Название: Белоснежка и Охотник
Автор: Merlin's Team
Персонаж: Мерлин - Белоснежка, Артур - Охотник, Моргана - Королева
Предупреждение: нет
Примечание: коллажи сделаны на Артур/Мерлин ОТП фест «Две стороны одной медали» 2012
Тема 8. Ретейлинг

смотреть!

Автор: Merlin's Team
Бета: Merlin's Team, Merlin's Support Team
Пейринг: Артур\Мерлин
Рейтинг: PG-13
Размер: 2105 слов
Жанр: драма
Предупреждение: смерть персонажа
Дисклеймер: персонажи - легендам и BBC One, внешность - актёрам, слова - автору.
Примечание: 1) Данный текст написан к циклу коллажей "Белоснежка и Охотник" без учёта последнего.
2) Цернунн - покровитель диких зверей в кельтской мифологии (в тексте выглядит несколько иначе, чем должен).

текст к коллажам– Ссслушшайсся, и я подарю тебе то, шшто жаждешь большшше всего на сссвете…
Из плотно сомкнутых уст исходит ввергающий в ужас шёпот. У королевы змеиные глаза – страшные, неподвижные. Змеиные локоны – блестящие, самовольные. Змеиный рот – узкая щель на мраморном лице.
– Серррдце! Пррринеси его! Пррринеси его серррдце!
Голос королевы – голос ворона: хриплый, надтреснутый. Словно она давно не говорила, словно она не возносит неустанно молитвы тёмных богам и не шепчет заклинания, охраняющие её красоту. Дикую, бесовскую красоту. У королевы глаза ворона – блестящие, внимательные. Волосы воронова крыла – шелковистые, плотные. Сила ворона – сторожа и посланца иного мира.
Она уже десять лет не покидает своих мраморных покоев и купается в молоке, оттого мягкие руки, которыми она касается колючей щетины на его щеках, так белы. Уже десять лет в королевстве царят холод и страх, оттого его против воли бросает на колени лёгкий укол серебряного когтя. Покрытое изморозью и засохшей кровью кольцо оттягивает тонкую руку, но королева правит всеми – дышащими и бездыханными, и оттого носит тяжёлый металл легко, словно пёрышко. Она поднимается на возвышение у трона, и её шаги – талая вода, сбегающая по камням там, где ничего не знают о королеве. Её платье – огонь войны, пожирающий землю. Её тускло мерцающая в полумраке корона – сотни смертей невинных, застывших на мёртвом ободке её чёрной ненависти ко всему вокруг.
– Найди его, ссслышшшишь? Принессси его. Сердце Мерлина! Сссердце пррринца!
Королева тяжело падает на каменное сиденье, и стража выволакивает Артура из зала раньше, чем он успевает отказаться. У королевы змеиное милосердие и доброта ворона. В женщине, которую когда-то звали Морганой, не осталось ничего человеческого.
***
Стук сердца – самый громкий звук, какой только может слышать человек и не умереть, но Мерлину кажется, что древние мудрецы всё-таки ошибались. Сердце стучит слишком громко, слишком близко к горлу, слишком быстро гонит по окоченевшему от страха телу кровь, и юноша вновь срывается на бег.
Туман липнет к рукам, пропитывает одежду, заползает в сапоги, и каждый шаг даётся всё труднее. Вывороченные из земли чьей-то (Мерлин знает чьей) злой волей корни деревьев пытаются ухватить за ноги, изуродованные ветки тянутся выколоть глаза. Им уже всё равно, и никакие посулы вновь оживить и успокоить этот лес не доходят до того, что когда-то заменяло исполинским соснам и мрачным елям сердце.
Погоня всё ближе. Звук тяжёлых шагов эхом отдаётся в крови, дурное железо мнёт чахлые травы, и кажется, будто подкованные сапоги уже бьют по беззащитному, жалкому, скорчившемуся телу. Людей Морганы ведёт Охотник. Кто-то, кто знает, как распутывать заячьи петли, и слушать птичьи сердца, и ловить в надсадном кашле ветра тихий шорох истрёпанной ткани о поросшую мхом кору…
Додумать он уже не успевает. Мерлина выдёргивают из его ненадёжного укрытия за ноги. Тщетно зарывающиеся в тяжёлую, стылую землю пальцы противно ноют, когда затупленное лезвие меча плашмя опускается на них. Охотник носит простую одежду и умеет ловко заламывать руки. Но в одиночку справиться с десятком обсидиановых головорезов и королевским фаворитом, увы, не способен.
***
У принца нежные руки, хоть и невозможно худые. Такие, что кости вот-вот прорвут исцарапанную, чёрную от грязи кожу. Тонкие пальцы обнимают кинжал, словно стебель цветка, трепетно и ласково, как старый пьяница – горлышко бутылки. У женщины, которую звали Морганой, руки выточены из алебастра, у едва вышедшего из поры детства Мерлина – сотканы из яблоневого цвета и лепестков водяной лилии. Её кудри – агат и сажа, его торчащие вихры – спелая черёмуха. Её глаза – обманная болотная зелень, его – васильковая и лавандовая синева. Её улыбка – рваная рана, его – луч солнца, десять лет скрывающегося за плотной пеленой низких снеговых туч.
– Лес кончается!
Мальчишка устремляется вперёд, и Артур едва успевает его сдержать.
– Дурное место, – он взглядом указывает на кости, в изобилии рассыпанные меж истлевшей листвы, веток и обломанных стволов толщиной в человеческое туловище.
– Тролли?
От его звонкого возгласа трепещут последние удержавшиеся на ветках листья, и словам вторит свирепый рёв рассерженного вторжением чудовища.
Они бегут, по-детски взявшись за руки и не думая разомкнуть пальцы. Тварь за спиной гулко бьёт каменными лапами в мёрзлую землю, сносит вековые деревья и мотает огромной шишковатой башкой.
Коварная петля лозы вмиг затягивается вокруг щиколоток, когда они почти успевают выскочить в низкое, больное долгой зимой разнотравье. Артур летит носом вниз и из-за набившейся в рот вязкой лесной земли пополам с чьими-то выбитыми зубами и хвоей не может даже приказать Мерлину спасаться. Отважный и неимоверно глупый принц, конечно же, заслоняет его собой.
Тролль сопит и не пытается поднять незадачливых визитёров на сучковатые рога. Мерлин медленно, осторожно кладёт ладонь на замшелый выпуклый лоб и робко улыбается, не размыкая губ. Тварь скулит и спешит убраться прочь, виновато наклонив голову и пытаясь поджать отрубленный каким-то смельчаком хвост.
– Я же сказал: беги, – Артур выплёвывает слова вместе с землёй и не может поверить в то, что они всё ещё живы.
– Если бы я был послушным принцем, ты был бы мёртв, – парирует Мерлин и ухмыляется в ответ на шутливый подзатыльник.
Все следующие ночи принц спит между пламенем костра и напряжённым, готовым в любое мгновение отразить нападение Артуром. Он совсем не уверен, что поступает правильно. Особенно когда Мерлин прижимается к нему, пытаясь спастись от стужи.
***
У губ Артура вкус греха. Мерлин не много знает о грехе, но сладкая горечь на языке не может быть ничем иным. Шершавые, властные ладони обхватывают его лицо, ловкие пальцы защипывают кожу на подбородке, неровные зубы до крови прикусывают нижнюю губу, когда принц пытается отстраниться. И когда ему это удаётся, в ладонь ложится яблоко, неприлично красное для заснеженного белого леса, но куда более пристойное, чем губы Мерлина.
Надкушенный плод горше поцелуя. Яблоко выпадает из непослушных пальцев, колени подгибаются, и принц мешком валится в смертоносную мягкость снега.
– Меррррлин! – Артур присаживается рядом на корточки, опираясь кончиками пальцев о мёрзлую землю и плотно сжав колени. – Глупышшшка, сссовсссем голову потерял.
Моргана смотрит на него почти с материнской нежностью и поглаживает по виску заточенным кольцом. Коготь следит за отчаянно бьющейся жилкой и поблёскивает, вдоволь напившийся крови за десять лет. Острые клыки женщины чуть загибаются назад, и Мерлина мутит от сознания собственной глупости. Яблоко здесь почти ни при чём, так, на всякий случай, если бы он испугался, если бы не смогла, если бы Артур был всё время рядом, если бы... ах, мысли путаются, всё не так и не то... отчего так бешено стучит сердце, отчего рвётся из горла…
Она с сожалением отводит взгляд от его лица и обращается к кому-то. Кому-то, кого принц уже не может видеть за пеленой тьмы. Ядовитая темнота тянется к нему, окружает, смыкается кольцом, а узкие змеиные губы выплёвывают слова. Хриплое карканье прорывается к Мерлину.
– Негоже ррразочаррровывать свою сестррру и коррролеву, Аррртур!
Вороны хлопают крыльями, прежде чем начать выклёвывать глаза.
***
Она не пытает его, нет. Наказывать провинившегося дважды – недостойная королевы бессмыслица. Женщина, которую звали Морганой, умеет проигрывать битвы, но всегда выигрывает войны.
Тело Мерлина везут на убранной красным бархатом повозке, отчего лилейная кожа кажется ещё белее. Артур держит запятнанный чёрным и багряным золотой повод и ведёт лошадь королевы. Она не может отказать себе в удовольствии посмотреть на массовые смерти, нет, смерть надежды – это всё, что ей нужно теперь. Это единственное доказательство её величия и вечности.
Королева не торопится вырвать сердце из груди принца. Она хочет сделать всё правильно. Так, чтобы потекли реки слёз, чтобы задохнулись криком последние непокорные, чтобы посеять в сердцах не просто страх, а первородный ужас, чище которого нет ничего.
Артур ухитряется попрощаться. Всего лишь коснуться губами чёрной, запёкшейся, отдающей ядовитой горечью крови на губах Мерлина. Не думая ни о чём, просто воспользоваться последней остановкой вне городских стен, прежде чем кто-то замечает его отсутствие и поднимает тревогу. Сердце и глаза королевы черны, но в звенящей ночной темноте она не видит, как блестят в пустых глазницах чужие слёзы.
К утру тело исчезает с кровавого возка, и она бьёт Артура по лицу. Не сдерживаясь, самозабвенно, не помня себя от ярости и гнева. По возвращении в замок его бросают в подземелье и не мешают сходить с ума.
***
– Не смотри, – шепчет безумие голосом Мерлина, шепчет ласковым шумом ветра в камышах, шепчет весенним дождём в каменном мешке замкового двора. Весенний дождь весел и беззаботен, но слишком слаб. Артур успевает увидеть. Понимание приходит потом.
Его несут в тень, в полумрак ещё выстуженных десятилетней зимой коридоров. Ладонь-лепесток ложится на обожжённые светом глаза, и Артур забывается коротким тревожным сном.
Он просыпается с криком. В спешно натопленной комнатке для давно сбежавшей прислуги тлеет огонь в жаровне. Добротный пышный матрас пахнет сеном и мышами.
Доспехи Мерлина тяжело бряцают, когда принц тянется к нему, тычется сухими, обветренными губами в висок. Так когда-то делал он сам. Когда-то, когда красный был всего лишь цветом.
– Прости. Так получилось.
Так получилось?
Женщина, бывшая когда-то самой большой драгоценностью в жизни Артура Пендрагона, лежит на камнях. Изломанная, истерзанная, иссохшая. Пронзённая тысячей осколков зеркала, усыпанная прахом своего бессловесного обсидианового войска, потерявшая змеиные уста и вороний нрав. Её когда-то чёрное платье до последней ниточки окрашено кровью.
***
После десятилетней зимы весна проходит слишком быстро. Она обрушивается на людей ревущим водопадом, реки бурлят и выходят из берегов, а голова Мерлина клонится к просыпающимся лугам и пашням, и корона соскальзывает на чёрно-белую клетку мраморного пола.
Ветер и море ничего не требовали от узника в каменной башне, но земля… О, земля теперь – жадная любовница. Ей всё равно, устал король или болен. Ей всё равно, кем заняты его мысли и сердце. Эгоистичная, ревнивая, убийственно щедрая.
Артур уходит после коронации. Ночью, дождавшись, когда после пира разбредутся последние гуляки. Неслышной тенью скользит по тайным, одному ему известным ходам, одинаково опасаясь тех, кто ненавидел королеву и кто был готов убивать при одном звуке её имени. Он не прощается, ничего не объясняет, просто исчезает из замка со сменой одежды в заплечном мешке и мечом у пояса.
Мерлин пожимает плечами, когда ему докладывают о пропаже ценного то ли гостя, то ли пленника, и велит не искать брата Морганы. Скорбеть о потере, клясть собственную робость и досадовать на промедление король будет потом, когда дела позволят вновь стать Мерлином. Он по-волчьи воет в мягчайшие подушки, на которых невозможно уснуть после десяти лет заточения и коротких дней смертельно опасной свободы, а в ушах звенит оглушающая тишина.
Изголодавшаяся по ласке любовница отбирает все силы. Её капризы понятны, но выматывают больше, чем вид дыма от курящихся за горизонтом костров. Старая война прекращается, новая не успевает начаться. Земля не хочет, чтобы король покидал её по такой незначительной причине. Розы в саду пышно цветут до самого снега, а в самую короткую ночь засохшую яблоню вдруг окутывает нежно-белое облако новой жизни.
Следующая весна приносит весть благую и странную. Такую же, как ухмылка дракона, сошедшего с родового герба одним ясным, сверкающим радостью утром.
***
Артура не трогают местные, и он благодарен им за молчаливое принятие не имени даже – прозвища. Он исправно носит в дом деревенского старосты битого зверя, меняет добычу на еду и необходимые в хозяйстве мелочи. Люди удивительно приветливы, словно вмиг отучились бояться чужаков. Но, может быть, это всё весна, проклятая весна дурманит и без того больной разум. О том, что все вокруг просто не могут быть одинаково безумны, Артур старается не думать.
В пору осенних свадеб приходится ходить за добычей едва ли не каждый день. Руки привычно расставляют силки, а ветер приносит странные песни с далёкого моря, с давно забытой родины на другом краю мира, из мраморных залов замка над отвесной скалой и пахнущих яблоками комнат. Ветер дышит пламенем и ядом, но Артуру всё равно: он слушает только несказанные слова.
Зимой он не раз и не два замечает у домика странные следы: так ходил бы человек, обзаведись он вдруг копытами вместо ступней. Артур быстро догадывается, что это хозяин обходит свои владения, и с тех пор трижды думает, прежде чем лишить жизни очередное бессловесное существо. Цернунн однажды показывается ему на глаза и милостиво качает огромными развесистыми рогами. Мгновение спустя в чащу уносится легконогий олень с золотым торквесом на белой шее. Тоска выпускает когти и с размаху бьёт в самое сердце, размолов кости в мелкую крошку.
Артур бежит от майских костров, от задорных песен и разнузданных плясок, от похожих на малиновок девушек. Охотник на две долгих недели уходит в горы. Он, незаметно для себя, оказывается на том самом месте. Сердце стучит слишком быстро, а из земли тянется тонкая яблонька с блестящими чёрными листьями. Преодолев страх, надежду и отвращение, Артур с корнем выдирает гибкий росток и разводит костёр.
***
Охотничий домик тих и чист. Для одинокого мужчины здесь почти образцовый порядок. Артур одинок – так нашептала Мерлину тончайшая кружевная розетка паутины над дверью. Охотник нелюдим – подтверждает каменно-твёрдая подушка. Король проводит по ней кончиками пальцев, вспоминая годы заточения. Такой подушкой можно убить незваного гостя. Достаточно лишь хорошенько прицелиться и бросить её с достаточной силой. Или ненавистью.
Солнце клонится к закату. День тянется рыжей и коричневой патокой. Перед глазами пляшет пламя костров ноябрьской ночи и отблески темноты на исцарапанном лезвии полуторника. День тянется вересковым и крушинным мёдом, заливая глаза и успокаивая сердцебиение.
Его будят пристальный взгляд и тёплые пальцы, неверяще повторяющие изгибы нашитой на белый дублет солнечно-жёлтой тесьмы. Рука сама тянется смахнуть с взъерошенных волос первый осенний лист, едва ли вполовину такой золотой, как волосы Артура.
И с привыкших ко лжи и боли губ слетает Слово.

внимание! текст участвует в голосовании

@темы: Merlin's team, Арт, drama, Arthur/Merlin OTP fest 2012, PG-13