вторник, 18 сентября 2012
Название: АНГЕЛ МОЙ
Автор:
Master_IgriБета:
_Kukusik_Фанартист:
Master_Igri ,
NaturkaПейринг: Артур/Мерлин
Рейтинг: PG
Жанр: юмор, флафф
Размер: 6000 слов
Предупреждения: нецензурная лексика
Саммари: Давай, колдани, парень, превратись, что ли, в кошку или там птичку! Ну, во что-нибудь маленькое!
Примечание: написано на Артур/Мерлин ОТП фест «Две стороны одной медали»
Тема 9. kid!fic читать дальшеАНГЕЛ МОЙ
– Мерлин! Мерлин, скорее! – с придушенным воплем рыцарь ворвался в покои принца.
Артур взвился из-за стола и схватился за меч, прислуживающий ему Мерлин шарахнулся в сторону и разбил кувшин. По ковру растеклась винная лужа.
– Прячься, – Гавейн, утаптывая осколки посуды в раскисший ковер и не обращая никакого внимания на его взволнованное высочество, схватил Мерлина за руку, – Утер разыскивает тебя!
– Гавейн! – рявкнул Артур, опуская меч. – Какого… Отец? Мерлина? С чего это вдруг?
– Наверное, узнал, что он маг, – бесхитростно пояснил Гавейн и бросился к двери. Осторожно выглянул, прислушался. – Черт, черт, Мерлин, да не стой ты столбом, они сейчас будут здесь! Артур, спрячь его!
– Мерлин – маг? Вот оно – маг? – указывая царственным перстом в сторону лопоухого слуги, ошарашенный Артур чуть не сел мимо тро… стула. – Вот он? Да ты гонишь! Это неправда!
– Правда, правда. Спокойно, ваше высочество, ты его потом убьешь, а сейчас вперед желающие есть. Мерлин, ты к полу приклеился, что ли? Беги!
Душевный рыцарский хлопок едва не сломал великому магу хребет, но удачно вывел из ступора. Волшебник заполошной курицей заметался по комнате, тычась то в шкаф, то в решетку на окне.
– Поздно, поздно, – Гавейн опять выглянул в коридор. – Давай, колдани, парень, превратись, что ли, в кошку или там птичку! Ну, во что-нибудь маленькое!
– Блядь, я с тобой потом разберусь, – прорычал Артур, снова вскакивая. – Мерлин, лезь на кровать! Гавейн, накрывай его, вот так. Сиди тихо, маг недоё… недоделанный!
Принц и рыцарь утрамбовали растерянного кудесника под одеяло, закидали подушками, задернули балдахин и кинулись к столу.
В дверь постучали, и тут же, не дожидаясь приглашения, вошел Его Величество Утер Пендрагонский, владыка Камелота и прочая, и прочая (если кто не понял, то это один человек), в окружении смурной охраны. Его любимый сын и наследник, надежда и опора, принц Артур (это тоже один человек!) чинно завтракал в компании загорелого нагле… своего друга Гавейна.
– Отец? – изумленно привстал принц. – Что-то случилось?
– Ваше величество… – бойко подскочил рыцарь.
– Где твой слуга? Почему он не прислуживает тебе? – Утер хищно оглядывался по сторонам. – Я его везде уже искал.
- А, этот бестолковый… Опять всю ночь, небось, кутил в таверне. Я его сегодня еще и не видел. А зачем он тебе понадобился?
– Он настоящий кудесник!
Артур широко раскрыл глаза, Гавейн закашлялся.
– Мерлин? Мой слуга? – Принц засмеялся. – Это шутка такая? Он мне давеча куртку наизнанку заштопал и вместо дырки рукав зашил, а в парадный шлем уронил миску с тушеным горохом. Он даже сапоги левый с правым может перепутать, да так и надеть. Причем, на меня. Ну, какой из него волшебник?
– Такой, – загадочно ответил король. – Значит, его нет? И ты, конечно, не возражаешь, если я здесь осмотрюсь?
– Отец, ты меня обижаешь, но, пожалуйста, – принц развел руками, смело приглашая папу не стесняться и быть как дома.
Их Величество обрадовался, махнул рукой, и стражники шустро разбежались по комнатам принца.
Утер тоже баклуши не бил, а медленно прохаживался от стола к окну, незаметно забирая влево, влево, еще левее, и все ближе подбираясь к занавешенному ложу.
Артур с Гавейном обеспокоенно переглянулись.
– Ага, а тут у нас что? – Утер королевским соколом подлетел к кровати и рывком отдернул балдахин.
Артур поперхнулся, Гавейн икнул.
– Удобно ли тебе спать, сынок? – озабоченно вопрошал заботливый родитель, охлопывая ровно застеленное покрывало на кровати наследника. Наклонив голову, он прислушался и вдруг бодро плюхнулся на пол.
– Э… да, конечно, – мямлил Артур, впиваясь взглядом в филейную часть Его Величества, так как передняя сопела под кроватью.
– Отец, ну, это уж слишком! – воспрял он духом, увидев слегка запыленную и разочарованную королевскую физиономию. – Ты что, рассчитывал обнаружить Мерлина под моей кроватью? Ха-ха… Ты мне, своему сыну, не доверяешь? – сдержанная горечь зазвучала в его голосе.
– Я это… - Король звонко чихнул.
– Будьте здоровы, Ваше Величество! – хором гаркнули Артур и Гавейн.
– И вам не кашлять, – не остался в долгу его величество. – Я просто проверял, как твой слуга выполняет свои обязанности. Херово, скажу я тебе, сынок, херово. Пылища везде! Высек бы ты его, что ли? И мышь какая-то тщедушная мечется, хотел прихлопнуть, да не попал.
– Мышь? – подскочил сынок. – Где?
– Мышь! – эхом отозвался Гавейн. – Какой ужас!
– Не надо его ловить! Ну, в смысле, мыша этого… Вдруг укусит? Я потом мышеловку поставлю, даже парочку… И высечь, да, хорошая мысль. Отец, ты его ведь не поранил, а то вдруг он… бешеный какой? – Артур чуть не ринулся под кровать разглядывать не пойманного мыша.
– Артур, – король недоуменно таращился на тарахтящего, как влюбленный сверчок, сына, – ты уже с утра набраться с Гавейном успел? То-то у вас так винищем несет!
– Отец, я…
– Короче… – Утер царственно выпрямился, стараясь незаметно втянуть живот. – Как только этот Мерлин появится, ты должен его доставить немедленно ко мне! Это приказ!
– Да что за спешка такая?
– Он мне давеча мазь одну приготовил… – И король машинально провел по своей лысеющей голове. – Вот пусть Мерлин придет ко мне, я напомню, какую.
Едва за Его Величеством захлопнулась дверь, Артур и Гавейн столкнулись лбами из-за того, что один ринулся под кровать, а навстречу ему полетел другой – запирать на засов дверь.
– Не задавите его там, ваше высочество, – рыцарь полез под кровать. – Подвиньтесь, мне тоже посмотреть охота.
– Мерлин, Мерлин, вылезай, папа ушел, – ласковым голосом звал Артур. – Гавейн, как мышей подзывают? Да не пихайся! Ты зачем мой шлем приволок?
– Тесно тут, – виновато оправдывался Гавейн. – Как, зачем шлем? Мерлина ловить!
– Моим шлемом? Не пугай мыша, Мерлина, то есть. Мееерлин, – ласково звал Артур, – Меррррлин! Вылезай уже, бестолковый! Я не сержусь, честно. А про высечь - это я пошутил. Ну, это мы потом ещё обсудим.
Услышав тихий смешок над их головами, Артур дернулся так, что ударился о дно кровати.
– Надо было шлем-то на голову надеть, – посочувствовал Гавейн, выбираясь вслед за принцем. Тот, потирая затылок, озадаченно разглядывал ровно застеленное покрывало:
– Гавейн, ты что-нибудь понимаешь?
– Магия, – пояснил смышленый рыцарь.
– Не умничай, у тебя голова не для этого. Ты и так, придурок, всех до полусмерти напугал, что Мерлин, оказывается, волшебник. И, якобы, отец об этом узнал. А он вовсе и не за этим приходил. Вот! Слышал? Опять?
Артур наклонился и отодвинул от изголовья кровати пару вертикально стоящих больших подушек.
- Оппаньки, - сказал он.
Артур и Гавейн просили, умоляли, грозили, обещали и сулили. Ничего не помогло. Артур даже на секунду засомневался, действительно ли это его слуга, но, когда лопоухий голубоглазый пацан лет трех улыбнулся, все сомнения отпали. Только Мерлин мог улыбаться этим немыслимым всполохом света и счастья. Правда, зубов у взрослого Мерлина было побольше, у нынешнего не хватало пары передних, очень мило. А еще он издавал всякие веселые звуки и никак не желал превращаться обратно. Как назло, и Гаюс уехал на несколько дней из Камелота, посоветоваться-то было не с кем.
– Это просто пиздец, что такое, – обессиленный Гавейн плюхнулся на кровать. – И почему он голый?
– Не выражайся при ребенке! – рассердился Артур.
– При ребенке? – гаркнул рыцарь. – А ну, давай, колдовское твое отродье, превращайся обратно, кому сказано?
Лицо мальчугана скривилось, глаза наполнились слезами, и он вдруг громко заревел.
– Ты что? С ума сошел? – Артур подхватил пацана на руки, и тот, обхватив его ручонками за шею, прижался заплаканным личиком к щеке принца.
– Тихо, тихо, – неловко похлопывая ребенка по спинке, утешал Артур, – дядя пошутил, дядя хороший… Дай-ка я тебя заверну во что-нибудь, голожопый, а то ты замерзнешь… вот так. Гавейн, посмотри там, на столе, пирожок какой-нибудь. Поищи с повидлом.
– И как долго это все будет длиться? - Возмущенно сопя, рыцарь принялся расковыривать пироги. – Как мы объясним появление ребенка у тебя в комнате?
– Откуда я знаю? Не ори ты, он пугается. Надо его куда-то деть, пока он не расколдуется. Но вот куда? – Артур опустил мальчика на кровать.
– А давай, Моргане отдадим! – осенило Гавейна. – Ну, а что? Она же женщина, как-никак. Скажем, что это твой племянник.
– Племянник? Мой? – вытаращился на слабоумного Артур. – Ага, королевской крови! И кто мама?
– Ну, сыном тогда… от какой-нибудь служанки.
– Не кажись большим идиотом, чем ты есть. Бастард? Королевский отпрыск! Да из-за него война может начаться. И отец никогда не поверит, что я был так… небрежен с какой-то там служанкой. Можно было бы, конечно, за твоего сына или племянника выдать, – размышлял вслух Артур, – но вдруг мальчик неожиданно превратится во взрослого? Мерлина ведь тогда арестуют и сожгут.
– Дай! – сказал ребенок, прерывая их совет, протягивая руку к блестящему предмету.
– Не, не, пацан, это тебе нельзя еще, не дорос! – Гавейн отодвинул кубок с вином подальше.
– Дай! Дай! – захныкал мальчик.
– Не дам! – Воспитатель был суров и непреклонен.
Вдруг кубок, все ускоряясь, поехал по столу. Рыцарь коршуном кинулся на него, перехватил у самого края. Но вздорная посудина принялась выкручиваться из рук, плескаясь вином во все стороны. Отплевываясь и ругаясь, Гавейн все же справился с непослушным кубком, но тут же получил яблоком по лбу. Следом прилетела зрелая груша, и добила Гавейна кисть винограда.
– Черт, что происходит? – Артур схватил ребенка на руки и вдруг застыл, зачарованно вглядываясь в золотые глаза. И только, когда Гавейн, ожесточенно матерясь, принялся рубить в капусту клин нападающих на него жареных перепелок, очнулся. – Гавейн, он колдует! Мерлин, перестань сейчас же! На, на тебе эту игрушечку.
Артур сунул ребенку пустой уже кубок и тут же получил им по своей макушке.
– Гавейн! – взвыл принц. – Где мой шлем? Мерлин, перестань, мне же больно!
– Бона? – ребенок смотрел на него огромными синими глазами. – Маме бона? Я подуй?
– Какой маме? – занервничал Артур. – Я не мама!
Мальчик уронил кубок принцу на ногу и схватил его высочество за уши.
– Мама! – радостно заявил он. – Дай поцеюю…
– Не надо, я не… Гавейн, не смешно!
Артура поцеловали в нос, в глаз, в щеку, снова в нос, крепко обняли за шею и чмокнули в ухо.
– Я не твоя мама! – выдираясь из цепких объятий, отнекивался обслюнявленный Артур. – Гавейн, прекрати ржать! Подержи его!
Рыцарь, давясь от смеха, подхватил ребенка на руки.
– Повторяю, я не твоя мама! – закричал Артур на насупившегося мальца. – И потом, ну почему мама, а не папа, в конце концов?
Губы мальчика затряслись, глаза заволокло дымкой, он несколько раз медленно моргнул и вдруг заплакал. Не так, как давеча, в полный голос, а тихо и как-то безнадежно. Гавейн хмуро смотрел на Артура.
– Вот черт, – Артур взъерошил волосы. – Ну, не надо, не плачь, иди ко мне.
Но малыш отворачивался и, поскуливая, как обиженный щенок, прятался на плече у сочувственно сопящего рыцаря. И, хотя ребенок был в надежных руках, он выглядел таким одиноким, маленьким и до боли несчастным, что у Артура защемило сердце.
– Ну, прости меня, я пошутил, – сглатывая комок в горле, уговаривал Артур. – Ну, иди ко мне. Только не плачь.
Мальчик затих, искоса поглядывая на принца, неуверенно улыбнулся: "Мама"?
– Мама, – вздыхая, согласился Артур, подхватывая легкое тельце в объятия.
Они шли по дворцовому коридору в строго продуманном порядке. В авангарде, объединяя функции разведчика и телохранителя, двигался Гавейн. За ним, сурово завернувшись в алый плащ, прикрываясь боевым щитом и рыская по сторонам сторожким взглядом, стремительно шел Артур. Нет, меч он в руке не держал, да и откуда бы взяться этой руке? Хоть и принц, но верхних конечностей (как и нижних), у него было, как и у любого простолюдина – две. Прикрытый плащом и щитом, в бережном принцевом объятии мирно посапывал перемазанный повидлом великий маленький чародей.
Посовещавшись с Гавейном, прерываясь только на то, чтобы проглотить кусочек пирожка, который с маниакальным обожанием пихал ему в рот Мерлин, Артур решил отвезти ребенка к друидам.
Авось, расколдуют засранца или хотя бы подскажут, что делать. Уж одежду на малыша точно подберут. Заодно, в их отсутствие вызванная служанка отмоет от повидла и варенья шторы, кубки, меховой ковер, покрывало на кровати, четыре подушки и парадный шлем.
Лагерь друидов они отыскали на удивление легко. То ли судьбе было угодно, чтобы это случилось, то ли Гавейн на самом деле был не так прост, как недавно считал Артур. Старый друид, недоуменно улыбаясь и ставя брови домиком, так долго рассматривал любопытно вертящегося пацана, что его высочество занервничал.
– Ну, что делать? Оставляйте чадо, пусть растёт, – протягивая к пополнению руки и вздыхая, неуверенно произнёс друид.
– Как, растёт? Ты разве не поможешь его расколдовать? – Артур с надеждой смотрел на старца.
– Не знаю… Попробовать можно, но…
– Не надо пробовать, дедуль, – перебил его принц, – просто сделай.
– Давай, для начала, мы его оденем, - ушел от ответа друид. – Мне подумать надо.
Артур наклонился и осторожно опустил закутанного в свою рубашку мальчика на землю. Он сам выбирал одежду так, чтобы та была чистая, не новая и, поэтому мягкая. Принц надеялся, что Мерлину она должна понравиться, ведь однажды Артур случайно увидел, как тот, тихонько улыбаясь, поглаживал кончиками пальцев ткань именно этой рубашки.
Симпатичная длинноволосая девушка - в другое время Артур бы заинтересовался ею - присела на корточки и ласково поманила малыша к себе.
– Ты одежду подбери, и платочек ему на шею повяжи, как бы не продуло, нежный он какой-то, – попросил Артур. – И, покормить бы. Он фрукты всякие любит, груши спелые, виноград… Только ему косточки надо выкусывать, – торопливо добавил Артур. – Ещё пирожки сладкие, а горох и репу тушёные нет, плюется.
Гавейн машинально утёрся рукавом.
Принц обеспокоенно смотрел, как малыш неохотно бредет за девушкой, постоянно оглядываясь. Артур делал ему одобрительное лицо, поощрительно кивал и улыбался. Гавейн с интересом ожидал воздушных поцелуев.
– Ну, так что? Когда ты его расколдуешь? Нам утром надо бы в Камелот вернуться, – его высочество был нетерпелив.
– Не смогу, наверное, боюсь хуже сделать.
– Куда уж хуже?
– Вдруг он в зверька какого превратится? А так, вырастет, поумнеет и сам расколдуется.
– Да чего уж расколдовываться-то, когда он сам вырастет? А как же я все это время? – Артур потерянно смотрел на друида. – То есть, как же я буду без слуги?
– Не велика для вас утрата, десяток других найдёте, – отмахнулся друид.
Непонятный шум и возгласы заставили их обернуться. По утоптанной поляне, тихонько завывая, прижимая что-то к груди, изо всех силенок бежал к ним малыш. И он опять был голым! За ним неслась молодая друидка, следом – улюлюкающая ватага ребятишек. Артур бросился к Мерлину, хотел подхватить на руки, но тот, выронив ношу, вцепился в ногу принца и обхватил ее, как диковинный зверек обизьян, которого на днях показывал на королевском пиру заезжий циркач. А потом заревел в голос, словно до этого копил и сдерживал свое горе.
– Что ты сделала? – раздувая ноздри, заорал принц.
– Он не хотел переодеваться! – тоже закричала девушка. Она пнула кулек, что выронил мальчик. – Начал молниями швыряться, волосы мне подпалил, пришлось заблокировать его… на время.
– Он не может колдовать? – Артур, подволакивая ногу с повисшим на ней ребенком, шагнул, наклонился и поднял с земли комок тряпок. Недоуменно расправил, встряхнул. Это оказалась его рубаха.
– Мама! – Мерлин, больно щиплясь сквозь ткань штанов, пытался вскарабкаться по ноге принца, – маму-у-у-я-я…
Артур наклонился, подхватил его на руки, прижал к себе:
– Тихо, тихо, не плачь, что ты, как маленький…
– Бона, мама, бона… – заливался слезами ребенок.
– Где, где, где больно, милый? – сверкая глазами на друидку, сдерживая гневный рокот, спрашивал Артур.
– Вот, – мальчик прижал ладошки к груди. – Тесно мне, тесно! Бона!
– Снимай свою гребаную блокировку, – вызверился на девушку Артур. – Немедленно!
– Но он…
– Делай! – Нежный свист ножен, и жало меча защекотало шею обидчицы. – Не видишь, больно ему!
– Да, пожалуйста! – выкрикнула девушка. – Но тогда он здесь не останется!
Она шагнула вперед, резко выбросила ладони к лицу вздрогнувшего Мерлина. Артур сгоряча чуть не рубанул по этим рукам, но сдержался, опомнился, уловив странные напевные слова.
Мерлин вдруг шумно, со стоном вздохнул, завозился на его плече:
– Мама, домой… мама…
Привал рыцари устроили, не дожидаясь, когда солнце совсем сядет. Уставший ребенок куксился, ерзал в седле, так и норовя сверзиться с лошади. Надо было его переодеть, накормить и уложить спать. Раз уж они решили отвезти Мерлина к его родной матери, то хотелось мальчика доставить в максимально пристойном виде. Незачем без нужды расстраивать женщину непотребной внешностью ее чада.
Пока Гавейн собирал хворост, Артур взялся за переодевание. В лагере друидов им собрали крупы, кое-какие вещи для ребенка, и теперь принц пытался вынуть вертящегося Мерлина из намотанной на него рубахи и впихнуть в маленькие штанишки и подходящую по размеру кофточку. Ребенок никак не хотел расставаться со своей старой одеждой, ныл, крутился и готов был снова зарыдать. В какой-то миг отчаявшемуся Артуру показалось, что он пытается запаковать в кулек из рыболовной сети живого осьминога, да так, чтобы из дырочек не торчало ни одного гибкого и скользкого щупальца.
– А помнишь, Мерлин, – пытался отвлечь Артур мальчика, – мы с тобой птичку видели на дороге…
– Она незивая была? – прекратил брыкаться мальчик. – Умелла? Болсе не летает, не поет?
– Да, – пользуясь временным затишьем, Артур развязал узел.
Мерлин просек этот момент и снова засунул голову в рубашку.
– Теперь она на небо полетела, – заговаривал зубы Артур, – к боженьке. Будет ему песенки петь.
– Она ему не понлавилась, навелное, плохо пела, – сделал неожиданный вывод Мерлин.
– Почему это птичка не понравилась боженьке? С чего ты взял?
– Он зе ее облатно выкинул, – пояснил Мерлин и постучал кулачком по лбу бестолкового принца. – Ты ведь сам видел, валялась она там… Не хочу это! Отдай! – и он снова вцепился в старую рубаху.
Внезапно выручил Гавейн. Сбросив с плеча вязанку хвороста, он поманил ребенка пальцем:
– Мерлин, Мерлин, тихо! Смотри, что сейчас покажу!
Мерлин прекратил сопротивляться, сверкать злым взглядом и с любопытством уставился на рыцаря.
– Ваше высочество, берите его, я вещички возьму, и пошли. Тут рядом, только тихо-тихо!
Заговорщицки прижав палец к губам, Гавейн лесной кошкой нырнул в небольшую лощину, скрытую густым орешником. Заинтригованный Артур с ребенком на руках, стараясь уберечь Мерлина от гибких веток, осторожно спустился следом.
– Т-с-с… - Гавейн тихонько раздвинул заросли метровой лебеды. На небольшой полянке рыженькая лопоухая косуля кормила маленького пятнистого олененка. Тот, умилительно перебирая длинными тонкими ножками, смешно чмокая, поддавал лбом в мамин живот, требуя побольше молочка. Косуля терпеливо вздыхала, косилась любящим взглядом. Потом, изогнув длинную изящную шею, успокаивающе лизала вертлявого детеныша в бочок. Непоседливый косуленок был до умиления похож на Мерлина – такой же глазастый, лопоухий, хрупкий. Трогательный.
Артур, пытаясь скрыть повлажневшие глаза, тихо и быстро переодел Мерлина, пока тот, открыв в изумлении рот и прижав кулачки к груди, почти не дыша, наблюдал за ушастой парой.
Наконец, косуленок наелся, скакнул от мамы, восторженно боднул куст репейника. Мерлин повернулся к Артуру и обеспокоенно сказал:
– У него молдочка в молоке, он глязный!
– Ничего, мама ему сейчас вылижет мордочку, – успокоил Гавейн.
Обрадованный Мерлин обхватил Артура за шею:
– Мама, вылизешь?
– Гавейн… – зашипел Артур, – прекрати ржать, а то сам сейчас пойдешь лизать этих оленей.
– Ничего не выйдет вашество, – корчился в спазмах рыцарь, – они уже убежали!
– Тогда… тогда ты его обуваешь, – придумал страшную месть Артур.
– Да фигня… делов-то, - пренебрежительно фыркнул Гавейн. – Мерлин, посиди немножко спокойно. Вот так. Дай ногу. Оу, ну зачем же мне в нос-то! Нет, не эту, другую давай.
Пыхтя от усердия, он так и сяк пытался надеть сапожок:
– Черт, тут нога-то… такого размера… у меня конец в два раза толще.
– Гаве-е-е-йн, – раздался угрожающий рык Артура.
– Конец позвоночника, хотел я сказать!
Артур озадаченно смолчал.
– Нет, все-таки не та, – утирая пот, вздохнул рыцарь. - Давай, пацан, другую ногу.
– У меня болсе нету! – растерялся Мерлин. – Ты узе все блал.
– Мерлин, пора ужинать, – Артур положил кашу в миску.
Ребенок, что-то увлеченно рисовавший угольком на рубахе Артура, даже головы не повернул.
– Мерлин, кушать! – повысил голос принц.
– Может, он слышит плохо? – отчаялся Гавейн. – Давай, проверим. Мерлин! Ку-ку! Я отойду и тебе что-то скажу, а ты повтори это Артуру, хорошо? Типа, игра такая.
Гавейн отошел на пару шагов и шепотом сказал:
– Пирожок…
Мерлин шепотом ответил:
– Давай.
– О, слышит! – обрадовался Гавейн, – Нет, нету пирожка, зато каша есть.
Надув губы, Мерлин сверкнул золотым взглядом. Перетрусивший Гавейн заискивающе спросил:
– А что это ты там такое красивенькое рисуешь, малыш?
– Бозеньку, – смягчился Мерлин, косясь на рыцаря, к его большому облегчению, нормальным взглядом.
– Как, боженьку? – растерялся Артур. – Ты знаешь, какой он? Его же никто никогда не видел.
– Сецас увидис, – пообещало юное дарование.
– Все, оставь это, – распорядился Артур, – мое терпение лопнуло!
– Давай новое надуем, – бросив уголек, загорелся идеей Мерлин.
– Каша совсем остынет. Бери ложку, – с трудом удерживаясь от того, чтобы не начать выдирать волосы у себя на голове, взмолился Артур.
– Не хочу, не хочу, не хочу…
– Как, не хочешь? Нужно кушать, а то не вырастешь, так и останешься маленьким.
– Давай, парень, ешь, а то станешь не рыцарем, а колдуном, – загоготал Гавейн.
Артур недовольно поджал губы.
– Мерлин, смотри, какая вкусная каша, м-м-м… – принц, причмокивая, сунул ложку себе в рот, – пальчики оближешь, отличная каша. Фу, – тихонько пробормотал он, – гадость несоленая.
– Не буду, – капризничал ребенок.
– А не будешь, сейчас Гавейн съест, – радостно повернулся к испуганному рыцарю принц. – Правда, ты ведь хочешь кашки? Хочешь?
Глядя на угрожающее лицо кормильца, рыцарь торопливо закивал.
– Вот, Мерлин, видишь, сейчас он съест твою кашу, и тебе ничего не достанется.
Мальчик с любопытством смотрел на них. Приободренный Артур зачерпнул полную ложку и протянул Гавейну:
– Смотри, Мерлин, Гавейн ест твою чудесную кашу. Открывай ротик, Гавейн.
– А? – растерялся рыцарь.
Артур воспользовался моментом и ловко закинул в его открытый рот кашу.
– Оу… – Гавейн от неожиданности чуть не поперхнулся, но мужественно справился и сглотнул.
– Вкусно, правда? – ласково спрашивал Артур, незаметно пиная рыцаря. – Еще?
– А теперь ложечку Мерлину, – находчивый рыцарь постарался отползти от миски, но был отправлен обратно очередным тычком.
– Маме! – Мерлину понравилась игра.
Гавейн злорадно улыбнулся, но Артур, не дрогнув, сунул ложку себе в рот и, причмокивая, закатил от блаженства глаза.
Глядя на него, Мерлин открыл рот и получил свою порцию каши.
Недоуменно хлопая глазами, мальчик показал пальцем на Гавейна: "Ему! И маме!"
Так они и съели всю кашу – Артур, Гавейн и Мерлин.
Под успокаивающий треск костерка наломали еловых веток и стали укладываться спать.
– Мама, писать хочу! – вдруг спохватился зевающий Мерлин.
– Ну, сбегай вон, под кустик, – полусонный Артур никак не хотел вставать с кучи лапника.
– И какать! – добавил ребенок.
– Боже! – Артур со стоном сел, потянулся за сапогами.
– Лежи, уж, мамочка, – съехидничал дежуривший в первую смену Гавейн. – Я сам его отведу.
– Да, хорошо, – Артур шумно завалился на затрещавшие ветки. Сквозь сон он еще услышал, как мальчик попросил рыцаря:
– Гави, мне лопушок солви и луками его позамкай.
– Зачем это, пацан?
– Чтобы мягкий был, попу мне вытлеш.
– А сам ты не можешь? Ну, хорошо. А давай, ты будешь звать меня папой…
– Не, Гави, у меня узе есть папа. Это моя мама…
Улыбаясь сквозь полудрему, Артур все-таки крепился, не спал, до тех пор, пока Гавейн не привел мальчика обратно. Откинув край алого плаща, сгреб ребенка в объятия, согревая, счастливо ощущая как тот, укладываясь, тихонько возится и посапывает. От макушки Мерлина горьковато пахло дымом и чем-то знобяще детским. Нежностью. "Интересно, - подумал Артур, – а как пахнет взрослый Мерлин?"
– Артур, – Гавейн легонько потряс принца за плечо, – я отойду тоже, что-то мне эта каша впрок не пошла.
– Угу, – отозвался Артур, – только подальше.
И провалился в спокойный, легкий сон.
Но дурацкий Гавейн опять тряс его за плечо и что-то кричал. Артур резко сел, с ужасом чувствуя, что Мерлина рядом нет.
– Где? Артур, где мальчик? – Гавейн, спотыкаясь и матерясь в полутьме, рыскал по полянке.
– Не знаю… - Артур вскочил, наступил босой ногой на жутко колючую шишку. – Черт!
– Я вернулся, а ты один, Мерлина нет!
– Не знаю, – Артур торопливо натянул сапог и хлопал ладонями вокруг себя, пытаясь отловить второй. – Он спал…
– На минутку отошел, и ты уже за ребенком не углядел. Какая же ты после этого мать? – в сердцах бросил Гавейн.
– Погоди, где мой второй сапог?
– Да при чем тут твой сапог! У нас ребенок пропал, а ты сапог… Просыпайся, наконец!
– Тихо, - прошептал Артур, прикладывая палец к губам. – Тихо! Смотри, – он указал в сторону кустов, за которыми протекала мелкая речушка с чистой и холодной водой, больше похожая на ручей.
Гавейн прекратил носиться. Да, там определенно что-то светилось.
– Пошли, – принц, прихрамывая на босую ногу и раздвигая обнаженным мечом так и норовящие ткнуть в глаз острые сучья, пошел в сторону ручья.
На невысоком обрыве, окруженный несколькими светящимися шариками, сидел Мерлин. На палочку был надет артуров сапог, и пацан, покряхтывая от натуги, водил им над поверхностью воды. Еще один светящийся шарик крутился над сапогом, освещая бликующую серебром темную воду.
– Что ты делаешь? – Артур тихонько присел рядом.
– Не видишь, лыбу ловлю, – не отводя взгляда от своего сооружения, пояснил Мерлин.
– Да? – удивился Артур, – тебе же, наверное, тяжело это держать? Давай я помогу, а то уронишь еще.
– Ты лыбу ласпугаешь, – отказался ребенок. – Я сам.
– Но ведь сапогом рыбу не ловят.
– Почему? Я же ловлю, – удивился Мерлин. – Я лыбак.
– Ну, сапог, это для сапожника, – Артур все еще надеялся мирным путем вернуть свою обувь.
– Да? Для сапожника?
Артур приободрился.
– Ну и чего тебе надо от сапожника? – Мерлин прекратил водить удочкой над водой.
– Отдай сапог, сапожник, будь другом, – попросил Артур.
– Не могу, – отрезал Мерлин. – Я лыбу ловлю.
В этот момент Артур попытался перехватить пруток, но святящийся шарик сторожевым псом метнулся к принцу, и тот отскочил, тряся обожженной рукой.
– Ой, Мерлин! Зачем ты так! – больше от обиды, чем от боли вскрикнул Артур. – Больно! Ты меня обжег!
– Мама! – кинулся к Артуру Мерлин. – Плости, плости меня! – и заревел в три ручья, обнимая принца за шею. Прут был брошен, сапог плюхнулся в воду, а Артур моментально раскис под торопливыми поцелуями.
– Да ладно, подумаешь, ерунда какая, – Артур прижимал к себе захлебывающегося от рыданий Мерлина. – Мне уже и не больно ни чуточки…
– Плостила, да, плостила? – хлюпая носом, Мерлин прижимался мокрым лицом к артурову плечу. – Я несяяно, я больше не буду-у-у… Дай, дай, – он вцепился ручками в ладонь Артура, поворачивая ее и так и этак в свете возбужденно носившихся рядом огоньков.
– Тиха-а! – скомандовал им Мерлин. И огоньки послушно застыли.
Артур все никак не мог привыкнуть к тому, что Мерлин может делать вот такие штуки, опасливо косился на усмиренные золотистые шарики и не сразу и почувствовал, что мальчик тепленько дует на его ладонь.
– Сейчас все плойдет, мамочка, – и он провел пальчиками по грубой и сильной ладони принца. Артур почувствовал, как холодно закололо под ногтями, сильно топоча, под кожей, пробежала толпа мурашек, и боль вдруг утихла. Заодно, вместе с ожогом пропали все шрамы, выпрямился палец, когда-то давно сломанный на охоте и неправильно сросшийся.
– Ну, какой ты… молодец, Мерлин! Спасибо! – Восхищенный Артур прижал целителя к себе.
Послышались плеск и тихая ругань. Гавейн, бродя по колено в воде, вылавливал сапог Артура:
– Сушить надо. Ой!
Из сапога, вместе с водой на берег вылились сверкающим дождем десятка полтора крупных карасей. Разбрасывая блестки чешуи, они упруго заскакали по песку, норовя улизнуть обратно в воду, но строгий укротитель Мерлин сделал загребающее движение рукой, и все рыбки снова очутились в сапоге. Артур мысленно застонал.
– Отнеси, – распорядился рыболов. – Гави, это тебе! Лыбка тебе.
Гавейн не мог удержаться от довольной улыбки:
– Спасибо, друг, я этого не забуду.
– Почему это рыбка ему? А не мне? – уязвленный Артур насупился.
– А чтобы зивот у Гави не болел, – пояснил Мерлин. – А то кляхтел он очень в кустиках.
– Ладно, парни, пошли-ка обратно, а то отсвечиваем мы тут… как табун светлячков. Того и гляди, приключений себе на жопу найдем.
– Насли узе, – вдруг оживился Мерлин.
– Что? Где? – хватаясь за мечи, одновременно воскликнули Артур и Гавейн.
– А вот, – показывая на другой берег, пояснил Мерлин. – Вон, приклюсения стоят…
На другом берегу, в размытом свете нарождающегося зябкого утра, были видны несколько человек определенно разбойного вида.
– Бери ребенка и уходи, – скомандовал Артур и шумно сиганул с обрывчика, покрыв один прыжком полручья.
– Я с тобой! – подхватился Гавейн.
– Нет, ты охраняешь Мерлина! Я и сам справлюсь с этим сбродом.
Гавейн, скрежеща зубами, подхватил подмышку ребенка и попятился с осыпающегося берега. Мерлин что-то возмущенно завопил под его рукой, принялся брыкаться.
– Да прекрати ты! Не видишь, маме твоей сейчас драться придется… В одном сапоге, между прочим. А я тут с тобой… в няньках.
Гавейн опустил ребенка за пышным кустом орешника:
– Я могу с тобой разговаривать, как со взрослым, правда, пацан?
Мерлин, таращась на него круглыми испуганными глазами, молча кивнул.
– Умник. Ты посиди здесь один, недолго, ладно? А я сбегаю твоей маме помогу, хорошо? А то там много плохих дядей, они ее обижают. Слышишь? Как бы она к боженьке не попала!
– Мама? Она зе петь не умеет! – мальчик дернулся в руках Гавейна. – Безим спасать!
– Нет, нет, ты не так понял! – затараторил Гавейн. – Я ему просто… вот, сапог отнесу, а то Артур ногу наколет. Договорились? Никуда не уйдешь? Я быстро! Ты уж не сердись на меня, ладно?
И Гавейн ловко и быстро привязал своим ремнем Мерлина к тонкому стволу лещины. Потрепал растерянного мальчика по спутанным волосам и кинулся к ручью. А сапог забыл!
Артур ожесточенно бился с разбойниками. Двое уже валялись неряшливыми окровавленными кучами, еще один с воем катался по земле, держась за изувеченное лицо. Но разбойников оказалось не трое, а почти десяток, да ко всему прочему, среди них был маг. Он, по всей видимости, и являлся вожаком этой банды и до сих пор крутился в стороне, не вмешиваясь, а только подбадривая своих бойцов. Артуру, несмотря на всю его выучку и опыт, приходилось туго. Сражаться без кольчуги – еще туда-сюда, всяко доводилось, но биться в одном сапоге было ужасно неудобно. Да еще на поле, засаженном тыквами! Лучше быть вообще босым! Сейчас его одновременно атаковали два здоровенных лба. У каждого, кроме короткого меча, была сучковатая, тяжелая дубинка. Бойцы явно тренировались работать в паре, использовали дубинки, как щиты, и умело парировали удары Артура. Пока они его еще ни разу не достали, но магу надоело наблюдать за истреблением своих людей, и он решил вмешаться. Взрытая земля под ногами Артура вдруг стала скользкой, как подтаявший лед. Не ожидавший такой подлянки, Артур, сверкнув грязной пяткой, неуклюже грохнулся, едва не выронив меч.
На счастье, нападавшие одновременно ринулись на добивание, столкнулись, потеряли темп, и Артур извернулся, снова вскочил, угрожая мечом, но уже осторожничая с резкими движениями. Как бы снова не навернуться.
В этот момент к нему на подмогу, споткнувшись о какое-то корневище, с громкими матюгами вылетел взъерошенный Гавейн и с ходу подрубил мечом ногу одного из парных бойцов. Тот взвыл, упал на колено, еще попытался поймать Артура обратным движением меча. Но уже ослеп от боли и зацепил своего напарника, завалил на себя. Маг раздраженно вскинул руки, что-то гортанно и резко крикнул, и вдруг зеленые шершавые плети тыкв взбесившимися удавами атаковали рыцарей, вцепились колючими усиками в одежду, сковывая, пеленая, останавливая. Артур и Гавейн ожесточенно рубили сумасшедшие лианы, но тех становилось все больше. Они зловеще хрустели, лопались, заливая все вокруг пряным липким соком, лохматились в труху, но не отступали. Артур не выдержал, закричал, когда один из самых находчивых стеблей попытался петлей обхватить его шею. Он успел прижать подбородок к груди, и живая веревка больно впиявилась в губы, раздирая кожу, елозя по лицу крупными жесткими листьями.
Гавейн еще барахтался, погребенный под этим зеленым силосом, но рыцари уже проиграли.
Первые солнечные лучи весело брызнули на тыквенное поле, ярко высвечивая сочное травяное и бурое кровавое. И в этот момент над местом битвы появился ангел. Самый настоящий, но маленький, ангелочек в развевающейся белой хламиде и с босыми ножками. Глас его был пронзителен, очи сверкали страшным огнем, длани посылали трескучие молнии. Все, кто был на поле, ошарашенно застыли, уставившись на явленное им чудо. Даже воинственные стебли затихли, медленно сползая с плененных рыцарей. Кто-то из разбойников с чавком бухнулся на колени в зеленую жижу и торопливо забормотал молитву. Даже маг застыл, таращась в изумлении на диво дивное.
– Мамочка! – вскричал ангелочек. – Дай им по баске!
И, не дожидаясь, пока очумевшая мамочка придет в себя, легким мановением ангельского перста поднял с поля десяток крупных, недозрелых тыкв. Самая первая, изящно помахивая изумрудной ботвой, с нежным свистом приземлилась на дурную голову замершему соляным столпом магу. Тот даже руками не успел ее прикрыть. Голова у чародея оказалась, на удивление, крепкой, он устоял и безумным взором повел по своим бойцам. Кто-то еще был на ногах, не в силах осознать, что это такое порхает над ним, пара самых шустрых и сообразительных с визгом металась по взрытой бахче, пытаясь увернуться от разгневанных овощей, а часть, уже поверженная ковровым бомбетанием, уныло валялась на вздыбленном поле. Но маг не собирался так легко сдаваться! Он снова поднял руки, стряхивая с них недозрелые семечки, и набрал в грудь побольше воздуха, собираясь опять прокричать какую-то гадость. Но небесный ангел был начеку, и в разинутую пасть мага серебристой рыбкой влетела… рыбка. Карась то есть. Довольно большой. Возмущенное животное, застряв жабрами и грудными плавниками в зубах мага, упоенно хлестало хвостом по вражеской морде, украшая ее слюдяными блестками чешуи. И тут отважной рыбе принесся на помощь боевой артуров сапог! И тоже спикировал на многострадальную голову мага. Не выдержав такого беспредела, колдун, в очередной раз взмахнув руками в жалкой попытке то ли еще немножко поколдовать, то ли попробовать полетать, упал замертво. Карась поднатужился, уперся анальным плавником в подбородок супостата, вывернулся и, слегка пожеванный, но бодрый, под шумок заскакал к родной речушке.
Артур не знал, что делать в первую очередь – то ли Гавейна бежать откапывать из-под вороха нашинкованной зелени, то ли ангела приманивать на посадку. Но всё решилось и без его участия. Гавейн и сам, кряхтя и обтекая, выполз на свет божий, немного поглазел на закладывающего лихие бочки и петли ангела и, оскальзываясь на раздавленных тыквах, побрел следом за карасем мыться. Артур, отдуваясь, вытирал лицо рукавом. Ободранная кожа горела огнем, щипало неимоверно.
– Ты как, – хлопнул Гавейн его по плечу, – живой пока? О, ну и рожа у тебя, вашество. Совсем не королевская.
– Лыцалская ложжжа! – радостно жужжа, спикировал сверху ангел. Непонятно, почему и как, но он опять был в старой артуровой рубахе со слегка размазанным портретом боженьки.
В последний момент Артур успел подхватить его на руки, но не удержался на ногах и со звучным шмяком плюхнулся на скользкие полосатые корки. Чем ужасно насмешил Мерлина, который, приземляясь, ощутимо припечатал его локтем по носу. И так все лицо болело, а теперь еще и нос ожидаемо распухнет.
– Ну, я тебя… – кровожадно взвыл Артур, загреб в ладонь, сколько смог, тыквенных семечек вперемешку с раскисшей мякотью и от души обляпал румяное личико Мерлина.
– Ах, ты так, мамочка, длаться? – счастливо завопил ребенок и кинулся душить Артура.
Артур театрально захрипел, закатил глаза и, раскинув руки, задергал коленками, изображая умирающего. Но Мерлин испугался. Отпустил шею мамочки и, усевшись верхом, привычно накинулся с поцелуями, слезами и причитаниями. Глаза вспыхнули золотом, маленькие ладошки торопливо гладили лицо Артура, заживляя раны и ссадины, убирая синяки. Принц от умиления с трудом сдержал слезы:
– Ну, что ты, Мерлин, – все хорошо, мы же просто играем.
– Мама, – липкий поцелуй в щеку, – мамочка, а почему ты меня не любись? – неожиданно спросил Мерлин.
– С чего ты взял, малыш? – Артур, лежа на спине, поднял ребенка над собой. – Ты очень хороший, милый мальчик.
– Ты меня не целуешь! – обиженно выкрикнул Мерлин.
– Эх, стал бы ты опять взрослым, я бы тебя целовал. Ты неплохой пацан, но как же я скучаю по моему Мерлину, – вздохнул Артур. – Вот честно, если бы он сейчас тут появился, я бы его точно расцеловал.
И в этот момент руки Артура вдруг подломились, не выдержав неожиданной тяжести. Дух вышибло из него, и он только и успел, что изумленно крякнуть, принимая на себя вес взрослого Мерлина.
– Черт! Мерлин, это ты? – Артур неверяще вглядывался в растерянное лицо слуги. – Ты обратно превратился все-таки?
– Артур… – Мерлин прокашлялся. – Это что такое сейчас было? Почему я… – он вдруг покраснел так, что у него на глазах выступили слезы. – Почему я на тебе лежу почти голый? И, вообще, что происходит? И где это мы? И откуда столько грязи? Что ты тут натворил?
Артур перекатился на бок, не выпуская Мерлина из объятий. Честно говоря, он все никак не мог поверить в то, что его волшебник опять с ним, и просто боялся разжать руки:
– Ты! Самый бестолковый слуга, какие только есть на свете! И неудивительно, что и колдун из тебя получился дурацкий.
– Колдун? – Мерлин заметно испугался.
– Ты что, ничего не помнишь?
Мерлин молча смотрел на него.
– Ну? – Артур строго хмурил брови и крутил губы в куриную гузку, силясь не рассмеяться.
– Да, я помню… Гавейн примчался, и я… Я колдовал… Артур! – Мерлин судорожно вздохнул. – Ты… что ты теперь будешь делать?
– Слово свое сдержу, я же обещал. Слово принца, – спокойно сказал Артур и, притянув голову Мерлина к своему лицу, поцеловал.
Мерлин недоуменно затих. Но молчать он долго не умел:
– Ты не сердишься? Ну, за то… А что я сделал? Я не помню.
– Все потом расскажу. И я бы сердился, – серьезно ответил Артур. – Если бы не был так рад, что ты вернулся ко мне. Лучше я буду по-прежнему терпеть рядом с собой никчемного слугу и покрывать корявого мага, чем объяснять, что такое черепаха, а после слышать рыдания из-за того, что у черепахи нету крышечки, чтобы ты мог ее достать и погладить, или объяснять, откуда появляются в гнездах яйца, или рассказывать, из чего сделана кольчуга, которую ты называл твердой кофточкой. Да много чего! И эта мамочка…
Ну, Артур не стал говорить, что все-таки ему очень нравились бесконечные объятия и поцелуи маленького Мерлина. Но принц сильно надеялся, да что там - был уверен, что сможет добиться от Мерлина настоящих объятий и поцелуев. И не только их. Во всяком случае, он собирался приложить к этому все свои силы. А пока… Так хотелось отомстить за тот испуг, когда Утер пришел за Мерлином, за тот гнев, когда Артур узнал, что Мерлин маг (это при том, что Гавейн-то знал!), за то, что слуга несколько раз спас своего принца, а тот наивно считал, что это он сам по себе такой чертовски крутой и удачливый. За то, что его ангел такой чистенький, а Артур угвазданный, как последнее чмо. За тот, совершенно недостойный царственной особы грохот сердца, за хмельную нежность и клокочущую ярость, что выжигали сейчас душу.
И Артур кинул Мерлина на спину, сам навалился сверху и, глядя во вспыхивающие золотыми блестками глаза, не удержался, поцеловал еще раз дрожащие губы:
– Я так скучал по тебе, балбес! И я тебе еще покажу, какая из меня мамочка! Р-р-р…
Они возились и катались в сочной мешанине тыквенного сока и земли, визжали, рычали, швырялись комками грязи и задыхались от смеха. И было у Артура на душе свободно и легко, и пропади все пропадом, счастье – вот оно, в этой пьянящей томной слабости и свежести, и ожидании...
Все у них будет.
@темы:
humor,
Arthur's team,
Фик,
Arthur/Merlin OTP fest 2012,
fluff,
PG
-
-
18.09.2012 в 23:14И очень милый коллаж с маленьким Мерлином -)))
-
-
19.09.2012 в 07:53Браво!
-
-
19.09.2012 в 09:41-
-
19.09.2012 в 12:08вы великолепны!!!! прекрасный фик
-
-
19.09.2012 в 12:17-
-
19.09.2012 в 21:37-
-
20.09.2012 в 01:16какой чудесный маленький Мерлин со своими обнимашками и своей логикой!)))
и конечно всё у них будет.
-
-
21.09.2012 в 17:25Спасибо!
-
-
22.09.2012 в 18:36-
-
22.09.2012 в 18:52Спасибо!
-
-
22.09.2012 в 23:49-
-
23.09.2012 в 00:09-
-
24.09.2012 в 04:28– Бона? – ребенок смотрел на него огромными синими глазами. – Маме бона? Я подуй?
ойнутыжмояпрелесть))
– Мама! – радостно заявил он. – Дай поцеюю…
– У него молдочка в молоке, он глязный!
– Мама, вылизешь?– У меня болсе нету! – растерялся Мерлин. – Ты узе все блал.
уаа, я прям слышу, как он все это говорит х))
Автор, вы прекрасны, серьезно!))
Это замечательно и очень смешно)) спасибо вам!))
-
-
25.09.2012 в 18:03Мерлин такая няшечка мелкая))) Гавейна жальче всех - бегал, нервничал, боялся, а его даже "папой" не назвали
Очень веселый и светлый текст, спасибо!
-
-
06.10.2012 в 23:01Рада, что повеселила!
-
-
24.10.2012 в 23:10читать дальше
Я могла бы и дальше цитировать, но это же почти весь текст! Спасибо!
-
-
25.10.2012 в 01:30уууу, море кавая!!!!
– Не надо пробовать, дедуль, – перебил его принц, – просто сделай.
такие простецкие выражения добавляли особого колорита xddd
– Она незивая была? – прекратил брыкаться мальчик. – Умелла? Болсе не летает, не поет?– Она ему не понлавилась, навелное, плохо пела, – сделал неожиданный вывод Мерлин.
это просто в цитатник!!
– У него молдочка в молоке, он глязный!
– Ничего, мама ему сейчас вылижет мордочку, – успокоил Гавейн.
Обрадованный Мерлин обхватил Артура за шею:
– Мама, вылизешь?
– Гавейн… – зашипел Артур, – прекрати ржать, а то сам сейчас пойдешь лизать этих оленей.
я ржала, как конь))) непосредственный маленький Мерлин - это нечто просто)))
– Черт, тут нога-то… такого размера… у меня конец в два раза толще.
ыыы, Гавейн такой Гавейн)))
Недоуменно хлопая глазами, мальчик показал пальцем на Гавейна: "Ему! И маме!"
Так они и съели всю кашу – Артур, Гавейн и Мерлин.
ну идиллия же?
– Гави, мне лопушок солви и луками его позамкай.
– Зачем это, пацан?
– Чтобы мягкий был, попу мне вытлеш.
тут я уже просто скончалась от хохота))))
– Отнеси, – распорядился рыболов. – Гави, это тебе! Лыбка тебе.
Гавейн не мог удержаться от довольной улыбки:
– Спасибо, друг, я этого не забуду.
миииилость такая *_*
– А чтобы зивот у Гави не болел, – пояснил Мерлин. – А то кляхтел очень в кустиках.
ыыыы, спасибо большое за эту прелесть))) это все очень похоже на стеб, а я не любитель этого жанра, НО: давно я столько не смеялась.. вам удалось потрясающе написать ребенка)) с его картавостью и необычной логикой))) получила массу удовольствия)
-
-
01.11.2012 в 23:08-
-
15.11.2012 в 16:19Автору приятно.
-
-
27.11.2012 в 15:07Хорошо получилось, легко и приятно. Смешно.
-
-
02.12.2012 в 21:12Ой, я не могу!
-
-
02.12.2012 в 21:54Natafree, спасибо, мне приятно.
-
-
21.02.2013 в 20:17-
-
21.02.2013 в 20:26Конечно, берите, куда хотите.
-
-
21.02.2013 в 20:58-
-
03.11.2013 в 14:50-
-
03.11.2013 в 21:42-
-
25.11.2013 в 03:01Глядя на угрожающее лицо кормильца, рыцарь торопливо закивал.
– Вот, Мерлин, видишь, сейчас он съест твою кашу, и тебе ничего не достанется.
Мальчик с любопытством смотрел на них. Приободренный Артур зачерпнул полную ложку и протянул Гавейну:
– Смотри, Мерлин, Гавейн ест твою чудесную кашу. Открывай ротик, Гавейн.
– А? – растерялся рыцарь.
Артур воспользовался моментом и ловко закинул в его открытый рот кашу.
– А чтобы зивот у Гави не болел, – пояснил Мерлин. – А то кляхтел он очень в кустиках.
С моментов таких с Гавейном я ужасно хохотала))
Какой же прекрасной идеей оказалось перечитывание работ с феста
-
-
25.11.2013 в 12:08