Когда старик впервые ступил на их порог, земля была влажной от тающего снега, а на деревьях набухали молодые почки. На стук ответила мать, приоткрыв дверь, и её приветливая улыбка погасла, как только она поняла, что это был не один из их соседей. Мерлин, уже свернувшийся калачиком на кровати, теплый и сонный, успел мельком увидеть шишковатое лицо и глубокие синие глаза, прежде чем его мать сделала шаг вперед, заслонив гостя. Он слышал их шепчущие голоса - один знакомый и взволнованный, другой странный и глубокий, словно тяжелые мельничные жернова, движущиеся вместе.

- Кто это был? - спросил он, когда его мать зашла в дом, закрывая дверь.

Хунит подошла к нему, наклоняясь и пытаясь пригладить его спутанные волосы. Мерлин скривился и уклонился от её руки.

- Кто это был?

- Я скажу тебе завтра,- ответила она. - А сейчас спи.

- Но я не устал. Я хочу знать.

- Шшш, - шепнула она. - Спи, любовь моя.

И она стала напевать песню - ту самую, что заставляла его магию мурлыкать как кошка и сворачиваться калачиком, сонную и довольную. Он никогда не мог выдержать этого и уснул, слыша ровный монотонный голос старика.

***

Следующим утром его мать надела шаль, а Мерлин надел свой жилет и варежки. "Куда мы идем?" - спросил он, и Хунит сказала: "Мы идем в лес", и выпрямила его воротник.

Деревья темнели над ними, переплетаясь и нависая. Мерлин шел рядом с матерью, несмотря на то, что ему было двенадцать и он не должен был бояться. Снег жался к покрытой тенями земле, солнечный свет сочился сквозь лабиринт веток.

- Мы идем к старику? - прошептал Мерлин.

- Да. Он поможет тебе с твоей магией.

Мерлин споткнулся о бревно.

- Моей магией?

- Он друид. Он сказал, что это очень важно - чтобы ты к нему пришел, - мать смотрела на него тем самым взглядом, который говорил: Ты такой особенный, любовь моя, но иногда мне бы хотелось, чтобы ты не обладал всеми этими талантами.

Они шли долго, и живот Мерлина недовольно забурчал. Его магия сверкнула, срываясь с кончиков пальцев, и листья на одном из кустов взметнулись, обнажая грозди сочных красных ягод. Мерлин склонил голову, заметив укоризненный взгляд матери, но наслаждался вкусом ягод, по-осеннему спелых в холодный весенний день.

Они остановились за несколько ярдов до нависающей над землей скалы. Ветки оплетали вход, образовывая хорошее укрытие. Дым вился наружу, воздух был подернут туманом, и Мерлин чувствовал острый запах трав. К ним вышел старик, и теперь Мерлин видел, что его волосы были седыми, но глаза оказались синими, словно небо зимним вечером, как раз перед тем, как появляются звезды.

- Хорошо, что вы пришли. Все готово, - сказал он, и Хунит мягко подтолкнула Мерлина вперед.

Тогда он подумал, что, возможно, она собиралась оставить его там, и вцепился в неё, зарывшись лицом в плечо. Но она обняла его, поцеловала в лоб и мягко сказала: "Я подожду тебя здесь".

Поэтому он шагнул вперед, дрожа, и последовал за друидом в холодную туманную темноту.

Друид сел, скрестив ноги, и похлопал место рядом с собой.

- Сядь. И сними жилет и тунику.

Мерлин медлил, его глаза щипало от дыма. Рядом с друидом были разложены острые костяные иглы, и магия Мерлина мгновенно ощетинилась. Но друид что-то сказал, мягко и тихо, и магия утихла, недовольно рыча.

- Твое тело меняется, - сказал друид, - и твоя магия меняется вместе с ним. Она становится дикой и сильной. Ты должен научиться её контролировать, и я помогу тебе.

Он взял одну из игл.

- Руны, вытатуированные на твоей коже, свяжут магию с твоим телом и духом. Подойди. Сядь рядом со мной, Мерлин.

Его голос был спокойным и убедительным. Мерлин наклонился, снимая одежду, и лег на живот. Сухие, ласковые пальцы коснулись его, и Мерлин почувствовал первый укол игры, прямо над бедренной костью.

- Гебо, за таланты, текущие в тебе вместе с кровью, - пробормотал друид, и игла двинулась по его коже, опаляя и причиняя боль.

- Наутиз, за желания, которые просыпаются в тебе, искушая.

Травы делали Мерлина сонным, застилая его разум и слух, приглушая боль.

- Эо, чтобы укротить твою силу, чтобы уберечь и защитить тебя. Иса, чтобы успокоить твои страсти и направить твою руку.

Слова друида омывали его, успокаивая жар, которым было охвачено его тело.

- Альгиз, за путь, который ты пройдешь, скрытый, но неотвратимый. Хагалаз, за страдания, которые ты перенесешь.

Мерлин хотел сказать, спросить, что имел в виду друид, но его язык был разбухшим, а разум вялым.

- Соулу, чтобы направлять тебя. Тейваз, чтобы дать тебе храбрость.

Наконец друид замолчал. Мерлин не мог сказать, сколько прошло времени - возможно, много часов. В его кожу втерли что-то прохладное и влажное, и он зашипел, изгибаясь, чтобы взглянуть на свою спину. Руны змеились по ней, извивающиеся, греховные, некоторые карабкались по позвоночнику, остальные занимали место между его бедрами. Друид чистил иглы, кивая самому себе.

- Почему? - спросил Мерлин, и его голос сломался в опаленном горле. - Почему я владею магией?

Друид улыбнулся и положил ладонь Мерлину на лоб, но ничего не ответил.

Мерлин обнаружил, что магия стала спокойней, менее стремящейся мгновенно вспыхнуть, более покорной его безмолвным, неуверенным командам. Два года спустя стук в дверь повторился. В этот раз Мерлин пошел один, пытаясь не покраснеть, когда друид уложил его на спину, обнаженного, и начал рисовать руны, приближаясь к паху. Ур за мужество и силу. Одал за кровь, переходящую от отца к сыну.

Иногда он мог почувствовать запах трав в своих снах, сильный и приторный. Мерлин просыпался и очерчивал пальцами черные линии на своей коже, наблюдая, как они вытягивались и деформировались, чтобы успеть за его меняющимся телом.

Теперь в нем кипели гнев и раздражение. Его магия выла и билась, пытаясь вырваться на свободу, и он хотел знать почему - почему я такой?

Райдо за приключения и за союз. Йера за преданность, которую ты будешь испытывать к нему.

Мерлин больше не пытался задавать вопросы, зная, что они будут встречены тишиной. И руны, которые теперь покрывали его спину, змеились по плечам и по рукам, казались такими же холодными и чужими, как цепи, впивающиеся в его кожу.

- Я не пойду к нему, - сказал он своей матери. - Мое тело больше не принадлежит мне - оно покрыто их рунами, их магией. А что насчет моей магии? Почему он не поговорит со мной о чем-то, что важно для меня?

- Пожалуйста, Мерлин, - прошептала его мать. - Это важно. Пожалуйста, ещё один раз.

И поэтому он пошел, когда его позвали. В этот раз его ожидал другой мужчина. Он был более юным, на бледном лице темнели коричневые глаза.

- Амаетон говорил со мной перед тем, как умереть, - сказал друид, жестом приглашая Мерлина сесть рядом. - Он рассказал мне о встречах с тобой, о задании, которое не должно остаться незавершенным.

Мерлин резко потянул завязки туники, его кожу уже покалывало при мысли о крошечных колющих иглах.

- Он даже не сказал мне своего имени. Он никогда мне ничего не рассказывал.

- Лучше хранить молчание, чем говорить слишком много, - ответил друид и начал работать, ловко орудуя иглами, вычерчивая рисунок на коже Мерлина. Татуировка вилась по его груди, над сердцем.

К удивлению Мерлина, это не было серией рун. Он наблюдал, как странный зверь постепенно обретает форму, в конце концов превращаясь в дракона.

- Почему? - спросил Мерлин, когда друид закончил и отложил в сторону инструменты. Он не мог не спросить, не мог сдержать непонимание и гнев, которые кривили рот и заставляли глаза слезиться.

Друид положил руку Мерлину на плечо.

- Ты узнаешь, со временем. А теперь иди, и да благословят тебя боги.

***

Пендрагон. Дракон. Повелитель драконов. Руны и символы, текущие по его коже.

***

Когда Артур впервые развязал его тунику, он застыл, храня молчание.

- Что это? - наконец спросил он, и Мерлину не понравилась опасная нотка, звучащая в его голосе, намек на подозрение.

- Они ничего не значат. Это просто такая традиция в Эалдоре.

Ещё одна ложь. Поверил ли ей Артур? Может быть. Может быть и нет.

Когда Артур закончил, - слишком быстро, потому что Мерлин ещё не утолил жажду его тела, с ним, над ним - Артур проследил губами извивающуюся цепочку рун, щекоча кожу своим дыханием и легко покусывая зубами кожу. Он перевернул Мерлина на спину, выглядя чертовски довольным собой, и увидел дракона.

- А вот этот, - Артур обвел контуры указательным пальцем, - этот подходит больше всего.

Его голос был немного удивленным, но очень довольным.

- Это не имеет никакого отношения к тебе, - огрызнулся Мерлин, но на этот раз Артур распознал ложь.

***

Дистанция между ними. Каждый взгляд Артура словно иглы, вонзающиеся в кожу. Он хотел бы пасть ниц на пол и умолять, чтобы боль прекратилась, но он хранил остатки своей гордости и достоинства. Все остальное было дано. Будет дано.

Артур держал его, и Мерлин сопротивлялся. Они не говорили, извиваясь на кровати, и мышцы натягивались как тетива, пока Артур не выкрикивал его имя, падая, вжимаясь лицом в его грудь.

***

Они валялись на одеялах, как будто их швырнул туда ветер, и Артур шептал: "Расскажи мне, что они значат", и Мерлин брал его за руку, ведя огрубевшую ладонь по своим рукам, по бедрам. Тейваз за храбрость. Йера за преданность. Дракон за мою силу. И за тебя.

***

Отблеск свечей очерчивал углы комнаты, и летние сумерки с неохотой сдавались ночной тьме. Мерлин провел рукой по обнаженной спине Артура, лаская, зная каждый изгиб наизусть.

- Ещё раз, как это называется? - спросил Артур.

- Эгисхьялъмы. Он защитит тебя в сражении и даст тебе силу, чтобы победить врага, - ответил Мерлин и взял иглу, нагибаясь. Его магия стекала с пальцев, пока он был работал, растворяясь в коже Артура.

Когда он закончил, он лег рядом с Артуром на постель. Артур немного повернулся, улыбаясь, и провел пальцами по татуировкам Мерлина.

- Подумать только, они были здесь все время, а я не догадался, - пробормотал он. - Боюсь, моя собственная плоть рассказывает куда более скучную историю.

- Нет, - мягко возразил Мерлин. Он дотронулся до шрама, оставленного на плече Артура Зверем Рыкающим. - За храбрость.

Длинный след от когтей дракона.

- За силу воли.

Затянувшаяся метка от стрелы.

- За честь.

Бледные шрамы на грудной клетке.

- За верность.

Поцелуй, нежный, длящийся.

- За любовь.

***

Линии, переплетающиеся, тянущиеся - причудливая форма, которая движется вместе с кожей и мышцами. Маленькие круги и треугольники, образующие узоры, слегка побледневшие со временем, теряющиеся на фоне синяков, оставленных сильными пальцами, которые обнимают, прикасаются и ласкают. Руны и символы, укрощающие магию и указывающие путь нежным губам, оставляющих невидимую, вечную метку.