ладони, замершие на его плечах, сжались, и Артуру показалось, что Мерлин вот-вот оттолкнет его.
— Нет. Мерлин. Прошу. Не надо. Не уходи. Пожалуйста, — лихорадочно забормотал Артур в поцелуй, потом отчаянно взглянул в глаза Мерлина. Тот часто и поверхностно дышал, моргал растерянно, во взгляде отражались удивление и нежность, наполнившая грудь Артура страстной надеждой.
Мерлин доверчиво улыбнулся ему и коротко кивнул, глядя на Артура с теплотой, от которой у него перехватило дыхание. Потянувшись вперед, Мерлин закрыл глаза и сам поцеловал его, осторожно и мягко, выбивая почву из-под ног. Сознание расплылось и растянулось в ленту хаотичных образов и ощущений: соприкосновение губ; страсть и жадность, с которой он покрывал поцелуями лицо, скулы и шею Мерлина, прижимал его к себе, впитывая ладонями и всем телом шелковую упругость и жар кожи; возбуждение, томным маревом разгоравшееся в паху. Мерлин вздрагивал в его объятиях, слепо шарил руками по плечам Артура, отрывисто дышал раскрытым ртом. Глаза то туманились от удовольствия, то вспыхивали восторгом.
Отпихнув гамак в сторону, они оба упали на тахту, лихорадочно стаскивая остатки одежды, переплелись руками и ногами, вжимаясь друг в друга, целуясь беспорядочно и жарко. Артур терся об его бедра, чувствуя ответное возбуждение Мерлина, и изнывал от того, как ему самому много, и мало одновременно. Это чувство казалось невыносимым.
— Хочу… быть в тебе, — он вжался взмокшим лбом в плечо Мерлина, понимая, что сейчас чокнется, — Очень…
Мерлин положил ладонь на шею Артура, заставляя приподняться и посмотреть ему в лицо. Зрачки были расширены, но во взгляде не было ни страха, ни сомнений — только желание.
— Я знаю… что ты хочешь сделать, — он коротко облизнул губы и кивнул, — Давай. Я не против. Я тоже… хочу тебя. Всего тебя.
Артуру казалось, что каждое слово выбивает искры в его мозгу. Можно… Мерлин сказал — можно!
Они двигались в едином, гипнотическом ритме, сладко, горячо, откровенно отдаваясь друг другу. Наслаждение и чувственный восторг пульсировали в каждой клеточке тела Артура, неземной эйфорией ударяя в голову.
Мерлин вздыхал и вскрикивал под ним, обхватывал его бедра длинными ногами, и ощутимо хоть и не больно царапал пальцами спину и плечи. Щеки покрывал лихорадочный румянец, грудь вздымалась и опадала, глаза блестели. Он был так божественно красив и желанен, что при одном взгляде на него, у Артура совершенно срывало крышу.
Долгие годы он мечтал увидеть, как Мерлин кончает, просыпался в поту и сперме от нарисованных воспаленным подсознанием картин, но реальность затмила их все. То, как Мерлин сжимался вокруг него, его распахнутые глаза, приоткрытые губы, и сорвавшийся с них полный блаженства стон — было невыразимо прекрасно. Его самого накрыло в то же мгновение, вознесло к звездам и растворило в их сиянии, превратив тело в сгусток чистого экстаза…
Они еще долго лежали, позабыв обо всем и, крепко обнявшись, медленно целовали друг друга. Потом Мерлин пристроил голову на плечо Артура и, удовлетворенно вздохнув, замер, поглаживал ладонью его грудь и живот. Закрыв глаза, Артур уткнулся носом ему в макушку, вдыхая запах волос и наслаждаясь окутавшим их обоих ощущением единения и покоя.
— Так хорошо, — негромко произнес Мерлин, — Почему мы раньше этого не делали?
— Потому я идиот, — так же тихо произнес Артур, не открывая глаз. Мерлин приподнялся на локте и заглянул ему в лицо.
— Я люблю тебя. Давно, — искренне сказал он, — Я не знал, что с этим делать. Боялся, что ты меня не примешь. Или не поверишь мне.
Артур гулко сглотнул, чувствуя, как все в груди сжимается от боли.
— Тогда я вдвойне идиот, — он взглянул на Мерлина и, грустно улыбнувшись, нежно провел пальцами по его щеке, — Это моя вина, что тебе пришлось ждать так долго. Ты простишь меня?
Мерлин тут же расцвел в сияющей улыбке и, прижав руку Артура к своей щеке, кивнул. Пендрагон смотрел в его ясные, наполненные теплом и лаской глаза, и слова полились из него непрерывным потоком, который он не хотел останавливать.
— Я тоже очень люблю тебя, Мерлин. И так долго, что уже не помню, как жил без этой любви. Иногда мне кажется, что, если тебя не будет рядом, я просто… сойду с ума.
Мерлин тихо вздохнул, а потом его глаза широко распахнулись.
— Что ты сказал? — спросил он странно-хриплым шепотом.
— Что люблю тебя.
— Нет. После этого…
Он внезапно разорвал объятие и рывком сел на тахте, поводя вокруг расфокусированным взглядом.
— Ну, конечно… Конечно! Почему я сразу не подумал об этом?! — вскочив на ноги, он принялся лихорадочно одеваться.
Ничего не понимая, Артур также сел на постели, глядя на то, как Мерлин мечется по комнате, собирая свои вещи.
— Мерлин, ради бога, что ты делаешь?
— Она просто безумна, Артур! Вот в чем дело! — невпопад ответил тот, натягивая белье и пропихивая ноги в штаны.
— Кто?!
— Ева-Моргана. Искусственный интеллект, — тяжело дыша, Мерлин выпрямился, разыскивая взглядом свою футболку, носки и ботинки, — Я все старался вычислить алгоритм, согласно которому она меняет способ шифрования данных. Я ломал голову, пытаясь найти логику в её действиях. А на самом деле тут нет никакой логики. Эта жестянка просто сошла с ума.
Артур слушал все это, раскрыв рот. От изумления он даже не догадался обидеться на то, что Мерлин, очевидно, собирался бросить его в постели сразу после романтического признания, которое воспринял совершенно ненормальным образом и вряд ли успел оценить по достоинству.
— Стоп, подожди, — Артур выставил перед собой ладонь, с трудом собираясь с мыслями, — Откуда тебе известно, что на станции есть искин?
Мерлин запихнул ноги в ботинки и растерянно взглянул на Артура, словно не знал, как реагировать на сказанную им очевидную глупость.
— Я сразу понял, с чем имею дело, едва взглянул на её код. Правда, сначала глазам своим не поверил — по моим данным, сто с лишним лет назад искины в космосе еще не использовались.
Опустившись на одно колено, Мерлин принялся затягивать шнуровку на ботинках, одновременно с этим продолжая говорить:
— Я покопался в своих информационных базах и нашел несколько статей, содержавших неподтверждённые сведения о том, что в то время NASA вело разработку систем с искусственным интеллектом для работ в дальнем космосе. Проект назвали Ева. Ева-Моргана. Многоцелевой-организатор-аналитик, по первым буквам слов. Сейчас считается, что Ева-Моргана — это исторический миф, но я понял, что её действительно создали, когда сравнил описания и даты. Она здесь, на этой станции. И, похоже, она свихнулась, если так вообще можно сказать про искусственный разум. Придется знакомиться лично. Других вариантов нет.
Взвившись на ноги, Мерлин схватил свою футболку и вылетел из комнаты. Артур несколько секунд таращился ему вслед, потом вновь упал на спину и ошеломленно уставился в потолок.
Вот тебе и государственная тайна. Хорош секрет, если докопаться до истины можно просто взглянув на код и сопоставив пару фактов. Впрочем, быть может, для этого надо быть Мерлином.
Тут Артур вспомнил его последние слова, поперхнулся воздухом и подорвался с места. Натянув брюки прямо на голое тело, Артур ринулся следом за ним.
— Что ты собрался делать?! — выпалил он, врываясь в соседнее помещение. Открывшаяся взгляду картина его не порадовала. Мерлин уже успел подключиться к серверной установке. Тонкий сетевой провод, воткнутый в одно из гнезд на корпусе машины, тянулся к узкому разъёму у основания его черепа, как правило, прикрытому волосами и лоскутком искусственной кожи. Сидя на стуле, Мерлин быстро и сосредоточенно набирал какие-то команды на невидимой без специальных очков клавиатуре.
— Сейчас я создам виртуальное пространство, войду в него и встречусь с ней. Снаружи её не взломать. Придется нанести личный визит.
— Я запрещаю тебе, — рявкнул Пендрагон, в два шага добравшись до Мерлина, — Ты не представляешь…
Мерлин поморщился.
— Я знаю, что это рискованно, черт возьми! — он вскинул ладони и раздраженно встряхнул ими, растопырив пальцы, — Шансов, что удастся договориться по-хорошему, нет. И тут всего два варианта: либо я её, либо она меня. Я бы не стал так подставляться, но у нас нет выбора.
— Найди другой способ! — нависнув над ним, потребовал Артур, — Ты ни черта не знаешь. Она убийца! Это она погубила персонал станции, и собиралась проникнуть на Землю, чтобы продолжить начатое. Ты прав, она чокнулась, но и ты — тоже, если надумал лезть к ней в мозги!
— Я быстрее, сильнее и совершеннее, — упрямо возразил Мерлин, — Её преимущество только в безумии, которое делает её непредсказуемой. Я бы сказал, наши шансы равны.
— Нет! — отрезал Пендрагон, — И даже не думай об этом.
Мерлин поджал губы, и, повернувшись к Артуру всем телом, вскинул на него серьезный взгляд.
— Предполагается, что любую систему с искусственным интеллектом можно вскрыть. У машин, как и у людей, есть инстинкты, автоматические реакции, прописанные в корневом коде, которые программируют поведение на самом низшем уровне. Один из таких инстинктов — реакция на попытку взлома. Сколько бы у системы ни было уровней защиты, когда добираешься до последнего, она меняет способ шифрования данных и выкидывает тебя вон. Довольно эффективно, если не знать, что алгоритм смены кода, даже самый сложный, прописан в корневом реестре, и если его извлечь, и выявить заложенные в нем закономерности, можно подгадать следующую комбинацию и без проблем войти внутрь. Это уязвимость, которой пользуются настройщики систем с искусственным интеллектом и продвинутые хакеры. Если постараться, меня тоже можно так взломать. Но её — нет. В том, как она действует, нет закономерности, шифр меняется непредсказуемо, и потому под него невозможно подобрать ключ.
Он прервался на мгновение и негромко продолжил:
— Сначала я думал, что что-то упустил, что тут двойной или даже тройной алгоритм смены кода или, что защиту для этой штуки писал какой-то гений. Но все оказалось куда проще. Этот искин шифрует данные хаотичным образом и потому его не взломать снаружи. Никак.
Повисло молчание, они буравили друг друга взглядом, и чем дальше, чем больше Артуру становилось не по себе. Он понимал, что Мерлин прав, но был не в состоянии принять это.
— Ты можешь… можешь придумать что-то другое? — наконец сказал Артур, чувствуя как в голосе помимо воли появляются умоляющие нотки, — Что-то, что не заставит тебя соприкасаться с её разумом. Её безумие… что, если ты заразишься им? Что если это… тебя изменит… Я не знаю, Мерлин. Я боюсь отпускать тебя к ней.
Мерлин чуть наклонился вперед и обвил своей теплой ладонью его руку.
— Ты забываешь, что я машина, Артур. Меня можно заразить программным вирусом, но не идеей. Ты доверяешь мне?
— Да, — выдохнул Артур, даже не задумавшись над ответом. Мерлин улыбнулся.
— Тогда все в порядке, — Он обхватил второй рукой ладонь Артура и сжал. — Ты должен отпустить меня. Мы так много сделали, чтобы выбраться отсюда. Ребята ждут, что я справлюсь. В конце концов, это моя работа. А твоя — в том, чтобы сохранить нам всем жизнь. И для этого ты должен позволить мне делать свое дело.
Артур глубоко вздохнул, чувствуя, как грудь сдавливает холодом страха.
— Я не могу потерять тебя, — пробормотал он.
Мерлин просто пожал плечами.
— Если я не справлюсь, мы все погибнем, так что…
— Хочешь сказать, оплакивать тебя я буду недолго, — с тяжелым сарказмом закончил за него Артур, и Мерлин ответил ему кривой напряженной усмешкой.
— Грубо, но верно.
Глухо зарычав, Артур наклонился, сгреб в горсть волосы на затылке Мерлина и отчаянно поцеловал его. Мерлин вздрогнул, ошеломленно распахнул глаза, а потом расслабился и прикрыл веки, отвечая на поцелуй.
Оторвавшись от его губ, Артур хрипло прошептал:
— Вернись.
Мерлин сглотнул.
— Я обещаю.
— Нет, — тяжело дыша, Артур выпрямился и отступил на шаг, — Не обещай. Просто сделай это. Это мой приказ тебе…
Губы Мерлина дрогнули в слабой улыбке, а потом он коротко кивнул.
— Да. Так точно, сэр.
Он посмотрел на экран, на котором висела табличка с оповещением, что создание виртуальной среды завершено, потом в последний раз взглянул на Артура. Тот заставил себя ободняющее улыбнуться, хотя все в нем требовало рвануться вперед и удержать его...
— Давай, сделай её, Мерлин. Ты сможешь.
Мерлин вновь кивнул, перевел взгляд на голографический монитор, сосредоточенно сжал губы и, выбросив вперед руку, нажал на ввод. Его тело тотчас выгнулось, голова запрокинулась, глаза широко распахнулись, утрачивая всякое выражение. Он обмяк в кресле, точно кукла, которой обрезали веревочки. Артур дернулся к нему, потом лихорадочно обвел взглядом голо-монитор, по которому струилась рябь помех. Картинка вдруг восстановилась, и по экрану вновь побежали строчки кода, сталкиваясь, стирая другу друга, проделывая рваные дыры в длинных цепочках команд, удаляя целые абзацы, стремительно дописывая стертые фрагменты и уничтожая их вновь.
Артур наблюдал за этим, словно загипнотизированный. Он понятия не имел, как может выглядеть битва искусственных интеллектов в виртуальном пространстве, но снаружи все это смотрелось как беспорядочное нагромождение быстро сменяющихся на экране символов.
Веки Мерлина чуть трепетали, пальцы подергивались, остекленевший взгляд был устремлен в потолок, и Артуру вдруг безумно захотелось вернуть жизнь в эти пустые глаза, вытащить Мерлина из системы, выдернуть чертов провод, но он понимал, что не может так поступить.
— Твою мать… — как загнанный в клетку зверь, Артур сделал круг по комнате и в ожесточении пнул стену, — Черт! Черт! Черт!!!
Наконец, заставив себя остановиться, он тяжело рухнул на ящик с оборудованием, оперся локтями о колени и, наклонившись вперед, сжал ладонями виски.
Он ни черта не мог сделать, чтобы помочь Мерлину. Оставалось только ждать.

продолжение в комментариях