Название: Помощь зала
Автор: Кошка Чеширская
Бета: bitter zephyr
Размер:~10300 слов
Жанр: романс, флафф, ангст, ЮСТ, юмор
Пейринг: Артур/Мерлин
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: модерн!АУ, школьное!АУ, ООС, разница в возрасте (и росте), использование посторонних предметов
Дисклеймер: Творим из-под щита!
Саммари: Мерлин хочет посвятить свою жизнь компьютерам. А еще он хочет своего информатика. Сдаться? Не с такими друзьями!
Тема: ЮСТ

Дурацкий школьный компьютер никак не хотел слушаться Мерлина. И это была не его, Мерлина, вина, а компьютера! Или информатика. Да, Мерлин был уверен, что их информатик каждый раз за несколько минут до появления детей в классе делает что-то с его компьютером. И ведь не позволяет садиться за другой!
Это было обидно. Мерлин никому не рассказывал, что на самом деле очень хорошо шарит в технике: легко разбирает и собирает системники, без подсказок ориентируется в проводах и разъемах, может прочитать любой код, написать свой, обойти любую защиту. Но еще ни разу ему не удалось получить «отлично» на уроке у мистера Пендрагона.
Ни. Единого. Раза.
И Мерлин был уверен, что Пендрагон его ненавидит: вечно цепляется, ехидничает, стоит над душой, грызет мозги и в целом ведет себя не совсем адекватно.
Года два назад, когда этот красавчик только пришел к ним работать, все были в восторге – молодой, обаятельный, очень привлекательный человек. Пендрагон сразу занял первое место в негласных рейтингах школьниц. Ему всячески угождали, преподносили подарки, мило улыбались, открывали глубокие вырезы.
Он не реагировал – или не показывал своего интереса. И вообще Пендрагон был всегда спокоен, легко улыбался, строил из себя невинность и любил «неадеквашек». Так Мерлин называл глупых девочек, которые на уроках информатики становились не в пример тупее, чем были на самом деле.
– Мистер Пендрагон, у меня что-то не сходится, – однажды сказала Гвен, потупив глазки. Умница Гвен, лучшая ученица потока!
Мерлин от удивления раскрыл рот, но, поймав ехидный взгляд Пендрагона, тут же закрыл и нахмурился.
Нет, информатик его точно ненавидел. Иначе почему даже самые тупицы заслуживали у него высших баллов, а Мерлин, всю сознательную жизнь пустивший на знания о «нулях и единицах», оказался в конце списка?
Несправедливо!
Пендрагон вышел из кабинета – Мерлин вздохнул с облегчением и откинулся на спинку компьютерного кресла. Ему оставалось дописать несколько строчек кода, и можно будет спокойно сдать лабораторную. Но в такое везение он не верил – никогда еще не случалось такого, чтобы что-то не произошло.
Еще раз выдохнув, он скопировал уже написанное, вставил в обычный текстовый документ, сохранил и снова полез в программу.
И компьютер «потух», отключился.
Вот как? Как так вышло? Что не так с этим аппаратом?! Мерлин никак не мог понять. И будь у него чуть больше времени, он обязательно разобрался бы с этой неестественной, даже пугающей техникой. И ведь на первый взгляд все было абсолютно исправно, но на деле выходило, что Мерлину каждый раз приходилось либо все переделывать, либо по сто раз пересохранять данные. И хорошо, когда их вообще можно сохранить, а если лабораторная связана с чем-то, что сохранить нельзя? Или, допустим, нужно что-то найти в интернете, а сеть вдруг обрывается?
Он снова выдохнул, прикрыл глаза и запрокинул голову на спинку. Вытянул руки вверх, выгнулся, потянулся всем телом так, что хрустнули позвонки. Приятно, да и глазам отдых какой-никакой.
– Мистер Эмрис, вы уже закончили? – раздался над головой знакомый голос – раздражающий, но… как бы ни пытался Мерлин об этом не думать, все равно приятный, чуть бархатистый и, как всегда, насмешливый.
Чего-то подобного Мерлин и ожидал – даже не вздрогнул. Открыл глаза, увидел Его, нависающего над собой, и… улыбнулся – против воли. Просто улыбка сама расползлась по лицу. Попытка ее убрать успехом увенчалась слабым – сухая верхняя губа «прилипла» к зубам, и он на мгновение стал похож на суслика. Облизнул губы и покачал головой. И уже после опустил руки на колени, выпрямился, посмотрел четко перед собой. В темном окне монитора отразилась непривычно теплая улыбка – не Мерлина, а мистера Пендрагона. Черт его знает, чему он там так улыбался, но, несмотря на это, голос прозвучал сухо, с уловимой издевкой:
– В таком случае, кто вам позволил выключить компьютер? Мне жаль, но это неуд, мистер Эмрис.
Мерлин резко обернулся, неприязненно глянул на наигранно разочарованное лицо учителя и ткнул пальцем в аппарат.
– Он. Сам. Отключился! А у меня работа почти закончена!
– Была, – уточнил Пендрагон. – А теперь придется все делать заново, как и всегда в вашем случае. Мне иногда кажется, что вы специально это делаете, чтобы не показывать своей… несостоятельности.
Мерлин сощурил глаза и обиженно отвернулся.
– Работа будет готова через пару минут, если эта рухлядь запустится, – буркнул он, сложив руки на груди.
В темноте монитора снова на мгновение появилась та самая улыбка, но быстро пропала. Светлые брови сошлись на переносице, во взгляде появилось недоумение. Мерлин мысленно возликовал – что, не ожидал такого?
Пендрагон не ожидал. Он бросил короткое «посмотрим» и ушел к своему столу.
Мерлин запустил системник. У него была мечта: сделать школьный проект по информатике, с ним попасть на конкурс, получить грант и поступить в тот колледж, в который он сам захочет. С приходом Пендрагона эта мечта быстро исчезла. Информатик не станет ему помогать с проектом, не позволит выиграть. Да что там – он считает Мерлина наитупейшим во всем классе. Да во всей школе!
А ведь Мерлин уже давно продумал, какой будет его программа, что именно она будет делать и прочие нюансы. И все зря.
«Рухлядь» запустилась, он открыл сохраненный текст, программу, вставил данные, дописал оставшиеся строчки и негромко сказал:
– Готово.
Он надеялся, что его не услышат, на всякий случай снова сохранил уже дописанный код, к информатику принципиально не поворачивался. Тот подошел сам, прокрутил строчки, хмыкнул. Взял бумажку и что-то записал, потом перевернул листок и опять написал.
– Введи эти параметры.
Мерлин посмотрел на цифры и, наконец, решился взглянуть на лицо Пендрагона – ухмылка, открывающая ряд зубов с одной стороны рта, вздернутая бровь. Он бросал Мерлину вызов. И Мерлин его принял. Ввел параметры и запустил программу – вышла ошибка.
Мерлин нахмурился, глядя на результат.
– Как ошибка? Почему?
Информатик навис над ним, упершись одной рукой в стол, другой – взял мышку, снова вывел на экран код и ткнул куда-то.
– Проверь эту строчку.
Мерлин посмотрел на курсор и, откинувшись, стукнул себя ладонью по лбу.
– Ну конечно! И как я это пропустил… – пробормотал он и улыбнулся, вскинув голову на Пендрагона.
Информатик улыбнулся в ответ и подмигнул. А потом просто пошел к своему столу.
Мерлин проследил за ним взглядом. Он и так знал, что Пендрагон не простой информатик. Программист, айтишник, системный администратор, хакер – кто угодно, но только не учитель информатики. И если бы все сложилось иначе, если бы они нашли общий язык, у Мерлина были бы все шансы добиться успеха.
Улыбка погасла. Как бы ни воображал себе Мерлин, он ничего не мог исправить. Пендрагон терпеть его не мог. И то, что он что-то подсказал, ничего еще не значит – ведь Мерлин допустил ошибку, за которую ему снова снизят балл.
Снова. И снова.
Звонка еще не было, но он собрал сумку и молча вышел из кабинета. Еще в прошлом году он пытался отстаивать свои работы и оценки, просил переделать, исправить, доделать дома, принести дополнительную работу, чтобы подтянуть табель, но все было впустую.
Сейчас Мерлин даже не стал возмущаться. Но все равно на душе было гадко. Ведь, если честно, ему очень нравился их информатик. Хороший мужик, интересный, знающий. Красивый к тому же. И пахло от него всегда приятно – никакого перегара, немытой кожи или вонючих носков. Только свежесть, чистота и легкий, не раздражающий аромат дорогих духов. Если бы не эта беспричинная ненависть, Мерлин бы влюбился в него, как и большинство его одноклассниц.
Он прислонился лбом к окну и выдохнул. Прикрыл глаза. Его нисколько не пугали собственные мысли. Только раздражали, потому что Мерлин не мог себе позволить влюбиться. Во-первых, даже если бы Пендрагон был доступен, у Мерлина все равно не было бы шанса. Но черт с ним, можно же любить на расстоянии, восхищаться. Но Мерлин и этого не мог, потому что тогда не получалось бы ненавидеть информатика, потому что все его мысли читались бы по лицу и глазам, потому что любой дурак сразу догадался бы. А как принять свое влечение к человеку, который тебя терпеть не может?
Нет, Мерлину оставалось только отвечать взаимной ненавистью.
Но сегодня было как-то иначе. Пендрагон улыбался ему… и подмигнул.
Боже, Пендрагон ему подмигнул! – внутренности скрутило, к низу живота упал тяжелый ком. Это было… как внезапно вспомнить очень эротический момент. Внезапно и все вместе – атмосферу, запахи, ощущения. Информатик склонился над ним, навис, оказался очень близко к лицу, улыбнулся, подмигнул, обдал своим невозможным ароматом – все это предназначалось ему, Мерлину. Только ему.
Прозвенел звонок.
Мерлин развернулся спиной к окну, оперся руками на подоконник и посмотрел на кабинет информатики.
Ученики уже заполнили коридор, и сквозь толпу куда-то спешащего стада сложно было что-то увидеть. Но Мерлин знал, куда смотреть, знал, кого ждать. И когда Пендрагон вышел, прикрыв за собой дверь, Мерлин «вцепился» взглядом в его лицо – доброжелательное с фирменной обаятельной улыбочкой. Голубые глаза скользнули по Мерлину, не отметив его присутствие. Но потом… потом информатик замер, снова посмотрел на Мерлина – теперь в упор. Непонимание читалось лишь секунду, а сменилось тревогой во взгляде.
Мерлин прикусил губу – спалился. Наверняка спалился. Но не он один. Пендрагон нервно облизнулся, склонил голову, отведя взгляд. И быстро пошел в противоположную сторону. Ни тебе привычной насмешки, ни ухмылки, ни даже сведенных бровей.
Мерлин снова выглянул в окно. Он ведь не сделал ничего такого. Но почему-то был уверен, что сдал себя с потрохами. Единственное, что оставалось, – делать вид, что этой короткой переглядки не было.
А информатик… мало ли, что у него на уме. Да и, что бы ни случилось только что, Мерлин четко осознавал, что это ничего не значит, – он просто не может нравиться такому мужчине.
Не может. И победить его не может, не может обыграть. Мерлин лишился возможности им восхищаться, лишился шанса на достойное информационное будущее, лишился любимого предмета. И что ему осталось?
«Дрочить в душе», – услужливо подсказало извращенное сознание.

В общем и целом, дело было совсем не в сознании. Просто у Мерлина гормоны зашкаливали. И хотелось дрочить много и часто. Бывало даже такое, что он просто сидел на уроке, ничего не представлял, а в животе все равно начинало крутить, требовать чего-то, как обычно бывает по весне. Он ерзал, кусал кончик ручки, вспоминал кадры из недавно просмотренного порно – тело охотно принимало дары смелых фантазий, реагировало на них.
И это на уроке. Что уж говорить о доме, собственной спальне и прочих закрытых помещениях.
Мама возвращалась домой к шести, и если Мерлин не прогуливал уроки, – а делал он это редко, – то единственным местом, где можно было вдоволь «наиграться», оставалась ванная. И да, даже мама обратила внимание, что Мерлин стал часто принимать душ.
– Следишь за собой, милый? Это хорошо. Может, девушку нашел? Нет? Ну ничего, еще будет. Девушкам нравятся ухоженные парни, от которых приятно пахнет.
Ну, не расстраивать же маму, правда? Не говорить же, что трешь до блеска только одну часть тела, а остальное так – споласкиваешь. Хотя Мерлин подозревал, что скажи он такое, мама тоже похвалила бы, мол, самое дорогое нужно оберегать.
А может, стоило ей сказать, что Мерлину тоже нравятся ухоженные парни? Особенно те, от которых хорошо пахнет. Даже не парни, а один парень. Мужчина. Учитель.
Он чертыхнулся. Хрен бы с ними, с парнями. Да с любыми парнями, но как он умудрился влюбиться в своего учителя? И да, спорить и отрицать было бесполезно. Стоило представить, как Пендрагон снова нависает над его стулом, голова начинала кружиться, а мысли уплывали, давая больший простор фантазии. Вот она-то как раз отрывалась по максимуму. Она поворачивала голову Мерлина, чуть запрокидывала ее, приоткрывала губы и заставляла смотреть прямо в голубые насмешливые глаза. Смотреть и ждать, когда чужие губы приблизятся к лицу, а руки обхватят голову, потянут на себя; когда теплый рот окажется совсем рядом.
– Блин, – буркнул Мерлин и поплелся в ванную. Ему уже давно стоило признать, что девушки его не интересуют. И попытаться найти себе парня. Тогда подобное перестало бы лезть в голову. Потрахивал бы его какой-нибудь… – Бр-р-р! – Мерлин передернул плечами.
Какого-нибудь не хотелось. Хотелось такого, кому можно доверить свое тело. Кто будет приятен и визуально, и тактильно.
А еще хотелось узнать, как это – потрахивал.
Мерлин посмотрел на себя в зеркало, провел рукой по гладкой щеке. Скоро ему исполнится восемнадцать, а на лице ни намека на щетину – вообще! Чисто. Щеки впалые, скулы торчат. А глаза мамины – синие. Можно было сказать, что он гордился своими глазами. Они были красивыми, даже очень… если бы он был девчонкой. Спасибо маме – когда она поняла, что Мерлин растет маленьким, аккуратным и смазливым, она отправила его на курсы по самообороне. Если бы она еще могла что-нибудь сделать с его ушами…
Мерлин стянул с себя футболку – под выступающими ребрами обозначился пресс. Не кубики, конечно, но рельеф был четким, подтянутым. Дальше он себя разглядывать не хотел – было стыдно и все время казалось, что мама за стеной прекрасно знает, чем он занимается.
Он включил воду, разделся и быстро залез под горячие струи, прикрыл глаза. Провел рукой по шее и груди, обхватил пальцами стояк, сжал, чувствуя, как растекается по телу удовольствие, как спадает напряжение. Другой рукой спустился ниже, мягко покатал на ладони яички, сжал чуть сильнее и выпустил. Каждое движение кулака по члену отдавалось волнами по всему телу – разрядка подступала ближе, затем отступала ненадолго.
Он шире раздвинул ноги, попытался опереться рукой на стену, но наткнулся на полочку с шампунями. Открыл глаза, замер на мгновение, прикусив губу. Оглянулся, словно мать могла стоять за спиной и осуждать даже за саму мысль о том, чтобы воспользоваться… воспользоваться.
Краска прилила к лицу, вода показалась обжигающе горячей, дышать стало сложнее. Он чуть прибавил холодной – стало немного легче. Но щеки все так же горели.
Он сжал и разжал свободную ладонь, снова протянул руку к полочке и выдавил на пальцы немного шампуня, размазал подушечками, поднес к лицу и принюхался – какие-то травы и ментол.
Мерлина перетряхнуло, по коже побежали мурашки, спина показалась потной и липкой от страха, несмотря на то, что все это легко смывалось водой. Он снова обернулся – рефлекторно. Взгляд замер на дверной ручке над закрытой щеколдой. И все время, что дрожащая рука опускалась вниз, он смотрел и не мог заставить себя отвернуться. А намыленные пальцы уже миновали мошонку, скользнули между ягодиц и погладили складки вокруг ануса.
Голова закружилась. Пальцы на члене сжались сильнее, двинулись вверх-вниз. И Мерлин тоже двинулся, закрыл глаза, совсем забыв про дверь, про ручку, про щеколду. Двинул бедрами, врезаясь в собственную руку, протолкнул скользкий палец внутрь, почувствовал, как сжались мышцы, плотно обхватили его. Необычно, странно, но так приятно… и порочно…
В темноте, за закрытыми веками, возник информатик. Навис над Мерлином, почти зажал между собой и столом, потянулся к мышке и дотронулся своей рукой до руки Мерлина, чтобы отодвинуть… И его пальцы были ухоженные, длинные, с аккуратно подстриженными ногтями. А на лице улыбка – Мерлин точно знал, видел эту улыбку. И снова пальцы, которые могли бы опуститься не на стол, а Мерлину на грудь, спуститься между ног и оказаться там, где горячо, где так сильно сжимает и необычно пульсирует.
На стену брызнули капли – голова отключилась на несколько секунд, колени подогнулись. Он пошатнулся, но устоял. Открыл глаза и первым делом снова посмотрел на дверь – она была все так же закрыта, никто не видел, никто не знал… кроме него. И ощущение, что он сделал что-то очень развратное, извращенное, никак не желало уходить.
Он быстро сполоснул обе руки, а в голове не к месту пронеслось, что мама уедет на все выходные к подруге в загородный домик.

Весь следующий день Мерлин ходил пришибленный. Он почти не общался с друзьями, на вопросы отвечал односложно, а когда пытался улыбаться, это выглядело жутковато. Да и вид у него был сонный, глаза опухшие, хоть и спал он хорошо.
Настроение у него не было плохим, просто – никаким. Впервые он так отчетливо осознал свою никчемность. До этого казалось, что все еще будет, все успеется, вся жизнь впереди. Ничего и не изменилось, кроме того факта, что у других эта жизнь идет вперед, набирает обороты. Прошло то время, когда мальчишки задирали девчонок, когда на материнское «вот найдешь себе невесту…» они кривились и выдавали что-то вроде «фу-у-у…». Все поменялось. Его сверстники уже встречались с девушками, а он, Мерлин, все еще был только Мерлином, без пары.
Ланс поймал его после второго урока в четверг и отвел подальше от толпы.
Со стороны это казалось пугающе: капитан школьной команды по футболу, высокий, плечистый, подошел к Мерлину, вечному недотепе и задроту, зажал у стены в коридоре и угрожающе навис над ним. На самом же деле, Ланс был одним из добрейших людей, которых знал Мерлин. Всегда улыбался, никогда никого не задирал – считал такое поведение недостойным мужчины. А еще он пользовался популярностью и авторитетом, а потому при нем никто и никогда не осмелился бы так поступать – унижать, обижать, зажимать.
С Мерлином они познакомились еще в средней школе на каком-то общем уроке, разговорились. Оказалось, Ланс еще и интересный собеседник. И все это объяснялось просто – воспитанием. Из него растили джентльмена, и это удалось в полной мере.
А еще одной отличительной чертой Ланселота было неравнодушие к жизни товарищей. Потому он и подошел к Мерлину, потому зажал у стены, положил руку на плечо и негромко спросил:
– Сам расскажешь или мне придется поспрашивать у твоих друзей?
Мерлин улыбнулся и свободно прижался спиной к стене. Конечно, он не собирался распространяться о своих проблемах и заморочках, но стало легче оттого, что кому-то не все равно, что кто-то заметил его угрюмый вид, пустой взгляд и отрешенность.
– Вообще-то все в порядке, – ответил он.
Ланс понимающе кивнул, огляделся по сторонам, а потом еще тише спросил:
– Чем помочь?
Мерлин перевел взгляд ему за спину – сам еще не понял зачем, просто… почувствовал? – и заметил раздраженную физиономию информатика.
Только в этот момент Мерлина полностью отпустило. Зря он переживал, зря себя грыз. Ничего не изменилось, и хорошо, что не стало хуже. А все его проблемы легко решаемы – время все исправит.
– Ланс, вот ты же не станешь презирать человека за то, что он не такой как все, верно? – спросил он, потому что точно знал, что Ланс не из тех, кто позволит себе показать неприязнь.
Ланселот нахмурился, чуть отстранился и оглядел Мерлина с головы до ног – выглядело это так, словно он искал то ли пятую ногу, то ли какой рудимент. Мерлина это развеселило.
– Да все со мной в порядке.
Ланс кивнул, но его улыбка на этот раз оказалась натянутой, в глазах появилась тревога.
– Мерлин… – начал он медленно, но снова оглянулся и заговорил еще тише, почти зашептал: – Никто не станет презирать тебя за твои предпочтения. А если все же кто-то – не дай бог найтись такому придурку – поднимет на тебя руку, ты только скажи!
Мерлин сглотнул. Он не хотел рассказывать, только прощупать почву, но рассказывать и не пришлось.
Во рту пересохло, ладони повлажнели. Он, не скрываясь, обтер их о джинсы, покусал губы. Подумалось только, что Ланс не один такой умный, но один – понимающий, и знать не хотелось, кто еще догадался.
– Я даже спрашивать не буду, откуда такие выводы, – буркнул Мерлин и прикусил губу. Уши страшно горели, как и щеки. – Но никто меня не трогает.
Ланс заметно расслабился, его плечи опустились, взгляд стал привычным, теплым. И улыбка снова засияла – искренняя.
– Это хорошо. Так что тогда случилось?
– Я случился, – невесело хмыкнул Мерлин. – Семнадцатилетний девственник без единого шанса это исправить.
Кто-то за спиной Ланса громко прыснул. И ладно бы этим дело закончилось, так нет. Этот кто-то еще и расхохотался в голос. Ланс закатил глаза и обернулся.
– Гвейн, хватит ржать. У самого-то дальше поцелуев не заходило.
Смех сразу стих. Гвейн тоже стал оглядываться по сторонам. Подошел ближе.
– А орать об этом на всю школу обязательно?
– Не обязательно, – согласился Ланс.
– Дальше поцелуев… – проговорил Мерлин и подвис ненадолго, секунд на десять.
Потом подтянул к себе свой рюкзак, прижал его к груди и пошел. Он не торопился на урок, да и не помнил даже, что у него дальше по расписанию. Просто вдруг снова накатило. Семнадцать. Девственник. Девушки не привлекают. И ничего, вообще. Пустота такая, словно распотрошили в мгновение, словно тело еще не осознало, что внутри ни органов, ни чувств – и двигается рефлекторно, на автомате.
– Мерлин? Да постой же! – крикнул Ланс и обхватил его обеими руками, прижал к груди, как девчонки прижимают во сне любимого медвежонка, уткнулся носом в макушку – рост позволял. – Ну, ты чего? Забей на него, ты же знаешь: Гвейн – придурок.
– Дело не в нем, – пробормотал Мерлин. Он не обижался на Гвейна – знал, что тот безобидный совсем и шутки у него глупые. – Дело во мне. Я даже не целовался ни разу… и не светит, видимо.
Гвейн снова в голос расхохотался встал напротив Мерлина, преграждая ему дорогу.
– Так может, не много ты и потерял? Слюни там, все дела?
– Да, – буркнул Мерлин, – лучше ауто-чего-то-там, да?
Тут уже и Ланс рассмеялся, сильнее прижал к себе Мерлина, – чтобы не вырвался, как выяснилось позже, – склонил голову и смачно, со звоном, чмокнул в щеку.
– Хэй! – Мерлин попытался выпутаться, но у него ничего не получилось. Рюкзак свалился на пол, а с другой стороны уже подошел не в меру довольный Гвейн.
– Не так ты делаешь! – сказал он, схватив Мерлина одной рукой за подбородок, а второй зафиксировав затылок, приблизился, театрально высунул длинный язык и слюняво провел им от подбородка до скулы Мерлина. – Бля, какой гладенький, – шокировано протянул он и снова проделал языком тот же путь.
– Да ну? – якобы не поверил Ланс и проделал то же самое с другой щекой Мерлина.
А Мерлин, не сдержавшись, рассмеялся. Было щекотно, и приятно, и нисколько не противно, хотя он подозревал, что ему обслюнявили уже все лицо.
– Ну, хватит, – сквозь смех говорил он и дрыгал руками, пытаясь остановить парней. Радовало только одно – никто не примет это за извращение и не скажет ни слова, потому что – да кто вообще в здравом уме посмеет перечить Лансу, особенно если он с Гвейном или Персивалем? Ага, никто, а потому все смотрелось более чем прилично и больше выглядело как издевательство, а не домогательство.
– Так, все! – остановившись, сказал Ланс, вытер предплечьем губы и посмотрел перед собой. – У меня есть ключи от большого зала – побегаем? – и хитро глянул на Мерлина, который все еще пытался отбиться от Гвейна.
Мерлин оттолкнул «припиявившегося» друга, оттянул край футболки и вытер им лицо, убирая остатки чужих жидкостей со щек и подбородка. К слову, не так их было и много, просто влажные следы без всяких там неприятных потеков. Да и… друзья есть друзья, какими бы идиотами они ни были. Наверное, не будь они именно друзьями, Мерлин бы даже мог «доверить» им свое тело.
В любом случае, идея с пробежкой Мерлину очень понравилась. Он подхватил рюкзак и первым рванул к спортивному залу. Гвейн обогнал его уже секунд через двадцать, а Ланс поравнялся и затормозил, чуть придержав Мерлина за руку.
– Я хочу тебя предупредить, чтобы ты знал. Слухи о тебе давно ходили – почему-то многие были уверены, что ты не по девочкам, смеялись поначалу. Пришлось вставить кое-кому мозги на место – путем долгих и нудных монологов, конечно. Но, по факту, ребята знают и принимают. Так что будь спокоен.
Мерлин фыркнул:
– Супер, я сам недавно понял, зато все остальные давно в курсе. Отлично… просто отлично.
– Ты очень мило краснеешь, – улыбнулся Ланс. – Уверен, найдется тот, кто оценит тебя по достоинству.
– Ты хреновый друг, знаешь это? – тоже улыбнулся Мерлин. – И я на самом деле не отказался бы поцеловаться по-настоящему, – добавил с ноткой сожаления в голосе, но потом спохватился, посмотрел на него испуганно и забормотал: – Я не имел в виду… в смысле, я не… Ты ведь понял, правда?
– Конечно, – серьезно кивнул Ланс, остановившись и глядя на что-то позади Мерлина. – Но вообще-то… – негромко сказал он и посмотрел на Мерлина в упор. – Я мог бы. Если ты хочешь, – и протянул руку, коснулся пальцами виска, а потом медленно, очень медленно стал наклоняться.
Мерлин сглотнул, лихорадочно зашарил взглядом по сторонам, но никто не смотрел на них, никому и дела до этого не было. А Мерлин не на шутку испугался. Он мог сколько угодно говорить себе, что хочет попробовать, что не желает сдохнуть девственником, что хочет хоть раз на самом деле поцеловаться, но…
– Это неправильно, – сказал он одними губами, неслышно, просто потому, что голос мог сорваться. Но отстраниться, обидеть Ланса? Он не хотел.
А Ланс почему-то медлил, смотрел ему в глаза, осторожно гладил пальцами висок и… не двигался дальше, будто ждал чего-то. Может, того, что Мерлин сам двинется навстречу?
Мерлин нервно глянул на его губы и понял – не сможет. Не потому, что не хотелось, а потому что это Ланс. Но как такое объяснить?
Кажется, Мерлин снова завис и пропустил момент, когда Ланс распрямился, а на плечо легла чужая рука – не его и не Ланса.
– Мистер Эмрис, разве у вас сейчас не информатика? – раздался над головой знакомый голос. Очень знакомый. И по телу побежала дрожь, а ноги стали ватными.
Черт, да ему стало страшно, до ужаса просто – сердце билось о ребра, стучало громко и больно, отдаваясь в шее, ушах, висках. Рюкзак снова упал на пол, а Мерлин просто дернулся от обжигающего прикосновения, впечатавшись лицом в грудь Ланса.
– Дыши, дыши, – повторял Ланселот, поглаживая его по спине. И тут до Мерлина дошло.
– Информатика? – переспросил он и посмотрел на Ланса так, словно тот мог подтвердить или опровергнуть, или просто хоть чем-то помочь. – Черт, Ланс, у меня же информатика!
– Угу. Приходи после уроков.
Мерлин кивнул и, игнорируя все, что произошло, побежал вперед, туда, где находился его кабинет, где он уже должен был сидеть и печатать очередной код, а не идти в зал, чтобы побегать с парнями. Он не оглядывался, боялся посмотреть, он просто бежал и бежал, пока не ввалился в кабинет, пока не сел за свой компьютер. И только тогда выдохнул, откинулся на спинку и просто закрыл глаза.
На плече все еще ощущалось прикосновение пальцев – тех самых, которые он представлял, которые двигались по его телу, проникали между ног… Щеки покраснели – Мерлин чувствовал, как становится жарко, как покалывает кожу, будто с мороза.
О грудь резко ударилось что-то увесистое. Мерлин подпрыгнул на стуле, широко раскрыв глаза, и уперся взглядом в собственный рюкзак.
А мистер Пендрагон, одарив его презрительным взглядом, пошел к своему столу.
– С-спасибо, – прошептал Мерлин и, кажется, это снова оказалось беззвучно – голос совсем не слушался. И было стыдно. Жуть как стыдно.
Они ведь… и Ланс пытался… и Пендрагон видел… принес его рюкзак.
Игнорируя все правила, Мерлин подтянул под себя ноги, устроив их на кресле, сжался так, чтобы не отсвечивать, и полез в программу. Любимые коды на этот раз совсем не отвлекали – вообще в голову не лезли. Было так обидно, так досадно и неприятно. А еще Мерлину хотелось расплакаться, разбить этот гребанный системник, выбежать из кабинета и никогда больше в нем не появляться. И сменить школу. Да, это было бы лучшим решением.
Он пропустил момент, когда экран сменил цвет, а в окне без предупреждения забегала мышка – сама по себе. Удаленный доступ, понял он, но обернуться не решился. Просто сидел тихонько и ждал, смотрел – как открывается текстовый файл, как окошко делается меньше, меняется кегль на девятый, как набирается текст. Он не читал, не вдумывался в смысл написанных слов, а следил, как появляются буквы – одна за другой. Потом все замерло, и Мерлин, сделав вдох, пуская наконец воздух в легкие, начал перечитывать.
«Расслабься, Мерлин, я уже вижу, как над твоей головой сгущаются тучи. Сделаем вид, что я ничего не видел. Теперь ты сядешь нормально или мне лично сбросить тебя с кресла?»
Мерлин осторожно вытащил из-под задницы одну ногу, затем – другую. Выдвинул клавиатуру и привычно поставил пальцы по «слепому» методу. Но руки заметно тряслись, а что ответить он не знал. Но прежде чем он успел передумать и задвинуть клавиатуру обратно, на экране снова стали появляться буквы.
«Значит, лично тебе не хочется? =( А я так надеялся…»
Мерлин сглотнул и так и завис над этой строчкой. Тупо пялился в нее. И все. Ни мыслей, ни слов у него не осталось.
Все написанное вдруг одним мгновением выделилось и исчезло, словно и не было этого. Но на белом фоне снова замелькали буквы.
«Я пошутил, Мерлин. Это была шутка. Расслабься, наконец!»
У Мерлина скрутило живот от возникшей в голове идеи. Она была очень рискованной… и отчаянной. Но он просто понял, что уже и так спалился по полной, а тонуть глубже просто некуда.
И пальцы сами сработали – быстро, без лишних действий. Ctrl+Z столько раз, чтобы в окне снова появились удаленные строчки. А потом, не давая себе шанса отступить, написал: «Хочется. Лично».
И все. Снова захотелось сжаться, спрятаться, но все уже было сделано и назад не вернуть. Допустить, что Пендрагон не увидел ответа, было невозможно – увидел, прочитал, сделал выводы. Правильные выводы – Мерлин был в этом уверен.
«Задержись», – появилось на экране. И только после короткой паузы: «После урока».
Мерлин уже почти написал «нет», но вместо этого просто кивнул головой. И все, текст снова полностью удалился, закрылось окно редактора, цвет монитора стал прежним, естественным. Мерлин осторожно покосился на одноклассников – все были заняты, писали что-то, искали в интернете. В другую сторону он смотреть не стал – там Пендрагон. Следит, возможно. Или уже забыл. А может, если Мерлин быстро уйдет со всеми, то информатик и не заметит?
Ему было страшно даже подумать, что они будут обсуждать, о чем говорить. Но раз все так сложилось, стоит попросить его помочь с проектом.
«Ага, – тут же пронеслось в голове, – и делать его вместе, часто видеться, обсуждать что-то и даже, господи-боже, касаться друг друга…»
Это было невыносимо. Встать бы и уйти, просто уйти, но Мерлин сидел как отмороженный и ждал звонка.
А когда тот прозвенел, он даже не заметил. Не шелохнулся, не обратил внимания на шум вокруг себя. Потом спохватился, накинул на плечо рюкзак и побежал прочь из кабинета, не оглядываясь, снова.
Но не успел.
Информатик перехватил его уже в дверях, втолкнул обратно в кабинет и закрыл дверь.
Мерлин замер, опустил голову, уперся взглядом в пол, в носки своих кроссовок, в пятно на коленке. А сердце стучало все быстрее, долбилось в грудь, грозилось выпрыгнуть.
– Эй, да посмотри же на меня! – выкрикнул Пендрагон и ухватил Мерлина за подбородок, насильно приподнимая голову. – Ну что с тобой? Раньше ты так не трясся – спорил, дерзил. А сейчас что изменилось?
Мерлин посмотрел ему в глаза и прикусил губу. А может, ну его? Сказать, что дрочит на его светлый образ, и свалить в закат. И тогда уже страшно не будет.
Пендрагон долго всматривался в его лицо, в глаза, искал там что-то, ждал хоть какой-нибудь реакции. Потом отпустил и отступил на шаг.
– Эмрис, я твой учитель. Ты это понимаешь?
Мерлин кивнул. Голова кружилась – от информатика невероятно приятно пахло. Так приятно, что Мерлин с удовольствием уткнулся бы лицом ему в рубашку… или даже в шею, если бы дотянулся.
– Тебе нет восемнадцати, – уже тише сказал Пендрагон.
Мерлин снова кивнул – слишком очевидные факты. Что в них такого?
– И ты хочешь меня, – обреченно добавил учитель. И Мерлин, как и прежде, подтвердил его слова. Потом одумался, резко затряс головой, снова побежал к двери. Потратил уйму времени, чтобы открыть ее, но все же выбрался, и никто его на этот раз не остановил.
Что он сделал? Что натворил? Это был конец.
Он помчался к спортивному залу – быстро, насколько мог, – распахнул дверь и врезался в над чем-то ржущего Гвейна.
Смех, правда, сразу прекратился. Гвейн придержал Мерлина за руку и посмотрел в глаза – Мерлин не смог этого увидеть, все плыло, но почувствовал чужое внимание, понял, что его окружают, что рядом Ланс что-то говорит и спрашивает. Прислушался.
– Тише, Мерлин. Тише. Что он тебе сделал? Нормальный же мужик, не гомофоб вроде. Да и такие предрассудки в его возрасте – странно. Он что-то сказал? Ну, успокойся… – размеренно, спокойно говорил Ланс, утирая ладонью его щеки.
Мерлин этого не выдержал, просто сломался – упал на колени, закрыл лицо руками и прошептал в оглушительной тишине:
– Я влюбился.
После пятисекундной тишины по залу пронесся дружный гогот. И Мерлин бы ни за что не вспомнил, как вдруг оказался на руках громилы Персиваля… Но Гвейн сказал: «Это нужно отметить», и они всей толпой пошли к Лансу домой.
Ну, как пошли… Мерлина так и нес всю дорогу Персиваль. А вообще – отличные друзья. Уже через час Мерлин и не помнил причины своих переживаний.

Пьянка проходила весело, а началось все с пива. Потом Ланс притащил что-то покрепче, закуски разные, они играли в карты и часто пили – за Мерлина, за любовь, за поцелуи, за девственность. Да за все подряд.
Спустя несколько часов пошли признания – не в любви, а в подвигах, естественно. Мерлин с удивлением осознал, что из всей команды только у двоих был настоящий секс. Ланселоту же делали минет. А у остальных действительно не заходило дальше поцелуев, и это приободрило.
С каждым выпитым глотком из головы уходили все переживания, мир казался ярким, цветным. И все в нем было возможно – стоит захотеть.
Мерлин тоже расслабился, признался пьяно, по-глупому:
– Я драчил на нево! В душе… – икнул и подхватил дружный смех. Потом сообразил, что сказал что-то не то, добавил уверенно: – Не, на ево образ, вот! Представлял и драчил… А не прям на нево.
Еще один взрыв смеха показал, что Мерлин опять ляпнул что-то странное, но это не беспокоило.
– Уверен, он на тебя тоже, – пьяно добавил Ланселот и пожал плечами на вопросительные взгляды. – Ну, я когда Мерлина в коридоре поцеловать пытался, он смотрел на нас и, я уверен, мысленно меня четвертовал. Вы бы его взгляд видели – не тронь, мое, убери лапы!
– Да ладно? – переспросил Мерлин и заржал. – Херня все это, он меня который год изводит своими претензиями. Издевается надо мной! Я, блин, с четырнадцати лет пишу программы и взламываю сайты, а он… он считает меня бездарем!
– Ты пытался поцеловать Мерлина? – спросил кто-то, и снова все заржали.
– Ну он такой ми-и-илый! Вы посмотрите на его ушки, – засюсюкал Ланс, едва сдерживая смех, и потянулся руками к ушам Мерлина.
– Ага, – заржал Гвейн, - и очень гладенький, прям леденец. А прикинь, информатик увидел бы, как мы его облизываем? Слушай, а ведь это идея!
– Хэй! – попытался возразить Мерлин, но его уже не слушали, продолжали составлять коварный план, который забудется уже через пятнадцать минут.
Мерлин только рассмеялся. А потом вызвал такси и поехал домой, где сразу завалился спать.
Проснулся уже поздно ночью. Голова не болела, но пить хотелось ужасно. Он прошел на кухню, налил стакан холодного сока и выпил в один прием. Потом налил еще и поплелся в комнату. Включил свет.
На столе лежала новенькая видеокарта, а рядом записка:
«Дорогой, ты был таким грустным, что я решила сделать тебе подарок. В магазине сказали, что это лучшая. Не унывай, все наладится»
– Мам, как же я тебя люблю… – пробормотал Мерлин и, не откладывая на завтра, полез менять видеокарту.
Он разобрал системник, посмотрел на его внутренности и подумал, что мог бы посвятить этому всю жизнь. И так и сделает, но не сможет попасть в тот колледж, который хочет. Никак не сможет. И это его убивало. Возможно, стоило подумать над чем-то еще. С компьютерами разобраться он сможет и сам, и неважно, что не будет соответствующего образования. Но для жизни может пригодиться что-нибудь еще, ведь не поздно сменить профилирующие предметы. Совсем не поздно, пусть и не хотелось.
Он все поменял, включил комп, проверил драйвера, настроил все, потом полез в интернет. К экономике его не тянуло, но можно было бы рискнуть – открыл бы свое дело и занимался тем, что действительно любит. Или что-то попроще… педагогика? А было бы весело поработать в школе, как Пендрагон. Можно было бы даже поиздеваться над кем-то.
В его голове бродило много идей. А главное, теперь уже жизнь не казалась такой унылой. Что бы он ни выбрал – все получится, ведь он молодой, а впереди целая вечность. Мама могла бы помочь поступить в хороший юридический колледж – у нее были связи.
Он открыл почту, щелкнул на входящие и уставился на письмо с незнакомого адреса.
«Нам нужно поговорить. Зайди перед занятиями. А. Пендрагон» было написано. В груди потеплело, на лицо напросилась улыбка. Вспомнились слова Ланса, что информатик тоже хотел. Бред, конечно, но кто запрещал мечтать?
А откуда у Пендрагона его почта? Может, осталась еще со времен, когда ему отправляли рефераты. Но столько времени прошло.
Мерлин закрыл браузер и пошел досыпать.
Утром он поблагодарил маму, спросил, есть ли у нее возможность пропихнуть его в юридический. Она улыбнулась и, не задав ни одного лишнего вопроса, сказала, что все выяснит и даст ответ. А это значило, что возможность есть, но и у Мерлина есть время еще подумать и передумать.
В школу он пришел пораньше, проигнорировал кабинет информатики, хотя очень хотелось заглянуть и узнать, о чем с ним хотел поговорить Пендрагон, зашел к заведующему учебным процессом, изложил суть проблемы.
– Мистер Эмрис, заменить информатику правом – это очень ответственный шаг. Вы уверены в своем выборе? Осталось совсем мало времени, а вам придется нагонять материал.
– Да, я уверен, – улыбнулся Мерлин пожилому мужчине, которого все за глаза звали просто Гаюсом. Хороший человек – всегда помогал, легко входил в положение и старался решать вопросы в короткие сроки. Его даже не обманывали – да даже не думали об этом. Ну как можно соврать Гаюсу?
– Хорошо. И все же я вас прошу подумать еще раз. Давайте сделаем так: вы подойдете ко мне в понедельник, и если все еще будете уверены, что поступаете верно, мы вместе поменяем ваше расписание.
Мерлин кивнул и попрощался с Гаюсом. И даже не заметил странной понимающей улыбки, потому что за дверью его ждал Пендрагон: непривычно измученный, растрепанный… небритый, что Мерлин наблюдал впервые. И щетина Мерлину даже понравилась – на вид колючая, хотелось прикоснуться, провести рукой, просто потрогать.
Он почувствовал, как лицо начинает гореть и опустил взгляд.
– Здравствуйте, мистер Пендрагон, – пробормотал тихо.
– Доброе утро, Мерлин, – ответил информатик. У Мерлина даже уши заполыхали от звука его голоса – бархатистого, как и всегда, произносящего его имя.
Он быстро кивнул и попытался обойти Пендрагона, но тот сделал шаг навстречу и протянул руку. Мерлин испуганно отпрянул, в животе скрутилась спираль, приятно защекотала внутренности. Пендрагон замер, словно боялся довести движение до конца, но все же прикоснулся к волосам Мерлина, чуть выше торчащего уха – быстро и нервно. И выпустил из пальцев маленькое перышко.
Мерлин следил за полетом пушинки и думал о том, что происходит. Ведь что-то изменилось – это правильно, так и должно было быть? А к лучшему ли? В этом он сомневался.
– Подожди меня здесь, я быстро, – сказал Пендрагон.
Мерлин в ответ замотал головой.
– Я спешу. Не могу. Некогда… – забормотал он.
– Это не займет много времени. Дождись меня, ладно?
Мерлин взглянул ему в глаза – тревога, надежда. Кивнул, просто чтобы закончить этот дурацкий разговор. Пендрагон недоверчиво сощурил глаза, но ничего не сказал. Обошел Мерлина и скрылся в кабинете.
Выдох получился рваный, громкий. Мерлин тряхнул головой и пошел – неважно куда, главное, подальше. И не думать, что сегодня будет последний урок информатики, на который он просто не пойдет. Он банально боялся находиться рядом с информатиком.

Когда и откуда появился Гвейн, Мерлин так и не понял. В коридоре почти никого не было, и тут сзади его смачно хлопнули по заднице.
– Какого… – начал было Мерлин, поворачиваясь к «смертнику» лицом, и тут увидел довольно улыбающегося Гвейна.
– Привет, сладенький! – громогласно объявил этот придурок и, сжав ладонями щеки Мерлина, звонко чмокнул в нос.
Мерлин так и застыл с открытым ртом и вылезающими из орбит глазами. Потом нахмурился, поджал губы и сделал короткий выпад, пробивая Гвейну в живот.
– Ты кретин! Придурок… идиот. Конченый! Я тебе что, плюшевый мишка?
Гвейн загоготал в голос, прижимая ладонь к животу – то ли ему было больно от удара, то ли его просто складывало от смеха – не понять.
– Что это было? – возмущенно спросил Мерлин.
– Это наш план, детка! – ответил Гвейн и поплелся обратно, туда, откуда пришел.
– Какой еще план? – непонимающе пробормотал Мерлин, но ему уже никто не ответил.
Ланс тоже появился неожиданно, но уже на другой перемене. Приобнял за плечи, привычно поздоровался, а потом поцеловал в щеку.
Его Мерлин бить не стал, просто потребовал объяснений. Но Ланс только загадочно улыбнулся, поглядывая на другой конец коридора. Когда Мерлин оглянулся, там никого не было.
После следующего урока их было сразу двое. Ланс с Гвейном зажали Мерлина у стены и принялись щекотать и облизывать, как и днем ранее. Мерлин честно пытался быть серьезным и оттолкнуть их, но не сдержался – было так смешно, все мышцы скручивало от щекотки. Он не понимал мотивов, не видел в этом смысла, но в тот момент даже и не задумался об этом – просто смеялся и выворачивался в попытке ускользнуть от их рук.
Все прекратилось неожиданно с громогласным:
– Достаточно!
Гвейн с Лансом отлипли, чуть отступили в стороны, а Пендрагон схватил Мерлина за предплечье и потащил куда-то. Мерлин все еще похихикивал и пытался утереть лицо свободной рукой, но получалось плохо. Он еще не осознал толком, что случилось, и в мыслях даже не возникло, что это может плохо кончиться. А потом они оказались в туалете – пустом учительском туалете.
Мерлин хрюкнул в последний раз, прислонился к стене и с улыбкой, не ожидая подвоха, сказал:
– Спасибо.
– Спасибо? – прорычал Пендрагон, сильнее сжав его руку и притиснув ее к стене. Навис, свирепо раздувая ноздри. – Это все, что ты можешь мне сказать? Спасибо? – он зло усмехнулся, и красивое лицо перекосило от ярости.
Мерлину впервые стало по-настоящему страшно. Он вжался в стену, испуганно уставившись на информатика.
– Спасибо, – снова процедил тот. – Ты вел себя как шлюха! Какого черта ты вообще позволил им обращаться с тобой как со шлюхой?
Мерлин открыл рот, чтобы возразить, но тут до него дошел смысл слов, и дыхание перехватило.
– Я не…
– Ты – да! – гаркнул Пендрагон и отбросил руку Мерлина, отступая назад. Та безвольно упала вдоль тела. А Пендрагон провел пятерней по волосам и отвернулся. Он тяжело дышал и, кажется, готовился к новому потоку оскорблений.
Мерлин прикусил задрожавшую нижнюю губу, выдохнул и быстро, пока голос не сорвался, бросил:
– Да пошли вы! – и выбежал из туалета. В конце коридора его ждали Гвейн с Лансом, но Мерлин, пряча покрасневшие глаза, просто прошел мимо, не сказав ни слова и никак не отреагировав на их вопросы.
Он решил, что пойдет домой. Потом задумался – и что дома? Сорваться? Зареветь от бессилия и обиды? Не выход точно. Поэтому он пошел в столовую, взял чай и уселся за дальний столик. Никого не хотелось видеть, слышать тоже. Он смотрел на пар, исходящий от горячей кружки, и понимал, что перед глазами снова все расплывается. Нашарил салфетку, отвернулся к стене и сморгнул, быстро утерев скатившиеся капли.
– Я не следил, но все видел, – сказал кто-то, пристроившись за его столик.
– Привет, Персиваль, – тихо буркнул Мерлин, смяв салфетку. – Все нормально.
– У тебя всегда все нормально. Знаешь, а их план мог бы сработать, если бы они все делали незаметно или хотя бы не так откровенно. Ревность толкает людей на страшные поступки, но если ревности в меру – это никому не навредит. Хэй, ну улыбнись, все наладится.
Мерлин только покачал головой и отпил чая из кружки. Оказывается, у него тряслись руки, а он и не замечал.
– Хочешь, открою свой секрет? – спросил Персиваль.
Мерлин посмотрел на вход в столовую и недовольно отвернулся, заметив Ланса с Гвейном, направляющихся прямо к ним. Махнул рукой, мол, рассказывай, если хочешь.
– Я тебя понимаю, – сказал Персиваль. – Я сам давно влюблен в парня. Из-за него же и пошел в футбольную команду.
– Да ладно? – искренне удивился Мерлин, взглянув на громилу. – Надеюсь, не в Ланса? Он тот еще дамский угодник.
– Неа, в Гвейна.
Что-то за спиной громилы разбилось, и оба посмотрели в ту сторону. Это оказался телефон, выпавший из рук Гвейна. Персиваль побледнел, Мерлин тоже – ступил же. Видел их, а не подумал, просто не подумал, что Персиваль может иметь в виду Гвейна. Да и забыл на секунду, что к ним кто-то идет, – интерес поглотил. И вот, это его вина. А он не хотел подставлять громилу.
Персиваль кашлянул, взял свой поднос и пошел на выход как ни в чем не бывало. Но спина выдавала напряжение, а цвет лица так и не пришел в норму.
Гвейн же опустился на колени и зашарил руками, собирая разлетевшиеся части мобильного.
– Мерлин, прости. Мы перегнули палку… – заговорил Ланс, нарушая тишину.
Мерлин мотнул головой и улыбнулся.
– За меня не переживай. Надо теперь Персиваля взбодрить. Может, еще одна попойка? Мне помогло…
– Не надо, – вставил свое слово Гвейн. – Я с ним сам… поговорю.
– А не сделаешь хуже? – с сомнением спросил Ланс.
Гвейн тепло улыбнулся, глядя в пустоту, и пожал плечами.
– Надеюсь, сделаю только лучше, – ответил он и мечтательно прикрыл глаза. Вряд ли этим двоим еще понадобится помощь.
– Мерлин, тебе что-то нужно? Если хочешь, я поговорю с Пендрагоном, объясню, – снова заговорил Ланселот. Мерлин улыбнулся, на этот раз действительно искренне.
– Нет. Вообще-то, я уже все уладил. Еще до того, как вы начали этот спектакль. Так что все и правда нормально.
Но на последних словах ритм сбился – сердце чувствовало ложь. Нормально, когда тебя считают шлюхой? Нет, не нормально. Но пережить можно.

Мерлин говорил себе, что не пойдет на информатику. Не станет смотреть на Пендрагона. Последний урок, не только в расписании, но и вообще в этом году – можно прогулять. И все же замер перед дверью – ноги сами привели попрощаться с кабинетом, со своей неизменной «рухлядью», с ненавистным любимым учителем.
Он открыл дверь и заглянул внутрь. Никто даже не обернулся, пока не раздалось раздраженное:
– Опоздание, мистер Эмрис. Сядьте на свое место.
Мерлин поджал губы и зашел в кабинет. Злость накапливалась быстро, с языка готовы уже были сорваться резкие слова, но он сдержался и выдавил:
– Я только пришел сказать, что ухожу. Всего доброго, мистер Пендрагон.
Информатик поднялся, посмотрел на него в упор.
– Вы все еще в моем классе, так что сядьте на место.
Мерлин фыркнул и развернулся, чтобы выйти, вот только у Пендрагона были совсем другие планы. Он схватил Мерлина за руку и резко дернул на себя. Мерлин по инерции начал разворачиваться, но запутался в собственных ногах и стал заваливаться. В тот же момент он рефлекторно оттолкнул от себя Пендрагона. И они вместе повалились на пол, хватаясь кто за что: Мерлин – за учителя, учитель – за стол.
В классе воцарилась тишина, всем было интересно, но подняться и помочь никто не спешил. Пендрагона почти полностью скрывал учительский стол, только ноги торчали. А в ногах, – точнее, в районе пояса, – валялся Мерлин.
Он попытался подняться, но руку, на которую он упал, свело от боли. Тогда он попытался опереться на другую… и даже перестал дышать, поняв, в каком оказался положении – напротив его лица отчетливо твердела чужая ширинка, за которую он держался пальцами здоровой руки.
Отодвинулся Мерлин не сразу. Сначала поднял голову, встретился взглядом с информатиком. Тот виновато улыбался и тяжело дышал. Глаза его потемнели, появился приятный блеск. Мерлин увидел в них написанное крупными буквами: «ХОЧУ». И это желание настойчиво упиралось в ладонь Мерлина. Он снова посмотрел на ширинку, медленно сдвинул руку ближе к бедру, лизнул пересохшие губы, задышал через рот.
Потом опомнился, подскочил на ноги, забыв и про боль, и про одноклассников, и вылетел из кабинета. И ему было плевать, что он снова просрал свой рюкзак. Добежал до туалета, заперся в кабинке и прислонился лбом к грязной, но прохладной стенке. Сжал свой член сквозь джинсы, застонал. Глаза сами закрылись, а в их темноте появился Пендрагон – растрепанный, со щетиной, с желанием в глазах и стояком в штанах. Мерлин бы все отдал, чтобы расстегнуть его ширинку и посмотреть, что там, погладить, поводить пальцами по головке и, возможно, попробовать на вкус – соленая или горькая, или сладкая, а может, просто гладкая и нежная, подрагивающая на языке.
Колени подогнулись – он упал на пол и достал уже перепачканную руку и собственных джинсов.
– …дец, – услышал он свой сбивающийся голос, отдающийся эхом в пустом туалете. – Домой.

Маму пришлось дожидаться у подъезда.
– Ключи потерял, – пояснил он. Мать ничего не стала спрашивать – за это Мерлин был ей благодарен. Она всегда была готова помочь, но с расспросами не лезла, в душе не копалась. Она только достала запасной комплект и спросила, остаться ли ей на выходные дома.
Мерлин отправил ее к подруге, а сам заперся в комнате и полночи играл в онлайн-стрелялки – разные, чтобы перебить автоматизм действий и полностью уйти в процесс. Почту он не открывал, телефон остался в рюкзаке. Когда начало светать, он вырубил комп и уснул.
А утром просто стало легче. Он все переживет, все сможет, сделает задуманное и забудет информатика. Они будут пересекаться, но Мерлин просто перестанет обращать на него внимание. Ну, может, пару раз еще вспомнит в душе чужой возбужденный член в своей ладони, додумает, дополнит, кончит. Но на этом все.
Дома было тихо и пусто. На кухне тикали часы. Мерлин включил компьютер и залез в интернет. Он был знаком с матчастью в общих чертах, но хотел убедиться, что все сделает правильно. Идею с порно он отмел сразу – там все на камеру, все подстроено. А нужную информацию нашел на сайте одного интернет-магазина. Там подробно рассказывалось об анальном сексе и его достоинствах – все для продажи смазок, анальных стимуляторов и массажеров простаты.
Пока читал и разглядывал товар – возбудился. Потом решил попрактиковаться – стянул пижамные штаны с трусами, погладил член сверху-вниз, оголяя головку, размазал выступившую каплю. Подумал – к черту, можно просто кончить, но все же остановился.
Смазки у него не было, мама тоже вряд ли запасалась такими вещами, а крем, как он успел прочитать, быстро впитывается. Подсолнечным маслом он тоже пользоваться не хотел из эстетических соображений, а вот массажное нашлось на полочке в ванной.
– Дома никого нет, – напомнил он себе, но руки все равно дрожали – это ведь не просто подрочить или порно посмотреть.
Он пробежался по комнатам, везде задернул шторы, проверил входную дверь и на всякий случай закрыл на цепочку, если вдруг мать вернется раньше. Вот теперь и голым походить не страшно, решил он и стянул футболку.
Голый, совершенно – от этой мысли по телу пробежала легкая волна возбуждения, смешалась с тем, что уже было, запульсировала в паху. Он вернулся в ванную, поискал взглядом что-нибудь загнутое, как советовали на сайте, наткнулся на собственную зубную щетку – ручка толщиной в палец с резиновой ребристой поверхностью и с чуть загнутым тупым концом.
Мерлин невольно закусил губу, потянувшись к находке, – она обожгла руку, не в прямом смысле. Щеки уже привычно заполыхали, но желание и жажда экспериментов никуда не делись. Он смазал ручку массажным маслом с приятным клубничным ароматом, провел скользкими пальцами между ягодиц и снова, как тогда, оглянулся на дверь. Потом нахмурился. Во-первых, дверь не была заперта, а это нервировало. Во-вторых, между ног слипались волосы, и это оказалось неприятно, как-то не эстетично.
В голове за секунду сформировался новый план. Он зашарил по полкам, нашел мамину бритву – своей у него еще не было из-за отсутствия растительности на лице, но иногда он брал у матери станок, чтобы избавиться от волос под мышками. Конечно, этот он на место не вернет, а сразу выбросит.
Мыло, бритва, горячая вода. И щеколда на двери.
Минут десять он пыхтел и выгибался, все возбуждение спало, осталась только сосредоточенность. Он даже думал притащить зеркальце, чтобы посмотреть не пропустил ли кусок, но стало стыдно от одной мысли посмотреть на себя там в отражении. Оно и без зеркала смотрелось странно – чисто между ягодиц, а на лобке черные волосы. Пришлось добрить все – аккуратно, медленно, чтобы не задеть лишнего. Подмышки тоже попали под раздачу. В конце он погладил себя по чисто выбритым местам и удовлетворенно вздохнул.
Вот тогда-то он снова взял в руки зубную щетку. Один ее вид и понимание, где она окажется, вызвал прилив крови к члену. В животе уже крутило от предвкушения. Он вновь смазал пальцы, закинул ноги на бортики ванны, прошелся подушечками по гладкой коже между ягодиц – приятно, скользко и очень, очень чувствительно.
Он надавил пальцем на анус, проник чуть-чуть – на ноготь – внутрь и замер, смакуя эти ощущения. Член дернулся, головка «прилипла» к животу, оголилась почти полностью. Невероятно!
Мерлин и не думал, что отреагирует настолько положительно на подобное проникновение. Обхватил член, сжал под головкой, снова потянулся за щеткой… почему-то никак не удавалось просто взять и проделать «это».
Он выдохнул, подставил тот самый загнутый конец к своей дырке, погладил им складки, надавил и, максимально расслабляясь, как учили на сайте, протолкнул внутрь. Ощущения были… необычные, но заводили на раз. С головки на живот потянулась смазка, стояк подрагивал, словно требовал большего. А Мерлин сильнее сжал кулак и двинул им вверх-вниз. По измазанной в масле ладони скользило гораздо лучше, ощущения были намного мягче, приятнее, слаще. Он подвигал другой рукой щетку – она качнулась внутри, задела то, что там пульсировало так необычно, вызывая дрожь. И Мерлин понял, что простата – это охренительно круто! Ее хотелось посильнее потереть, надавить, погладить, чтобы ощущения стали острее.
Он закрыл глаза и привычно представил возбуждающую картинку – долго думать не пришлось. Его информатик, самый прекрасный мужчина, затащивший его в туалет в порыве ревности – и никак иначе. Злющий, возбужденный. Грубые слова, брошенные в запале, стерлись из воспоминаний. Остался только Мерлин, прижатый к стене, и Пендрагон, удерживающий его за руку, нависающий над ним, тяжело дышащий, растрепанный, небритый.
Сперма выплеснулась на живот неожиданно, резко, сильно. И лишь спустя минуту Мерлин пробормотал себе под нос, что эксперимент удался.
А потом услышал сильный и долгий звонок в дверь – кто-то явно не в первый раз пытался до него достучаться.
От страха свело все мышцы. И ладно бы просто свело, черт бы с ними, но щетка не желала вылезать, словно ее зацементировали внутри. А паника не давала расслабиться.
Мерлин, как был, выскочил из ванны, быстро обтерся полотенцем и побежал в комнату за штанами, молясь только о том, чтобы незваный гость не заметил ничего необычного, никаких торчащих из задницы щеток!
И, к слову о последних: щетина при каждом шаге натирала между ног, но хотя бы отвлекала от ручки, которая приятно давила на стенки ануса, вызывая забавную дрожь внутри и по всему телу.
Черт, побыстрее разобраться и… вынуть? продолжить?
Звонок снова повторился, но на этот раз коротко и безнадежно, словно гость уже отчаялся. Мерлин выругался и приоткрыл дверь – звякнула цепочка. Образовавшуюся щель он тут же скрыл, снова хлопнув дверью. Прижался к ней спиной и выдохнул.
– Мерлин, открой! – раздался голос Пендрагона. – У меня твоя сумка, забери хотя бы, если говорить не хочешь.
Мерлин молчал. Невежливо было так поступать, но… торчащая из него щетка, учитель в коридоре. Что ему еще оставалось? Дождаться, когда информатик уйдет.
– Ладно, оставлю твой рюкзак здесь. Не забудь.
Мерлин машинально кивнул, а потом испугался, что Пендрагон действительно уйдет. Совсем уйдет. И они больше не увидятся. А если пересекутся в школе, то Мерлин пройдет мимо и не обратит внимания. Он этого хотел, да, но не так, а как-то иначе.
Поэтому он развернулся, снял цепочку и открыл дверь, посторонившись. Глаза опустил в пол, следил только за чужими ногами, осторожно ступающими по паркетной доске.
– Ты… – негромко сказал Пендрагон, запнулся и глухо закончил: – Душ принимал?
– Ага… – Мерлин тоже не сразу собрал слова в кучу. – В ванне… лежал, – и закрыл дверь.
Пальцы Пендрагона коснулись его груди чуть пониже ключицы. Мерлин не успел вздрогнуть, услышал только:
– Я вижу.
Покосился на руку информатика и сглотнул – капля спермы, пропущенная в спешке.
– Я просто…
– Все нормально. Это нормально. Вот, твои вещи, – сказал Пендрагон, протянув ему рюкзак. Мерлин забрал его, прижал к груди и, не говоря ни слова, поплелся в комнату, нелепо перебирая ногами.
Пендрагон разулся и пошел за ним, огляделся в комнате, приметил разворошенную постель, пару разобранных системников в углу у окна, провода, разбросанные на столе у компьютера, застывшую на экране монитора статью об анальном сексе – крякнул в кулак, прокашлялся.
– Не смешно, – буркнул Мерлин, присаживаясь на кровать, но тут же спохватился и выпрямился. Появилось досадное раздражение на саму ситуацию и Пендрагона, буквально загнавшего Мерлина в угол. – Зачем вы пришли? – грубо спросил он.
– Поговорить, – ответил Пендрагон и сел за компьютер. Полистал статью, одобрительно хмыкнул. – Ты собираешься бросить класс информатики. Из-за меня?
– А если и так? – разозлился Мерлин. – Вам какое дело? Меня не нужно переубеждать и уговаривать.
– Я и не собирался, – пожал плечами информатик. – Ты любишь технику, любишь программы и коды, ты понимаешь их и разбираешься. Не стоит бросать все только из-за меня. Радости тебе это не принесет. Удовлетворения – тем более, – закончил он и скрыл браузер. Кажется, так он пытался спрятать… волнение? Не смотрел на Мерлина, делал вид, что вообще находится не в его комнате, тыкал мышкой куда придется.
– Я уже все продумал – закончу юридический, поработаю по специальности, заведу нужных знакомых, потом открою свое дело. Хорошие перспективы.
Пендрагон чуть склонил голову, нажал куда-то, открыл свойства, присмотрелся.
– Что это? – спросил через несколько минут.
Мерлин подошел поближе, встал за его спиной.
– О, это моя программа. Хотел попасть с ней на конкурс, но так и не… – «не решился к вам подойти» хотел сказать Мерлин, а вместо этого закончил: – не смог довести до ума.
Пендрагон полез во внутренние папки, раскрыл полный код программы, вчитался… вчитывался долго и очень внимательно, а Мерлин ерзал за его спиной и… ждал одобрения. Хотел, чтобы Пендрагон его наконец признал. Переступал с ноги на ногу, водил ягодицами. Щетка внутри приятно раздражала кишку, изредка задевала простату – приносила удовольствие, вызывала возбуждение. И все вместе – движения внутри и нервное ожидание – сносило крышу.
– Теперь я понимаю, почему ты допускаешь в школе такие глупые ошибки, – задумчиво пробормотал Пендрагон. – Простые коды быстро забываются, мелочи выпадают. А ты уже давно прошел уровень «простых». Гениально. Это шикарная программа. Как ты вообще до такого додумался? – спросил он и обернулся.
Мерлин сразу закрылся – скрестил ноги, сложил руки на груди, замялся. Но ему стало очень хорошо от этих слов, и улыбка сама напросилась на лицо – довольная, уверенная, с превосходством.
– Ты попадешь на этот конкурс, – отзеркаливая его улыбку, сказал Пендрагон.
Мерлин воодушевился, поверил сразу, но все уже уточнил:
– Кажется, уже поздно.
– Прорвемся, – подмигнул информатик и повел носом, пробормотав чуть слышно: – Клубника?
Мерлин покраснел, а Пендрагон вновь улыбнулся и поднялся, отодвинул стул, посмотрел сверху вниз так, словно это его заслуга – такой способный ученик. Гордился?
Мерлин не отошел в сторону, не пропустил и даже не шагнул назад. Так и стоял, словно запрещая уходить, только руки опустил и смотрел выжидательно.
Артур перестал улыбаться, замялся.

продолжение в комментариях

@темы: angst, humor, Arthur's team, Фик, Arthur/Merlin OTP fest 2015, NC-17, romance, fluff