Следующие две недели Мерлина и Артура не ставили в одну связку, распределив группы так, что первый номер — Зубоскал и Бродяга — работал с последним, второй — он и Леди — с предпоследним и так далее. Капитан испытывал на них разные методики обучения, вынуждая сильных натаскивать более слабых, параллельно совершенствуя мастерство пилотажа и командования. Теперь уже Мерлин стал ведущим и считал, что по праву заслужил эту роль, хоть другая пара парней носила такие же звания, имела больше опыта, но уступала в мастерстве. Неприятно было отметить, что с Пендрагоном леталось куда комфортнее, ведь он не зря занимал лидирующую строчку рейтинга.

Ни в небе, ни в раздевалке они не пересекались, иногда встречаясь в столовой и в учебных кабинетах. Артур больше не пытался флиртовать даже в шутку, вёл себя так, как обычно ведут друзья — улыбался, подкалывал, рассказывал детские истории про Моргану, заставляя ту наравне с Мерлином и Гвейном хохотать на весь корпус и просить брата немедленно заткнуться, иначе она выдаст и его секреты. И, конечно же, выдавала, вызывая новые приступы смеха. Большинство историй Мерлин уже знал. Оказывается, Артур не скрывал от него своих тайн. И это открытие кольнуло в груди иголочкой тоски. Мерлину даже стало казаться, что там у него вместо сердца портновская подушечка для булавок, а Пендрагон каждым словом, улыбкой, взглядом втыкает очередную. Нет, Артур говорил, без всяких намёков, светло и дружелюбно улыбался, просто смотрел на него: иногда открыто, иногда с хитринкой, иногда задумчиво, а иногда казалось, что щемящая нежность отражалась в глазах цвета сонного неба. Небо — то, что Мерлин любил больше всего в жизни. И уже много лет у него не было конкурентов.

Выжав из связок-двоек всё возможное, Глок переключился на тройки и рэндомным методом объединил в группу Мерлина с Леди, Зубоскала с Бродягой и пару Ланселот – Персиваль, занимавшую седьмую позицию рейтинга Академии. Позывные из имён великих рыцарей очень подходили этим смелым и весёлым парням.

На этот раз целью стала другая тройка их однокурсников, а не Сталкер — всё-таки загнать в угол один, хоть и шустрый, истребитель при определённой доле мастерства втроём не так уж сложно, особенно когда все члены команды входят в топ-десять. Остальные группы были разбиты примерно по равному соотношению сил, и только их тройка, хоть и незначительно, но выделялась. Мерлину в голову закралась мысль, что случайный выбор был не таким уж случайным. Кажется, их с Артуром хотели натравить друг на друга. С его-то сложным отношением к приказам это было бы вполне логично — один будет перебарывать себя и учиться подчиняться, другой — искать подход к проблемному пилоту и оттачивать лидерские качества, ну, и здоровую конкуренцию между топовыми лётчиками и её влияние на результаты никто не отменял. Но Глок может подтереться своим планом, потому что за Артуром Мерлин снова следовал, как мышь Роки из известного мультсериала за сыром. Это понимание пришло вслед за мыслью о стратегии капитана, и он хотел было разозлиться, но… Не получилось. Подсознание смирилось с очевидным намного раньше самого Мерлина.

Их группа, вылетевшая последней, разгромила тройку своих противников всухую. Ловко маневрируя и выписывая фигуры высшего пилотажа, они не потеряли ни одного истребителя. Все «подбитые» самолёты по очереди возвращались на базу, а победителям довелось немного покружить в свободном воздушном пространстве, ожидая освобождения ВПП. Вся команда пребывала в отличном настроении, Ланселот с Персивалем, красуясь, выписали в небе филигранную петлю с пикированием, прям как по учебникам. Бродяга рассыпался в комплиментах и заставил Артура сделать восьмёрку. Леди, под громкое: «Ха! И это всё? Мерлин может круче. Давай, детка, четырёхлистный клевер*», вынудила несчастного отвечать за слова жены. Пришлось выполнять усложнённую версию восьмёрки.

Мерлин уже заходил на первое кольцо, когда Моргана сообщила, что Артур след в след выполняет манёвры за ним, отставая на полминуты. В паре, да ещё и в одной плоскости эта фигура, имеющая при выполнении несколько раз пересекающуюся точку в центре, из сложной превращалась в опасную. Адреналин забурлил в крови, подстёгивая Мерлина и заставляя его как-то по-сумасшедшему улыбаться. Два истребителя будто танцевали в небе. Завершив фигуру, они вошли в разнонаправленные спирали вокруг одной оси, создавая в воздухе подобие нити ДНК. Однозначно, это было круче, чем секс. Руки мелко подрагивали, зрачки наверняка пульсировали, как чёрные космические дыры, а член болезненно стоял. Но сейчас физическая разрядка не сравнилась бы с полученными эмоциями, поэтому отошла на второй план.

— Мне одному показалось, что они трахнулись прямо в небе? — хмыкнул здоровяк Персиваль. — Чёрт, это было чистое порно!

— Нет, парни, это была эротика. Красивая и чувственная, — возразил Ланс, завистливо вздохнув.

Мерлин рассмеялся на общей частоте, принимая это как комплеминт их мастерству, а Артур, ничего не ответив, резко спикировал вниз и унёсся по направлению к базе, хотя разрешения на посадку до сих пор не было.

Артур психанул, но на что — непонятно. Ему так неприятна мысль о них с Мерлином? Или что-то другое? Господи, у него уже голова пухла от всего этого дерьма. Но даже чужие заморочки не могли ослабить эйфорию полёта, а значит, он подумает об этом завтра.

«Скарлетт О’хара, мать его», — хмыкнул Мерлин, разворачивая истребитель по направлению к базе — диспетчер наконец-то дал добро на посадку.

После пируэтов и, как метко выразился Ланселот, «красивой чувственной эротики» в небе Мерлин заходил в общую душевую, наполненную густым влажным паром после помывки парней, отлетавших ранее, всё ещё возбуждённым. Когда он включил воду, мимо прошёл замотанный в полотенце Гвейн, на секунду остановился рядом с ним, будто хотел что-то сказать, но передумал и направился на выход. Кажется, теперь Мерлин остался один.

Намыливая тело, он заново переживал проведённые в небе минуты, весь тот драйв и ту свободу, что дарит полёт. Больше всего в жизни Мерлин любил небо. Неважно, было оно за стеклянной каплей кабины истребителя или ощущалось под пальцами потоками ветра при свободном падении, когда купол парашюта ещё не раскрыт. Так же, как и прозрачную высь, Мерлин любил только Артура. Давно. Но упрямое тело всё равно среагировало на обе составляющие, затопив каждую клеточку восторгом и тягучим возбуждением. Мозг, кажется, тоже капитулировал под воздействием психотропного оружия – глаз Артура Пендрагона, сотканных из небесной хмари, и его мастерства пилотирования. Там, на высоте двадцать тысяч футов, Мерлин заново влюбился.

Смывая кудрявую мыльную пену и погрузившись в свои мысли, он не услышал шагов сзади.

— Мерлин, чёрт возьми, — хрипло выдохнул Артур ему в затылок, отчего у Мерлина, под оглушительный марш мурашек вдоль позвоночника, как у дикого волка, встали дыбом волоски на загривке. Он не мог совладать со своими эмоциями, и с тихим стоном выгнулся вслед за скользнувшей по его спине ладонью. Такой желанной, такой нужной сейчас.

— Как же ты сводишь с ума, — горячие губы прижались к плечу, а затем зубы с силой сжали кожу на этом же месте, заставляя Мерлина простонать громче — тело слишком ярко реагировало на Пендрагона. — Блядь, что я творю? — Артур резко отскочил от него, не отрывая шалого взгляда от обнажённой фигуры под струями воды. — Прости, — виновато шепнул он, выскакивая из душевой, как ужаленный.

— Что? — выдохнул Мерлин, опираясь руками о кафель стены и провожая Артура растерянным взглядом из-под мокрой чёлки. Тело всё ещё бил озноб предвкушения. Ему захотелось одновременно рассмеяться и расплакаться от нелепости ситуации и болезненного возбуждения. — Да что это было?! Блядь! — он саданул кулаком по скользким плиткам и, стиснув зубы, принялся наскоро домываться.

Артур не избежит разговора, потому что самостоятельно Мерлин уже не справлялся, но сначала поговорить следовало кое с кем другим.

— Что он тебе тогда сказал, Моргана? В баре, в наш первый день в Академии? Что Артур сказал, когда я отошёл? — Мерлин влетел в их комнату, как водяной смерч — такой же мокрый и опасный.

— Хэй, — Моргана, расчёсывающая влажные волосы, осадила его одним только взглядом. — Вздохни и успокойся. Я не помню. Что-то про то, что ты ему был дорог.

— Так и сказал? — расплылся в придурочной улыбке, хотя, по сути, знал это и раньше. Чему радоваться-то? «Был» — это совсем не то же самое, что «сейчас».

— О, ты выглядишь как идиот, — Леди закатила глаза и отложила расчёску. — Хотя почему «как»? Ладно. Я вспомнила точнее. Он сказал, что очень сильно любил тебя когда-то. И сильнее этого чувства не испытывал больше никогда. Что вы плохо расстались, и он сожалеет. А ещё…

— Я обожаю тебя, милая! Спасибо! — Мерлин не дал Моргане договорить, заключив её лицо в ладони и звонко чмокнув в губы.

— … что он искренне рад за нас с тобой и будет во всём поддерживать, — тихо закончила Леди, когда любимый друг уже убежал, наскоро кинув на свою кровать мокрое полотенце и мыльные принадлежности.

— Ты идиот, Артур, — с порога в комнату Пендрагона выдал он изречение Морганы и, подавшись вперёд, схватил пальцами блондинистую шевелюру на затылке и впился жадным поцелуем в губы.

* Переворот Иммельмана
** Восьмерка

Клевер

5.

Бесконечные тридцать секунд Мерлин был самым счастливым человеком на свете, утонув в оглушающих эмоциях от поцелуя. Невероятно короткие тридцать секунд Артур, забывшись, ласкал его рот, а потом резко оттолкнул.

— Уходи, Мерлин.

— Нет! Сначала мы поговорим.

— Не о чем нам говорить, уходи. Если ты решил вспомнить старое, то зря — всё давно в прошлом. Больше дружбы я тебе ничего не смогу предложить, — твёрдо сказал Артур и указал на дверь. Его лицо в этот момент было похоже на непроницаемую маску.

— Как скажешь, — так же безэмоционально ответил Мерлин и вышел.

Больно ли ему было от слов Артура? Не так, как тогда, в выпускном классе. Теперь он старше, умнее, более толстокож и уже получал отказ от любимого человека. Было бы смешно, что всё от того же, но смеяться над своими неудачами Мерлин до конца так и не научился. Откуда-то из глубины души выползала злость. На всё и всех: на Артура с его непонятным поведением «холодно-горячо», на Моргану, из-за слов которой он выставил себя озабоченным придурком перед её братом, на одногруппников, Глока и Академию в целом. На всю свою жизнь.

Возвращаться обратно к Моргане не было никакого желания. Она сразу всё поймет и пристанет с расспросами. А он всё так же не собирался рассказывать ей про Артура.

В конце коридора с комнатами светлел проём наполовину стеклянной двери на небольшой металлический балкончик и пожарную лестницу. Обычно его использовали в качестве места для курения, но сейчас почти все комнаты были отданы группе пилотов-истребителей. Требования постоянных проверок по здоровью исключали любую возможность травить лёгкие никотином. А значит, здесь его никто не побеспокоит.

Усевшись на витиеватую решётку балкона и прижавшись к двери спиной, Мерлин вытянул ноги и первый раз пожалел, что не может покурить. Мысль выдыхать вместе с дымом из лёгких свои всколыхнувшиеся воспоминания казалась сейчас чертовски заманчивой.

Эмрис никогда не был пухлощёким карапузом. На маленьком длинном тельце красовались ручки-верёвочки, такие же ножки, а на узком личике — два оттопыренных уха и большие глаза с детской дымчатой синевой, так и не вытравленной до сих пор. Мама шутила, что он был похож на инопланетянина.

С годами полнее мальчик не стал, только скулы заострились, а уши стали казаться ещё больше, и надпись «недостаток веса» от раза к разу появлялась в медицинской карточке. Врачи, отмечая отменное здоровье, всё равно рекомендовали витамины, занятия спортом и больше белковой пищи. К мясу Эмрис был равнодушен, но ел понемногу, чтобы не расстраивать Хунит, совершенно не понимая, в чём заключается проблема. В своём теле он чувствовал себя совершенно комфортно. Из тощего мальчишки он превратился в угловатого и довольно острого на язык подростка. Когда в тебе мало веса, сарказм — твоё оружие. Он был сам себе на уме и не очень заботился об общественном мнении, что впоследствии доставляло ему немало неприятностей в военной школе-интернате. «Проблемы с подчинением», — вздыхала психолог и советовала поменять учебное заведение. Эмрис же закатывал глаза. Целеустремлённости ему было не занимать.

В седьмом классе, только перейдя в «Среднюю военную школу-интернат для мальчиков имени Джона Сноу», он шёл по коридору, уткнувшись в новую книгу, которую только что взял в библиотеке. И плевать, что все подростки считали, что читать — это отстой. Ему с книгами иногда было приятнее, чем с людьми. Он настолько ушёл в чтение, что не заметил, как один из мальчишек, идущих перед ним, резко развернулся. Книга, выбитая из рук, улетела в сторону.

— Куда прёшь, придурок? — бросил Эмрис и кинулся поднимать её, но та уже оказалась в руках у виновника происшествия.

— О, «История воздухоплавания»! — прозвучал звонкий, едва начавший ломаться голос, а он, наконец, поднял упрямые глаза, готовясь ответить что-нибудь едкое на неминуемые смешки. Но наткнулся на открытую широкую улыбку и удивлённые голубые глаза.

— И?

— Малыш, ты такой тощий и такой дерзкий! Часто получаешь за свои слова? — совершенно без агрессии спросил светловолосый мальчишка тоже с нашивкой седьмого класса на кармане.

— Бывает, — хмыкнул Эмрис. — Ты тоже со своими зубами не королева красоты. За «малыша» могу подправить.

— Ну… — немного стушевался блондинчик и перестал улыбаться. — Вообще-то не советую, я всегда отвечаю, когда мне пытаются сделать больно, а удар у меня хороший. Ладно. Извини, что толкнул тебя. Не заметил.

— Ничего.

— Вот и хорошо, — мальчик развернулся и собрался идти в прежнем направлении.

— Хэй, книгу-то верни, — спохватился ему вслед Эмрис.

— Точно. Любишь небо? — в вопросе не было ни капли издёвки, только искренний интерес.

И Эмрис сам не понял, зачем сказал правду:
— Больше всего на свете.

Голубые глаза загорелись ярче, а их владелец придвинулся ближе, будто собирался раскрыть какой-то секрет: — А тебя ветром-то не уносит?

— Я камни в карманы кладу, — процедил сквозь зубы Эмрис.

— Умно, — прищурился этот странный голубоглазый парнишка. Они смотрели друг другу в глаза какое-то время, а потом он протянул Эмрису руку: — Я Артур.

— Эмрис, — Эмрис не решился назваться своим дурацким именем, представившись по фамилии.

Рукопожатие Артура было крепким и надёжным.

— Артур, что ты там застрял с этим задохликом? — недовольно воскликнул какой-то парень, видимо, из компании Артура, слишком здоровый для тринадцатилетки. Руку с явной неохотой разжали.

— Нужно идти.

Эмрис, услышав про задохлика, сжал зубы и злобно зыркнул в сторону кучки парней. Артур подошёл к друзьям и насмешливо сказал:
— О, придержи язык, Кей, этот малыш может и ответить.

— Да я чё? — пробурчал здоровяк.

Эмриса приятно удивило, что Артур не стал поддерживать издёвки друзей.

— Книгу-то отдай!

— Почитаю и верну, — обернулся, ухмыляясь, Артур. — Я тоже люблю небо.

— Вот козёл! — рассмеялся Эмрис.

— Язва, — ответили ему смехом. — Тощая и ушастая.

Друзей не поддержал, а сам не преминул поддеть, но эти слова отчего-то не звучали как оскорбления.

Улыбаясь и запихивая книгу в рюкзак, Артур вернулся к друзьям, и они пошли дальше по коридору. Их голоса затонули в общем шуме.

На удивление, новый знакомый ему понравился своей искренностью и адекватностью, ведь Артур был прав: за длинный язык Эмрису действительно временами доставалось от более старших в прежней школе, а с ровесниками он худо-бедно справлялся, но тоже не без потерь. А с Артуром… Мало кто понимает, что, когда ты худой и с виду слабый, в любой ситуации начинаешь себя защищать, нападая. Артур понял. И принял его манеру разговора, беззлобно возвращая шпильки.

— О чём это ты разговаривал с нашим местным принцем? — спросил, оказавшийся рядом одноклассник Эмриса.

— Принцем?

— Ну, а кем же? — хмыкнул тот. — Это же Артур Пендрагон, сын министра обороны. Ты уже месяц здесь учишься, а всё как с Луны свалился. Хоть бы иногда вытаскивал свою лопоухую башку из задницы и интересовался окружающими людьми.

— Не хочу, так ушам теплее.

— Идиот, — буркнули в ответ.

Эмрис показал слишком разговорчивому и тоже довольно тощему мальчишке фигуру из среднего пальца и оттопыренного большого, как делал мега-популярный в последнее время Эминем, и поспешил в класс.

Артур Пендрагон, сын министра обороны. Пафос, свита… Нет, дружить с «золотыми» детками — не для него, но отказать себе иногда наблюдать за Артуром Эмрис не мог. Артур ему нравился, как… Он не мог до конца определить, как кто. Он не был красавцем в общепринятом представлении, да и мало о ком можно сказать обратное в тринадцать лет, когда фигура только теряет детскую припухлость и обрастает «углами», лицо начинает приобретать взрослые черты, но как-то неравномерно, новый гормональный фон вылезает россыпью на щеках, ломается голос. У Артура же была ещё горбинка на носу, а затем появились жуткие брекеты, но обаяния было не занимать. Ну, а Эмрис же вообще был похож на недоразумение — «тощий и ушастый», но не парился по этому поводу совершенно.

В детстве Эмрис с папой часто склеивали модельки самолётиков, тогда ещё простых, продаваемых в лотке с газетами в еженедельном журнале для детей. Отец редко бывал дома из-за работы, поэтому в выходной всегда уделял время сыну и всячески поддерживал любовь того к лётной технике и небу. В школе-интернате по вечерам, если оставались силы после обилия обязательных предметов и факультативных занятий по военному делу, часто становилось скучно, и Эмрис вернулся к старому хобби — моделированию, и иногда часы напролёт проводил за склеиванием и сбором моделей различных самолётов, купленных уже в специализированных магазинах.

После средней школы он, несмотря на настоятельные предупреждения психологов, перешёл в следующее звено — «Старшую военную школу-интернат для мальчиков имени Джона Сноу», предназначенную тем, кто собирался продолжить обучение с возможностью получения высшего образования.

К концу первого из двух оставшихся до университета годов вершиной коллекции Эмриса стала модель, достаточно большая, чтобы оснастить её электронной начинкой и попробовать запустить в небо. Но он не спешил, собираясь насладиться тем, чему отдал столько времени и сил, и хотел, чтобы никто не помешал. Наконец, когда почти все разъехались на праздники, Эмрис взял модель и пульт и отправился на дальнюю поляну, надеясь, что сейчас там точно никого не встретит. Внутри всё горело от нетерпения, и сердце бухало в грудной клетке, как перед самыми важными экзаменами. Впрочем, для него это и был самый важный экзамен — на собственную пригодность.

Эмрис поставил самолёт на землю и отошёл на пару метров, стиснув пульт влажными от волнения ладонями. Он почти перестал дышать, пока надавливал кнопки и смотрел, как его самолётик трогается с места и берёт разбег, чтобы оторваться-таки от земли и подняться в воздух. Эмрис смеялся от радости, а всё вокруг почему-то расплывалось время от времени, пока он чуткими движениями направлял свою модель в воздухе. И только после того, как самолёт коснулся земли, к нему снова вернулось чувство реальности. И тогда он услышал голоса. Выругавшись сквозь зубы, он медленно опустил пульт на землю и развернулся. Тихо злясь, что не сможет просто послать нежданных гостей и продолжить, он смотрел на приближающихся парней, кажется, из выпускного класса.

— Смотрите-ка, кто здесь!

— Да это же наш ненормальный Дамбо.

— И где он, интересно, стянул этот самолёт?

— Эй, Эмрис, а нам дашь поиграться?

Громкие язвительные голоса приближались, окружая Эмриса со всех сторон.

— Могу предложить только два варианта на выбор: дать отсосать или дать в морду. И оба вам не понравятся, — процедил он, сжимая кулаки от ярости.

Похоже, завтра домой он поедет с разукрашенной мордашкой. Хотя нет, драки между учениками строго запрещались, и ему просто надают по почкам, чтобы не осталось следов, а потом… заберут самолёт. Кулаки сжались сильнее, и Эмрису стало совершенно наплевать на себя, потому что за свою любовь к небу, выраженную сейчас в маленькой модели на батарейках, он готов был даже на сломанные рёбра и неделю каникул на больничной койке. И тут он услышал то, что заставило его чуть разжать кулаки:
— Артур, ты чего молчишь? Ты же тоже любишь такие игрушки! Посмотри, какая красотка.

Артур Пендрагон, также продолживший обучение в этой же школе. Сердце Эмриса бухало уже где-то в горле, когда он смотрел, как к нему молча приближается один из немногих приятных ему людей. Они не были друзьями, но после того случая с книжкой по воздухоплаванию всегда здоровались, когда пересекались, или, если времени было больше, подначивали друг друга к взаимному удовольствию. У них была своеобразная игра на грани дружбы, но никто не делал попытки переступить черту. Артур никогда не участвовал в каких-либо разборках. Кто-то говорил, что такая фамилия — или такой отец, если точнее — обязывали к идеальному личному делу, кто-то — что он просто не приемлет безосновательного насилия. Эмрис же считал, что к обоим пунктам добавлялся страх навредить, ведь Пендрагон был лучшим рукопашником и боксёром школы. И сейчас Эмрис внезапно отчетливо понял, что если Артур не сделает что-то, чтобы спасти самолёт, это будет предательством. Не по отношению к Эмрису, потому что на самом деле Артур ему ничего не обещал и ничего не должен, но любви Артура к небу, если тогда он говорил правду.

Голоса вокруг не стихали, но Эмрис не мог больше разобрать в этом гуле ни единого слова. Он только смотрел и смотрел на сильно изменившегося — хотя он заметил это уже давно — с первой встречи Артура, который становился всё ближе и ближе. А потом Артур поднял руку, и все замолчали и остановились.

— Снова ты, любитель неба, — в словах Пендрагона не было насмешки, а глаза смотрели напряжённо и серьёзно, когда он встал напротив.

Но в них не было угрозы, и Эмрис ответил:
— Снова я. Привет, Артур.

— Не очень осмотрительно играть с такими игрушками в подобных местах, Эмрис, — с укором произнёс Артур, словно досадуя на его глупость. — Парни тебе завидуют.

— Думал, что все уехали, — скривился Эмрис и добавил: — Не удержался.

Артур понимающе хмыкнул и неожиданно спросил, указывая на модель:
— Можно?

Эмрис вместо ответа поднял с земли тяжёлый самолёт и протянул его Артуру. Тот бережно принял модель, рассматривая со всех сторон.

Сзади послышались шепотки, что-то похожее на «Что, надо было просто попросить?»

— Купил?

— Нет.

— Нет? — брови Артура удивлённо поползли вверх. — Тогда откуда он? Ты что, действительно украл его у кого-то?

— П-ф, конечно же, нет! — возмущённо воскликнул в ответ Эмрис. — Мне могли его подарить, дать поиграть или я сам его собрал.

— Ты сам собрал эту модель? Правда, сам? Один? — восхищённому удивлению Артура, казалось, не было предела, он почему-то сразу отбросил первые варианты. И Эмрис расслабился и даже заулыбался.

— Ага, сам. Один. До хрена сил и времени положил, если честно. До этого были модельки попроще и поменьше.

— Покажешь?

— Если ты захочешь.

— Очень хочу. Пойдем?

— Прямо сейчас? — удивлённо захлопал глазами Эмрис.

— Ну-у-у, — протянул Артур, — можно чуть позже, если ты позволишь мне поднять этого красавца в воздух.

— Ну, валяй! — Эмрис стремительно поднял пульт с земли. — Вот, смотри, на что и как нужно нажимать.

— А нам-то перепадёт поиграть? — прогудел кто-то из парней.

— Не-а, ребят, я уже взял пульт в руки и совершенно не хочу делиться, — не оборачиваясь, бросил увлечённый Артур и от старания совершенно по-детски закусил кончик высунутого языка.

— Ну, ты гад, Пендрагон, — сказал кто-то из парней, но перечить Артуру не стали, явно помня о его заслугах на ринге, да и с министром обороны, когда ты собираешься продолжить военную карьеру, проблемы никому не нужны.

— Я просто собственник, — хмыкнул он в ответ.

— Самолёт вообще-то мой, — хмыкнул уже Эмрис.

— Хочешь с ними поделиться?

— Нет.

— Значит, заткнись, — улыбнулся Артур, сверкая ровными белыми зубами. Брекеты, как помнил Эмрис, тот снял пару месяцев назад. Улыбка Пендрагону невероятно шла, притягивая взгляд к красивому лицу с яркими голубыми глазами, породистым носом и лёгким румянцем на чётких скулах и щеках, всё ещё немного обсыпанных пятнышками не до конца сошедшей угревой сыпи.

Открывая дверь в свою комнату, заполненную самолётами, навигационными картами и множеством книг, Эмрис понял, какой творческий беспорядок царит в его жилище. Он мучительно покраснел и уже открыл рот, чтобы извиниться, когда увидел, что Артур, кажется, вообще не увидел его беспорядка, потому что, открыв рот, восхищённо рассматривал десятки разных моделек, развешанных по всей комнате.

— Ты просто волшебник! — Артур горящим взглядом посмотрел на смущённого донельзя Эмриса, даже забывшего съязвить как обычно, и, неожиданно расхохотавшись, взъерошил тёмные непослушные волосы у того на макушке. — Точно! Волшебник! Мерлин!

— Что? Ты перегрелся? При чём здесь Мерлин? — не понял его Эмрис.

— Ну же, — глаза Артура просто сияли, — Артур, Мерлин… — и, глядя, что Эмрис всё также недоуменно смотрит на него, со вздохом спросил: — Ты что, не знаешь легенду о короле Артуре и его волшебнике Мерлине?

— Знаю, но при чём здесь она?

Артур преувеличенно тяжело вздохнул ещё раз:
— Ну, смотри. Я Артур?

— Д-да.

— А ты волшебник.

— У меня руки из нужного места растут.

— Да брось, ты настоящий волшебник, только вместо волшебной палочки у тебя волшебные руки, растущие из нужного места.

Эмрис только пожал плечами, пытаясь понять, к чему ведёт Артур.

— А раз я Артур, то волшебник рядом со мной — это Мерлин. Это же так просто, Мерлин! — снова радостно засмеялся Пендрагон.

— Ты всерьёз собрался называть меня этим идиотским именем? — возмущению Эмриса не было предела, но Артур лишь закивал в ответ, широко улыбаясь.

— Ага, тем более что это имя подходит тебе гораздо больше, чем твоё дурацкое «Эмрис», — Артур даже скривился, произнося это слово.

— Во-первых, это не имя, а фамилия, а во-вторых, её носит мой отец, научивший меня всё это делать. Во всяком случае, она не более дурацкая, чем твоя!

— Это да, — согласился Артур. — Не знаю, насколько она дурацкая, но жизнь она усложнять мне умеет. А мой отец, с такой же фамилией Пендрагон, вообще редко бывал дома, так что ему некогда было меня чему-то учить, — он грустно хмыкнул, но затем мотнул головой, возвращая на лицо улыбку. — Ну, так что, Великий Мерлин удостоит меня экскурсии по своей комнате или он слишком велик для этого?

— Вот бог послал идиота, — расхохотался Эмрис и тут же схлопотал шутливую затрещину.

— Так ты разговариваешь со своим королём, да? Я могу и разозлиться, Мерлин.

— Тогда некому будет тебя научить делать такие модельки.

— О, я могу сделать один, — Артур хитро прищурился и, взяв со стола, заваленного книгами, обёртками от конфет и какими-то остатками деталек, чистый лист, отвернулся, пошуршал и явил Мерлину своё творение: — Вуаля!

Глядя на бумажный, причём довольно кривой, самолётик, Мерлин расхохотался и ещё раз обозвал Артура идиотом.

С того дня они стали видеться чаще, иногда собирая и склеивая модельки, иногда просто болтая.

Им было так легко, интересно и весело вдвоём, ведь общих интересов нашлось предостаточно. Помимо заинтересованности друг в друге, главным было то, что они оба мечтали стать военными пилотами-истребителями. Артур, сын министра обороны Великобритании, из-за привитой с детства любви к своей стране и следуя семейным традициям, а Мерлин, чей отец был просто лётчиком коммерческих рейсов и пару раз брал его на борт, решил связать свою жизнь с небом. И это небо он разделил с Артуром. Мерлин всего раз в далёком детстве видел истребитель, но именно эта быстрая и манёвренная «птичка» показалась ему идеальной спутницей, ну, а младший Пендрагон вообще считал их своей страстью.

И Мерлин не заметил, как влюбился в Артура. Вернее, всё чаще от любых его прикосновений — случайных, шутливых, по делу или без — он покрывался мурашками, а сердце сладко ёкало и катилось куда-то вниз, разливаясь теплом в паху. Потом пришли мокрые сны с участием Артура, от которых он просыпался в поту, весь возбуждённый и горящий. Сначала Мерлин пытался оправдать себя гормонами — ведь им было по семнадцать, думал, что это от того, что он проводит столько времени с ним, что рядом просто нет никого, более подходящего. Но после того, как в очередной раз пялился на губы Артура, когда тот что-то рассказывал ему, и не слышал ничего, пришлось признать, что прежний интерес перерос во что-то большее. А может, это большее случилось ещё в тот день, когда они только познакомились. Потому что он всё время вылавливал его взглядом на общих занятиях или в столовой, замечал, как тот с возрастом хорошеет. Нормальные парни не должны считать других парней красивыми, а Артур в представлении Мерлина выглядел именно красавчиком. И это чертовски напугало. А потом, за месяц до наступления лета, Артур как-то резко сократил общение, и Мерлин, хоть и обиделся, но вздохнул с облегчением. Чем меньше он его видел, тем проще жилось. Но блядские гормоны никуда не делись.

— Хэй, Мерлин, — после возвращения с летних каникул окликнул его Артур. Невероятно красивый с этими выгоревшими до золотистого цвета волосами и лёгким загаром на идеально гладкой коже. Голубые глаза в таком антураже становились ещё более выразительными. — Ты после выпуска решил пополнить ряды армии топ-моделей, а не пилотов?

Мерлин действительно за три месяца очень вытянулся и… «оформился», как сказали бы о девушке. Как назвать своё изменившееся и повзрослевшее тело, он не знал, но видел теперь в зеркале не тощего цыплёнка с ушами вместо крыльев, а стройного длинноногого юношу с нестандартной внешностью. За последние две недели, что они с семьёй провёли на побережье, он собрал урожай из нескольких десятков улыбок, посланных ему девушками. Жаль, что ответить ни одной из них взаимностью не мог и за лето смирился с этим окончательно, как бы мама не подтрунивала над ним и не пихала локтем в бок, мол, иди, познакомься.

— Угу, у нас новые правила, факультативом в выпускном классе вместо строевой подготовки будут преподавать подиумную походку. Слышал, Пендрагон, ты тоже записался, — насмешливо выгнул бровь Мерлин. Остроты языка ему, как обычно, было не занимать, и он не краснел, как школьница, перед понравившимся мальчиком, а Артур всё ещё очень ему нравился. Ну… Он, несмотря на адекватную самооценку, просто не видел даже намёка на перспективу завязки отношений с кем бы то ни было в их школе-интернате, тем более с ним.

— Э-э, — стушевался всегда уверенный в себе Пендрагон и, тряхнув не по-военному длинной чёлкой, опустил глаза в пол. — Если ты пойдёшь, то и я пойду.

— Ты что это, опять дружить со мной надумал? — рассмеялся Мерлин.

— Не совсем так, но близко.

— Перед каникулами резко перестал общаться, а теперь надумал? С чего это?

— Глупость совершил… Просто… Страшно как-то было.

— Я страшный, что ли? — Эмрис ещё больше развеселился. На самом деле он перестал обижаться на Артура почти сразу, принимая его решение и считая правильным.

— Ты наоборот очень красивый, и я не хочу с тобой просто дружить, — серьёзно сказал Артур, жестко глядя ему в глаза. От прежней неуверенности не осталось и следа. — Можешь уже дать мне в зубы, как когда-то собирался, если я что-то не то сказал, и разойдёмся, теперь уже окончательно.

— А если мне понравились твои слова? — мгновенно теряя всю весёлость, так же серьёзно ответил Мерлин.

— Тогда я приглашаю тебя сегодня погулять.

— И куда мы пойдём на территории школы? — ехидство не оставило его надолго.

— По плацу помаршируем. Взявшись за руки, — ухмыльнулся Артур. — Пошли в столовую, угощу тебя своей порцией сока.

— И кексом, — тут же по-деловому отозвался Мерлин и с донельзя довольной улыбкой пошёл за Пендрагоном. Им действительно нужны были эти четыре месяца, чтобы окончательно определиться.

В «Старшей военной школе-интернате для мальчиков имени Джона Сноу» — одной из престижнейших школ для будущих военных — девочки не учились, а бушующие гормоны никто не отменял, но у Артура и Мерлина — и это прозвище теперь приклеилось к нему окончательно — была настоящая любовь. Когда от поцелуев горят губы, от счастливой улыбки болят щёки, а первый раз — первый у обоих, и хоть неправильно, страшно и больно, но невероятно хорошо, потому что искренне, потому что вместе. Артур восхищался жилистым гибким телом Мерлина, очень быстро научившись играть на всех чувствительных точках, как на музыкальном инструменте, превращая неловкий поначалу секс в феерию ощущений.

— Ох, чёрт, Артур, пожалуйста, отпусти мои руки, я умру, если не кончу, — прохныкал Мерлин, извиваясь под неторопливо вбивающимся в его тело Пендрагоном.

— Ты и так кончишь, — уверенно ответил тот и на очередном правильном толчке потёрся носом о сосок Мерлина.

— Бля-а-адь, — его выгнуло дугой. — Это похоже на пытку. Сладкую, ебически приятную, но пытку. Ох, твою мать!

— Мерлин, перестань так стонать, я тоже держусь из последних сил!

— Так ты не только грёбаный садист, но ещё и мазохист! А-а-ахм… — по его простате особенно удачно проехался член Артура, высекая из глаз искры.

— Я же не зря сегодня краснел и бледнел в интернет-кафе, изучая матчасть по анальному сексу и анальному оргазму. Многие пишут, что это миф, но я нашёл достаточное количество обратных утверждений. Высокая чувствительность, продолжительная стимуляция и любимый человек — залог успеха. И я верю, что у нас получится.

— Господи, заткнись, — взмолился Мерлин, тяжело хватая ртом воздух с привкусом секса и клубничной смазки.

Он догадывался, что Артур болтает, отвлекая себя от приближающегося семимильными шагами оргазма. У него и самого яйца аж выкручивало от желания кончить, но Пендрагон крепко держал его руки над головой, а стимуляция простаты просто сводила с ума. То ли какие-то высшие силы над ним сжались, то ли молодость и гормоны сыграли на руку несчастному Мерлину, оказавшемуся подопытным одного очень любимого эрудированного садиста, но он кончил, выдав на одной ноте все известные ему маты.

Как бы часто потом Артур не издевался над ним, заставлял кончать без рук, он сам, оказываясь в позиции топа, неизменно сдавался и разрешал Пендрагону подрочить себе.

К концу последнего года обучения проблема недостатка веса встала для Мерлина в полный рост — по последнему стандарту нынешний индекс массы тела не позволял ему претендовать на место пилота-истребителя из-за влияния перегрузок на организм во время полёта на таких скоростях и высотах.

— Мне не хватает двадцати фунтов для порогового значения, — горестно сообщил он Артуру.

— У нас есть ещё пара месяцев, так что будешь есть булочки, шоколад и все мои кексы на завтрак, обед и ужин, — Пендрагон обнял расстроенного бойфренда, улыбаясь ему в макушку.

— Нет, масса должна быть мышечной, а не жировой, это, чёрт возьми, тоже учитывается!

— Значит, я дополнительно потренирую тебя в боксе, и в тренажёрку теперь будем ходить каждый день, на выходных сходим в городе в тот крутой фитнес-центр и закажем тебе программу тренировок. Ну… И ещё придётся тебе пить белковые коктейли, раз уж мясо ты почти не ешь, — пожал плечами Артур.

— Придётся, но мы всё равно не успеем за два месяца, — тяжело вздохнул Мерлин. — А всякие стероиды — не вариант, тогда меня не возьмут из-за анализа крови. Я прочитал этот чёртов стандарт от корки до корки, и там мелким шрифтом написано, что в исключительном случае комиссия может зачислить и с меньшим значением. Как стать этим исключением?

— Может, мне поговорить с отцом? Он большой человек, и к его мнению прислушаются. Тем более, что у тебя такая конституция тела, ты же всегда был худой, а значит, твоему организму не страшны перегрузки.

— Не думаю, что это удобно, он же меня совсем не знает, — нахмурился Мерлин. Идея привлекать министра Пендрагона его совсем не вдохновляла, но после полученной информации просто опускались руки. Какие-то идиотские цифры могли лишить его мечты.

— Я ему расскажу, какой ты замечательный. Он поймёт, что ВВС Соединённого Королевства потеряют возможность обзавестись отличным пилотом, если не позволят тебе учиться и стать им. Ну же, улыбнись! У нас всё получится! — Артур крепче прижал его к себе и звонко чмокнул в нос, а затем добавил, нахмурив брови: — Но количество часов в тренажёрке всё равно увеличим, пусть разница будет не так велика.

Мерлин действительно улыбнулся, рядом с Артуром все проблемы становились не такими значимыми.

За несколько дней до выпуска Артур встретился с отцом. А вернулся обратно будто другим человеком. Утер, конечно, понял, кем его сыну приходится Мерлин. Они, как два школьника, кем, по сути и являлись, не могли скрывать своих эмоций. Хунит, например, догадалась сразу, а министр Пендрагон явно был не глупее медсестры из пригородной больницы. И, видимо, это знание ему не понравилось. Ещё бы! Ни один публичный и политически значимый человек даже в прогрессивный и толерантный век не обрадуется сыну-гею. Запретить упрямому Артуру встречаться с парнем было бы верхом идиотизма, и это Утер прекрасно понимал, а вот очернить Мерлина в его глазах, подтолкнув к решению расстаться, оказалось очень действенным.

На вопрос Мерлина «Что с тобой?», Артур с серым лицом, сжимая кулаки до побелевших костяшек, ответил, что его предал любимый человек: притворялся, что тоже любит, лёг под него (не раз и даже не десять), только чтобы Утер замолвил за него словечко на вступительной комиссии. Потому что без протекции большого человека с таким индексом кандидатуру Эмриса даже рассматривать не станут, а министр обороны — беспроигрышный вариант.

— Ты, наверно, со вкусом смеялся над моими чувствами, особенно после того, как имел меня, влюблённого осла, — жёстко чеканил Артур, горько усмехаясь.

Его слова словно стекали в свежие раны Мерлина, разъедая душу и чувства, как открытую плоть. Мерлин выгорал изнутри. На секунду даже показалось, что он уловил запах горелого мяса, отстранённо подивившись вывертам сознания — этого просто не может быть, но почему же тогда першит в носу и так физически больно?

Когда Артур велел убираться прочь и не попадаться ему на глаза, Мерлин в тот же день сложил вещи и уехал домой, не дожидаясь выпускного. А через три недели, собрав сначала себя по кусочкам, а затем все детские и школьные справки, пройдя несколько обследований врачебной комиссии, получил добро на прохождение вступительных испытаний в Дублинский университет для обучения на военного пилота-истребителя. Потому что «если защищать нас будут такие упорные и фанатичные люди, нам не страшен ни один враг, и этому не должны помешать какие-то нововведения, по которым здоровый мальчик с не таким уж критичным недостатком массы не может служить своей стране», — выразился один из членов комиссии.

В обвинениях Утера было одно, но значительное несоответствие — обновления по индексу массы тела в стандарт внесли позже, чем они начали встречаться. Но Артуру Мерлин тогда ничего не сказал, его будто парализовало. А потом, когда он вспомнил об этом факте, больше не видел смысла — Артур остался учиться в Лондоне, а собирать разбитое вдребезги сердце было больно и страшно.

И сейчас, когда все те обидные слова поистёрлись в памяти, а Артур стал ещё привлекательнее и летает, как грёбаный бог, Мерлин заново влюбился. И эта любовь на хрен никому не нужна.

В сгущающихся сумерках он понял, что сидит на пожарном балкончике уже довольно давно, спина и задница затекли. Глянув на дисплей телефона, чтобы посмотреть который час, он увидел непрочитанное сообщение от Морганы.

«Ланселот, Персиваль и Бродяга пригласили нас с тобой в кино, но я пошла одна и сказала, что ты вымотался и будешь отдыхать в постельке. Поэтому надеюсь, что ты действительно в постельке. С моим братцем. Пока я отвлекаю его соседа по комнате. ХОХО».

— Замечательно! — выругался Мерлин. — Можно было не торчать тут, прячась от Мор.

Моргана вернулась только перед самым завтраком, невыспавшаяся, но довольная и, по уже сложившейся воскресной традиции, опять разбудила вымотанного размышлениями и переживаниями Мерлина. Утром стало немного легче, но он всё равно нацепил маску равнодушия и отправился в столовую, хотя есть не хотелось совершенно. За их столом Ланс — как они дружно сократили позывной товарища — пересказывал вчерашний фильм, Гвейн добавлял от себя едкие комментарии, и парни взрывались смехом. Леон даже обдал Элиана фонтаном каши изо рта, что вызвало новый приступ хохота. Артур сидел с краю и старательно улыбался, делая вид, что просто не выспался. Вид у него действительно был помятый: серая кожа, потускневшие глаза и слишком ярко выделяющиеся на этом бесцветном лице искусанные губы. Он и сейчас неосознанно теребил клыком уголок нижней. В общем, выглядел так, будто это его вчера отшили, а не наоборот. А может, он и правда не выспался. Мерлин не хотел искать двойное дно там, где его нет. Через несколько месяцев обучение закончится, и они будут видеться раз в год на Рождество, и то, если Моргана не найдёт себе настоящего мужчину, а не ту пародию на мужа, что была у неё сейчас.

Дальше дни потянулись в обычном режиме, Мерлин делал вид, что у него всё в порядке и, видимо, весьма успешно, потому что Моргана иногда поглядывала на него с тревогой во взгляде, но ничего не спрашивала. Она всё чаще уходила тусоваться с парнями из группы, и Мерлин её вполне понимал и всячески выпроваживал — сидеть в замкнутом пространстве с хмурым лейтенантом Эмрисом — то ещё удовольствие. Потому что к вечеру он неизменно превращался в серую апатичную тучу, но такие приступы часто случались у него по осени, и Моргана уже привыкла.

Артур тоже вёл себя как всегда, ну, разве что в компании Мерлина чуть больше молчал и не травил байки про маленькую Моргану. Но они, в конце концов, могли просто закончиться.

В конце недели Леди, зайдя в комнату и увидев мрачную рожу Мерлина, припёрла его к стенке.

— Я устала наблюдать весь этот бред со стороны и ждать, когда вы, два взрослых мужика, разберётесь самостоятельно. Так что выкладывай, как святому отцу, что у вас происходит?

— Ничего не происходит. Я поцеловал твоего брата, почти прямо сказав, что я его люблю, а он не ответил мне взаимностью, — пожал плечами Мерлин. Видимо, Моргана более наблюдательна, чем ему бы хотелось.

— Но он же не знает, Мерлин! И сходит с ума!

— Очень сомневаюсь.

— Я вижу, чёрт возьми, всё вижу! Его съедает то, что он предаёт меня, единственную сестру. Расскажи ему про наш брак!

— Нет, я ему не нужен, — покачал головой Мерлин.

— Господи, за какого идиота я вышла замуж! — Моргана раздражённо всплеснула руками. — Тогда я расскажу сама.

— Не смей! — Эмрис припечатал жену ледяным взглядом к креслу, в которое она только что уселась. — Я и так выставил себя полнейшим кретином, не хватало, чтобы Артур увидел во мне жалкого одинокого педика, женившегося на лучшей подруге ради продвижения по службе. Пожалуйста, пожалей мою гордость, — добавил он более мягко.

— Хорошо, — она будто сдулась, теряя весь запал. — Но ты совершаешь большую ошибку. Я уверена, что Артуру ты очень небезразличен.

А Мерлин уверен не был. В её словах, бесспорно, присутствовала логика — несмотря на непростые отношения, Артур любил и уважал Моргану и никогда бы не причинил ей боль, например, спутавшись с её мужем. Но какая-то иррациональная часть Мерлина скулила от обиды, помня только отказ. Его отвергли, и искать красивые и благородные причины этому не хотелось совершенно.

В понедельник Мерлину поручили командование собственной тройкой. Небо до сих пор оставалось для него Швейцарией — местом, нейтральным к любым жизненным перипетиям. В небе он просто дышал полётом и свободой, делал то, что умел и любил больше всего на свете. И ни один мужчина не встанет — физически, юридически или эмоционально — между мной и небом, как сказала однажды Моргана. Этой истине они оба следовали безоговорочно.

Их вылет был седьмым из десяти, Артур и компания по списку должны были летать сразу за ними, что сводило вероятность их встречи в раздевалке к нулю. Находясь, как обычно, в послеполётной эйфории, Мерлин разделся и направился в душ, где под мощным горячим напором расслабил все напряжённые мышцы. И только закончив, сообразил, что забыл полотенце в шкафчике. Ругаясь на себя сквозь зубы, он вышел голый и мокрый в помещение раздевалки, где переодевалась следующая группа.

— Простите, парни, забыл полотенце, — виновато пробубнил он собравшимся и хотел уже направиться к своему шкафчику, как ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Мерлину даже не надо было оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежат глаза, жадно провожающие стекающие капли воды с его тела. От этого горячего внимания к паху Мерлина медленно начала прибывать кровь, и если бы Гвейн не дёрнул Артура к выходу под предлогом скорого вылета, то неминуемо нарастающее, ничем не прикрытое возбуждение стало бы заметно всем вокруг. Мерлин даже не сразу сообразил, что, по идее, их тройка должна быть уже давно в воздухе. Только потом Моргана сказала, что Глок опять из каких-то только ему ведомых соображений обучения поменял местами восьмую и девятую тройки.

В этот день группа Артура отлетала одной из худших.

— Ну, а ты-то почему на меня так пялишься? У меня член на лбу вырос? — раздражённо спросил Мерлин, вперившись взглядом в насупленного Гвейна. Он готовился к вылету, Артур, не глядя на него, уже ушёл в душ, а Бродяга только собирался.

— Лучше бы у тебя и правда что-нибудь на лбу выросло, я бы хоть понял, что в тебе такого особенного, отчего его так клинит. А так…

— Ты об Артуре? Вам с Мор не надоело это мусолить? Или погоди, красавчик, ты ревнуешь, что ли? Не переживай, я для тебя не опасен. Безобидный, как муха.

— Ага, и такой же наглый и глупый. И я совершенно не представляю, как ему помочь выкинуть тебя из головы.

— А ты ему отсоси, раз такой заботливый, очень действенный метод, — буркнул Мерлин, а потом с подозрением спросил: — Он думает обо мне?

Может, у них с Леди флэшмоб такой — выстави Мерлина идиотом перед Артуром, заставив поверить, что Пендрагон в нём тоже заинтересован.

— Ты мастерски прикидываешься полным идиотом! Что они оба нашли в тебе? Артур портит мне аппетит своей угрюмой физиономией. С таким лицом, конечно, думают скорее о расчленёнке, но я уверен, что он — о тебе. А ещё он запарывает полёты, и подкладывать свою карьеру под ваши ебливые задницы я не собираюсь и ему не позволю. У тебя что, хобби — коллекционировать Пендрагонов?

— Да, и следующим я кинусь на Утера. Гвейн, это бред. У нас с Артуром ничего не может быть.

— А вот тут ты чертовски прав, дружище. У вас ничего не может быть, потому что ты муж его сестры, даром что мудак. И я рад, что хоть ты это понимаешь, потому что с этого влюблённого идиота толку чуть, — Гвейн наставил на него палец и, напоследок стеганув взглядом, как хлыстом, закинул полотенце на плечо и пошёл в душ, сверкая голым задом.

«Влюблённого идиота... Влюблённого?!», — мозг Мерлина выхватил из пламенной речи Гвейна самое главное для себя.

— Ну, бред же, — беспомощно выдохнул Мерлин. — Неужели дело только в Моргане? Тогда ещё стоит обсудить, кто тут главный идиот. Потому что я уж точно феерический долбоёб.

6.

Не давая себе снова скатиться в бессмысленную рефлексию, Мерлин предпринял решительную попытку наконец во всем разобраться. Для этого нужно было только устранить кое-кого из поля зрения, и Мерлин точно знал, кто ему поможет.

— Мор, ты же, кажется, подружилась с Гвейном?

— Ну… Да, подружились, — немного смутившись, осторожно ответила Моргана, явно ожидая какого-то подвоха.

— Да чего ты напряглась-то? У меня к тебе просьба будет, позови его погулять вечером. Часика на два, а лучше три.

— И куда это я его на три часа уведу, когда всю территорию Академии можно пройти за полчаса? Разве что на аэродром его выгулять, травку со взлётно-посадочной полосы пощипать. Но боюсь, такого явного намёка, что он козёл, Гвейн мне не простит.

— По плацу помаршируйте, взявшись за руки, — Мерлин разулыбался, ведь именно такой фразой Артур пригласил его на первое свидание.

— Э… — Моргана явно не поняла смысла сказанного, но её щёки отчего-то заалели.

— Не бери в голову, просто вспомнилось тут… В общем, погуляй с ним где-нибудь, мне нужно поговорить с Артуром.

— Слава яйцам! — Моргана вскочила с кресла, опрокинув на пол ноутбук и даже не заметив этого, и принялась танцевать победный танец, больше похожий на вызов дождя у африканских племён. Через пятнадцать минут она упорхнула, оставляя в комнате шлейф лёгких цветочных духов.

На этот раз Мерлин не набросился на Артура с поцелуями прямо с порога. Сдерживая дрожь, он потеснил открывшего дверь Пендрагона и вошёл внутрь. Растерянные и какие-то взволнованные на несколько секунд голубые глаза быстро стали непроницаемыми и серьёзными.

— Мне нужно тебе кое-что сказать, — начал Мерлин, усаживаясь в близнеца кресла Морганы — комнаты в Академии совершенно бессовестно дублировали друг друга.

— Говори, — Артур упёрся бедром в краешек рабочего стола у окна и сложил руки на груди.

«Закрывается. Плохо».

— Что ты ко мне чувствуешь?

— Кажется, мы это уже обсуждали.

— Ты мне не можешь предложить ничего, кроме дружбы, это я помню. Ответ остался бы тот же, если бы я не был мужем твоей сестры?

— Но ты её муж! — резко выдохнул Артур. По телу Мерлина пробежали мурашки, а волоски на руках встали дыбом, будто в комнате стало на несколько градусов холоднее от ледяного взгляда напротив.

— А что, если я тебе скажу… — Мерлин нервно потёр лоб вспотевшими пальцами. — Что женился на своей лучшей подруге Моргане из-за грёбаных правил Королевской Академии, запрещающих обучаться незамужним девушкам?

— Ты чего сейчас ждёшь? — голос Артура стал ледяным, а затем с каждым словом в нём прорезалась злость. — Что я кинусь тебе в объятья с криками: «Аллилуйя! Моя сестра замужем за махровым корыстным педиком! Возрадуемся и предадимся блуду!» Так?

Мерлин, конечно, ожидал не такой реакции, но рассчитывал, что Артуру, как минимум, полегчает.

— Мерлин, я все эти годы корил себя за то, что поверил тогда отцу, не поговорив с тобой нормально, а просто обвинил и вышвырнул из своей жизни. Потом пытался найти, но той информации, что у меня была, оказалось недостаточно, а получить твои данные из школы так же реально, как взломать Пентагон. И вот спустя столько времени, я встречаю тебя здесь, в статусе мужа моей сестры. Она счастливо улыбается рядом с тобой, а я медленно схожу с ума, потому что, чёрт возьми, до сих пор тебя люблю. Но давлю в себе все свои чувства и не даю тебе никаких надежд, потому что искренне рад её счастью и тому, что ты смог создать нормальную гетеросексуальную семью с отличной девчонкой. И после этого всего ты мне говоришь, что ваш фиктивный брак построен только на возможности учиться в Военно-воздушной Королевской Академии, после которой пилот становится просто асом и которому, впоследствии, открыты любые двери? Что этот маскарад только из-за карьеры?

Он думал, что это может выглядеть так, потому что, по сути, так и было. Но он сделал это не для себя, а для Морганы. С его проблемой с подчинением приказам карьеру не строят, он просто хочет летать и хочет делать это хорошо. Но Артур вправе ему не поверить.

— Я мог прийти в Академию с любым другим вторым пилотом своей базы или подать запрос сюда, чтобы мне подыскали человека. Я согласился на этот брак из-за Морганы. Потому что это нечестно, лишать её возможности учиться у лучших и стать лучшей только из-за глупых правил. И я на самом деле люблю её, что бы ты там не думал. Правда, как подругу. А в школе я встречался с тобой, «лёг под тебя» и «имел тебя, влюблённого осла» — да, я всё это помню — потому что тоже любил тебя и, как мне кажется, ещё с той встречи у библиотеки. Но совсем не как друга.

Артур, поджав губы, смотрел в окно, развернувшись к нему полубоком.

— «Любил» — в прошедшем времени. Сейчас уже нет? — не поворачиваясь, спросил он.

— А сейчас я не знаю. Постоянно видеть разочарование на твоём лице довольно тяжело. Может, ну его на хрен?

Артур ничего не ответил.

— Ну, раз мы всё выяснили, — Мерлин встал из кресла и, не оборачиваясь, вышел.

Дойдя до своей комнаты, он рухнул лицом в подушку и уснул. Моргана вернулась, судя по темени за окном, намного позднее, чем через три часа. Мерлин проводил её крадущуюся в потёмках фигурку мутным взглядом и вырубился снова.

— Эмрис, ты приходил к нему вчера, — Гвейн не спрашивал. Перед ужином он поймал его в пустом коридоре и резко прижал спиной к стене, надавив на грудь предплечьем.

— Руки убери, — процедил Мерлин, отпихивая его от себя. Настроение, и так не шикарное, испортилось окончательно. Сегодня им даже не дали полетать, загрузив теоретическим материалом на лекциях и обучающих фильмах.

Гвейн сделал два шага назад и опять заговорил:

— Да что с тобой, чёрт возьми? Ты же был нормальным парнем и даже понравился мне, когда вы с Морганой только приехали.

— Что, тоже хочешь в мою коллекцию? — хмыкнул Мерлин, припоминая Бродяге его слова. — Извини, приятель, место в сердце и в постели уже занято обоими Пендрагонами.

Увесистый кулак вскользь, но довольно больно задел его по губам. Мерлин подсознательно ожидая удара и намеренно провоцируя на него, успел уклониться, врезав Гвейну апперкотом в бок. После событий последних недель ему нужно снять напряжение. Идеальным вариантом, конечно, стал бы зал с рингом или хотя бы татами, но, за неимением лучшего, узкий коридор Академии тоже подойдёт.

Губа вспыхнула болью. Чуть согнувшись, Гвейн отскочил от Мерлина и с замаха врезал ему в подставленное в блоке предплечье и сразу в незакрытый живот, за что тут же получил хороший хук в нос кулаком с острыми костяшками. У Гвейна хлынула кровь. А потом они, наплевав на техничность, сцепились как дети, доставая ударами куда придётся.

— О боже! Что вы тут устроили? — услышал Мерлин обеспокоенные голоса где-то на периферии сознания. В ушах сейчас слишком громко гудела кровь, перекрывая прочие звуки. Он только почувствовал сильные руки, вклинившиеся между сплетёнными телами — его и Бродяги.

Как оказалось, это Артур перехватил Мерлина поперёк живота, оттаскивая, а Моргана сцепила руки на груди Гвейна наискосок, просунув их под подмышкой и над плечом, просто удерживая того на месте. Мерлин от сильного рывка потерял равновесие и упал прямо в руки рухнувшего вместе с ним на пол Артура. И парни как-то сразу потеряли свой запал. Они достаточно поколотили друг друга, чтобы рваться продолжать, пар спустить они уже успели. Леди увлекла переставшего сопротивляться Бродягу на пол, положив его себе головой на колени, как и усевшийся Артур Мерлина.

Моргана достала из небольшой сумки-планшета упаковочку антибактериальных влажных салфеток и принялась деловито вытирать кровь с лица Гвейна, но её пальцы заметно подрагивали, выдавая волнение. Артур с завистью посмотрел на сестру и аккуратно промокнул краешком футболки кровоточащую ссадину на губе Мерлина, заставив того цыкнуть от боли.

— Что, мальчики, у вас, небось, салфетки только в прикроватных тумбочках имеются, — хмыкнула она, достав ещё одну, взамен уже полностью пропитанной красным, и кинула упаковку Артуру.

— Хороший удар, Эмрис, — из-за салфетки приглушённо шмыгнул разбитым носом Гвейн.

— У меня был хороший учитель, — буркнул Мерлин и посмотрел в глаза Артура снизу вверх.

— Артур? — недоверчиво протянул Бродяга, отодвинув ладошку Морганы от лица и уставившись на напарника и Мерлина в его руках. — Техника похожа, чёрт! Погоди, получается… Так этот ушастый — твоя первая любовь?

— Да, — кивнул Артур.

— Ты знала? — обратился он уже к Моргане.

— Да, — так же лаконично ответила та, возвращаясь к своему занятию — оттиранию щетинистых щёк от успевшей подсохнуть крови. На самом деле её было не так уж много, просто Гвейн успел размазать всё по лицу.

— Выходя замуж, ты знала, что твой муж трахался с парнями и, кажется, сейчас тоже не прочь?

— Гвейн, я не наивная овца, которой изменяет муж, а я и рада. Такого никогда не будет с любым, кроме Мерлина. В курсе ли я, что он гей? Конечно, мы не первый год летаем в паре и, как ты сам знаешь, от человека, которому ты доверяешь жизнь, сложно что-то скрывать. Если тебя интересует, знала ли я, что его типаж — широкоплечие высокие блондины — да; что он кого-то сильно любил раньше — да; что это был мой брат и прочие подробности — нет. Но и Мерлин не знал, что именно Артур — мой брат, я это не афиширую, так как не хочу, чтобы меня ассоциировали с нашим отцом-министром обороны. А так догадаться практически невозможно: мы носим разные фамилии и, как ты видишь, совершенно не похожи.

— Да похожи вы, — фыркнул Мерлин, удобнее устраиваясь на коленях Артура. — Только не внешне.

— Без Мерлина и бумажки о заключении брака я не смогла бы здесь учиться, не встретила бы тебя, — она ласково улыбнулась Гвейну и погладила кончиками пальцев по влажной после процедур щеке.

— Но… — растерялся тот. — Ты же говорила, что мы просто друзья.

— Ну, мы типа и дружим.

— Дружба между мужчиной и женщиной — это всего лишь отложенный секс, — резонно заметил Артур.

— Ага, даже если твой друг — гей, дело всё равно может закончиться свадьбой, — рассмеялась Моргана, окончательно снимая остатки напряжения своим звонким смехом.

— А я немножко ревновал тебя к Гвейну, — смущённо сказал Мерлин, как кот ласкаясь к руке Артура. Чёрт возьми, какой же это кайф, когда он не прогоняет, а вот так нежно гладит по лицу и плечам.

— Что? — рассмеялся Артур. — Да натуральнее Гвейна только дерьмо альпийских коров! Он стопроцентный гетеро.

— В этом мире осталось так мало натурального. Я бы попросил удержаться от таких сравнений! — тут же глухо возмутился Гвейн откуда-то из-под руки Морганы.

— Судя по твоему комментарию, тебе сделали комплимент, и нечему тут возмущаться, — хмыкнул Мерлин в сторону насупленного Гвейна и обратился уже к Артуру: — Но он тоже тебя ревновал ко мне, вот, даже драку затеял.

— Что-то мне подсказывает, что за честь Морганы как обманутой женщины, он переживал больше, чем за меня, — хитро подмигнул ему Артур.

— Надо обработать ссадины, — уверенно сказала Моргана, переводя тему и отворачивая пылающее лицо. — На ужине встретимся.

— Ну, конечно, — тихонько фыркнул Мерлин. — У нашего натурпродукта же гангрена случится, если антисептиком не полить. Бла-бла-бла.

— Ты недооцениваешь силу образа Морганы-медсестры, — ухмыльнулся Артур. — Как-то на Хэллоуин она нарядилась… В общем, отец, брызжа слюной, орал, что не выпустит её из дома в этом белом халатике. Она тогда удрала…

— Через окно, да, я знаю эту историю, — улыбнулся ему Мерлин, глядя, как Моргана и Гвейн уходят в комнату, где она жила с Мерлином. — Мор, вы, когда кончите обрабатывать, не забудьте постельное бельё сменить и комнату проветрить.

Жена, не поворачиваясь, продемонстрировала Мерлину его фирменный жест пальцами а-ля Эминем.

Когда сияющая парочка скрылась за поворотом, Мерлин повернул голову и снова встретился взглядом с Артуром. Они молча смотрели друг на друга, в то время как пальцы Артура продолжали ласково копошиться в темных спутанных прядях. Наконец, Мерлин сглотнул, перехватил запястье Пендрагона и притянул его ладонь к своему лицу.

— Артур... — почти неслышно выдохнул он.

— Да? — так же тихо раздалось в ответ.

— Ты все еще можешь предложить мне только дружбу?

Артур неожиданно улыбнулся — широко и искренне.

— А у тебя есть какие-то другие предложения, от которых я не смогу отказаться?

Мерлин в ответ несколько хищно прищурился и, подтянув ладонь Артура к губам, медленно провёл по ней языком, а затем затянул кончики пальцев в рот, делая лёгкие сосательные движения и лаская их языком.

— Чёрт, Мерлин, что ты делаешь? — дыхание Артура стало прерывистым и тяжёлым, а на скулах появился едва заметный румянец.

Мерлин выпустил руку Артура и легко вскочил на ноги, потянув его за собой. Когда их лица оказались совсем близко, он выдохнул в губы Пендрагона:

— Как что? Предложение, конечно.

— Руки и сердца? — озадаченно хмыкнул Артур. — Так ты уже женат.

— Подумаешь, — улыбнулся Мерлин, не отрывая взгляда от его губ. — Жена — это не проблема, даже такая опасная, как Мор. Главное, что мужа нет. И я могу рассмотреть твою кандидатуру на это вакантное место, хотя моё предложение было иным.

— Пра-а-авда? — Насмешливо протянул Артур и, заметив куда он смотрит, медленно и совершенно по-блядски, по мнению Мерлина, провёл языком по губам. — И что за оно? Я весь внимание, Ме-е-ерлин.

— В коридоре озвучивать? Тут, конечно, редко ходят, поэтому могу и транспарант на стену повесить, а не только озвучить.

— Никаких транспарантов и публичных заявлений! Пойдём!

Раз у Мерлина оказалось занято, Артур пригласил его к себе. Переступив порог комнаты, где чуть больше недели назад он набросился на хозяина с поцелуями, а ещё вчера выяснялись отношения, Мерлин оробел, не зная, как вести себя дальше.

— Не так давно ты не мялся на пороге, как юная девственница, а вполне решительно действовал, — без насмешки улыбнулся Артур.

— А ты пригласил меня действовать?

Пендрагон вместо ответа подошёл к Мерлину, мягко прижал к себе и уткнулся лицом в его шею.

— Господи, ты даже не представляешь, как же я по тебе скучал.

— Представляю, — тихо шепнул Мерлин в светловолосую макушку и сплёл руки у него на спине, усиливая контакт.

Ему было мало робких объятий, он хотел ощущать Артура целиком, прижавшись всей поверхностью тела; просто вдавить его в себя, чтобы никто не смог оторвать, и так и остаться. Артур, кажется, разделял его мысли. Горячее дыхание коснулось чувствительной кожи на шее, посылая волну мурашек. Ладони, лаская, начали путешествие по спине, в некоторых местах сильнее надавливая пальцами на зажатые мышцы, заставляя Мерлина со вздохами удовольствия прогибаться под этими прикосновениями.

— Ты помнишь все мои точки, — констатировал он факт, подставляя шею под невесомые, доводящие до дрожи поцелуи.

— Это как езда на велосипеде.

— Ты меня только что сравнил с велосипедом? — Мерлин отстранился, чтобы прямо посмотреть в смеющиеся голубые глаза.

— А почему нет? Ты такой же худой и длинный, — Артур положил ладонь на рот Мерлина, уже открывшего его для возмущений. — А ещё такой же красивый и желанный, — выдохнул он ему в губы, заменяя ладонь своими губами. — Какой мальчишка не мечтал о велосипеде?

— Я знаю некоторых, — хрипло ответил Мерлин, от щемящей нежности Артура его горло сдавило спазмом и было тяжело говорить.

— А я знаю одного конкретного, мечтавшего о тебе, — Артур наконец-то закончил пытку невесомыми касаниями губ при таком близком разговоре, преодолев разделяющие их миллиметры.

Со стоном наслаждения, Мерлин пропустил в рот язык Артура и от переизбытка нахлынувших ощущений впился пальцами в его бока. Целовался Артур всё так же здорово, как и раньше.

— Хочу тебя, — разорвав поцелуй, шепнул Артур припухшими губами.

— А как же признания в любви с первого взгляда?

— Я плохо вижу, мне нужно пощупать...

— Так открой глаза, придурок, ты же пилот с идеальной единицей, — засмеялся Мерлин, Артур улыбнулся в ответ и, прижавшись лбом ко лбу, посмотрел на него шальным пьяным взглядом. И этот взгляд сорвал последние тормоза.

Мерлин сдирал с Артура футболку, отчаянно завидуя Халку, разрывающему ткань без усилий. Армейские футболки шились на века. Пендрагон оказался куда ловчее и выпутал его из рубашки быстрее. Развернув Мерлина и припечатав к шкафу грудью, он быстрыми жалящими поцелуями спустился по спине к пояснице и, просунув пальцы под пояс форменных брюк и резинку трусов, медленно потянул всё это вниз, проходясь кромкой по упругой заднице. Соскользнув по бёдрам, остатки одежды упали, повиснув на лодыжках и обуви.

— Чёрт, Мерлин, ты всё такой же гладенький между ягодицами, — восторженно выдохнул ему в ухо поднявшийся Артур, проводя пальцами по расщелине. Прикусив чувствительную мочку, он прогнул Эмриса, надавливая на поясницу, и, опять присев на корточки, приник к нежной коже губами. Раньше они думали, что это связано с не до конца сформированным гормональным фоном, всё-таки они были подростками, но с возрастом ничего не изменилось, хотя в остальных местах у Эмриса всё росло вполне обычно.

— Меня покусал радиоактивный паук, — улыбнулся Мерлин, подставляясь под откровенные поцелуи. Чёрт, он обожал римминг, а Артур, надо признать, делал его великолепно, кайфуя от процесса не меньше.

— Тебя покусал мистер Пропер, — хохотнул Пендрагон, обдавая влажный от слюны и уже немного раскрытый анус горячим дыханием. — А лучше бы кусал я.

— Не болтай, — властно впившись в светловолосую шевелюру пальцами, жёстко велел Мерлин, хотя хотелось скулить и притягивать любовника ближе.

Артур продолжал раскрывать его языком, постепенно добавив сначала один палец, а потом и второй. Мышцы охотно поддавались растяжению. Приводя Мерлина в восторг от позабытого тянущего ощущения. Рецепторы посылали сигналы удовольствия в мозг, но он хотел получить глубже и больше. Раньше Артуру частенько удавалось понять его без слов, ориентируясь только на язык тела. Мерлин немного вильнул задницей и несколько раз сжал его пальцы в себе. Чёртова жопная азбука Морзе, но будь он проклят, она работала, потому что Артур виновато сказал:

— У меня есть только лубрикант.

— А у твоего мачо-соседа?

— Ты сейчас серьёзно предлагаешь рыться в вещах Гвейна в поисках презервативов?

— А что предложишь ты? — огрызнулся Мерлин, только остатками силы воли не давая себе сжать в ладони изнывающий член и получить удовлетворение немедленно. На этот вопрос существовал совершенно бесхитростный ответ:

— Минет.

— Продано! — выдохнул Эмрис, аккуратно разворачиваясь к Артуру лицом. Два длинных пальца, с лёгкостью достающих до простаты, всё ещё были в нём.

Артур несколько раз издевательски-медленно облизал головку подрагивающего члена, прежде чем впустить его в рот. Он брал неглубокого, но умело, стимулируя ствол ещё и рукой, а пальцами второй, находящимися в анусе, скользил по простате, эмитируя фрикции. Мерлин по давно забытой, но такой любимой привычке сжимал в ладонях светлые волосы, пахнущие солнцем и сладостью, улавливая эти нотки остатками сознания. За несколько мгновений до оргазма, он отстранил Артура, перехватывая член поверх его руки, и кончил ему на лицо, содрогаясь всем телом от удовольствия.

Едва отдышавшись, Мерлин подтолкнул к кровати всё ещё одетого в брюки и заметно возбуждённого Артура. Подрагивающими пальцами справившись с ширинкой, он освободил из плена трусов изнывающий член и без всяких заигрываний заглотил максимально глубоко, как мог. Лаская основание сомкнутым кольцом влажных пальцев и слегка переминая напряжённые яички в ладони другой руки, Мерлин ритмично сосал, приближая Артура к скорому финалу. Когда по бёдрам Пендрагона прошлась судорога, он выпустил член изо рта, спускаясь ниже и втягивая по очереди каждое яичко, параллельно проходясь подушечкой большого пальца по чувствительной головке и кромке под ней. Задыхаясь от стонов, Артур сорвался в сокрушительный оргазм, выплескиваясь себе на живот.

— Моргана сегодня была не права, — спустя минуту сказал он. — Даже в прикроватной тумбочке у меня нет влажных салфеток. Закончились.

Мерлин в это время лежал щекой у него на животе и размазывал пальцем капли остывшей спермы по рельефному торсу. Опустив руку на пол, он дотянулся до уже немного испачканной в крови футболки и вытер ею сначала тело Артура, а потом и лицо, завершив процедуру поцелуем. Они ещё долго лежали в кровати и лениво целовались, впитывая в себя тепло друг друга. Тело Артура, как и тело Мерлина, сильно изменилось за те годы, что они не виделись. Из хорошо сложенного парня он превратился в красивого широкоплечего мужчину, но объятия всё равно были родными и знакомыми.

— Я влюбился в тебя снова, наверно, ещё в первый день в Академии, — с закрытыми глазами сказал Мерлин. Прижавшись к тёплому боку, хотелось нести сентиментальный бред и нежиться. Но все эти слова были правдой. — А когда увидел, как ты летаешь… Думаю, дальше можно не говорить.

— А я, кажется, и не переставал тебя любить, — просто ответил Артур. — Правду говорят, что первая любовь не забывается.

— Я забыл. Точнее, заставил себя забыть.

— Но, увидев насколько я неотразим, сразу же всё вспомнил.

— Какой ты самодовольный болван, я тоже забыл, — сердито буркнул Мерлин, пряча улыбку в ямочке на плече Артура.

— Вспоминай, — рассмеялся тот. — Эту часть меня ты обожал больше всего.

«Больше всего я обожал отражающееся в твоих глазах небо», — подумал Эмрис, но озвучивать не стал, полагая, что прозвучит это слишком по-девчоночьи.

7.

На ужин они, конечно же, не успели.

— Мне кажется, что я пропах сексом. В душевых сейчас никого не должно быть, может, сходим? — Артур поскрёб пальцами подбородок. — У меня всё чешется.

— Даже если есть кто-то, если мыться по раздельности, то без разницы, — пожал плечами Мерлин и лениво потянулся на кровати, хрустнув позвонками. На самом деле, он бы не отказался полапать мыльного Пендрагона в душевой. Прижимаясь со спины, отдрочить ему, без проникновения толкаясь между скользких от геля бёдер. От возникших картинок в голове к члену начала приливать кровь, но Мерлин постарался не обращать внимание на возбуждение. До поры до времени.

— Артур, ты где умудрился обгореть? — в душевой всё-таки оказались Ланс и Перси, судя по спортивной форме, как и они, променявшие ужин на физические упражнения, правда, в тренажёрном зале.

— Я? — удивился Артур. — С чего ты взял?

— Так у тебя кожа на лице и шее слезает, как после солнечного ожога. Чешется, небось, — поддержал напарника здоровяк-Перси, тыкая издалека пальцем в указываемую зону. — И ты, Мерлин, красный какой-то. Тоже обгорел? Это осенью-то! Ну, вы даёте, парни!

Мерлин покраснел, пытаясь задавить в себе истерический смех, потому что «слезающая кожа» на лице Артура могла быть только одним — плохо вытертой спермой. Кажется, Артур тоже это понял, потому что тоже покраснел. Но от сдерживаемого хохота или смущения — Мерлин бы точно не ответил.

— Не переживайте, он уже смазал кожу, эм… Специальным белковым кремом, — всё-таки прыснул он.

— Угу, — буркнул Артур, снимая футболку — чистую, но всё такую же по-армейски белую и простую — и бросил в смеющегося Эмриса острый взгляд с ноткой угрозы. — Мерлин тоже для профилактики намажется. Вот прям после душа и займётся.

Из-за присутствующих парней мечтам Мерлина о мыльном крепком теле любовника не суждено было сбыться. Артур, видимо, думал о чём-то схожем, потому что, заходя в душевую, шепнул:

— В следующий раз в женский пойдём, Моргану мы вряд ли шокируем.

— Если её брат и муж — геи, это не значит, что она готова к таким зрелищам, — вслух поделился мыслями Мерлин. Кажется, Артур переоценивал степень толерантности сестры, а может, она просто уже всё видела в его исполнении…

С той памятной драки Мерлин с Артуром не были близки, рассчитывая оторваться в выходные. Тело Мерлина, как у подростка, отчаянно бунтовало по утрам, без удовлетворения стояк не хотел пропадать сам собой, что, при наличии Морганы в комнате, доставляло большие неудобства. Сексуальное напряжение росло, не находя выхода, и подталкивало Мерлина зажать Артура где-нибудь в углу и трахнуть в рот или банально подрочить. Но проявлять такое нетерпение казалось смешным — всего-то пара дней! Как-то же он жил до этого без секса, бывало и довольно долго — всё-таки военная база не гей-клуб с ассортиментом сексуальных партнёров, но зато он каждый день поднимался в небо, и это стоило всех неудобств. А сейчас, когда объект его желаний с упругой задницей и нахальной улыбкой был всё время на виду, а ближайший полёт намечался только на субботу, Мерлин изнывал.

— Полетите опять тройками друг против друга, — прохаживаясь вдоль проектора, инструктировал группу капитан Глок. — Список и очерёдность сейчас выведу на экран, первое имя в тройке пар — руководитель, ну, ничего для вас нового.

Но тут капитан оказался не прав, новым оказалось то, что противником команды с Мерлином во главе с лёгкой руки капитана стали ребята под руководством Артура. Друг против друга они ещё не «воевали». Их вылет числился последним.

— Итак, парни, — как только огни взлётно-посадочной полосы скрылись под облаками, начал Мерлин на выделенной их команде частоте. — Тактика такова: Ланселот, Персиваль, Друид и Рыжий, вы в два самолёта загоняете Зубоскала с Бродягой. Нужно убрать с игрового поля главную фигуру — командующего. Мы с Леди прикрываем и отвлекаем на себя остальных. Задача ясна?

Вопросов у команды не последовало, отрапортовав дружное «Вас понял», они устремились на свои позиции.

Артур, обладая гибким нестандартным мышлением и высокой скоростью реагирования, по праву считался сильным и опасным противником, и даже странно, что Глок не стравил их раньше. Пары Мерлина и Артура в рейтинге Академии шли нос в нос, но после нескольких не особо удачных вылетов и одного провального Мерлин с отрывом сместил Пендрагона с первого места и даже не испытывал угрызений совести. Ведь отрешиться от насущных проблем и душевных переживаний во время работы — полёта — тоже проявление профессионализма, и, значит, у Мерлина он выше.

Расчёт Мерлина был прост — устранить Артура необходимо в первую очередь. Лишившись лидера, остальные парни станут более лёгкими мишенями.

Но уже в заданном квадрате тактику пришлось срочно менять. Артур не стал дожидаться, пока его атакуют, неосознанно взяв на вооружение умозаключения Мерлина. Только его атаковали сразу три самолёта, грамотно зажимая в удобную для выстрела позицию.

— Так, немного меняем тактику, — выдохнул Эмрис, уходя от прицела в контролируемый острый штопор. — Их цель — я, а значит, Зубоскал и Бродяга без прикрытия, но они у меня на хвосте, поэтому нужно сделать всё незаметно и красиво, пробравшись в тыл, — озвучил Мерлин очевидное. — Диверсантами назначаются Ланселот и Персиваль. Учитывайте, что Бродяга там тоже не просто так, этот засранец видит больше, чем нам бы хотелось.

— Мерлин, на пять часов противник, — вмешалась Моргана, и Мерлин заложил вираж, меняя траекторию. Уйти ото Льва с Шоколадным зайцем — Леона и Элиана в жизни, а это были они, судя по увиденному Морганой номеру на боку истребителя, оказалось сложно, но возможно — спасибо Друиду, но на хвосте тут же оказались ещё два. Один не давал сильно петлять, другой поджидал удачную позицию для прицеливания.

— Умно, котяра, — хмыкнул Мерлин на общей частоте, поэтому его слышали все, включая противника. И, конечно же, Артур, к которому он и обращался.

— Да, моя мышка, — мурлыкнул он, опять подрезая их самолёт и не давая уйти в вираж. Эти манипуляции действительно походили на игры кошки с мышкой и, надо признать, были действенными. Мерлин действовал по навязанным правилам, что обычно его крайне злило, но сейчас только подогревало азарт. Вызов от Артура ощущался сладостью на растянутых в улыбке губах.

— Друид, Рыжий, доложите обстановку, вы в тылу? – обратился он к своим.

— Нет, у нас на хвосте Лев. Ланс, может, завалишь его уже? — раздражённо спросил Мордред.

— Видим цель, — спокойствию Персиваля могли позавидовать буддийские монахи. Даже во время схватки он придерживался философии «холодная голова, горячее сердце» и заражал ею своего первого пилота — Ланселота.

— Уходи влево, — отдал команду Ланс. — Хэд шот!

— Чёрт, — простонал Рыжий. — Мы вылетели прямо в гипотетические руки Валианта. Да откуда он взялся? Висел же на хвосте Мерлина и Леди.

Друид не был так сдержан и выдал на общей частоте трёхэтажную матерную конструкцию.

Ответом ему был бархатистый смех Артура и басовитый того самого Валианта — не особо приятного в жизни типа, но техничного. Мерлин, конечно, успел заметить, что хвост отстал, но не ожидал, что Артур устроит многоходовку.

— Один-один.

— Ланс, давай тоже потреплем им нервы. Сейчас они опять прицепятся ко мне оба. Уйди выше в те кучевые облака.

— Есть, — истребитель Ланселота сменил курс, заложив петлю, а на хвост Мерлина опять сел ещё один самолёт.
Артур мастерски пресекал манёвры Мерлина, читая их с полуоборота крыла.

— Через двадцать секунд Зубоскал будет под твоим облаком, вылетай ему наперерез, чтобы отвлечь, тогда мы сможем оторваться, — отдал распоряжение Эмрис, ориентируясь на данные Морганы, и Ланс мастерски выполнил манёвр. Артур, уходя от противника, отклонился, заложив вираж, тем самым освобождая Мерлина от опеки.

— Й-и-иха! — радостно заорала Леди на внутренней частоте.

И карнавал потрясающе красивого и техничного пилотирования начался заново. Артур, сбрасывая с хвоста преследование, лавировал в воздушных потоках, будто металлические крылья были продолжением его собственных рук.

Остальные парни тоже не просто так получили приглашение на обучение в Королевской Академии, но в небе Мерлин видел только Артура. И тот явно с ним заигрывал. Они периодически перебрасывались шуточками-колкостями на общей частоте. Дразнящими, подначивающими, но завуалированными, ведь их слышали все. Но от этого ситуация становилась ещё более пикантной. Адреналин звенел в крови, эйфория наполняла каждую клеточку тела, а возбуждение ожидаемо согревало пах. Мерлин хотел Артура, а такого Артура он хотел ещё больше.

В итоге Мерлин поймал самолёт Валианта в прицел, а Артур, мастерски избавившись от попечения Ланселота, подловил Мерлина.

— Возвращайтесь на базу, — сухо приказал диспетчер.

— Расстроен? — спросила Моргана перед самой посадкой.

— На удивление — нет, — ответил Мерлин уже когда начал руление по взлётно-посадочной полосе. За эти несколько минут он тщательно обдумал ответ, и понял, что проиграть сильному сопернику — это тоже своего рода удовольствие, а проиграть Артуру вообще сродни изощрённой прелюдии. Ему он мог даже сдаться, только Пендрагон не тот человек, кто захочет получить победу без борьбы.

К моменту выхода из кабины «Тайфуна», возбуждение так и не спало, подогреваемое адреналином и мыслями о Пендрагоне, и только объёмный комбинезон и общая занятость механиков, пилотов и прочих людей в ангаре спасали Мерлина от позора.

В раздевалке парни оживлённо обсуждали полёт, Артур, скинув снаряжение и лётную форму, подхватил из шкафчика сумку с вещами и взглядом указал на выход.

«Женская душевая», — по губам прочитал Мерлин и через минуту, закончив разоблачение, незаметно выскользнув вслед за ним.

В дверях он столкнулся с ухмыляющейся Морганой, застёгивающей рубашку на ходу. Кажется, Артур не дал ей нормально вымыться, потому что сухие волосы, собранные в хвост, мягкими волнами спадали на плечи.

— Сегодня ночевать не приходи, муженёк, — улыбнулась она. — Братец предложил на время поменяться соседями. Я согласилась за уничтожение в разговорах с друзьями рассказов о моей первой влюблённости в Леонардо ди Каприо и письмах, которые я ему писала.

— А ты писала ему письма? — с улыбкой спросил Мерлин, про себя думая, что вообще-то компания Гвейна должна понравиться ей и бесплатно.

— И ему, и Санте, с просьбой принести мне милашку Лео на Рождество, — кивнула Моргана и хитро подмигнула. — Постарайтесь не пропустить ужин, как в прошлый раз, недостаток белка надо восполнять, милый.

— А они, значит, на ужин ходили, — вслух сказал Мерлин, заходя в женскую раздевалку. Она оказалась почти точной копией мужской, только значительно меньше. Из двери маленькой душевой уже слышался шум воды и запах чего-то цитрусового, сообщая о местоположении Артура. Рядом со шкафчиками на скамейке лежала раскрытая сумка и революционно-красные боксеры. Скинув остатки одежды туда же и прихватив полотенце, он зашёл в наполненное влагой помещение и тут же оказался прижат спиной к холодной кафельной стене.

От несильного, но ощутимого удара Мерлин, уронив полотенце, резко выдохнул, и Артур выпил остатки воздуха поцелуем. Его пальцы вплелись в тёмную шевелюру, к животу прижалось твёрдое доказательство взаимного возбуждения, а губы и язык ласкали рот Мерлина, получая в ответ грудные постанывания и столько же ласки.

— Ты долго, — не разрывая поцелуя, промычал Артур и потянул его в тёплые объятья воды и собственных сильных рук.

Мерлин краем глаза успел заметить две душевые кабины, разделённые, как и у мужчин, невысокими перегородками. Артур втащил его в ближайшую с уже настроенной до комфортной температуры водой, где на полочке стоял его несессер с туалетными принадлежностями. Целоваться под падающими на лицо тугими струями оказалось не особо удобно, но стекающие на лицо и навязчиво забирающиеся в рот капли мало беспокоили двух молодых людей, утоляющих жажду друг в друге, а заодно ещё и в жидкости. Мерлин гладил Артура по затылку, шее и спине, мял его ягодицы и тёрся возбуждённым членом о такое же доказательство взаимного желания. Артур же, наигравшись с его языком — или просто нахлебавшись воды — принялся покусывать длинную шею и жилистое плечо с сексуально выступающими ключицами, а руки сосредоточил исключительно на заднице Мерлина. Как не раз признавался, он питал особую страсть к этой части тела бойфренда. И к нижней губе, постоянно терзая её зубами и делая ещё краснее и пухлее. Мерлин и сейчас ощущал на губах покалывание от прилива крови, а ещё наглые пальцы, то и дело соскальзывающие в ложбинку между ягодиц и поглаживающие отверстие ануса.

— Можно? — всё-таки мурлыкнул он на ухо Мерлину, посылая по шее волну мурашек.

На несколько секунд оторвавшись, пальцы, смазанные чем-то скользким, вернулись на облюбованное место. Артур протолкнул внутрь сразу два, растягивая внутренние мышцы и размазывая лубрикант. Мерлина выгнуло, и он прижался к животу Артура ещё ближе. От движения бёдер головка прошлась по члену Пендрагона, прошив обоих острым дразнящим удовольствием. А умелые касания простаты добавляли скорости уезжающей крыше Мерлина. Где-то на периферии затуманенного мозга мелькнула мысль, что в увольнительную они ещё не ходили, а значит, презервативам взяться неоткуда, и, значит, полноценный секс отменяется. В школе они не всегда пользовались ими, так как просто не могли рассчитать необходимое количество на неделю, но тогда доверие находилось на совершенно другом уровне. Сейчас же…

— Хоть мы и сдаём анализы каждые полгода, и я всегда предохраняюсь, подумал, что без резинки тебе будет некомфортно, — Артур словно прочитал его мысли.

— И что, опять раздразнишь меня и трахнешь только пальцами? — Мерлин хотел сказать это с насмешкой, а вышло как-то обиженно. Ему действительно хотелось большего. Хотелось наконец-то почувствовать Артура по-настоящему, как раньше. Отдаться в его сильные руки, а потом получить самому, стискивая узкие крепкие бёдра и врываясь в тугое нутро. — Ар-р-р, — от досады прорычал он, утыкаясь носом Артуру в плечо.

— Нет. Я пересилил себя и попросил дежурный презерватив у Гвейна, — Артур вытянул руку и достал из несессера фольгированный квадратик с острыми краешками.

— Дежурный — это один?

— Мы не в бордель ехали, а в Академию, почти на сто процентов забитую мужчинами.

— Тогда я удивлён, почему в таком случае ты не запасся? — скепсис и на этот раз не оставил своего любимца надолго.

— А я не завожу романы там, где учусь или работаю. Ты был и есть единственное исключение из правил, — Артур закончил свою фразу уже прямо в губы Мерлина, возобновляя поцелуй и ласки простаты.

Мерлин сам развернулся к нему спиной, упираясь руками в мокрую кафельную плитку. Струи воды забарабанили по прогнутой пояснице, стекая между разведенных ног. Широкие ладони огладили спину, раздался шорох упаковки, и в анус упёрлась скользкая горячая головка, обтянутая тонким латексом. Артур входил медленно, позволяя мышцам с минимальным дискомфортом вспоминать чувство растянутости. Заполняя его собой полностью, он стиснул в крепком захвате узкие бёдра Мерлина и, не забывая целовать плечи, отвлекал от неприятных ощущений. Они всегда присутствовали первые пару минут, но потом растянутость становилась приятной, а стимуляция простаты уничтожала из памяти моменты с отрицательными эмоциями. Первый секс с новым партнёром добавлял ещё и неловкости и скрадывал удовольствие из-за неопытности по отношению к телам друг друга. Мерлин думал, что через столько лет секс с Артуром будет похож на нечто подобное, но Артур, видимо, до сих пор помнил, как ему нравилось, поэтому он быстро потерял голову. Ладони соскальзывали на мокром кафеле, и пальцы отчаянно цеплялись за стыки между плиткам. Член ходил между ягодиц как поршень, Мерлин, не сдерживая стонов, периодически сжимал его внутри себя и слышал ответные, чуть хриплые, прямо в ухо.

Он очень надеялся, что Артур не станет повторять достижений юности и заставлять его кончать без рук, потому что он просто сойдёт с ума. И тот оправдал надежды — перехватив Мерлина поперёк груди одной рукой, сжал в ладони другой его изнывающий без внимания член, лаская в такт своим небыстрым, но амплитудным толчкам. Приближаясь к финалу, теперь Мерлин любил резче, о чём и сообщил зарычавшему Артуру. Бёдра Пендрагона смачно шлёпались о его мокрую задницу, член глубоко входил в податливое тело, разнося по телу волны тепла от самого копчика. Артур сместил руку так, чтобы предплечье всё так же прижимало Мерлина к нему спиной, а пальцы оказались в приоткрытом от тяжёлого дыхания рту. Мерлин сделал пару сосательных движений и с горловым стоном кончил в сжимающую его член ладонь. Артур, как завороженный, проследил взглядом срывающиеся с головки белые капли и через пару глубоких толчков кончил, крепко зажмурившись и опять припечатав Мерлина к стене. Эмрис, посасывая пальцы, так и не вытащенные изо рта, сжал в себе член, продлевая спазмы удовольствия, а Артур, вжавшись в его затылок лбом, тяжело дышал.

— Сегодня в небе ты показывал не эротику, а чистое порно, — наконец заговорил Артур, оставив гореть на плече поцелуй.

— Поэтому ты со мной играл, как кошка с мышью?

— Я с тобой заигрывал, — сытая улыбка озарила лицо Пендрагона, и он потянулся к несессеру за шампунем.

— И весьма результативно. Но если теперь после каждого полёта мы будем выгонять Моргану из душа, она нам этого не простит, — Мерлин протянул сложенную лодочкой ладонь, и Артур налил в неё своего апельсинового геля.

— Не переживай, — хохотнул он, намыливая голову и отфыркиваясь от бьющей в лицо воды. — У меня в запасе достаточно историй, чтобы выкупать у неё душ до конца обучения.

Мерлину хотелось спросить, а что будет после обучения, но, кажется, слова «а я не переставал тебя любить» говорят сами за себя. Улыбаясь и всё время сталкиваясь с Артуром локтями, головами и прочими частями тела — это только заниматься сексом в душе здорово, мыться лучше по раздельности, — он кое-как домылся. Вытираться пришлось брошенным у входа полотенцем, успевшим впитать в себя часть воды с пола, но настроение это не ухудшило. Ни такая мелочь, ни проигрыш Артуру, ни насмешки Морганы. Кажется, они даже успевали на ужин. А потом их ждала целая, правда, скорее всего, целомудренная ночь вместе.

Раз Гвейн отдал Артуру единственный презерватив, спешить переводить их с Леди «дружбу» на закономерную горизонтальную поверхность он не торопился. И это не могло не радовать. Моргана, хоть и взрослая девочка, всё равно верила в благородных рыцарей и заслуживала мужчину, способного её уважать. Не тащить в постель девушку при первой же возможности, как считал Мерлин, можно назвать уважением. Гвейн однозначно добавил к собственной карме пару плюсиков от него.

8.

Насколько они сейчас доверяют друг другу? Об этом думал Мерлин, ночью прижимаясь к тёплому боку Артура. А Артур провокационно поглаживал его по бедру и, кажется, совершенно не мучился проблемами доверия и наличием, а точнее отсутствием, презервативов.

— Ты напрашиваешься, — предупредил Мерлин.

— Угу, — мурлыкнули в ответ. Горячие губы оставили влажный поцелуй на плече, лишая Мерлина самообладания. Кажется, голубоглазый провокатор всё давно для себя решил.

— Ты же понимаешь, что у нас нет резинок… И второй раунд за мной?

— Давай уже, Мерлин! Моргана видела твою медицинскую карту, ты ничем не болен, я тоже чист и устал намекать, поэтому говорю прямо: тра-а-ахни меня, — фразу Артур заканчивал придавленным к кровати.

Крепкие сильные ноги оплели талию Мерлина и прижали к себе.

— Опять сговор? — прорычал он в улыбающиеся губы Артура, но собственный каменный член и горячее возбуждённое тело под ним лишали не только остатков негодования, но и любых связных мыслей.

— Ты же знаешь, что у нас семейка интриганов, это заложено в генах. Кто владеет информацией, владеет миром.

Мир для Мерлина в данный момент заключался в Артуре, так откровенно предлагающем владеть собой. И кто Мерлин такой, чтобы отказывать? Особенно, когда пульс частит так, что в ушах слышен гул, будто от турбин истребителя, пальцы сжимают послушное сильное тело, в поцелуе смешивается горячее дыхание, а грудную клетку переполняет восторг, как от свободного падения. Мерлин падал в Артура без страховки и парашюта, растворяясь в голубых глазах, как в бескрайнем небе.

— Ваше обучение подходит к концу, — без прочих расшаркиваний утром в понедельник начал Глок, собрав группу в учебном классе. — В конце недели прибудет делегация во главе с министром обороны для смотра показательного выступления. Лучшая лётная пара получит задание на выполнение секретной миссии. Успех этой операции важен для нашей страны и, конечно же, благоприятно скажется на вашей карьере. Сейчас на первом месте в рейтинге Мерлин и Леди, дышат им в затылок Зубоскал и Бродяга, следом Ланселот и Персиваль, но у всех есть возможность вырваться в лидеры, так как за этот смотр даётся огромное количество баллов. Покажите всё, чему вы научились в Академии и за пределами этих стен. Полётные практики теперь будут каждый день.

Мерлину казалось, что ему снова семнадцать. Столько занимался сексом он только в тот период всплеска гормонов, встречаясь с Пендрагоном. Сейчас причиной вечного сексуального голода тоже являлся Артур, и Мерлин приходил к мысли, что половое созревание здесь абсолютно ни при чём. Артура хотелось всегда, Артур это знал и бессовестно пользовался. Гвейн, многозначительно похмыкав, переехал к Моргане. Он снова начал нормально общаться с Мерлином, шуточки и подколки по утрам двух заспанных, но довольных физиономий перешли в разряд постоянных и наиболее любимых. Кажется, некоторые парни стали догадываться, но обучение действительно подходило к концу, и Мерлин не придавал этому значение — не плюют в спину, и ладно.

Вечером в пятницу прибыла делегация важных шишек во главе с Утером Пендрагоном. На построении министр толкнул речь о доблести и долге перед страной, обводя строй пилотов равнодушным взглядом. Но на Артуре его взгляд стал на секунду растерянным, а затем колючим и злым. Когда слово передали другому вояке с лишним весом, Утер шепнул что-то адъютанту, и через пару минут Глок сообщил Артуру, что министр приглашает зайти в кабинет ректора Килгарры, любезно предоставившего помещение для высоких чинов.

— Пройдёшься со мной? — спросил Артур игривым шёпотом прямо в оттопыренное ухо, когда строй распустили.

— Знакомство с тестем? Нет уж, Моргана обещала мне из родственников только брата, — рассмеялся Мерлин и поёжился от мурашек, вызванных тихим вкрадчивым смехом. Артур так и не отошёл, сложив подбородок на его плечо.

— Ладно, раз обещала только брата, будешь довольствоваться только мной. Просто проводи меня, я не знаю, где кабинет Килгарры, а вы с Мор, как мы все наслышаны, там побывали в первый день.

— Да-а-а, — протянул Мерлин. — Ректор впаял нам дежурство на кухне, но за высокие баллы заменил просто выговором. А мы так предвкушали чистку картофеля… Хотя я потом узнал, что кухня оборудована всеми современными приборами, и люди там просто готовят. Мор — отвратительный повар, если ты не знал. Наверно, это написано в её личном деле, поэтому нас и освободили.

— О, я знаком с её кексами. От одного вида стояк пропадает на неделю.

Мерлин опять рассмеялся, подивившись аналогичной реакции на выпечку Морганы, правда, он имел счастье угощаться только пирогом, но и это воспоминание снимало эрекцию даже на Артура. Чёрт, и почему он не вспомнил об этом идеальном средстве недавно, мучаясь по утрам?

— Вот, мы на месте.

Они зашли в приёмную ректора. Артур попросил подождать его на диванчике, заявив, что долго там не пробудет. Мерлин со вздохом плюхнулся на велюровые подушки и достал телефон, чтобы скоротать время.

— Ты серьёзно это мне предлагаешь?! — минут через десять услышал Мерлин гневный крик из-за закрытой двери. Ответ поглотили дубовые шесть сантиметров в толщину, видимо, Утер разговаривал куда сдержаннее.

— Да вся Академия судачит! — ещё через пять минут выдержка кончилась и у Пендрагона-старшего.

— Разговор окончен, отец, — Артур, раздражённо чеканя шаг, вылетел в приёмную. Следом за ним вышел Утер.

Мерлин даже встал, озадаченно глядя на процессию Пендрагонов и не зная, как реагировать.

— Отдайте честь, лейтенант Эмрис, — холодно бросил министр, окидывая его презрительным взглядом. Отчего-то стало смешно. Он так долго боролся с ориентацией Артура, избавился от его первой влюблённости — и на тебе — она, а точнее он, стоит сейчас перед ним, вытянувшись во все свои шесть футов.

— Чего нет, того нет, сэр, — весело отрапортовал Мерлин. — Когда-то я отдал её вашему сыну, то есть, старшему лейтенанту Пендрагону, поэтому можете спросить с него.

Утер Пендрагон покраснел от бешенства, а Артур, схватив Мерлина за руку, выскочил из приёмной, заливаясь смехом.

Эта выходка могла стоить Мерлину карьеры, но на душе у него цвела весна.

Через час Артура опять вызвали к ректору. Но на этот раз уже по просьбе Килгарры.

А ночь они провели вместе. Предсказуемо, что об их отношениях догадывался почти каждый в Академии, и Утеру, конечно же, донесли. Во время ссоры у ректора явно затрагивали тему их взаимоотношений, и, кажется, для Артура это всё не прошло бесследно. Во время секса он нежничал и ласкался, как провинившийся кот, чутко реагировал на каждый полунамёк, но Мерлин чувствовал, что Артура что-то беспокоит.

Утром на завтраке он выглядел уставшим, хотя спать они легли не позже двух ночи, а перед полётом вообще куда-то запропастился. Мерлин застёгивал форму и заканчивал проверять крепления парашюта, когда Артур ввалился в раздевалку уже в комбинезоне и, быстро натянув остальное снаряжение, пошёл на выход вместе со всеми.

Моргана уже ждала Мерлина в ангаре.

Каждый истребитель оснащался видеокамерами, способными транслировать полёт в диспетчерском центре, где и разместили министерскую комиссию, а также заданный квадрат координат показательного боя максимально приблизили к аэродрому и многое хорошо просматривалось из этого высотного здания.

— До чего папочка достал Артура, что он перед полётом крутился тут в ангаре с истребителями, успокаивая нервы. Я тоже имела вчера неприятный разговор с Утером, — перед самым взлётом сказала Моргана. — Не буду тебе портить настроение этим бредом, расскажу, как отлетаем.

Всё верно, Моргана, как и он сам, выкидывала всё ненужное из головы перед тем, как взмыть в небо. Всё то же правило, не делающее исключений ни для мужчин, ни для проблем, ни тем более министров обороны.

— Кстати, — сказала Леди по общей связи. — Я владею секретной информацией, что министру нравится Ранверсман*. Так как это боевая фигура высшего пилотажа, а не просто спортивное позерство; мы все тут профи, так что предлагаю флэшмоб: после взлета каждый её сделает. Покажем класс, мальчики? — и добавила уже только для Мерлина: — У Утера, когда он ещё начинал карьеру как простой пилот, этот поворот ни разу не получился, возможно, поэтому с полётами он быстро завязал.

Конечно, все парни приняли вызов. Мерлин взлетал первым. Оторвавшись от взлётно-посадочной полосы, он стремительно набрал скорость и высоту, выходя на удобную позицию. Истребитель устремился вверх с постоянным углом наклона и, достигнув точки, развернулся на сто восемьдесят градусов, а затем спикировал вниз на изначальную высоту. Эта удобная в боевых действиях фигура высшего пилотажа применялась при атакующих и контратакующих действиях, позволяя быстро изменить направление полета без потери высоты.

— Охренеть, как же круто выглядит, — проворковала Моргана, глядя назад, где следом за ними взлетели Артур с Гвейном, идеально выполняя Ранверсман, за ними Ланселот с Персивалем и все остальные парни по очереди. Смотреться это шоу должно действительно впечатляюще.

Когда последний самолёт закончил фигу, и они все оказались на позициях в заданном квадрате, диспетчер отдал команду к бою. Сегодня каждый выступал сам за себя, показывая индивидуальное мастерство. На хвост Мерлину тут же сели два истребителя. Вывести самых сильных соперников из игры, пользуясь большинством — ход грамотный, тут даже спорить не надо.

— К Артуру трое прилипли, — между делом сообщила Леди, беспрерывно мониторя пространство.

— Предлагаешь оскорбиться? — хмыкнул Мерлин, пикируя в бочке от навязчивых преследователей.

— Предлагаю пользоваться ситуацией. Уходи от хвоста, и давай настреляем этих ребят, пока они заняты и это не сделал Артур.

Дельная мысль. Снизив высоту и нырнув в воздушный карман, Мерлин развернул самолёт, сбрасывая преследование, и устремился вслед загоняющим Артура противникам.

— Вот он, красавчик, — довольно пропел он, выходя на удобную для стрельбы позицию. Сосредоточенный на погоне истребитель не успевал уйти от прицела, Мерлин большим пальцем пристроился к кнопке наведения, но, нажав, не получил результата. А точнее, кнопке что-то мешало сработать.

— Почему ты не выстрелил, мы же идеально вели его? — удивлённо спросила Леди.

— Не нажать! — выругался Мерлин и несколько раз просто так попытался вдавить выпуклую каплю в рычаг, но она напрочь заела.

Позицию пришлось оставить, чтобы не схлопотать ракету в зад от более шустрых противников. Зубоскал, воспользовавшись неразберихой, ушёл от преследования и ликвидировал пару Льва и Шоколадного зайца.

— Что за чёрт? — недоуменно вымолвил он, глядя на кнопку, залитую чем-то прозрачным и плотным. — Кто-то испортил нам спусковой механизм? Это клей?

— Артур был у нашего «Тайфуна» перед вылетом… — шёпотом выдохнула Моргана, машинально включая внутреннюю связь, поэтому Мерлин её услышал.
«Нет, он не мог», — пронеслось в его голове.

— Артур, — обратился он без позывного на общей частоте. — Скажи, что это не ты.

— Мерлин, давай поговорим на земле, — кажется, Артур нервничал.

— Что опять тебе наговорил отец, что ты со мной так поступаешь? — хвалёное самообладание Мерлина трещало по швам.

— Пожалуйста, давай поговорим после приземления.

Это что, мольба в голосе?

— На хуй!

— Мерлин, успокойся, — обеспокоенная Моргана постаралась вплести в голос ласковые нотки, разговаривая с напарником, как с норовистым жеребцом. — У нас на хвосте опять двое.

Мерлин успокоиться не мог. Да, у них было правило, что ни один мужчина не встанет между кем-то из них и небом, но Артур Пендрагон и здесь смог сломать всё — правило, душевное равновесие во время полёта и самого Мерлина.

Мысли слишком сильно атаковали голову, в висках уже начало ломить, во рту стало сухо от искусственного воздухообмена в кабине.
«Он не мог. Он не мог», — билось раненой птицей вместе с пульсом. Мерлин не понимал — зачем? Артуру так нужно стать лидером этого чёртового рейтинга, и что? Получить тем самым задание от правительства, одобрение отца или просто… Отомстить?

Мерлин практически на автопилоте уходил от преследователей, не имея возможности ответить ни на действия противников, ни на свои вопросы. Да, несмотря ни на что, он пытался не попасться как можно дольше, но концентрация всё-таки дала сбой, и их поймали. Зубоскал и Бродяга, между тем, «уничтожили» ещё одну цель.

— Мерлин, Леди, возвращайтесь на базу, — равнодушно велел диспетчер.

— Будут вопросы, почему лучшая пара провалила смотр. Нужно сообщить, что мы не могли стрелять из-за неисправности оборудования. Записи камер подтвердят, — после приземления Моргана бежала за Мерлином и едва поспевала. Длинные ноги Эмриса несли его через ангар к раздевалкам, где он хотел быстрее избавиться от лётного снаряжения, смыть в дУше все переживания и утопить их в водостоке.

— Нет, — бросил он, не видя в этом смысла. Чувство, что тебя предали, с каждой минутой отравляло кровь всё больше и больше, но сам он не станет подставлять Артура. — Скажем, что просто не наш день. Не повезло.

— Я догадываюсь, для чего Артуру нужна эта победа, но, думаю, лучше будет, если он объяснит тебе сам.
— Если бы он сказал об этом мне напрямую, я бы сдался ему сам, — Мерлин резко остановился и развернулся к Моргане, так что она врезалась ему в грудь.

— По той причине, о которой думаю я, ты бы не сдался, а сделал всё, чтобы победить, — она поджала губы и с жалостью посмотрела на друга.

— Почему мне не дали выбора, Мор? Почему он принял решения за меня?

Артур принял решение и за неё. И, возможно, Моргана знала ответ — почему, но он вряд ли понравился бы Мерлину.

Первое место, в связи с почти полностью провальным выступлением Мерлина и Леди, заняли Зубоскал и Бродяга.

Говорить с Артуром сегодня Мерлин не стал, просто не смог себя заставить, даже простояв под душем почти час. Пару слоёв эпителия он с себя смыл, но не злость. Как ни три себя мочалкой, злость всё равно зудела под кожей, не находя выхода, поэтому Мерлин допускал возможность наговорить лишнего. Моргана на этот вечер осталась с ним в комнате, молча собрав Гвейну сумку с вещами. А на следующий день Зубоскала и Бродягу срочно вызвали на базу для подготовки к выполнению задания правительства, и Артур с Мерлином так и не поговорили.

Через два дня, когда Мерлин и Моргана собрали вещи, чтобы покинуть стены Королевской Академии, Моргану вызвал к себе в кабинет Килгарра и потухшим голосом сообщил, что самолёты Артура и Гвейна и ещё одной пары вчера, во время выполнения секретной миссии, перестали передавать сигнал на базу.

* Ранверсман

9.

Килгарра, как оказалось, обладал большим влиянием и имел доступ к закрытым данным.

— Это секретная информация, но ректор решил, что мы имеем право знать. Только ты и я.

— Как пропал сигнал? — от накатившей паники Мерлин даже встряхнул бледную Моргану, только что покинувшую кабинет ректора Академии.

— Вчера сигнал пропал у обоих истребителей, но сегодня утром один из них вернулся с пробитым корпусом и частично повреждённой электроникой. Пилоты видели, как Артура с Гвейном тоже подбили, разворотив двигатели, они были вынуждены катапультироваться, но почти на территории вражеской военной базы. Вернувшаяся пара предполагает, что их взяли в плен.

— Кажется, пора тебе всё мне рассказать.

— Да нечего особо рассказывать, — убитым голосом сказала она. — Мне отец лишь настоятельно рекомендовал не выигрывать состязание на смотре, чтобы опасное для жизни задание правительства досталось кому-нибудь другому. Подробностями он меня не удостоил, но я в любом случае послала его подальше. Видимо, Артуру он сказал то же самое и с той же целью, но посвятил в детали, а этот герой вместо того, чтобы послушаться, тоже послал Утера и сделал всё, чтобы избавить нас от операции.

— То есть, мать твою, он нас, типа, защищал, а сам теперь не пеленгуется и хрен знает, жив ли вообще? И Бродяга — чёртов сукин сын — вместе с ним!

Моргана, кажется, побледнела ещё сильнее, походя теперь цветом лица на лист бумаги. Она достала из заднего кармана форменных брюк телефон и, несколько раз нажав на экран, прислонила его к уху.

— Ты должен их вытащить, слышишь меня? — бесцветным голосом сказала она невидимому собеседнику. — Мне плевать на интересы страны и любые другие причины, что ты можешь придумать, ты обязан их вытащить, иначе все, слышишь, ВСЕ узнают твои тайны, уж я постараюсь.

Она с минуту послушала ответ и отключилась, не попрощавшись.

— Утер вылетает сегодня в Дамаск. Блядь, Мерлин, это грёбаная Сирия, — из огромных глаз Морганы полились крупные прозрачные слёзы, но она даже этого не заметила, впившись пальцами в его рубашку. — Они в плену в грёбаной Сирии, у арабов… Мой Гвейн и… светловолосый белокожий Артур — сын министра обороны…
Моргана выронила из рук телефон и разразилась полномасштабной истерикой прямо в приёмной ректора, и её пришлось откачивать уже вместе с Килгаррой. Если бы Мерлин не прикладывал все свои усилия, чтобы успокоить подругу, он скатился бы в подобную позорную истерику.

— То, что Артур — сын Утра, наоборот его обезопасит. Зная о влиянии Пендрагона, такого пленника побоятся трогать, — успокаивал Моргану ректор, и она спустя одну ватку с нашатырным спиртом, две чашки чая с ромашкой и горсть насильно впихнутых в неё шоколадных конфет, перестала всхлипывать.

— Нам нужно знать больше, чем просто факт, что они в плену. И почему Сирия? — Мерлин нервными шагами мерял комнату, обходя попадающиеся на пути собранные для отъезда сумки. — Иначе я просто сойду с ума.

Моргана сидела замороженной статуей в так полюбившемся ей кресле и смотрела в окно. Оно выходило на задний тихий дворик, окно же в комнате Артура и Гвейна смотрело на аэродром.

— Кажется, эту информацию можно получить, — отмерла она, и из зелёных припухших от слёз глаз, наконец-то, ушёл туман печали. — Утер улетает сегодня в Дамаск.

— И?

— И у него на лэптопе должны быть документы по этой операции. Хранит он его только дома в сейфе, так как только его дом — крепость. Об этом заскоке никто не знает. Мы с Артуром тоже случайно выяснили.

— Хорошо, и как мы попадём в дом? Я уже не спрашиваю про сейф и сам, наверняка, запароленный лэптоп, — скепсис так и сквозил в каждом слове Мерлина, но он понимал, что раз Моргана предлагает, значит, у неё есть план.

— Ты забыл, чья я дочь? Я столько лет прожила в этом доме, —улыбнулась она. — И надеюсь, Утер не сильно поменял привычки с тех времен.

— А может, просто спросим у Килгарры?

— Он наверняка знает, но не скажет нам. Я вообще до сих пор не понимаю, почему мы получили хоть какую-то информацию. Поэтому не дрейфь, Мерлин, у нас получится.

Попасть в дом оказалось проще простого, Утер не закрывал дочери доступ в системе безопасности, она только подтвердила на пульт охраны, что приехала с мужем и отправила им скан его паспорта, с помощью считывающего устройства.

— Ну, мы с Артуром частенько встречаем Рождество здесь. Вдвоём, — пояснила она. — У министра нет семейных праздников. Я даже удивлялась одно время, как он умудрился нас зачать, когда придерживался столь плотного графика.

— Окей, внутрь мы попали, —Мерлин оглядел просторный и… какой-то нежилой холл. — А что с сейфом и лэптопом?

Моргана повела его в кабинет на втором этаже. Похоже, Утер если и бывал дома, то здесь, в этой обшитой тёмным деревом комнате с массивным столом и тяжёлыми портьерами.

— Сейф здесь, — Леди открыла дверцу стола и указала на металлическую обшивку с цифровым замком. Через восемь нажатых цифр раздался щелчок, и открылось нутро — тонкий серебристый лэптоп с беспроводным зарядным устройством сверху. — Код — дата рождения Артура — неизменен вот уже много лет.

— Так просто? — ошарашенно спросил Мерлин, глядя на жену во все глаза. — Это же, мать его, сейф министра обороны.

— Ты правильно сказал: министра обороны. И он может позволить себе парочку сентиментальных паролей, — хмыкнула Моргана. — Да сюда никто не зайдёт, кроме семьи. Дом круглосуточно «пасут», везде камеры натыканы, — она помахала куда-то в угол комнаты и лучезарно улыбнулась, а затем обратилась к открывшему лэптоп Мерлину: — Набирай «Игрейн».

Файлов оказалось очень много, и с чего начать искать, они не знали, пока Мерлина не привлекла папка с датой того полёта, когда Моргана сделала аэросъёмку неопознанного американского F-15. В ней и оказались те фото.

— Странно, что всплыли они только сейчас. Столько времени прошло…

— А вот и отчёт. Открывай.

Через пять строчек стало понятно. По отчёту, предоставленному Америкой, самолёт купила Россия. А вот в России данные подтвердить не могли — накануне неизвестные хакеры атаковали электронную базу компьютерным вирусом. Почти всю информацию успели изолировать, но файл с договорами закупок всё-таки уничтожился. Пока восстанавливали резервную копию, искали бумажное подтверждение и — слава российской бюрократии! — нашли. Но это заняло почти месяц. А затем умельцам всё-таки удалось восстановить базу. Истребитель перекупила Сирия.

— Вот чёртовы ублюдки, — восхищённо сказала Моргана, не определяя, кого именно имела в виду — русских или сирийцев.

— Похоже, сирийцы устроили многоходовку. Нарисовали на самолёте опознавательный знак Америки и запустили его в наше воздушное пространство. Если бы мы не сделали аэросъемку с серийным номером, то это бы подпортило наши отношения с США и ненадолго отвлекло их. Но мы сделали, и на это Сирия, скорее всего, рассчитывала, а не просто подстраховалась, зная, что «птичку» купила Россия. Здесь уже конфликт и с нами, и с Америкой, что выгодно вдвойне. Пока мальчики из больших или просто влиятельных песочниц стучат друг другу по голове лопатками, одна маленькая песочница, уставшая от гражданской войны, останется незаметной и будет накапливать ресурсы и выжидать ослабления крупных противников, чтобы заменить внутренние проблемы и конфликты на внешнюю угрозу. Ничто не сплачивает людей так, как общий враг. А ещё отличные денежные вливания от заинтересованных в конфликте стран. Единственное, что сирийцы не учли…

— Что дотошные русские ведут бумажные копии, которые дадут отсрочку для восстановления базы, — закончила Леди.

—И, видимо, это и есть причина операции в Сирии. Есть что-то свежее? Зачем они туда полетели?

— Разведка.

— Значит, нам остаётся только ждать… — обреченно выдохнул Мерлин.

Ждать пришлось почти неделю. Всё это время Мерлин и Моргана жили в Лондоне и сходили с ума от беспокойства. По закону после окончания Академии, им полагался отпуск. В воскресенье позвонил Килгарра и сообщил, что с пленными всё в порядке, и они во вторник уже вернутся в страну.

— Требуются два истребителя для сопровождения и прикрытия на случай воздушной атаки. Я уже направил запрос на дублинскую базу, и вашу пару включили в группу. Вторая пара — знакомые вам Ланселот и Персиваль. Готовьтесь завтра к вечернему вылету с аэродрома Академии.

Мерлину хотелось петь и кричать от радости, а ещё расцеловать Килгарру за запрос. Обняв плачущую Моргану, он понял, в каком напряжении жил эти дни и какой камень сейчас свалился с его души.

За те часы, что Мерлин сопровождал самолёт с бывшими пленными, министром и прочей военной шушерой, он действовал практически на автопилоте, совершенно не думая о небе за окном-куполом истребителя и полёте. Все его мысли занимал Артур. Он только мельком и издалека успел увидеть его при посадке, и, кажется, заметил на руке гипс. Злость смешивалась с тревогой и щемящей нежностью в сложный, путающий мысли коктейль. Моргана, кажется, переживала похожие эмоции, поэтому говорила только по делу. По инструкции истребители сопровождения на подлёте к базе разделялись. Один садился на аэродроме первым, за ним следом опекаемый самолёт с важными пассажирами и только после него второй, обеспечивающий безопасность с воздуха во время высадки. Ланселот с тихим хмыком сам предложил заняться прикрытием, а значит, Мерлин и Моргана смогут встретить Артура и Гвейна сразу на взлётно-посадочной полосе. Как только рёв их «Тайфуна» стих, Мерлин выскочил из кабины и, прихватив выбравшуюся следом Моргану за руку, побежал к заканчивающему руление самолёту. Лямки парашюта били по ногам, шлем сдавливал распухшую от ожидания голову, во рту опять пересохло — то ли от бега, то ли от предвкушения скорой встречи.

Пока они преодолевали расстояние между взлётно-посадочными полосами, механики и обслуживающий персонал уже подготовили и выкатили трап на площадку перед остановившимся самолётом. Там же выстроилась небольшая делегация встречающих, где среди прочих перекатывался с пятки на носок ректор Килгарра. Завидев бегущую парочку, он кивнул в знак приветствия и многозначительно улыбнулся, показывая, что шлемы надо бы снять. Рядом с этими нахохлившимися индюками в парадных кителях они выглядели как белые вороны, поэтому, не сговариваясь, остановились в стороне, но ближе к самолёту.

Первым из фюзеляжа показался адъютант министра, за ним и сам Утер, оглядевший аэродром тяжёлым взглядом. Когда он уже до конца спустился и подошёл к делегации, дружно козырнувшей в приветствии, на трап вышел Гвейн в гражданской одежде с зелёно-жёлтой, уже сходящей на нет гематомой на скуле и подбородке, на брови белел лейкопластырь. На непривычно выбритом лице этот ужас смотрелся ещё более устрашающим. Глядя на него, Моргана задержала дыхание и вцепилась в руку Мерлина. Следом за Гвейном вышел Артур тоже в «гражданке». Левая рука покоилась в больничном слинге. Увидев сестру и Мерлина, он улыбнулся разбитыми, покрытыми корочкой запёкшейся крови губами, и сердце Эмриса, пропустив удар, пустилось вскачь, подгоняя хозяина стремительно двигаться. Мерлин пытался выдержать, пока он преодолеет эти проклятые двадцать пять ступеней, и, не отпуская руки подруги, потащился к трапу. Моргана сдалась раньше и, разжав пальцы, бросилась в объятья спустившегося первым Гвейна. Мерлин, дождавшись Артура и поглядев несколько секунд на его разбитое улыбающееся лицо, забыл обо всех присутствующих на аэродроме людях и тоже обнял самого дорогого в мире человека, уткнувшись носом ему в шею. Хорошо, что Килгарра напомнил снять шлём.

— Полегче, —сдавленно рассмеялся Артур. — У меня и рёбра побаливают.

— Прости, — Мерлин не отстранился ни на дюйм, и Артур рассмеялся ещё сильнее, но тут же ойкнул от боли. — Поехали отсюда, иначе твоего папашу инфаркт хватит.

— Он быстрее зубы сотрёт в пыль, вон как скрипит ими, я отсюда слышу. Поэтому поехали.

Мерлин не стал говорить вслух, что скрип зубами считают одним из признаков наличия глистов — и правильно сделал, потому что они проходили в этот момент мимо делегации, где ректор Академии общался с министром.

— Как символично, Утер! — отчётливо донеслось до Эмриса. — Артур и Мерлин — главная легенда Британии; Леди и Бродяга — легендарная диснеевкая история любви, — Килгарра хохотнул в сторону напряжённого Пендрагона-старшего. — И в жизни у этих ребят есть реальные шансы стать легендарными пилотами.

Мерлин не хотел становиться легендой, он хотел просто летать и быть вместе с Артуром, поэтому не стал вслушиваться в дальнейшую беседу, прибавив шагу.

Когда Мерлин снял снаряжение и лётный комбинезон, они с Артуром поехали в его маленькую Лондонскую квартирку — запылённую, полупустую из-за вечного отсутствия хозяина. Но отчего-то чувствовалось, что это берлога именно Артура: в ванной — плитка с легкомысленными самолётиками, скромная душевая кабина и джакузи с гидромассажем, в углу на бортике рядом с апельсиновым гелем для душа притаилась желтая резиновая уточка; на кухне — крепкий обеденный стол, вызывающий неприличные мысли, пустой холодильник, зато три пачки кофе в шкафчике над плитой и столько же упаковок сухого завтрака, но ни грамма молока или крошки сахара; кровать с кожаным подголовником и ортопедическим матрасом во всю крохотную спальню и самодельная моделька самолёта под потолком — всё очень в его стиле.

Артур мечтал о душе, но самостоятельно со всеми этими побоями на теле помыться не мог.

— Давай я помогу, — не спрашивал, а уточнял Мерлин, глядя в благодарные голубые глаза. — Садись на дно джакузи.

— Что-то ты раскомандовался, — проворчал Пендрагон, но выполнил указание, еле расстегнув джинсы одной рукой. Мерлин, наблюдающий за этим шоу с ухмылкой, сжалился и стянул стрейчевый деним вниз одним движением. После Артур медленно стянул с себя футболку, морщась от боли в избитых рёбрах. Да ещё и рука в слинге…

— Твою мать, — Мерлин поражённо выдохнул, прикоснувшись к багровому кровоподтёку на боку.

— Ага, я пятнистый, как гепард, — невесело усмехнулся Артур и, отбросив ногой боксеры в сторону, забрался в ванну.

Мерлин сам вымыл его полностью. Сначала голову, найденным на полке шампунем, а затем и остальное. Отчего-то казалось, что даже мягкая губка может причинить боль, поэтому он намыливал любимое тело руками, ласково спускаясь от шеи к ягодицам и по сильным мускулистым ногам к ступням. Оглаживая бёдра, он прошёлся ладонью по крепко стоящему члену, вырвав сладкий стон у Артура, откинувшего голову на бортик джакузи. Пальцы уверенно заскользили по напряжённому стволу, и Артур тихонечко начал подаваться тазом вперёд. Мерлин одной рукой ласкал Артура, второй — себя, кое-как спустив нерастёгнутые забрызганные водой джинсы. В виду повреждений по всему телу, такой секс становился единственно-возможным вариантом для них. Волны судорог всё чаще пробегали по напряжённым бедрам, и Мерлин понял, что Артур на грани.

— Давай, — шепнул он на ухо и, ускоряя движения, практически одновременно довел до оргазма Артура и себя.

— Теперь я точно не способен двигаться самостоятельно, — довольно промычал Артур в изгиб сложенной на бортике джакузи руки. — Только в кровать.

— Я не против, — усмехнулся Мерлин и принялся вытирать волосы Пендрагона, всё ещё сидящего на дне ванны с пришибленным, но сытым взглядом. Собой он займётся позже.

— Ты можешь не рассказывать, если не хочешь или это секретно, — Мерлин, лёжа на кровати, перебирал пальцами светлые влажные после душа волосы лежащего на его груди Артура.

— Операция завершена с положительным для нашей страны результатом, поэтому нет ничего особо секретного, если, конечно, ты сразу же не пойдешь к репортёрам с обличающим материалом.

— О, это весьма заманчивая перспектива, но у меня тут красавчик с вывихом руки и ушибами рёбер. Никак не смогу его оставить одного.

— В карму тебе учтётся. Так вот, — Артур поёрзал, удобнее устраивая своё пострадавшее тело. — Мы тайно вылетели в пустыню в Сирии, где по разведданным находилась большая военная база. Для подтверждения информации и проведения аэросъёмки ресурсов и прочего. Нас засекли и начали обстрел с наземных зенитных установок. Вторую пару задело не сильно, а нам с Бродягой досталось основательно — повреждённые двигатели вынудили нас катапультироваться вблизи вражеской базы. И, конечно, диверсантов взяли в плен. Мои жетоны с фамилией сначала сыграли для сирийских военных роль красной тряпки — нас отделали, как праздничные стейки. Но потом один высокопоставленный араб раздал своим подчинённым высокопоставленных пиздюлей, в Сирию прибыл Утер, и начались переговоры. Итог ты знаешь, сирийцы прокололись из-за сделанных тобой и Морганой фотографий, дотошности американцев и бюрократизма русских. Взятые в плен офицеры ВВС Великобритании не вписывались ни в один план и грозили объявлением войны, причём сразу от трёх стран. Вместо вырытой ямы для Америки и России, они сами попали в капкан. К таким масштабам выжатая гражданской войной страна готова не была, поэтому вместе с нами Утер привез и мирный договор. Всё закончилось хорошо.

— Артур, — задумчиво произнёс Мерлин, продолжая неспешный танец пальцев в золотистых волосах. — Как тебя, пилота-аса, умудрились засечь, а потом сбить с наземной зенитки? Ты решил вздрочнуть во время полёта на мой светлый образ?

— Если бы, — хмыкнул Артур и повернул голову так, чтобы видеть глаза Мерлина. — Что? Прям так неправдоподобно?

— Да, для того, кто видел хоть раз, как ты летаешь.

— А отец поверил.

— Он и не ждал обмана.

— А зря. Килгарра его переиграл.

Килгарра, в отличие от Утера, видел сложившуюся ситуацию шире. Разведка не нужна, всё понятно и так — Сирия накапливала резервы, пытаясь рассорить дружественные друг другу страны или стравить между собой и так напряжённые, чтобы отвлечь и минимизировать противников. Эти планы требовалось расстроить, поставив сирийцев в невыгодную ситуацию. Пленные британцы подходили лучше всего. Но обставить ситуацию требовалось так, чтобы вынудить противника оступиться и взять пленных. Если бы среди них не было Артура, министр вряд ли полетел на переговоры. Скорее всего, операцию признали бы неудавшейся, а пилотов — непредвиденными жертвами. Отношения с Сирией грозились остаться неясными. Килгарра решился на тайный план, а Артур и Гвейн блестяще с ним справились.

— Так вот почему он рассказал нам с Морганой! — Мерлин хлопнул себя по лбу и хохотнул. — Старый интриган подстраховался и надавил на Утера с помощью угроз дочери. Мор сразу же позвонила ему, обещая небесную кару, если он вас не вытащит, добивая его решение лететь в Дамаск.

— Думаю, звонок Морганы не сыграл большой роли, если она не грозилась рассказать прессе что-нибудь обличающее. Утеру практически плевать на нас, но собственный имидж он подпортить не мог. И всё-таки мой отец не совсем дурак и понял перспективы сложившейся ситуации. Теперь он герой, его сын герой, всё в красивой обработке будет долго муссироваться в СМИ — Утер в однозначном выигрыше.

— Ты поэтому не дал нам выиграть? — задал Мерлин животрепещущий вопрос.

Артур отстранился от него и, морщась и цыкая, сел к мягкому изголовью кровати.

— Это основная причина. Так мне велел сделать Килгарра, ведь именно Артур Пендрагон должен был оказаться в плену. Что бы ты там себе не напридумывал, я прекрасно понимаю, что не смогу оградить тебя или Мор от опасных миссий, вы военные. Но я совру, сказав, что, несмотря на стыд от моего поступка, я не испытывал облегчения, зная, что с вами всё в порядке и вы не подвергаете свои жизни угрозе, не получаете прорезиненной битой по рёбрам и кастетом по лицу. Моргана — тоже ребенок Утера, но на её жетонах написано ЛеФей, вряд ли наша семейная история известна в Сирии. Снисхождения, пусть и не сразу, но оказанного нам с Бродягой из-за родства с министром, она бы не дождалась. Прости, я бы рассказал тебе, но ты же упёртый, опасностью тебя не остановить, а посвящать кого-то в план Киграрры я просто не имел полномочий.

— Я простил, — Мерлин подполз к Артуру и, поднырнув под здоровую руку, прижался к расцвеченному синяками боку. — Мы с Мор даже написали рапорт на перевод из Дублинской базы на вашу. Я без тебя больше не смогу, но и от полётов отказаться не в силах.

— У каждого Артура должен быть свой Мерлин. Иначе пропадёт всё волшебство, — с тихим стоном боли наклонившись к нему, Артур аккуратно припал разбитыми губами к губам Мерлина, просто обозначая поцелуй и выражая им свою солидарность, показывая намного больше, чем сказал словами. Это тоже своего рода волшебство — понимать друг друга невербально.

— Килгарра через годик собирается на покой. Глок займет его место лет на пять. Он устал и готов впоследствии заниматься только бумажной волокитой при молодом и талантливом ректоре. А пока в Академию требуются инструкторы-пилоты. Тебе всё равно скоро не с кем будет летать в паре, а там истребитель всегда к твоим услугам…

— Погоди, Мор беременна? — от неожиданности Мерлин резко отстранился от Артура, больно пихнув его в покалеченный бок. — Ой, извини.

— Ещё не беременна, но, думаю, Гвейн быстро это исправит, — Пендрагон поморщился и потёр ноющие рёбра, но почти сразу же вернул улыбку на лицо.

— Но она ни разу не говорила со мной о детях.

— Зато говорила с ним. Она хочет ребёнка и семью.

— Моргана сдохнет без неба, — Мерлин знал это наверняка. Даже материнский инстинкт не задушит в ней страсти к полётам.

— Возможно, в Академии откроется отделение для желторотиков, не только для профи. И ей тоже будет, чем заняться, как и нам с Гвейном. Это пока ещё проект, но идея перспективная. Зачем переучивать, если можно сразу хорошо научить?

— Хочешь сказать, что Килгарра позволит нам растить таких же фанатиков, как и мы? — хмыкнул Мерлин, но этот вариант пришёлся ему по душе.

— Кажется, он что-то там в нас увидел, — Артур опять притянул его к себе. — А я воспользовался ситуацией и поделился своими мыслями насчёт Академии.

— Так он прочит тебя в ректоры?

— Как знать…

— Ладно, тебе нужно отдохнуть, — Мерлин помог Артуру удобнее устроиться на подушке, и тот уснул практически мгновенно. Он ещё долго гладил любимого по разбитому, но такому красивому лицу. Теперь у них тоже всё будет хорошо.



— Гили, если твоя фамилия Глок, это ещё не значит, что ты летаешь так же хорошо, как и отец. Второй курс, а такие борзые! — Моргана устало потёрла глаза и опять воззрилась грозным взглядом на тощего парнишку в лётном комбинезоне. Она могла бы выглядеть вполне угрожающе, если бы не уже хорошо заметный под формой животик. — Это же надо — облететь с вертикальным креном вокруг диспетчерской вышки! Господи, ну что за группа мне досталась? Марш к ректору!

— Но Бродяга на лекции рассказывал нам, что вы с Мерлином тоже так сделали однажды! — не унимался Глок-младший. — Да и папа тоже говорил, давным-давно.

— Не дорос ты ещё ректора Мерлином называть, — фыркнула она. — А Гвейн ещё дома получит за чрезмерно длинный язык. О, Артур, — Леди поймала пробегающего мимо брата. — Майор Пендрагон, проводите, пожалуйста, наше юное дарование к майору Эмрису.

— У меня вылет с тройкой через час.

— Я знаю, куда ты шёл, — скептически приподняла бровь Моргана. — Проводи, наш ректор долго не отчитывает своих любимчиков.

Артур с серьёзным лицом козырнул и кивком велел Гили следовать за собой. Парнишка скис и поплёлся следом, предчувствуя встречу ещё и с отцом.

В приёмной ректора Глок-старший, помогающий Мерлину с бумажной работой, проводил сына и Артура тяжёлым взглядом, и Гили приуныл сильнее. Родительских звездюлей ему сегодня не избежать.

— Ну, кто накосячил на этот раз? — ответил Мерлин на стук в дверь. — А, малыш Глок, опять довёл Моргану?

— Я просто сделал Ваш фирменный облёт вокруг диспетчерской вышки, — отдав честь, парень потупился и попытался спрятаться за широкой спиной ухмыляющегося Артура.

— Вообще-то, это была просто проделка, своим фирменным трюкам я начну учить вас, когда перейдёте на четвёртый курс. Так что перестань злить Леди, ей нельзя нервничать, а то и вторая моя крестница получится такой же гиперактивной. Ну, и традиционно наряд в ангаре. Наши «птички» должны сверкать чистотой.

— Есть.

— Свободен. Глок, — уже в селектор сказал Мерлин. — Сводите сына пообедать, ему понадобятся силы, чтобы весь вечер истребители драить.

— Мне повезло работать только на повышении квалификации, со взрослыми меньше проблем. Моргана сказала, что ты не очень строг со своими любимчиками, — Артур уселся на край стола, заваленного графиками и картами.

— Ничего, я тебе через пару месяцев её группу отдам и немного разгружу, забрав часть часов с профи. Я, кстати, был взрослым, когда поступил сюда, а проблемы со мной были те же, — хмыкнул Мерлин и, отодвинув макулатуру, притянул по лакированной поверхности столешницы Артура к себе поближе, оказавшись между его разведённых ног. — Гили — хороший и талантливый парень, но ему нужна дисциплина. И ты знаешь, что у меня нет любимчиков.

— А как же инструктор асов — майор Артур Пендрагон? — лукавая ухмылка расплылась на красивом породистом лице.

— А, если ты об этом, то я люблю тебя… И небо. Только небо и тебя, — улыбнулся в ответ Мерлин и притянул его за шею к себе.

— Ме-е-ерлин, — рассмеялся Пендрагон прямо ему в губы. — Да ты не только ректор Академии, неисправимый романтик, а ещё и поэт?

— Ага, и я бы сейчас хорошенько поэтически тебя отлюбил, но ко мне в кабинет постоянно отправляют наших неугомонных желторотиков, а ещё у меня вылет через два часа, а у тебя, кажется, вообще через сорок минут.

— О, для поэтического минета, думаю, времечко мы выкроим, — Артур соскользнул со стола, чтобы закрыть дверь в кабинет ректора на замок и отправить Моргане сообщение-шаблон: «Не отправляй к Мерлину в кабинет никого в течение часа, мы возьмём Моргаузу на всё воскресенье».

Если бы Мерлин действительно был поэтом, он бы обязательно воспел свою любовь в стихах, вложив в каждую строчку хранимое в сердце. Но он пилот, привыкший действовать, поэтому, расстегнув форменную рубашку Артура, когда тот вернулся обратно, принялся спускаться поцелуями по его телу, вкладывая в каждый все свои чувства, говорящие громче красивых слов.


Я люблю тебя и небо, только небо и тебя,
Я живу двойной любовью, жизнью я дышу, любя.

В светлом небе - бесконечность: бесконечность милых глаз.
В светлом взоре - беспредельность: небо, явленное в нас.

Я смотрю в пространство неба, небом взор мой поглощен.
Я смотрю в глаза: в них та же даль пространств и даль времен.

Бездна взора, бездна неба! Я, как лебедь на волнах,
Меж двойною бездной рею, отражен в своих мечтах.

Так, заброшены на землю, к небу всходим мы, любя...
Я люблю тебя и небо, только небо и тебя.

В. Брюсов «Между двойною бездной»

Это же кинкище

Обязательно прочту

Только шапку зачла.
подготовку ассов
асов

Master_Igri, господи-боже! *бегает по потолку* Саммари бета не проверяла в тексте это слово встречается раз 5-6 от силы, где вспомнила, посмотрела - там с одной "с". Дико прошу прощения, напишу кэпу, чтобы исправила.

Илатан,

Это было невероятно, потрясающе, эйфорически прекрасно!!!!!! Читала не отрываясь и перечитаю еще не один раз!!!!! Огромное спасибо за великолепную работу!!!!!!!!!

В эту работу влюбилась с первой главы и любила ее до самого эпиложка и буду любить дальше
Восхищаюсь автором, который так тщательно подошел к деталям и вписал все эти летные трюки
Нетривиально, что поддельная пара здесь не Арлин, а Мермор
Автор, я тебя люблю! Ты умница!

Тоже хочу сказать автору спасибо за нестандартный подход. Когда слышишь название темы: "Притворяться парой", то предполагаешь, что все фанфики будут модерн-АУ, где Артур и Мерлин работают вместе или учатся в одном колледже, и им по какой-то причине приходится притворяться парой. Опять. Таких фанфиков в англоязычном фандоме пруд пруди.
Когда я увидела, что здешний фейковый пейринг - это Мерлин и Моргана, и что отношения Артура и Мерлина развиваются в совершенно ином контексте, да к тому же у них есть совместное прошлое, то я от счастья немножко прибалдела. А еще они в армии (ну, практически)! А еще они летчики! До вас, автор, я не знала, что у меня есть эти кинки
Любопытно было наблюдать за метаниями Артура, а уж ЮСТ - уффф! У меня, кажется, даже планшет стал нагреваться, пока я этот фанфик читала
И да, летные трюки. Об этом нужно отдельным пунктом. Я бегала смотреть на ютюб, чтобы понять, что они там вытворяют, и это было потрясающе!
Спасибо за эту работу!

Надо что-то сказать, а слова закончились .

Колоссальная проделана работа по матчасти.
К тому же я представляю, сколько развилок сюжета нужно было держать в голове, и не потеряться в этой паутине мыслей и образов может только мастер слова.

Макси-фики - моя слабость. Я уважаю такой труд.
Тем более, что -авв... Сам текст - Мерлин - мечта, а как он дерется.
За драку с Гвейном отдельное мерси от меня.

И описания детства и юных лет - первая любой любовь и на всю жизнь - в такое желаю верить! СпасибоСпасибСпасибо!
У меня прямо ощущение - что идет Мерлин-ББ!

Уф. С телефона много не напишешь.

Долго осознавала, как написать отзыв

Дело в том, что в моей личной вселенной не Мерлин кладёт свою любовь к ногам Артура, а всегда наоборот, поэтому я не могу всем сердцем принять сюжет, хотя Артур здесь и отвечает Мерлину взаимностью.

Но не отметить потрясающую логику сюжетной линии, соединяющую прошлое и будущее ГГ, точность деталей и тщательную проработку фактуры, посвящённой жизни лётчиков и устройству всей структуры ВВС Англии ( - пусть это и не полностью совпадает с действительностью, но создаёт ощущение достоверности) невозможно. Как уже отмечено выше, заслуживает отдельного "спасибо" нестандартный подход автора в выборе героев изображающих пару, напряжение диалогов и яркость и завершённость образа каждого персонажа вызывают восхищение. Прекрасная работа, заслуживающая самых лестных слов

спасибо, автор

Обалденный текст, получила массу удовольствия читая его. Автор, я ваша навеки

Какая красивая история! Как всё стройно выстроено, сорри за тавтологию! Видно, что все ходы продумывались не раз в процессе творения Про кинки уж вообще молчу! Немного напоминает историю со Спитфаером на одном из фестов, но это только в плюс автору! И очень нравится, когда любовь не с бухты-барахты, а вот такая, проверенная временем и оттого еще более красивая и сильная
Преогррромное спасибище!

Замечательная история! Спасибо

Аяме, о, спасибо вам за такие эмоции со столькими восклицательными знаками)))

Javiks,
все эти летные трюки эти трюки бередили душу автора ооочень долго, как, собственно, и любимые мальчики в небе
поддельная пара здесь не Арлин, а Мермор мне сразу понравилась эта тема, но по ней очень много и фиков, и переводов - оригинальностью не блеснуть. На командном обсуждении меня натолкнулся на мысль про Мермор, и, чёрт, такие фики наверняка есть, но мне не попадались)))

Ришима Капур,
До вас, автор, я не знала, что у меня есть эти кинки Вот так и открываешь в себе свои тёмные стороны
Я бегала смотреть на ютюб, чтобы понять, что они там вытворяют, и это было потрясающе! мне, конечно, хотелось описать трюки так, чтобы было понятно и без видео или фото, но некоторые фигуры высшего пилотажа не так просто загнать в двумерную плоскость текста. Я просмотрела тонну роликов, перечитала уйму материала на эту тему и исползала вдоль и поперек кучу схем - картинок... Но это, конечно, нужно не представлять, читая, а смотреть, как летают асы)


Илатан, приятно, что проделанная работа видна И радует, что никто меня ещё не тыкнул носом в политическую ахинею, потому что автор абсолютно аполитичен, и изученные материалы, к сожалению, не сильно изменили ситуацию
Развилок действительно было много. Надеюсь, действительно не забыла ничего
Мерлин - мечта, а как он дерется. мне хотелось показать его сильным, а ещё от Артура ему должно было остаться что-то из прошлого. Поставленная техника. А у Артура модель самолетика в спальне
И описания детства и юных лет - первая любой любовь и на всю жизнь - в такое желаю верить! люблю флэшбэки)) И за такие подробности нужно благодарить мою бету, она очень хотела, чтобы это время было расписано подробно, что любовь зародилась не в одно мгновение, а выросла в них постепенно.

Joslin Fabre, не Мерлин кладёт свою любовь к ногам Артура, а всегда наоборот, поэтому я не могу всем сердцем принять сюжет, хотя Артур здесь и отвечает Мерлину взаимностью. я тоже долго думала, что вам ответить) вообще я не задумываясь, кто кого любит сильнее, потому что их любовь для меня нераздельна, но я меняю их местами - кто влюбляется первым))) у меня есть и такие, и такие. И да, изначально влюбленный Артур в фэндоме в принципе встречается реже, особенно в модерне.
Здесь мерлиноцентричное повествование, и, видимо, мне не удалось передать все грани любви Артура. Потому что как раз в этой работе я не выделяла кого-то, кто кладёт свою любовь к ногам другого. Здесь мои мальчики равноправны, наверно и ваш отзыв стал для меня немного неожиданностью)) И теперь мне хочется, чтобы что-то из моих работ ваше сердце приняло
Спасибо за ваш комментарий и приятные слова, касаемо текста!

.Замороженные Сиськи., Господи! ваш ник сделал мне день
Автор, я ваша навеки очень приятно! Приходите после деанона

Natias, большое спасибо за ваш тёплый отзыв)
Немного напоминает историю со Спитфаером я эту историю не видела можете кинуть ссыль?

[email protected], спасибо)

Это просто очешуительно. Автор , вы гений !

Гость Феста, вот эта Артуру удивительно идет быть пилотом

Работа невероятно атмосферная, с качественным юмором и полноценным сюжетом
А — Старшая военная школа-интернат для мальчиков имени Джона Сноу. меня и вовсе порвала на британский флаг )))

ох, я даже не знаю, какие найти слова. вот много прекрасных работ на фесте, некоторые из которых уже не просто прочитала, а успела перечитать, но тут я прямо под особым впечатлением. эта история Артура и Мерлина... эти чувства и эмоции... в некоторые моменты просто рыдала, утираясь одеялком)) теперь очень интересно, кто же автор... и тот ли, на кого я думаю, вспоминая впечатления-ощущения от прошлых фестов. в любом случае, это потрясающе.
вот просто действительно не знаю, как выразить словами и с чего начать. xD

многобуквуже сама тематика неожиданно зашла. или, может, это грамотно написанное саммари. только его увидев, я сразу захотела прочитать фик и всё ждала, когда же будет время. время нашлось вчера-сегодня ночью - читала почти до шести утра
Мерлин, Артур, любовь и небо — ну просто идеально. история их отношений прямо заинтриговала. первая любовь, которую они, хоть и не без раздумий, но приняли — такие искренние и чудесные. здорово описано, как они взрослели — есть какие-то маленькие детальки, создающие полноценную яркую картину. По плацу помаршируем. Взявшись за руки — урр
и расставание, от которого просто больно. и понимаешь, почему Мерлин теперь никого к себе не подпускает слишком близко. но Артура не хочется называть идиотом (как это любят делать у нас в фандоме) — потому что всё не так просто. потому что он был подростком, потому что это сказал отец, потому что не всегда можно мыслить здравно, особенно когда речь идёт о чувствах, особенно когда ты подросток. потому что он быстро осознал, как был не прав. потому что пытался найти Мерлина. и никогда не переставал его любить.
вообще каждый персонаж получился очень... полным, что ли, или как это сказать. по крайней мере, Артура, Мерлина, Моргану, Гвейна можно прямо анализировать, как в книгах) к Артуру всегда питаю особо нежные чувства, и здесь он просто прекрасен. то, как он с готовностью отказывается от Мерлина, считая, что тот действительно с Морганой. даже при том, что Мерлин сам к нему приходит. благородный, благородный Артур.

отношения у Мерлина с Морганой замечательные. они с такой лёгкостью друг с другом общаются, друг друга понимают. и уже эта сцена, где Мерлин на ходу за секунду решает притвориться её женихом, а она так же мгновенно схватывает его идею — уже говорит обо всём.

а Артур и Моргана — это уже вообще просто у меня брат со своей девушкой друг друга называют просто котами — и мы уже тоже их называем котами, это их фишка, и это мило, а тут Чешир — это просто уже особая ступень нежности. и как Моргана говорит Видел бы ты его улыбку, тоже назвал бы Чеширским котом — сразу представляешь себе счастливо улыбающегося Артура — и это замечательно, чт он может быть таким счастливым, и что она его таким счастливым знает.
а потом Мерлин ещё думает о том, что у них у обоих эти чеширские улыбки, и как они вообще похожи, пусть и не внешне, но неоспоримо — и это просто чудесно.

Выражаю сестре и её мужу свою крайнюю обиду на то, что меня не пригласили на свадьбу, сэр.
и Артур тут просто прекрасен вроде и правда отчитывается по форме и вполне искренне, придраться не к чему. но при этом сформулировано всё так, что ненароком проскальзывает такой же искренний троллинг))

Гвейн, готовый придушить за Артура, и Мерлин, умеющий за себя постоять.

в общем, это было было совершенно прекрасно, я не говорю уже о проработанной матчасти — мне вообще непонятно, как можно так во всём разобраться.

миллион сердец автору и бете, потому что текст читается идеально!