Название: Представьте возможности
Переводчик: -Wintersnow-Бета: -Wintersnow-Оригинал: Imagine the Possibilities by Ivalee, разрешение запрошено
Размер: макси, 25 117 слов в оригинале/ 21 971 слово в переводе
Жанр: романс, приключения
Пейринг: Артур/Мерлин
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: магическое модерн!АУ
Дисклеймер: Творим из-под щита!
Саммари: После столетий, когда магия была вне закона, движение за права волшебников понемногу начинает развиваться. Мерлин хочет помочь, создав в Музее Средневековой истории экспозицию, показывающую выгоды использования магии в историческом отражении, но на его пути стоит два препятствия: его начальник, Артур, чей отец является одним из политиков, придерживающихся анти-магических взглядов, и внезапная пропажа зачарованных артефактов из музейной коллекции.
Тема: ЮСТ
Мерлин аккуратно вбивал информацию из накладной от аукционного дома в сборную базу данных Музея Средневековой истории. На этих выходных он приобрел рукопись середины тринадцатого столетия, в которой описывалась новая для того времени медицинская практика, заключающаяся в комбинировании обычного целительства травами с магией. Рукопись была в превосходном состоянии, но ей все равно требовались особые условия хранения, чтобы предотвратить разрушение бумаги и чернил. А значит, ей суждено почти всегда находиться вдали от глаз, в хранилище музея с кондиционированным воздухом, хотя время от времени можно будет включать ее в экспозицию, если она будет точно соответствовать заданной тематике. Прямо сейчас куратор, Гаюс, фотографировал и делал подробное описание рукописи, перед тем как отправить ее в безопасное хранилище.
Именно Гаюс узнал о появлении этой рукописи в продаже и попросил Мерлина приобрести ее, чтобы добавить в довольно-таки большую коллекцию средневековых артефактов, принадлежащую музею. Гаюс очень интересовался средневековыми медицинскими практиками, а в особенности теми, что сочетали медицину с магией. Он считался одним из ведущих мировых экспертов по этому вопросу. Гаюс уже опубликовал несколько статей и теперь работал над книгой. Мерлину, как заведующему коллекцией, приходилось проявлять большую осторожность, чтобы их средневековое собрание не слишком концентрировалось на этой сфере, но он был только рад при любой возможности потворствовать Гаюсу.
Мерлин как раз закончил ввод данных по рукописи, когда в его кабинет быстро вошла Гвен. Она прижала палец к губам и скользнула за шкаф, где хранились новые приобретения, ожидающие описи. Мерлин повернулся к шкафу, чтобы спросить Гвен, с чего такая секретность, но вдруг в дверях показалась голова Артура (директора музея и бойфренда Гвен).
— Ты Гвен не видел?
Мерлин только покачал головой и соврал во имя друга:
— Сегодня — нет. А что такое?
Артур глубоко вдохнул, но потом, по всей видимости, передумал что-то говорить. И поджал губы.
— Неважно. Так что, ты достал ту рукопись, на которую Гаюс слюни пускал?
— Достал, — усмехнулся Мерлин. — Спасибо, кстати, за одобрение этой покупки. Я знаю, совет сейчас не слишком интересуется историческими медицинскими практиками.
— Ну… — Артур пожал плечами. — Это в основном по настоянию отца. Он боится, что членство в попечительском совете любой организации, проявляющей одобрение к магии, подпортит его шансы на переизбрание.
— Ага. — Мерлин кивнул. — Я видел, что на прошлой неделе его рейтинг повысился. Очевидно, это не так уж ему и вредит. Кроме того, вне зависимости от текущего политического взгляда на магию, ее использование в прошлом — исторический факт. Как Утер может это отрицать?
Артур только вздохнул. Они с Мерлином уже много раз обсуждали этот вопрос. На совещаниях персонала, в кабинетах друг у друга, за выпивкой в пабе. Нового тут сказать было нечего. Поэтому Мерлин просто махнул рукой. Прямо сейчас он не хотел втягивать Артура в спор на тему, где они никак не могли прийти к согласию. Особенно при Гвен, скрывающейся у него в кабинете.
— В общем, — продолжил Мерлин, примирительно склонив голову набок. — Ты сделал Гаюсу неделю. Он теперь, наверное, несколько дней из кабинета не покажется.
Кивнув и едва заметно улыбнувшись, Артур ушел. Услышав, как он открыл дверь на лестницу, Мерлин развернулся в кресле.
— Гвен?
Она высунула голову из-за шкафа. Встретившись с Мерлином взглядом широко распахнутых блестящих глаз, Гвен сразу же отвернулась, а потом виновато повесила нос.
— Прости, что поставила тебя в такое положение. Спасибо за… — Она ткнула пальцем в дверь, словно описывая все, что Мерлину пришлось сделать Артуру.
Мерлин пожал плечами и слегка покачал головой.
— У вас что-то произошло?
Гвен плюхнулась на пол рядом с креслом Мерлина и положила голову ему на колени.
— Мы разбежались.
Незамедлительного продолжения не последовало, поэтому Мерлин положил руку ей на спину и мягко погладил.
— Предложила я, но, кажется, он этого ожидал. Мы и так давно зашли в тупик. — Она подняла голову и посмотрела на Мерлина. — Поначалу я была в таком восторге. Ну, знаешь, когда это было вроде как запретным плодом — он мой босс, его отец против и все такое. Но как только все это утряслось, оказалось, что и утрясать-то считай не было ради чего.
Мерлин кивнул. Она уже все это говорила. Иногда они встречались за кофе в комнате отдыха, и Гвен сетовала на выходные, проведенные за ужинами с Артуром, а Мерлин сетовал на выходные, проведенные дома в одиночестве, или, того хуже, с Гвейном в походе по клубам, где ему приходилось стоять, распространяя вокруг волны неловкого «Я гей» и ожидая, пока друг надерется и можно будет незамеченным ускользнуть на улицу и поймать такси до дома.
Однако, как ни удивительно, в разговорах с Артуром Мерлин никогда не слышал от него ни единой жалобы на Гвен. Хотя и комплиментов тоже не слышал. Мерлин думал, что Артур, возможно, сдерживался, потому что знал о их с Гвен дружбе. Однако, если теперь задуматься, Артур вообще никогда особо не распространялся при Мерлине о мужчинах или женщинах, с которыми встречался. Возможно, Артур просто не из тех, кто обсуждает свои отношения, даже с лучшим другом. Не то чтобы Мерлин считал себя лучшим другом Артура, но их приятельство насчитывало уже много лет, и ему казалось, что они только сблизились за последние несколько месяцев со времени занятия Артуром должности директора музея.
— Ме-е-ерлин! — проскулила Гвен, снова уронив голову ему на колени. — Как думаешь, сколько мне нужно выждать для приличия, прежде чем пригласить Ланса на свидание?
Мерлин фыркнул и подбросил колени, заставляя Гвен посмотреть на него с робкой усмешкой. До безобразия сексуальный Ланс, который работал в хозяйственном отделе, также был популярной темой для обсуждения во время перерывов на кофе. Мерлин с Гвен вместе основательно запали на Ланса, когда тот только начал работать в музее, но очень быстро стало ясно, что все его внимание сосредоточилось исключительно на Гвен. По всей видимости, у Мерлина с Гвен был схожий вкус на мужчин, но в то время как ее чувства к Артуру очень быстро померкли, любовь Мерлина к своему другу и начальнику была все еще сильна как никогда.
— Думаю, все до единого работники Музея Средневековой истории, включая Артура Пендрагона, очень удивятся, если ты прождешь даже неделю, — своим лучшим мелодраматическим тоном заявил Мерлин.
— Заткнись! — Она отпихнула его от себя, но Мерлин уперся ногами, чтобы не укатиться слишком далеко. — Ладно, не буду тебе мешать, возвращайся к работе. У меня там группа пятилеток придет на экскурсию. Как думаешь, сколько раз за следующий час я скажу фразу «Пожалуйста, не трогайте мечи!»?
Она театрально закатила глаза, и Мерлин рассмеялся.
— Спасибо за предоставленное убежище! — Гвен махнула рукой и вылетела за дверь.
— В любое время! — крикнул он ей вслед.
Следующие два часа Мерлин старался заниматься чем угодно, лишь бы не фокусироваться на том обстоятельстве, что Артур теперь оказался в зоне доступа.
Гвен, соответствуя ожиданиям окружающих, пригласила Ланса на ужин всего спустя пять дней после расставания с Артуром. А Утер Пендрагон, соответствуя ожиданиям окружающих, выиграл перевыборы и незамедлительно выдвинул проект закона, требующий в обязательном порядке зарегистрировать всех волшебников в правительственном реестре.
Ко времени закрытия Мерлин стоял в дверях музея, ожидая, пока не уйдут все посетители. Он прислонился к колонне напротив стены, завешенной плакатами с прославлениями спонсоров музея. Плакат с именем Утера был самым большим. Мерлин нахмурился. От одной мысли об Утере и его ненависти к магии у Мерлина внутри все переворачивалось.
Магия. История магии и ее применения в этой части мира просто захватывала. Во времена средневековья магия процветала. Волшебников окружали почтением, а короли и знать добивались их расположения. Однако, вполне естественно, что некоторые волшебники использовали магию для совершения ужасных преступлений. Всегда будут те, кто делает неправильный выбор, обладает человек способностями к магии или нет. Но то обстоятельство, что магия дает огромную мощь своим практикам, некоторые из которых могут воспользоваться ею, чтобы причинить вред другим людям, очень многих пугает. Поэтому с течением лет принималось все больше законов, имеющих своей целью попытаться контролировать волшебников. И в истории было множество периодов, когда людей убивали за малейшее подозрение в колдовстве, а обладали они на самом деле способностями к магии или нет — никого уже не волновало.
За последние несколько веков страх гонений заставил множество волшебников всецело отказаться от использования магии. Конечно, кое-где оставались закрытые сообщества, где волшебники могли найти убежище, но по большей части маги просто скрывали свои способности от всех, кроме самых доверенных друзей и членов семьи.
Мерлин принадлежал к числу последних.
Мать знала о его способностях, как знал и Гаюс, который был старым другом семьи и помог Мерлину с получением первой работы в качестве помощника куратора. Но Мерлин боялся рассказать о своей магии кому-либо еще.
Внимание Мерлина привлекли звуки хихиканья и приглушенного перешептывания. Три девушки, с виду обычные студентки, миновали его и вышли из здания, обсуждая планы на ужин.
— Эта группа — последняя, — сообщил Леон, охранник. Он вышел из главной галереи и, пройдя мимо Мерлина, принялся запирать главные двери.
Из сувенирной лавки вышла Фрея, держа в руках чеки за день, которые ей нужно было отнести в сейф в кабинете Артура.
— Все готово, Леон. — Она удивленно приподняла брови, увидев стоявшего на проходе Мерлина. — Мерлин! Ты чего тут делаешь? Собираешься вечером что-то менять в экспозиции?
Фрея убрала за ухо выбившуюся прядь и кивнула на блокнот, зажатый подмышкой у Мерлина.
Мерлин покачал головой и отошел в сторону, пропуская Леона, чтобы тот смог протиснуться в магазинчик мимо Фреи и напоследок все проверить.
— Нет, я хотел обсудить кое-что с Артуром, поэтому вызвался добровольцем на закрытие.
— Не хотел, чтобы вам помешали, а? — Леон многозначительно поиграл бровями и опустил металлическую штору, закрывающую вход в сувенирную лавку.
— Леон, не дразни его! — Фрея шлепнула Леона по плечу и сочувственно пожала плечами. Да Мерлин и не имел ничего против.
— Нет, серьезно. Вы хоть представляете, как сложно заставить Артура выслушать мои идеи? Я сделаю все, чтобы заполучить его нераздельное внимание. Даже если ради этого придется отпустить вас всех пораньше. — Он протянул руку к Фрее. — Давай чеки? Я все равно иду к Артуру в кабинет.
Фрея рассмеялась и отдала ему пачку чеков.
— Спасибо, милый. Ну, Леон, раз уж Мерлин сегодня закрывает, не желаешь меня проводить?
Обернувшись, она широко улыбнулась Леону, который слегка поклонился и изобразил галантный жест «после вас» в сторону выхода для персонала. А потом повернулся и подозрительно взглянул на Мерлина.
— Удачи, дружище!
Мерлин дождался их ухода, а потом закрыл за ними дверь. Обходя музей и повторно проверяя, чтобы в залах не осталось никого из посетителей, а все экспонаты были на своих местах, он неизменно возвращался мыслями к спорам, окружающим право на использование магии.
В последнее время некоторые волшебники начали бороться за увеличение прав магов, объединившись в своей борьбе с не-волшебниками, которые называли себя друзьями магии. Волшебство набирало поддержку — как в глазах общественности, так и среди многих политиков. Некоторые страны уже приняли законы, позволяющие определенное использование магии. А отдельные политические эксперты постоянно появлялись в новостных программах и обсуждали, какого рода законы могут понадобиться, чтобы дать волшебникам свободу практики магии, не подвергая опасности других людей.
Утер Пендрагон, однако, считался одним из убежденных и прямых противников легализации магии и утверждения прав волшебников. Боязнь магии ослепляла его, и он отказывался признавать, что магию можно использовать и для помощи людям. Для него и ему подобных все волшебники были опасным злом.
Организации борцов за права волшебников успешно продвигались в своей деятельности вплоть до прошлого лета, когда группка террористов с магическими способностями вдруг напала на железнодорожную станцию в Лондоне, убив шестерых человек и причинив травмы многим другим. Такие нападения происходили редко, поскольку теперь большинство волшебников не обладали достаточно сильной магией, чтобы нанести такой ущерб — как людям, так и государственному имуществу, — но хватило одного могущественного волшебника, чтобы страх магии возобладал.
Мерлин встречал не много других волшебников, но, если судить по информации, доступной в книгах и интернете, его собственная магия казалась более могущественной, чем у большинства. Магия жила в нем так естественно, что сдерживание ее всегда давалось Мерлину с трудом. Он был бы бесконечно рад возможности свободно использовать свою магию. Без необходимости скрывать от друзей свою суть.
Выключив освещение в галереях и все компьютеры, контролировавшие информационные станции с сенсорными экранами, он остановился посреди самой популярной постоянной экспозиции — «Средневековая королевская власть». Большая часть старинного замка, в котором размещался музей, была перестроена, но эта зала сохранила свои холодные каменные стены и впечатляющие романские арки.
В тусклом свете маленьких ламп системы безопасности Мерлин представлял себе, будто перенесся назад во времени и теперь стоял в главном зале средневекового замка. Стены украшали щиты с гербами, искусные картины и гобелены, описывающие сражения и религиозные истории. Образцы одежды, надетые на расставленных вдоль всей галереи высоких манекенах, были лордами и леди, собравшимися на празднование. Доспехи, выставленные в альковах внешних стен, были рыцарями, охраняющими своего короля. Мерлин представлял себе звуки разговоров и смеха, видел слуг, суетливо накрывающих на стол и подливающих вино в изысканно украшенные кубки. Быть может, он даже слышал, как менестрель перебирает струны арфы в углу.
Мерлин улыбнулся образу, который создал у себя в голове. В музеях таилась своя, особенная магия. Можно читать книги о королевских семействах средних веков, рассматривать изображения одежды, предметов искусства и оружия, смотреть фильмы, обыгрывающие эту эпоху. Но в том, чтобы стоять рядом с доспехами, в которые когда-то облачался настоящий рыцарь, было нечто такое, отчего воображение начинало представлять, с какими надеждами и какими страхами этот рыцарь шел на бой. Изучение хитросплетений гобеленов вблизи заставляет представлять себе часы работы и усердия, вложенные в изображение рождения Христа. В этом заключается магия музеев. Магия понимания действительно важных вещей.
Окинув галерею последним взглядом, Мерлин прижал к груди свой блокнот и пошел в сторону кабинета Артура. Внутри все сжималось от волнения.
Незадолго до перевыборов Утера Мерлину пришла в голову одна идея. Обдумывая, как можно было бы помочь движению за права волшебников, он вдруг осознал, что музей давал ему власть влиять на мнение людей о магии. Можно было создать экспозицию, задействовав настоящие исторические артефакты, чтобы показать, насколько полезной магия была в прошлом.
Мерлин потратил несколько недель на планирование тематики и отбор экспонатов из коллекции музея, которые могли бы указать на выгоды магии. А теперь он был готов представить эту идею Артуру, но не знал наверняка, как она будет воспринята.
У двери кабинета Артура Мерлин сделал глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, и постучал по косяку.
— Артур, есть минутка?
Артур поднял один палец, а потом показал на свое ухо, на котором мигала синим беспроводная гарнитура. Разговаривая, он расхаживал по офису.
— Да, отец, я это понимаю, но… Из-за того, что ты в совете попечителей… Но это может обернуться риском потерять налоговые послабления. — Артур закрыл глаза и, сжав зубы, вздохнул. — Да, отец. … Все нормально. Я проконсультируюсь с благотворительным комитетом. … Да. До свидания.
Артур сорвал с уха гарнитуру и швырнул ее на стол, а потом повернулся к двери, где стоял сочувственно скривившийся Мерлин.
— Мой отец хочет устроить политический благотворительный прием в главной галерее музея. Он хочет взять в качестве списка гостей список наших спонсоров, накачать их дорогостоящим алкоголем и уболтать выделить нам еще больше денег.
Не дав Мерлину возможности что-то ответить, Артур потянулся, чтобы заблокировать свой компьютер, и подхватил пиджак со спинки кресла.
— Я собираюсь в паб, Мерлин. Не желаешь присоединиться ко мне на стаканчик… или десять?
Артур вымученно улыбнулся Мерлину, и тот не смог сдержать смеха. Его предложение насчет новой экспозиции вполне могло подождать. В этот момент Артур явно был не в самом восприимчивом настроении.
— Конечно. Но ты угощаешь.
Артур остановил свой выбор на «Восходящем солнце», потому что ни один из них ничего не ел с самого обеда, а в «Восходящем солнце» подавали еду получше, чем в их обычном пабе. Мерлин в душе только обрадовался такому решению, потому что там они вряд ли наткнутся на кого-то из друзей, и ему удастся поесть и поговорить с Артуром наедине. Он стратегически нашел столик у дальней стены, пока Артур делал заказ.
Вернувшись с выпивкой, Артур подтолкнул один бокал через стол к Мерлину, а потом залпом выхлебал почти полпинты в несколько глотков.
— Ого! — Мерлин скривился. — Все не может быть настолько плохо, правда?
Артур отставил кружку и облокотился на стол, запустив руки в волосы.
— Я надеялся, что с завершением выборов отец немного успокоится. Но, по всей видимости, я недостаточно помог ему с его кампанией. — Слова Артура звучали горькой насмешкой. — Так что теперь я ему обязан, а он пытается собрать поддержку для этих своих анти-магических инициатив.
У Мерлина сердце упало, и он почувствовал, как напряглись челюсти.
— Ты собираешься ему помогать?
Тяжело вздохнув, Артур покачал головой.
— Не уверен. Я действительно думаю, что кое-какие законы, контролирующие использование магии, необходимо оставить, но некоторые идеи отца просто… это слишком.
— Типа правительственного публичного реестра волшебников?
К несчастью, Мерлин не смог сдержать просочившееся в голос отвращение, и его интонации, похоже, заставили Артура встать в оборонительную стойку.
— Ну, я не знаю. Возможно, ему не стоило формулировать все именно так, но если мы вообще позволим колдовство, думаю, нужно будет ввести необходимость сдавать тест и получать лицензию на практику магии. Точно как для вождения необходимы водительские права.
Мерлин подался вперед.
— Послушай, мы уже выяснили, что мы с тобой не сходимся во мнениях относительно лицензий на магию, но то, что предлагает Утер, выходит далеко за эти границы. Он хочет, чтобы людей проверяли на магию против их воли. Если у правительства будет список людей с магическими способностями любого уровня, что остановит их от того, чтобы собрать всех из этого списка и казнить?
Артур только закатил глаза.
— Мой отец — не Гитлер, Мерлин. Он просто хочет…
— Чего? — Мерлин приподнял бровь, когда Артур замялся. — Обеспечить себе возможность точно знать, кто на чьей стороне?
Сделав еще несколько глотков, Артур продолжил гнуть свое.
— Ну, ты должен признать, что за последние несколько лет мы видели слишком много происшествий, когда магию использовали для причинения вреда другим людям, просто чтобы попытаться напомнить, что это возможно. Выглядит так, что магия действительно развращает тех, кто ее использует.
Мерлина начало трясти от гнева.
— Это несостоятельный довод, и ты это знаешь! Люди, которые подчинятся законам и будут использовать свою магию в безвредных целях, уже сейчас подчиняются законам и не используют свою магию вообще! Те, кто использует ее во вред другим, будут вредить другим вне зависимости от того, каким инструментом для этого воспользуются.
— Ты продолжаешь называть ее инструментом. Но магию можно использовать для нанесения вреда людям с той же эффективностью, что и пистолет. Так почему ты не признаешь, что она — оружие? А обществу необходимы законы, регулирующие использование любого оружия.
— Ножницы тоже можно использовать в качестве оружия. — Мерлин чувствовал, что его голос с каждым словом дрожал все сильнее, но ничего не мог с этим поделать. — Может, стоит ввести законы, регулирующие использование всех типов ножниц?
Артур снова поднял кружку ко рту, но замер, прежде чем отпить.
— А теперь ты мелешь чушь, Мерлин.
Артур всегда выдавал свои аргументы в вот такой спокойной и рациональной манере. Словно любые контраргументы, которые мог представить его оппонент, рождались из чистых эмоций и не имели веса перед его холодной логикой. Сколько же в нем высокомерия.
К несчастью, Мерлин не мог вычистить эмоции из своих заявлений. Когда дело касалось магии, у него не оставалось ни единого шанса выстоять в противостоянии с бесстрастной логикой Артура. Магия являлась настолько существенной частью Мерлина, что любой спор на тему ее использования воспринимался личным оскорблением.
А еще невозможно оставаться спокойным и рациональным, когда лучший друг мешает тебя с грязью.
Артур отставил кружку и продолжил:
— Послушай, тут же все упирается в вопрос выбора, так? Да, есть такие люди, кто, по тем или иным причинам, обладают способностью творить магию. Но им не обязательно это делать. Они могут выбрать путь следования законам, которые были введены не без причины, и просто жить, как все нормальные люди.
Нормальные люди.
Мерлин был уверен: у него внутри только что стало пусто. Гнев ушел. Он чувствовал лишь одно — пустоту. Лучший друг считал его ненормальным. Считал, что с ним изначально что-то не так — просто потому что он был рожден со способностью колдовать.
Мерлин не мог сидеть напротив Артура и дальше поддерживать беседу, когда весь его мир только что обрушился. Поэтому, не дожидаясь, пока польются жгущие глаза слезы, Мерлин встал.
Артур озадаченно наморщил лоб.
— Что ты делаешь?
— Я не голоден. — Мерлин не доверял собственному голосу сказать что-то большее. Он вытащил кошелек и бросил на стол несколько банкнот, чтобы покрыть свою выпивку и заказанный для него Артуром ужин. — Увидимся в понедельник.
Не проверяя реакцию Артура, Мерлин вышел из паба и поймал такси.
Мерлину удалось добраться до своей квартиры и надежно закрыть за собой дверь, прежде чем его выдержка наконец треснула по швам. Он опустился на пол, скользнув спиной по стене, и просто позволил рыданиям сотрясать его тело, а слезам свободно струиться по щекам.
Он всегда знал, что Артуру неприятна магия. Что Артур вырос с отцом, который постоянно твердил ему об опасностях магии. Мерлин с Артуром уже не раз обсуждали вопрос, нужно ли легализовать магию и есть ли необходимость лицензировать магическую практику.
Казалось, Артур всегда видел в магии в первую очередь оружие, но Мерлин всегда верил, что однажды сможет помочь Артуру осознать, что не вся магия — зло. Что использовать магию на пользу ничуть не сложнее, чем для причинения вреда. Он думал, что сможет заставить Артура увидеть, что использование магии не определяет человека как злоумышленника. Думал, что потом — всего лишь возможно — найдет в себе смелость поделиться правдой о себе со своим самым близким другом.
Но теперь Мерлину стало предельно ясно, что Артур не просто верил в неправильность использования магии. Артур верил, что все волшебники — ненормальные. Уроды.
Слезы полились с новой силой, когда Мерлин представил себе, как Артур посмотрит на него, если узнает о его магии. Ему будет противно? Мерлин видел резкое отвращение на лице Утера, когда тот встречался с волшебниками. Утер считал их чем-то мерзким. Чем-то противоестественным. Артур бы так же смотрел на Мерлина, если бы узнал?
Едва ли Мерлин смог бы это перенести.
Артур может никогда не узнать. Вот так вот просто. Если Артур никогда не узнает о магии Мерлина, у него не будет повода испытать к нему отвращение. Если Артур никогда не узнает, Мерлин отринет все надежды на что-то большее, чем дружба, но, вероятно, они все так же смогут работать вместе и поддерживать хотя бы приятельские отношения.
Поднявшись на ноги и утерев рукавом зареванное лицо, Мерлин глубоко вдохнул. Он сможет с этим жить. Мерлин добрел до спальни, по пути сбросив измазанную рубашку в корзину для белья. Ему придется с этим жить.
Мерлин переоделся в мешковатую черную футболку и любимые клетчатые пижамные штаны, а потом прошел на кухню и поставил чайник на плиту. У него совершенно пропал аппетит, но чай и киномарафон казались в этот момент идеальной программой на вечер. Он протянул руку к чайнику, но в секундном порыве бунтарства просто наполнил кружку водой, шепнул “Onhǽte þá wæter”, и — стоило его глазам сверкнуть — вода закипела.
Мерлин уселся на диван и начал листать список на «Нетфликсе», когда в дверь постучали.
— Мерлин? Это Артур.
Мерлин выругался на свой предательский живот, в котором при звуке голоса Артура восторженно что-то сжалось вопреки недавнему обету отказаться от любви к этому человеку. Он поднялся с дивана и пошел открывать.
Артур протянул ему пакет с едой на вынос — своеобразное предложение мира.
— Я попросил, чтобы твою еду упаковали с собой. — Он пожал плечами. — На случай, если потом проголодаешься.
Буркнув небрежное «спасибо», Мерлин протянул руку к пакету, но Артур не отпустил сразу. Он смотрел на Мерлина с чем-то очень похожим на жалость во взгляде.
Проклятье. Мерлин осознал, что его глаза наверняка все еще были красными и опухшими от недавних рыданий. Он потянул пакет из руки Артура и быстро развернулся, чтобы сбежать на кухню. Выставив еду в холодильник, Мерлин услышал, как закрылась входная дверь, но при этом знал, что Артур все еще внутри. Тот пришел не для того, чтобы просто принести ему ужин. Быть может, Артур хотел закончить тот спор. Быть может, он все еще считал, что сможет убедить Мерлина в правильности введения анти-магических законов.
Внутренне подготовившись к очередной перепалке, Мерлин вернулся в гостиную. Однако, когда он увидел Артура, у него дыхание перехватило где-то в горле. Лицо Артура не выражало ничего, кроме привязанности и сожаления.
— Мерлин, мне жаль. — Голос Артура звучал искренне, заставляя сердце Мерлина стучать быстрее с возрожденной надеждой. — Отец в последнее время не отстает от меня из-за поддержки того, что он называет про-магической политикой. Думаю, просто я был весь как на иголках после разговора с ним. И в прошлом нам с тобой было весело препираться на тему прав волшебников. Я увлекся.
Он подошел на два шага ближе, все так же глядя Мерлину в глаза.
— То, что я сказал… — На секунду Артур опустил взгляд к полу и, медленно покачав головой, снова посмотрел на Мерлина. — Это было непростительно. И, конечно же, на самом деле я так не думаю. То были слова моего отца, и мне очень стыдно, что они слетели у меня с языка.
Мерлин гулко сглотнул и сжал зубы. Он не будет снова плакать. Поэтому Мерлин просто кивнул, признавая слова Артура, даже если был пока не совсем готов принять их.
Артур повернулся и показал рукой на диван, вопросительно приподняв бровь. Мерлин уселся, оставив рядом место для Артура.
— Мерлин, послушай, кажется, я знаю, почему тебя так ранили мои слова.
Мерлин почувствовал, как глаза округлились от страха. Артур понял? Неужели Мерлин одной-единственной эмоциональной реакцией смел прочь все эти годы осторожного сокрытия?
— Я снова и снова прокручивал в голове наш разговор. Уверен, все эти аргументы кажутся тебе знакомыми. Насчет возможности выбирать, быть ли магом. — Артур скривился. — И насчет ненормальности. — Замявшись, он продолжил: — Люди то же самое говорят о гомосексуальности.
Мерлин выпустил затаенное дыхание. Артур не понял. Хотя, как ни странно, Мерлин не был до конца уверен, принесло ему это облегчение или же разочарование.
— Я тебе уже говорил, что меня привлекают как мужчины, так и женщины. И я знаю, что сексуальное влечение лежит вовсе не в плоскости осознанного выбора. И что в этом нет ничего нормального или ненормального. Люди это люди, и они любят тех, кого любят.
Несмотря на собственное состояние, Мерлин коротко рассмеялся над непривычно неловким подбором слов Артура.
— И я действительно верю, что с волшебниками все точно так же. — Мерлин посмотрел на Артура, который виновато пожал плечами. — Люди не могут выбирать, будет в них магия или нет. — Он слабо улыбнулся. — И это, определенно, не делает их ненормальными, или отвратительными, или любыми другими нелепыми определениями, в которые верит мой отец. И я обещаю, что больше не позволю ему настолько глубоко забираться ко мне в голову. Мне дурно от того, что я причинил тебе боль.
Мерлин только смотрел на Артура какое-то время, пытаясь вычислить степень искренности его слов. А потом наконец кивнул.
— Спасибо, Артур.
— Хорошо. С этим закончили. — Артур широко улыбнулся, сбросил ботинки и расслабленно откинулся, вытянув обе руки по спинке дивана. — Так что смотрим?
По телу Мерлина пробежала легкая дрожь, пришедшая с осознанием, что он уже переоделся в пижаму, а рядом сидел Артур, который устроился поудобнее и собрался посмотреть фильм вместе с ним. После краткой добродушной перебранки, во время которой Мерлин объявил кинематографические пристрастия Артура отвратительно жестокими, а Артур неутомимо насмехался над задротской и одновременно девчачьей направленностью ленты просмотра Мерлина, они сошлись на «Мстителях».
В какой-то момент просмотра Мерлин в совершенно невинной попытке устроиться поудобнее подогнул ноги под себя, так что одна его ступня слегка прижалась к бедру Артура. Артур не отстранился, и Мерлин провел остаток фильма, попеременно то замирая неестественно неподвижно, словно чтобы не привлекать внимание Артура к этому прикосновению, то подвигая ступню миллиметр за миллиметром, пока не засунул ее немного под бедро Артура.
Мерлин словно снова стал подростком, и его смущало собственное поведение, но то обстоятельство, что Артур за всю вторую половину фильма даже не попытался отодвинуться, поселило в Мерлине подозрение: его друг прекрасно понимал, что происходит, и ничуть против этого не возражал.
>> Позвони, как проснешься
Желание обсудить с Гвен свою усиливающуюся влюбленность в ее бывшего было в лучшем случае глупым, а в худшем — эгоистичным, поэтому Мерлин на секунду замер с занесенным над экраном мобильника пальцем, прежде чем написать это сообщение. Но Гвен теперь встречалась с Лансом. И они выглядели счастливыми. И она на самом деле никогда не любила Артура и вообще. После нескольких секунд колебаний Мерлин нажал на кнопку отправки.
Вскоре на экране выскочило сообщение.
>> Минутку… Ланс еще спит!!!
Мерлин фыркнул, прочитав ответ. По всей видимости, Гвен провела ночь с Лансом. Вот и хорошо. Он будет чувствовать себя не таким виноватым за то, что заставит ее выслушивать свой словесный поток на тему Артура.
Потому что поток точно будет. Бесконечный бурный фонтан слов.
Как только мобильник зазвонил, Мерлин поднял трубку и заявил самым глумливо шокированным тоном, какой только смог изобразить:
— Ох, Гвен, откуда такой хорошей девушке, как ты, вообще знать, спит ли еще Ланселот дю Лак в это прекрасное субботнее утро?
— О боже. Кажется, я ошиблась номером. Я пыталась дозвониться до своего милого и тактичного друга, Мерлина.
Мерлин фыркнул.
— Я так понимаю, вчерашнее свидание прошло хорошо?
— Было прелестно. Он отвел меня в тот новый тайский ресторан в честь исполнения месяца нашим отношениям. Целый месяц, Мерлин, — подчеркнуто надавила она. — Видишь? Я хорошая девушка.
— О нет. Тебе так просто не отвертеться, — поддразнил Мерлин. — Это только благодаря Лансу. Если мне правильно помнится, после вашего первого свидания ты позвонила мне и ныла, что не можешь дождаться, чтобы сорвать с него рубашку.
— Заткнись. Не делала я такого. — Гвен секунду помолчала. — Это было после второго свидания.
Гвен разразилась хихиканьем, и Мерлин не смог сдержать широкой улыбки. Он был рад, что подруга так счастлива. Она перестала вот так хихикать из-за Артура примерно в то же время, когда они начали встречаться.
— Итак, в чем дело? — отсмеявшись, спросила Гвен.
Мерлин глубоко вдохнул.
— Ладно, надеюсь, это будет не слишком странно. Думаю, возможно, кое-что происходит между мной и парнем, который мне нравится, но я не знаю, вдруг мне просто настолько сильно этого хочется, что я просто вижу то, чего на самом деле нет. Я просто… мне нужно мнение со стороны.
— Ладно… А почему это может быть странно?
Крепко зажмурившись, Мерлин продолжил:
— Потому что это Артур?
Сразу ответа не последовало, и Мерлин начал задумываться, не слишком ли бесчувственно с его стороны было попытаться обсудить с ней этот вопрос. Он как раз собрался извиниться и сменить тему, когда Гвен снова заговорила:
— Ого. Эм… И как давно это продолжается?
Теперь Мерлин понял причины ее молчания. Она раздумывала, не началось ли что-то между ним и Артуром до их расставания. Мерлин поспешил разуверить ее:
— Гвен, ничего не произошло. Вообще ничего. Я даже не знаю, нравлюсь ему в каком-то другом смысле, кроме дружеского.
— Но он тебе нравится? — уточнила она. Мерлину показалось, что в ее голосе прозвучала улыбка, но, возможно, он просто принял желаемое за действительное.
— Очень нравится. — Мерлин выдохнул короткий смешок. — Прости, что не упомянул об этом раньше. Он нравится мне почти с самой нашей встречи, когда я еще работал ассистентом Гаюса, а он возглавлял отдел связей с общественностью.
— Мерлин, я и понятия не имела. — Теперь в голосе Гвен звучал намек на жалость, а Мерлин не хотел, чтобы она его жалела.
— Я знаю. И я не ревновал, когда вы начали встречаться. — Он скованно пожал плечами. — Ну, не сильно, во всяком случае. Я хотел, чтобы вы оба были счастливы.
Она рассмеялась.
— Что ж, сейчас я счастлива. И я тоже хочу, чтобы ты был счастлив. Так что давай, расскажи мне, что произошло, и даже не думай опустить хоть одну непристойную подробность. Я, знаешь ли, не нежная фиалка!
— Гвен! Нет никаких непристойных подробностей! — Услышав шутливый тон Гвен, Мерлин облегченно улыбнулся. — Говорю же тебе, ничего не произошло, за исключением совершенно жалкого флирта в духе средней школы с моей стороны и чего-то вроде «я не так уж и против твоих заигрываний» в ответ от него.
Гвен снова рассмеялась.
— Хорошо. Давай, просвети меня.
И Мерлин подробно описал ей прошлый вечер. Не скрываясь, рассказал, из-за чего они поспорили, потому что Гвен знала о его одобрительном отношении к движению за права волшебников, но не стал вдаваться в подробности при описании того, насколько больно ударили по нему слова Артура и почему.
— Но потом он пришел ко мне, принес ужин, которого я не дождался, и извинился.
— Погоди, — перебила Гвен. — Это извинение было из таких, неискренних? Ну, знаешь… «Прости, если задел твои чувства, но я просто говорил начистоту». Вроде как он все еще верит в свою правоту, но разве не офигенно с его стороны заметить, что ты расстроился?
— Нет, Гвен, все было совсем не так. — Мерлин уже получал вот такие фальшивые извинения. И, если уж быть до конца честным с собой, он и сам достаточно часто пользовался этой тактикой, чтобы распознать, когда его просто пытаются успокоить. — Он правда чувствовал себя виноватым. Сказал, что ему стыдно за те слова, что слетели у него с языка. Что позволил отцу пробраться к себе в голову, но на самом деле так не думает. Сказал, ему дурно от того, что он причинил мне боль.
Гвен какое-то время хранила молчание, и Мерлину очень хотелось увидеть ее лицо.
— Это очень много значит, Мерлин. Артур редко извиняется. И никогда не признает, что был неправ. Если только у него не остается другого выхода, но даже тогда он говорит насмешливо. Это что-то вроде тайного кодекса Пендрагонов или типа того.
Мерлин знал, что это свойственно Артуру. Но еще он знал, что прошлым вечером сожаление Артура было искренним.
— Должно быть, ты ему действительно небезразличен. — На этот раз Мерлин был уверен, что улыбка в голосе Гвен не являлась плодом его воображения.
Следующие двадцать минут они анализировали каждое слово и каждое действие совместного вечера Мерлина и Артура, и в итоге даже Гвен рассмеялась над тем, как их поведение по описанию напоминало двух подростков из средней школы. Но Мерлин наслаждался каждой минутой. И не мог дождаться понедельника, чтобы пойти на работу. Он собирался донести до Артура все преимущества устроения экспозиции, посвященной магии, и теперь чувствовал уверенность, что тот хотя бы воспримет это предложение без предубеждения.
— Мерлин, ты же не серьезно.
Ну, возможно, надеяться на отношение без предубеждения было слишком.
— Я понимаю, что ты пытаешься сделать, но музеи нельзя впутывать в провозглашение политических заявлений.
Артур листал страницы предложения Мерлина, даже не вчитываясь и скользя не более чем беглым взглядом по изображениям предметов, которые тот подобрал для экспозиции.
— Предназначение музея — сохранение истории и освещение для публики средневекового общества, а не поддержка отдельных групп интересов и переманивание голосов электората.
После их пятничного разговора Мерлин не ожидал от Артура незамедлительного отказа, но он был всецело готов настоять на своем и доказать полезность этой экспозиции. Он наклонился, выхватил предложение из рук Артура, перелистнул обратно на вторую страницу и ткнул пальцем в параграф посередине.
— Я привел цитату из нашего официального регламента. «Музей Средневековой Истории стремится углубить понимание прошлых решений, настоящих ситуаций и будущих возможностей, упрочить связи внутри сообщества и вдохновить к нахождению решений распространенных проблем».
Мерлин посмотрел на Артура и взбодрился, увидев, что тот пытается скрыть впечатленную улыбку.
— Именно этого я хочу добиться такой экспозицией. Магия была важной частью средневекового сообщества. Да, всегда были риски, но люди в то время решили, что выгоды перевешивают эти риски. Оценка плюсов и минусов магии на данный момент является одной из основных тем для обсуждения в нашем обществе. И решения, принятые сегодня, окажут огромное влияние на будущее нашей страны, да и всего мира. Какой бы точки зрения ни придерживались люди — про-магической или анти-магической, — эта экспозиция может помочь, дать начало обсуждению в обществе, которое может привести к лучшему пониманию между волшебниками и теми, кто магией не обладает.
По мере произнесения этой речи улыбка Артура становилась все шире, и он больше не пытался скрыть восхищение. Когда Мерлин закончил говорить, Артур еще раз пролистал предложение — на этот раз с куда большим вниманием. А потом снова посмотрел на Мерлина и отрывисто кивнул.
— Ладно.
Брови Мерлина взлетели к волосам.
— Ладно?
— Давай сделаем это. — Артур сверкнул кривой ухмылкой, предполагавшей за собой одновременно мрачное предчувствие и эмоциональное возбуждение. — Покажи мне предполагаемый бюджет.
Никогда в своей жизни Мерлин не хотел поцеловать кого-то так сильно, как сейчас хотел поцеловать Артура. Но вместо этого он пролистал страницы предложения до самого конца, и они с Артуром склонились над таблицами с расчетами расходов и выручки.
А если Мерлин и ощущал электрические искры, вспыхивавшие между ним и его начальником при каждом случайном прикосновении или общей улыбке, это все наверняка объяснялось тем, что строительство, освещение и дотации — это чертовски сексуальные штуки.
Поскольку экспозиция Мерлина не предполагала изменений ни в одном из постоянных выставочных залов, поскольку он планировал использовать только те экспонаты, которые уже имелись в коллекции музея, и поскольку бюджет был распланирован так, чтобы его можно было покрыть мелкими пожертвованиями от трех местных организаций, для обустройства экспозиции не требовалось одобрение совета попечителей.
— Умница! — Гвен толкнула его плечом на обратном пути с совещания персонала, где Артур объявил о новой экспозиции. — Каждая деталь этой экспозиции спланирована так, чтобы до самого завершения не пришлось ничего говорить Утеру.
Мерлин усмехнулся.
— О да! Я же не идиот.
Гвен покачала головой.
— Конечно же, ты понимаешь, что как только Моргана начнет освещение в прессе, разверзнется ад.
Заговорщицки склонившись к ней, Мерлин понизил голос.
— Именно на это я и рассчитываю.
Идя по коридору к своему кабинету, он оглянулся через плечо с тонкой улыбкой и вздернул брови. У Гвен челюсть отвисла, а глаза округлились от шока, но ее это, казалось, впечатлило.
Когда Мерлин шагнул в кабинет, там его уже ждал Гаюс. Старик покинул заседание незамедлительно, в то время как Мерлин остался, чтобы поболтать с коллегами об экспозиции.
— Я знаю, что ты делаешь, мальчик мой.
Гаюс умел говорить так, чтобы слышалось одновременно одобрение и осуждение. Мерлин думал, что такой эффект обеспечивало сочетание строго тона и весело приподнятой брови. Он закрыл дверь, чтобы поговорить наедине.
— Что плохого в том, чтобы представить исторические факты об использовании магии? Я знаю, ты и сам хотел бы стать свидетелем легализации магии. Ты рассказывал мне о митингах, на которые ходил еще давно, когда тебе было семнадцать. — Мерлин подошел к своему столу, стараясь не встречаться взглядом с наставником.
Гаюс просто положил руку ему на плечо.
— Главное — чтобы ты понимал, что Артур всю свою жизнь выслушивал от отца проповеди насчет злодеяний магии. Одна экспозиция едва ли изменит его восприятие.
Он подошел к двери, но, замерев, обернулся и еще раз изогнул свою окаянную бровь, прежде чем выйти в коридор. Мерлин еще несколько секунд оторопело пялился вслед. Неужели его чувства к Артуру были настолько очевидны?
Отвернувшись к своему компьютеру, Мерлин лишь сложил руки на груди и невидяще уставился на экран. Эта экспозиция предназначалась больше для того, чтобы просто показать Артуру, что магию можно использовать и во благо. Предполагалось, что она даст обществу пищу для обсуждений. Вся эта благородная фигня, которую он впихнул в свое предложение.
Мерлин скрипнул зубами и вздохнул. Ну конечно, у него были и личные мотивы для создания этой экспозиции. Да, он надеялся изменить мнение Артура о магии. Разве это не удобная возможность? Всегда есть шанс на перемены, не так ли?
Мерлин пнул ножку стола. Да что вообще Гаюс понимает?
Следующие несколько недель были заполнены долгими встречами со всеми внутренними отделами музея, планированием всего: от логотипа до устройства оборудования, от образовательного плана до рыночных стратегий. Мерлин каждый день допоздна задерживался в кабинете, собирая воедино входящие данные от коллег и готовясь к встречам, назначенным на следующий день.
Первые несколько вечеров Артур заходил к нему, спрашивал, как все проходит, и убеждал не задерживать до ночи, но потом, каждый вечер, засиживался подольше, прислонялся к плечу Мерлина и рассматривал эскизы экспозиционных витрин или образцы рекламы для местной газеты.
Однажды он принес Мерлину прототип выставочного образца, разработанного образовательным отделом при помощи Джорджа, компьютерного гуру музея. Образец представлял собой чашу с водой, установленную на пористом основании, которое соединялось с управляемым компьютером небольшим вентилятором. Посетитель должен будет произнести «магические слова», и программа распознавания голоса направит вентилятор в сторону чаши, симулируя кипение воды. Мерлин и Артур наслаждались попытками привести устройство в действие, представляя себе, как посетители отреагируют на симуляцию такой полезной в хозяйстве магии.
А еще как-то раз они обсуждали вопрос, как сообщить Утеру об экспозиции. Они решили сказать до начала рекламной кампании, потому что позволить ему прозреть от сообщений в СМИ было бы нечестно по отношению к нему и плохо со стороны музея. Но это не означало, что им запрещалось представлять себе, что произошло бы, если бы Утер просто вошел в музей и увидел выставленные там магические экспонаты — в музее, которому он пожертвовал далеко не одну тысячу фунтов. К этому моменту они уже сильно устали, а в их головах начали заходить шарики за ролики, и Мерлиновское «гневное лицо Утера» вызвало у Артура только искренний смех и крик «Мерлин, впервые вижу тебя таким безобразно непривлекательным!» Из-за этого заявления у Мерлина внутри до самого окончания вечера было легко-легко, и он размышлял, неужели обычно Артур считал его привлекательным?
После того, как началось обустройство экспозиции, Мерлин показал Артуру кое-какие магические предметы, которые достал из коллекционного хранилища. Некоторые очевидно показывали зачарованность — например, лежали в резной шкатулке, которая защищала содержимое, поражая решившего коснуться ее чем-то вроде электростатического разряда.
Мерлин кивнул Артуру прикоснуться к шкатулке, и тот, послушавшись, мигом отдернул руку и округлил глаза.
— Этому заклинанию уже сотни лет, а оно все еще действует? Невероятно! — От восторженных нот в голосе Артура сердце Мерлина воспарило.
Другие экспонаты хранили в себе магию, но нуждались в стимуле.
— Для примера, возьми эти кубики. — Затянутой в перчатку рукой Мерлин взял пару глиняных кубиков с облупленными гранями. — Волшебникам обычно запрещали играть в игры на удачу, потому что они могли заклинанием заставить кубики лечь определенным образом, в то время как у не обладающих магией людей не было такого преимущества. А вот эти конкретные кубики были зачарованы так, чтобы их мог контролировать кто угодно — достаточно перед броском коснуться выемок на поверхности.
Артур подставил ладонь под руку Мерлина, чтобы поднести кубики ближе к глазам.
— Только не говори о них своему Гвейну!
— Точно? — Мерлин рассмеялся, и внутри все сжалось от прикосновения Артура и улыбки, отразившейся в его глазах, когда они встретились взглядами.
А многие другие предметы были зачарованы, но для оживления магии требовали произнесения заклинания настоящим магом.
Осторожно взяв поднос с парой украшенных туфель, Мерлин сообщил:
— Эти туфли были зачарованы так, чтобы садиться на любую ногу. Они подойдут как ребенку, так и любому взрослому, захоти тот показаться в напыщенной вечерней обуви.
Представив это, Артур фыркнул, но лишь покачал головой.
— Это невозможно.
— Изначальное заклинание было очень сложным, но, как только его завершили, даже волшебник без особых магических сил мог произнести заклинание, чтобы туфли изменили размер и идеально сели на ноги.
— Но откуда нам знать наверняка? — Артур склонил голову набок, пристально изучая туфли. — В смысле, нельзя всецело полагаться на датированное столь давними временами описание. Так что внушает в исследователей уверенность, что все эти предметы зачарованы и когда-то магически использовались?
Мерлин на секунду замешкался, а потом поджал губы, но ответил:
— Потому что волшебники могут чувствовать их силу и по сей день.
Ведь и правда, Мерлин чувствовал токи магии, пронизывающие предметы на полках. Туфли на подносе, казалось, взывали к нему. Почти шептали заклинание, необходимое, чтобы пробудить к жизни их скрытую силу.
Артур подался вперед, заставляя задуматься, не пытается ли он почувствовать ту силу, о которой рассказывал Мерлин. Артур отстранился и посмотрел на магические предметы за спиной Мерлина, скользнув взглядом вдоль полок.
Когда он заговорил, его голос звучал низко, почти заговорщицки.
— Знаешь, что было бы восхитительно?
Мерлин задержал дыхание и помотал головой, не представляя себе, о чем думал его друг.
— Если бы нам удалось привести волшебников для демонстрации. — Артур неловко улыбнулся и, не повышая голоса — потому что, конечно же знал, что его предложение не только шло вразрез с волей его отца, но и нарушило бы законы в их настоящем виде, — продолжил: — Ты только представь себе, Мерлин. Как лучше претворить историю в жизнь, если не с помощью применения заклинаний, наложенных на эти объекты много веков назад — это позволило бы показать, как люди того времени использовали магию в повседневной жизни.
Дыхание Мерлина участилось. Даже если они никогда это не осуществят, одного того обстоятельства, что Артур посчитал идею демонстрации магии в музее восхитительной, хватило, чтобы заставить сердце Мерлина пуститься вскачь. У него было ощущение, что он взорвется, если либо не признается Артуру в обладании магией, либо не схватит его за грудки и не поцелует как можно более жестко. Но момент ускользнул, когда плечи Артура расстроенно опустились.
— М-да. Можешь представить, какой цирк устроит пресса, если мы такое провернем?
— Ага. — Мерлин отвернулся, чтобы положить предметы обратно на полку. Им и так предстоит столкнуться с тем еще ажиотажем, когда будет объявлено об открытии этой экспозиции. Использование магии во времена средневековья, может, и является неотъемлемой частью истории, но сейчас магия — очень спорная тема. Они и так сильно рисковали, собираясь демонстрировать подлинные магические предметы, что подвергало музей угрозе запрета цензурой или даже полное закрытие. И Артура, как директора музея, с большой долей вероятности могли посадить за решетку.
Тяжело вздохнув, Артур подхватил свой пиджак и пошел к двери.
— До завтра, Мерлин.
Мерлин кивнул.
— Доброй ночи.
Артур замер в проходе, оглянулся на Мерлина, словно хотел сказать что-то еще, но потом развернулся и ушел.
Продолжение в комментариях...
@темы:
Arthur's team,
Фик,
Arthur/Merlin OTP fest 2015,
romance,
PG-13
-
-
15.10.2015 в 12:15-
-
15.10.2015 в 12:15-
-
15.10.2015 в 12:15-
-
15.10.2015 в 12:16-
-
15.10.2015 в 12:17-
-
15.10.2015 в 12:17-
-
15.10.2015 в 12:18-
-
15.10.2015 в 12:18-
-
15.10.2015 в 12:19-
-
15.10.2015 в 12:19-
-
15.10.2015 в 12:21-
-
15.10.2015 в 12:21-
-
15.10.2015 в 12:21-
-
15.10.2015 в 12:22-
-
15.10.2015 в 12:23-
-
15.10.2015 в 22:02большое спасибо за выбор такого чудесного текста и за отлично проделанную работу! было легко и очень, очень приятно читать
-
-
15.10.2015 в 22:02большое спасибо за выбор такого чудесного текста и за отлично проделанную работу! было легко и очень, очень приятно читать
-
-
16.10.2015 в 17:14-
-
18.10.2015 в 10:39Спасибо большое
-
-
18.10.2015 в 13:29-
-
18.10.2015 в 17:46Спасибо
-
-
18.10.2015 в 19:04-
-
19.10.2015 в 12:18Слоган очень классный у фика, мое воображение уже разыгралось))
Пока читала, забыла, что это перевод, ничего мне на это не намекнуло
-
-
19.10.2015 в 14:22Необычный, но любопытный антураж - музей, и все-все-все в его стенах... А под конец еще и настоящее приключение!
Ну и конечно, отличный перевод. Спачибо!
-
-
22.10.2015 в 21:03Здорово, что весь фик Мерлин представлял себе прошлое, а в конце - уже будущее. Артур молодец, что сам обо все догадался. Да и вообще, все его диалоги отличные.
Хотела поблагодарить автора, а по комментариям поняла, что это перевод. Спасибо, чудесно!
-
-
24.10.2015 в 18:12-
-
24.10.2015 в 18:32-
-
26.10.2015 в 00:15И хочу больше.
Можно долго обсуждать и восхищаться, я скажу кратко - работа необычна и невероятно восхитительна.
Это шикарный перевод чудесного текста, и я явно еще не раз перечитаю его. События развиваются очень динамично, но здесь и главное - не действия, а чувства и мечты, которые осуществляются на наших глазах.
Спасибо огромное переводчику за эту работу
-
-
26.10.2015 в 13:52ВОТ! КИНК!
Это вообще один из самых любимых моих фиков в фандоме, и я очень рада, что и читателям он по душе приходится
Спасибо!
Аяме,
Natias, вот да, вся эта музейная атмосфера, Мерлин, нашедший в этом свое призвание... Это так классно, что история очаровывает читателей
Спасибо!
.Замороженные Сиськи., спасибо!
Javiks, Спасибо!
[email protected], спасибо
ElenchikLvenok, да, в этом фике чертовски интересная реальность. Я вообще всегда любила истории, где магия в мире существует и признается. Пусть запрещена, но есть. И я рада, что читателям такие сюжеты тоже интересны, кажутся увлекательными.
Спасибо!
Tyen, Очень настоящие здесь мальчики, и Мерлин со своей магией и влюбленностью в Артура, и Артур, борющийся с собой и возможными последствиями его романа с Мерлином
Да, мне вот тоже это очень понравилось в истории. Они действительно настоящие, живые. Такие ситуации нередки и в реальности (за исключением магии, конечно XD ) и тем ярче эмоции.
Спасибо! Это так классно, когда читателям тоже нравится любимая мной история
shooting_the_moon, Артур здесь умничка неимоверный. Правильный, хороший человек. Честный, умный и храбрый. Другого Мерлин и не полюбил бы, да.
Спасибо!
hannaue, Спасибо!
ana-va, Спасибо!
Анила, Да. Главное, что Мерлин наконец может представить возможности. И увидеть их уже не эфемерной дымкой, а реально исполнимыми желаниями. И он больше не один. Это чудесно
Спасибо!
-
-
26.10.2015 в 23:58Спасибо за прекрасный перевод прекрасного фика!