"Глаза", серия драбблов для Viviena

[arthurxmerlin]

Для: Viviena
От: (сияющий пиздец, беты: ShannonScarlett (1-5, 7) Dez Danielz (6))

Название: Глаза
Пейринг: Артур/Мерлин
Рейтинг: в основном G, пятый драббл — R. Название каждого драббла — название одной из моих любимых песен или групп кроме 4 драббла
Размер: цикл, состоящий из 7 драбблов.
Автор слезно просит прощения, если не угодил и за то, что умеет писать только очень малыми формами. И, пользуясь случаем поздравляет с наступающим Новым годом и Рождеством и приготавливает тапколовилку

At the beginning

- Принц Артур! - прозвучал сзади чуть запыхавшийся голос. Артур лениво приподнял брови и продолжил завороженно смотреть на что-то вдали. Его статная фигура была залита светом заходящего солнца, сильно выделяясь на розовом фоне; это могло бы быть поэтично и достойно восхищения, если бы рыцаря, спешившему к нему, это хоть сколько-нибудь волновало. Суровому сыну войны было не до стихосложения и любования, поэтому, полный энтузиазма передать приказ, он быстро поднимался на стену, что окружала замок, в надежде найти там принца.
Завтра должна была приехать Леди Хелен, чтобы выступить на благородном празднике. На том, который уже несколько месяцев предвкушал его отец-король. Двадцать лет счастливого царствования. Двадцать лет без магии. Артур был послушным сыном, своего рода сторожевым псом, следящим за порядком в королевстве, послушным и исполнительным. Но он не был бы истинным сыном Утера Пендрагона, если бы не относился скептически к тому, во что так верил его отец. Он видел много зла за свою еще такую короткую жизнь. И то, что шло от людей обычных, было намного страшнее, чем то, в чем отец обвинял тех, кого посылал на плаху. Поэтому, еще будучи ребенком, Артур пообещал себе никогда не быть таким же слепым, как отец.
- Принц Артур! - еще раз позвали его. Он словно очнулся от тяжелого сна и через плечо взглянул на того, кто потревожил его. Грегор был недавно посвящен в рыцари и успел зарекомендовать себя как храброго и умелого воина, однако уважения ему это не принесло — ни в один из веков, на протяжении которых существует человечество, не любили подлиз и наушников. Рыцарь, видя, что принц не собирается двигаться, медленно подошел ближе, так же оперся о парапет, пытаясь понять, что же такого интересного нашел внизу Артур. Всмотрелся в снующих по улицам людей и внезапно разглядел тощую фигуру в красном, тут же со смехом указав на нее Артуру:
- Глядите-ка, принц! Это полоумный, который сегодня попытался защитить того слугу.
Артур посмотрел в том направлении, куда указывал Грегор, усмехнулся, вспомнив, как забавно и отважно поблескивали голубые глаза того, кто посмел ему возразить.
- Оставь его, Грегор. Что ты там хотел мне передать?
Уже потом, быстро идя вслед рыцарю, он снова вспомнил задорно блестевшие глаза того паренька и подумал, что неплохо было бы узнать о нем чуть больше.

Fight till dying

- Ме-е-ерлин! - ехидно протянул Артур, кипя от злости. Его неуклюжий слуга, бывший постоянным источником развлечений и насмешек со стороны господина, сейчас усердно вычищал его сапоги, то и дело угрюмо шмыгая носом и дергая щекой.
Пожалуй, сначала недовольный решением отца, Артур полностью смирился с тем, что ему будет служить такой растяпа, и начал находить в этом свои плюсы. Например, ему теперь не приходилось находить себе развлечения — стоило только придумать какое-нибудь задание для слуги, как о скуке можно было забыть. Но это был явно не тот случай — он только что получил сильнейший выговор от отца за то, что не смог справиться с очередным чудовищем, что атаковало окрестности Камелота. И надо было выпустить пар.
- Мерлин! - снова воскликнул принц, приходя в еще большее бешенство от того, что его не слушают с первого раза. Темноволосый слуга, наконец, оторвался от своего занятия и мрачно посмотрел на него. – Давай-давай, поднимайся. Ты мне нужен.
И тут же вылетел из комнаты, направляясь вниз, через внутренний двор, лестницу, спуск и поворот к небольшой лужайке около речки. Там, удостоверившись, что никого нет вокруг, взял из недалеко стоявшего сарайчика несколько коротких деревянных дубин и, как только появился Мерлин, кинул ему в руки одну. Вышел на середину полянки, покрутил кистями и головой, чуть разогревая мышцы, и покрепче взял в руки палку. Мерлин стоял неподалеку, растерянно смотря то на брошенную ему дубину, то на разозленного принца. Он уже догадывался, зачем его сюда привели, но быть мальчиком для битья дико не хотелось.
- Ну, давай же! – зло зарычал Артур.
Растяпа-слуга вздохнул, осторожно поднял палку и сделал несколько нерешительных шагов навстречу, наугад махая рукой. Артур лениво уклонился, вывернул руку, дал дубинкой по икрам и разозлился еще сильнее, чем раньше. Повернулся лицом к стоящему боком и морщащемуся Мерлину, отругал себя за идиотизм и решил просто избить слугу, раз уж тот сражаться не умеет. Тот, словно прочитав его мысли, мгновенно отпрыгнул в сторону от представляющего реальную угрозу парня и неожиданно ловко отбил удар, уже внимательней следя за действиями противника. Скривился от удара по руке, которой прикрывал голову, одновременно ткнув другой рукой в коричневый кожаный бок, за что тут же поплатился ударом по ребрам от вконец разозленного Артура. То, что слуга решил защищаться, стало неприятной неожиданностью — да все, что бы ни случилось сейчас, стало бы неприятной неожиданностью. Рассвирепев, светловолосый парень, начал медленно, но верно, наступать на испуганного слугу, осыпая градом ударов, так что тот даже не успевал защищаться. Удар по плечам, предплечью, плавный пирует, удар по почкам, тычок под дых, блок головы. Затем снова ударил по икрам, подсекая уставшего Мерлина.
Тот устоял на ногах, но низко что-то простонал сквозь зубы, тяжело опустился на колени, из последних сил уворачиваясь от ударов и прерывисто дыша, чувствуя, как ноет все тело.
Артур отбросил в сторону палку, глубоко вздохнул, ощущая, как уходит злость, и дребезжит в душе чувство вины. Медленно развернулся.
- Через полчаса принеси мне воды и сделай ванну.
Всю дорогу до замка принца преследовали видения укоризненно смотрящих голубых глаз.

Suddenness

Артур ни в коем случае не был любителем мужчин. Скорее, кто-то другой бы польстился бы на мышцы и кости, но он — нет! Никогда! Ну, что там может быть привлекательного — то ли дело нежное, мягкое женское тело. Но почему же тогда он так дико ведет себя со своим слугой?
Сначала все было невинно. После того избиения на лужайке отношения их неуловимо изменились. Исчезло недоверие и недовольство друг другом, Артур, видевший себя только как господина и вечно насмехающийся над другими, стал терпимее относиться к тому, насколько неуклюж и нерасторопен был Мерлин. Это не значило, что он перестал высмеивать каждый его шаг, просто теперь это иногда переходило в мягкое взаимное поддразнивание.
Дальше — больше. Мерлин, вечно бегающий, как курица-наседка вокруг него, как-то вдруг и внезапно наполнил собой все его личное, и не очень, пространство. В вычищенных до блеска сапогах отражалась его лопоухая голова, заправленная постель и взбитые подушки прятали в складках его улыбку, а заботливо задернутые на ночь шторы шумели в такт его шагам. И стало совсем уже привычно просыпаться от его задорного голоса рано-рано утром, чувствовать его дыхание в спину во время охоты и настороженный и обеспокоенный взгляд во время турниров или сражений с магическими чудищами, что так же продолжали нападать на Камелот.
А однажды Артура осенило. Все его проблемы, уверял он себя, были от того, что он давно не развлекался с женщиной! Часть правды, в этом, несомненно, была — благородные дамы были ему неинтересны, спать со служанками было ниже его достоинства, а знакомая, что вечно выручала его в таких случаях, как назло! - уехала куда-то к родственникам мужа. Ну а другая часть, та, что не подходила под причину, придуманную им самим, была позорна изгнана в дальний уголок памяти, чтобы забыть о ней совсем.
Клин клином вышибают — отважно решил принц в один из мучительных дней, когда Мерлин, кажется, перешел все грани и посмел помочь завязать тесемки на рубахе, не стесняясь скользнуть в еще не зашнурованный вырез пальцами — то, что иначе завязать было нельзя, потому что веревочки запутались, - Артур счел за жалкое оправдание и не обратил внимание, - это подтолкнуло его к одному решению, которое чем больше рассматривалось со всех сторон, тем больше ему нравилось. Поэтому тот же самый Мерлин был послан разузнать обо всех «домах утешения», которые, несмотря на строжайший запрет, продолжали существовать.
Тот вернулся через час, красный, как рябина в сентябре и возмущенный до глубины души намеками, которыми его замучили, дал несколько адресов и, еще сильнее зардевшись непонятно, от чего, поспешно ретировался.
Вечером Артур, облаченный в любимую красную рубаху и кожаную куртку, тихонько пробирался к одному из таких домов, в надежде, что там-то он точно забудет о своем слуге.
Совсем не замечая болезненного взгляда голубых глаз ему вслед.

The ghost of jealousy

Что здесь происходит?
Артур с удивлением наблюдал, как ЕГО слуга панибратски общается с одним из рыцарей ЕГО отца. Проследил, как Мерлин забрал тяжелое ведро от колодца и медленным шагом пошел по улицам, направляясь к крепостным стенам и, параллельно, весело переговариваясь с черт_бы_его_побрал_Грегором. Это, в конце концов, было возмутительно! Последний, совершенно никого не стесняясь, начал что-то громко рассказывать, заставляя Мерлина чудесно, заливисто смеяться и иногда притрагиваться к рукаву свободной рубахи кирпичного цвета, стараясь привлечь еще больше внимания — хотя, право слово, куда уж больше?! Его наивный слуга, будто не замечая ничего вокруг, вежливо кивал в ответ на реплики и что-то добавлял веселым голосом.
Вообще-то, Артур был в курсе, что подглядывать и следить за людьми не очень хорошо, но привыкший ни в чем себе не отказывать, он, не задумываясь, направился вслед за ними, стараясь спрятаться за людей или груды вещей, что стояли на улицах и переходах. Хотя, раздраженной бабочкой мелькнула в голове мысль, можно было даже не стараться прятаться — они просто не могли его заметить, слишком увлеченные друг другом! Крадучись, прошелся за ними через ворота по подъемному мосту, перешел двор, проводил до внутренних коридоров и с удовлетворением посмотрел, как они прощаются. Пообещав скоро, возможно, даже сегодня, оторвать Грегору руки за то, что тот приобнял ошарашенного темноволосого слугу.
И тут же ускорил шаг, направляясь в свои покои, куда, по-видимому, держал курс Мерлин. Влетел в комнату, дико напугав последнего и громко стукнув дверью. Вздохнул.
- Что это сейчас только что было? - взбешенно проорал Артур. Мерлин хлопнул ресницами - раз, два, - наморщил лоб, возвел глаза к потолку и только потом неуверенно приоткрыл рот для ответа:
- Ты про Грегора? О, он просто подошел поболтать. Ты знаешь, он чудесно рассказывает о своей семье, видно, что скучает по ней. А еще он предложил стать ему другом.
- И?
- Ну, я не против.
- Ты хоть понимаешь, о чем ты говоришь? — если раньше был рык льва, то теперь это больше походило на шипение очень опасной и очень ядовитой змеи. - Понимаешь вообще? Какая дружба? Ты слуга! Был и останешься, а он рыцарь, благородный муж, - по шагу приближаясь к уже чуть обиженному, застывшему Мерлину, Артур заставлял его отступать под напором к противоположной стене. - Он тебе не ровня, забудь вообще о таком слове - «дружба». Тебе тут друзьями могут быть только служанки, вроде Кети, да Гайюс, находящийся в беспрекословном подчинении у отца. Не друг он тебе!
- А ты? – горько произнёс Мерлин. - Ты мне друг?
- Нет, - уже тише, совсем прижав тощее тело к стене и не отрывая взгляда от лица напротив. - И я не друг.
И тут же Артур впился в обиженно искривленные губы, кусая их и прося ответить, забить некрасивые слова, просто поддаться порыву и целовать.
И еще долго помнить распахнутые от шока голубые глаза с темными стрелами ресниц.

Stream of passion

Артур тихо скользнул в комнату. Свет из коридора причудливо исказил его тень и шаловливо кинул ее на каменную стену.
В комнате мягко горело два факела, превращая неуютное и большое помещение в маленькую шкатулку из красно-оранжевой слюды. Тихо, стараясь не заглушить едва слышное потрескивание пропитанных дегтем тряпок на факеле, он прошел к большой, занавешенной пологом с кистями кровати, чтобы откинуть тяжёлую ткань и показать темной комнате белоснежную спину спящего на его подушке Мерлина. Артур спохватился, вернулся к двери, чтобы запереть ее — будет весьма некстати, если их застанут в компрометирующей позе.
Было очень поздно, замок уже давно спал беспробудным сном. Вот только он обходил ночной караул, увеличенный в эту ночь практически втрое. Послушный отцовской воле, он каждый день на протяжении последних двух недель до первых петухов следил с остальными рыцарями за безопасностью в городе, а потом утром отсыпался в нагретой постели. Вот только сегодня не выдержал — молодой, сильный организм требовал разрядки.
Поэтому меньше всего ему хотелось, чтобы кто-то ему помешал сегодня ночью. Поэтому он старался не шуметь, стягивая неудобную тяжелую кольчугу, отстегивая меч, избавляясь от верхней одежды и исподнего, прислушиваясь к ровному тихому дыханию из недр кровати.
Прошлепав босыми ногами по каменному полу, он залез под тяжелое узорчатое покрывало, краем сознания отмечая, что надо его убрать, а то будет мешаться. Потом полностью сосредоточился на теплом теле, спящем рядом с ним. Провел раскрытой ладонью по тонкой, костлявой спине, нажал большим пальцем на несколько позвонков, пощекотал бок.
Мерлин завозился, заворчал, что-то сонно забормотал, нехотя отлепляя лицо от подушки. Увидев, кто его разбудил, заулыбался странной - полурадостной, полузагадочной, полу_не_пойми_какой - улыбкой и потянулся за поцелуем, тяжело моргая слипшимися со сна ресницами.
Артур с удовольствием ощутил, как угловатое тело податливо прильнуло к нему, как Мерлин с готовностью приоткрыл рот, чтобы впустить его язык и ответить на чуть грубый, влажный поцелуй. Как он быстро-быстро задвигал ногами, сбрасывая одеяло в изножье, чтобы не стесняло движений, а потом осторожно толкнул своего господина — нет, любовника, - на спину и навалился сверху грудью.
Артур гладил неповоротливое, легкое тело, крепко прижимавшееся к нему, там, где мог достать — острые, выступающие лопатки, бусы позвонков, округлую попу — и откуда только наел, худой же, как щепка, - бедра, покрытые мягкими волосками. Хотел было перевернуться, подмять под себя Мерлина, да не получилось — тот протестующе замычал, вцепился зубами в нижнюю припухшую губу Артура, затряс из стороны в сторону головой, как собака, и шутливо зарычал: «Не пущу!», - усаживаясь сверху.
Это тоже было неплохо — что хотел принц, то и получил. Теперь у него был великолепный обзор - голая безволосая грудь с маленькими сосками, которые темнели круглыми пятнами на коже, неглубокая впадинка пупка, пах и красивый, тонкий член, который теперь терся о его напряженный живот, пока Мерлин, наклонившись, облизывал ямочку у ключицы Артура. Закончив с шеей, он, прикусив подбородок, снова поцеловал болящие с непривычки губы, скользнув одной рукой к уху, а другой зачем-то - вниз. А потом неожиданно привстал и, обхватив тонкими пальцами стоящий член любовника, начал медленно насаживаться на него. Артур дернулся, возмущенно зашипел:
- Ты что, больно же!
- Все в порядке, я готов, - чуть напряженно ответил парень, прислушиваясь к своему телу, а потом игриво посмотрел на растерянного и тяжело дышащего принца под ним. - Я все ночи, что тебя не было, был готов, знал же, что ты не устоишь однажды.
И одним плавным движением сел до конца.
У Артура потемнело в глазах, он распахнул в беззвучном крике рот, вскидывая торс вверх, чтобы ухватиться руками за горячие плечи Мерлина. Прижал его к себе, кожа к коже, чтобы было жарче — так ведь приятнее, - стиснул тонкие, умелые руки в медвежьем объятии, не позволяя ласкать — нельзя же так, и умереть от наслаждения можно. Крепко зажал губы, скользнул ладонью по ногам, спине, плечам, шее, прислонил ее ко рту темноволосого парня и отчаянно сильно толкнулся вверх. Наступал его любимый момент.
Глаза Мерлина, единственное, что было видно на скрытом ладонью лице, медленно светлели, с каждым толчком, стоном, скачком меняя цвет с насыщенной лазури до бледно-голубого, загораясь золотыми искрами по самой каемке радужки. Практически не видимые сначала, они взрывались миллионами, миллиардами падающих звезд, чтобы превратиться в звездопад небывалой силы, когда тело, затребовав свое, содрогаясь, выплескивает беловатое семя.
И, усталый Артур, наконец, полностью удовлетворенный, засыпает под внимательным взглядом еще не потемневших голубых глаз.

When I lose myself...

Артур никогда не видел своего неунывающего друга в таком состоянии. Это началось еще несколько недель назад, когда в Камелот пришла весть о болезни Гуннит. Принц еще помнил, как смертельно побледнел его слуга, как упрашивал отпустить его домой, в деревню, но Артур отказал. Оставаться надолго без него не хотелось, слишком он был нужен, а самому ехать было невозможно — уже сам Артур был нужен в Камелоте.
Мерлин смирился, только писал бесконечные письма, иногда даже по нескольку раз в день, тете Уилла, что присматривала за больной. И несколько дней назад пришло письмо со страшными строками: Гуннит была при смерти и слезно умоляла сына приехать, чтобы благословить его в последний раз.
С тех пор его любовник — только ли любовник? - не произнес ни слова. На автомате собирал он свои нехитрые пожитки и помогал собирать вещи принцу, тряпичной куклой болтался в седле и мертвым сном спал на привалах. Слишком много стресса и горя опустились на хрупкие плечи. Лишь увидя вдалеке тонкие ленточки дыма, говорящих что впереди деревня, он чуть оживился и приободрился.
Но они не успели - Гуннит умерла в вечер отправки письма, и спустя несколько дней ее похоронили, так и не дождавшись сына.
Тетка Уилла стыдливо прятала от него глаза, пытаясь оправдаться, и говорила очень много всего — и про то, какой замечательной была Гуннит, как заботилась и любила всех, как гордилась им, Мерлином. А Артуру впервые в жизни хотелось взять меч и зарезать ни в чем не повинную женщину. За то, что от каждого ее слова Мерлин бледнел все больше, за то, что из чудесных синих глаз уходили краски и они постепенно серели. Просто за то, что не уберегла кого-то настолько нужного его любовнику.
Они пробыли в Элдоре практически неделю. Темноволосый парень таял на глазах, отказывался от еды, его мучили кошмары, и глаза были постоянно красные от недосыпа, а, может, и где-то когда-то пролитых слез. Единственное, что держало его в здравом уме, были объятия принца по ночам и украдкой днем, чтобы никто не увидел.
В последний день перед отъездом принц впервые пришел на кладбище, где похоронили Гуннит. Мерлин сидел рядом со свежим холмиком земли и тихо щипал кончиками пальцев траву вокруг. Принц подошел, сел рядом, не таясь, обнял за талию, гладя сильно втянувшийся живот. Поцеловал в плечо. Посопел в ухо. Сказал:
- Я...
- Что? - бесцветный голос Мерлина.
- Я... Ну, мне очень… жаль.
Снова уткнулся в плечо, не видя, как в серых глазах знающе замерцал синий отблеск.

The end of everything

Прошло несколько лет. Умер старый Гайюс, пропала Моргана, в темных лесах зашевелились друиды, ушло и пришло слишком многое, чтобы это можно было вспомнить. Несколько дней назад умер после тяжелой, продолжительной болезни Утер, и Артур, наконец, мог стать законным королем.
Не ладивший в последние годы с отцом принц был твердо уверен, что станет лучшим королем, чем был до него Утер, и был полон веры и надежды, что народ будет любить и уважать его. И сейчас, медленно склоняя перед священником колени, чтобы принять помазанье, он уверенно смотрел вперед и в никуда.
Мерлин, с гордостью наблюдая за коленопреклоненным любимым, тихо ликовал в душе. Их отношения пережили все, что подкинула им судьба: разоблачение со стороны Утера, презрение близких, открывшуюся правду о том, что Мерлин — волшебник, и насланное проклятие. Переживут они еще больше — в этом юный маг был полностью уверен, - но переживут вместе. Потому что любят.
И пусть Мерлину не суждено никогда это услышать, он знает совершенно точно. Потому что слова могут лгать. А вот поступки и тело — никогда
Поэтому, принося клятву верности новому королю, он решился, и его глаза блеснули золотом, творя первое в его жизни легальное заклинание.