Название: На границе света софитов
Автор: silver_autumnБета: -Wintersnow-Размер: 6520 слов
Жанр: романс
Пейринг: Артур/Мерлин
Рейтинг: R
Саммари: Мерлин пишет песни и смотрит из-за кулис.
Предупреждение: модерн!АУ
Примечание: Артур не пользуется подводкой. Честно.
Тема: Публичные люди
Все проблемы в жизни Мерлина были от того, что какой-то идиот додумался установить в этом автобусе всего один туалет.
Другой причины просто и быть не могло.
Мерлин мрачно смотрел на металлическую раковину, заляпанную трёхцветной зубной пастой, на розовое полотенце с белыми пушистыми кроликами, которым вытирался после душа Гвейн, на маленькое окошко под самой крышей, на свои промокшие кеды, слушал не прекращающийся стук в дверь и думал.
Ему следовало найти для укрытия место получше.
Обычно студенческий паб стоял полупустой во все дни недели, кроме пятницы: пиво здесь было слишком разбавленным, еда — слишком дорогой, а лица — слишком знакомыми.
Но в этот раз в несчастный «Альбион» набилась целая толпа, в зале было жарко и душно, и Мерлину казалось, что его вот-вот расплющит в лепёшку между потными телами.
— Прости, — мило улыбнулась какая-то девушка, после того как пролила на белую футболку Мерлина половину своей пинты.
Мерлин сжал зубы, кивнул и постарался вежливо улыбнуться в ответ. Уилл пообещал, что возьмёт выпивки и чипсов и вернётся, но он свалил к бару уже почти полчаса назад, и Мерлин давно потерял его из виду. Скорее всего, Уилл подцепил какую-то девчонку и решил продолжить вечер в более укромном месте.
Конечно же, как всегда, забыв предупредить об этом Мерлина.
Вокруг Мерлина послышался восторженный рёв — солист выступающей группы объявил последнюю песню, и толпа пришла в неистовство. Мерлин представил, как после окончания сета из десяти песен половина этой толпы ломанётся вперёд в попытке дотянуться до своих кумиров, а половина — к гардеробным и ванным комнатам, и решил сыграть на опережение.
Поднявшись из-за своего крохотного стола, он, лавируя между улыбающимися людьми, добрался почти до самого выхода, выцепил свою куртку из горы сваленной на столе около выхода одежды, а потом выскользнул в маленькую дверь без опознавательных знаков.
Те, кто посещал «Альбион» годами, знал, куда нужно идти, чтобы избежать ненужной давки.
Захлопнув за собой дверь служебной уборной, Мерлин привалился к стене и на секунду закрыл глаза. За стеной послышался рёв возбуждённой толпы: «Рыцари» доиграли концерт и теперь явно раскланивались. Стена под щекой Мерлина была приятно прохладной и вибрировала от множества звуков, которые сплетались в единую какофонию.
Мерлин хотел посмотреть на «Рыцарей Круглого Стола» — легенду музыкального факультета, группу, собиравшую арены по всему миру. Они приехали сюда в честь юбилея лондонского кампуса, на торжественной церемонии пожали руки ректору и попечительскому совету, а потом согласились отыграть один бесплатный концерт.
Неудивительно, что бар был набит битком.
Мерлин слышал о них — конечно, слышал, о них рассказывали преподаватели на лекциях, их клипы подсовывал ютьюб вместо рекламы, а их лица смотрели с афиш по всему городу. Но увидеть «Рыцарей» вживую… Это оказалось совсем не так, как Мерлин себе представлял.
На лице Ланселота была видна усталость, которую не могли скрыть косметика и яркое освещение. Мерлин сидел достаточно близко к сцене, чтобы видеть, как он прикрывал глаза от слепящего света и щурился от громких звуков. Гвейн сжимал гитару побелевшими пальцами и слишком широко улыбался. Мерлин мог поспорить, что он выпил несколько пинт под выступлением. Когда Леон сломал барабанные палочки, толпа зашлась восторженными возгласами. Но Мерлин знал, что это было не для шоу. Выражение лица Леона было совершенно растерянным.
Артур… Артур, казалось, находился в своей стихии: одарял всех бесконечными улыбками, кормил толпу тщательно рассчитанной порцией шуток, расстёгивал пуговицы рубашки больше и больше, лохматил волосы и выводил каждую песню с бесконечным энтузиазмом.
Он был точно таким же, как на видео, которые Мерлина заставляла смотреть Гвен, зарывавшаяся лицом в подушку каждые несколько секунд.
Это было… неправильно.
Все «Рыцари» были настоящими, живыми, и только Артур оставался какой-то заведённой куклой, которую поставили на сцене развлекать толпу, и почему-то это скреблось в голове Мерлина, не давало успокоиться, сделать глубокий вдох и выбросить «Рыцарей» из головы.
Он покачал головой, отвалился от стены и подошёл к унитазу. Толпа стихла, слышались только звуки привычного смеха, и Мерлин невольно удивился — сколько же он вот так простоял. Или как быстро «Рыцари» спрятались от своих поклонников.
Мерлин поймал себя на том, что напевает мелодию, которая крутилась у него в голове уже несколько недель. Он хотел выцепить её, облечь в подобающую форму, дописать слова, криво нацарапанные на последней странице дешёвого блокнота, и наконец-то закончить свой дипломный проект.
Но каждый раз, когда Мерлин пытался это сделать, мелодия заканчивалась оборванной нотой, слова не складывались в предложения, а пальцы Мерлина соскальзывали с клавиш, и песня так и оставалась незаконченной.
А сейчас…
Мерлин заторопился — ему нужно было уходить отсюда как можно скорее, добраться до дома, надеть наушники, отбросить все посторонние мысли и звуки и…
Он подтянул штаны и спешно развернулся. И тут же врезался в спиной в раковину, потому что напротив него стоял, прислонившись спиной к закрытой двери, Артур.
Стоял и внимательно на него смотрел.
— Что?.. — выдавил из себя Мерлин, лихорадочно проверяя ширинку. — Что за на хрен?
— Артур Пендрагон, приятно познакомиться, — убийственно вежливо отозвался Артур, выразительно обводя уборную взглядом. — На будущее — закрывай двери, раз уж шатаешься в неположенном месте.
— На будущее — приличные люди стучат, — огрызнулся Мерлин. — И я здесь бываю чаще тебя, так что это кто ещё тут в неположенном месте.
— Несомненно, это объяснение будет достаточно весомым в глазах полиции. — Артур кивнул с абсолютно серьёзным видом.
Мерлин открыл было рот, чтобы возразить — возмутиться, извиниться, да что угодно, в конце концов, — но не успел ничего сказать.
— Я хочу эту песню, — заявил Артур.
Рот Мерлина захлопнулся.
Он привалился к раковине, подумал о том, что в его пиво подсыпали какой-нибудь ЛСД, а эта самая полиция найдёт его здесь вырубившегося и хорошо если живого.
Боже, смерть от наркоты в туалете паршивого паба — на такое способен только Мерлин.
— Я сказал, что занято, — рявкнул Мерлин, когда дверь снова попытались вынести с недетской силой.
— Если у тебя нет поноса, то выметайся оттуда к чертям собачьим! — послышался голос Леона. Мне плевать на ваши тонкие душевные порывы, у меня сейчас мочевой пузырь разорвётся!
— Ничего, потерпит! — отозвался Мерлин. — На крайний случай бутылочку найдёшь.
За дверью повисла ошеломлённая тишина.
Мерлин почти ухмыльнулся.
Кажется, ему удалось сломать Леона.
Мерлин сидел в приёмной кабинета Утера всего лишь второй раз в жизни, но он бы предпочёл обойтись и одним разом.
А лучше исключительно перепиской с его секретарём.
Зачем вообще присутствие второсортного композитора, который не написал и половины альбома, требовалось на какой-то бизнес-встрече?
Когда Мерлин задал этот вопрос Артуру в четвёртый раз за последние полчаса, то получил подзатыльник и совет заткнуться.
Мерлин и заткнулся, пожалев, что не может успокаивающе положить руку Артуру на плечо. Да, у него самого при виде Утера начинали слегка дрожать колени, а язык заплетался и нёс всякую чушь. Но Артуру было хуже.
Всегда — и в прошлый раз, и в этот.
Артур почти до крови кусал губы, пока Утер разносил в пух и прах каждый трек, рассказывая, почему именно эти песни никогда не обретут популярность у широкой публики, почему «Рыцари Круглого Стола» пойдут ко дну, как печально закончится их карьера, и зачем Артуру нужно бросить эту чушь прямо сейчас и заняться продюсерской деятельностью.
Остальные переносили такие разгромы лучше — то ли привыкли, то ли просто плевали с высокой башни.
Ланселот старательно смотрел на Утера большими глазами и вежливо кивал в ответ на каждое замечание, как будто собирался что-то исправлять в уже записанном альбоме. Леон вертел между пальцами барабанные палочки, выстукивал ритм на обтянутом джинсой колене и смотрел куда-то поверх головы Утера.
Гвейн, кажется, просто спал с открытыми глазами.
Мерлин постарался сжаться в углу кожаного дивана, где примостился рядом с ним.
Артур сидел в кресле возле самого стола Утера, рядом с ним закинула ногу на ногу Моргана и пристроился на низком стуле Ланселот. Все остальные сгрудились у дальней стены.
Признаться честно, Мерлина это вполне устраивало.
— Что это за «Око Феникса»? — продолжал надрываться Утер, глядя на альбомный буклет. — Кому вообще взбрела в голову эта идея?
Мерлин стиснул зубы.
«Око Феникса» была его любимой песней — и любимой песней Артура. Мерлин готов был зубами выгрызть её место на альбоме, но если он откроет рот, Утер точно останется при своём мнении.
— Спасибо, что ты так высоко ценишь мою работу, — лениво подала голос Моргана, крутанувшись в кресле.
Утер немного стушевался. Артур благодарно посмотрел на Моргану.
Мерлин знал, что Моргана начала работать с «Рыцарями» ещё до того, как они стали популярными. Знал, что её песни покупали первые лица в индустрии, отваливая за них огромные деньги.
Знал, что сам всё ещё не мог тягаться с ней, когда дело доходило до студии звукозаписи.
Знал, что Утер всеми силами старался удержать её в своей компании и не пустить в свободное плавание, куда Моргана явно рвалась.
Куда так отчаянно рвались все «Рыцари».
— Неплохо, — сменил пластинку Утер. — Перенесём её в начало альбома, это точно будет получше «Восхождения».
Мерлин прикрыл глаза.
«Восхождение» они писали вдвоём с Артуром — поздно ночью, когда в студии больше никого не осталось, когда последняя пицца остыла, а пиво стало тёплым. Артур тогда курил, сжимал сигареты пальцами и забывал о них, пепел падал на паркет, фильтры прогорали, а Мерлин перебирал клавиши синтезатора и слушал, как Артур тихо напевал только что написанные слова, наполняя их эмоциями и смыслом.
От его голоса по телу бежали мурашки, и Мерлин старательно списывал это на холод в студии и на собственную усталость, но у него не получалось себя убедить.
Мерлин никогда не был мастером самообмана.
«Восхождение» поставил первой песней альбома Гвейн, который отказывался слушать любые возражения.
— А «Восхождение» пустим бонусным треком, — наконец решил Утер и отложил буклет в сторону. — Не думаю, что Эмрис ещё дорос до того, чтобы писать лидирующие синглы. В расширенном издании будет самое место.
Утер кивнул сам себе, сделал последнюю пометку на буклете и спрятал его в ящик стола.
Артур вышел из кабинета первым. Моргана удерживала его за руку, что-то быстро и тихо говоря, но Мерлин не слушал.
Он дождался, пока Гвейн и Леон отлепят свои задницы от дорогой кожи, выскользнул в приёмную вслед за ними, свернул в боковой коридор и закрыл за собой дверь маленькой уборной.
Из зеркала над раковиной на него смотрел молодой парень с покрасневшими глазами и растрёпанными волосами, в неловко сидящей рубашке с помятым воротником и драных джинсах.
Ему точно было не место в этом здании из стекла и бетона, в этой индустрии, где раздирали на куски самых сильных.
— Ты в порядке? — послышался за спиной знакомый голос.
Артур казался более спокойным. Во всяком случае, в глазах больше не было той злости, которая появилась в кабинете Утера.
— Ты всё ещё не научился стучаться, — заметил Мерлин.
Артур криво улыбнулся.
Мерлин отошёл от раковины и кивнул, показывая, что всё хорошо.
Может быть, ему было и не место здесь, не место на вершине хит-парадов, куда его песни всё ещё не добрались, не место среди лощёных бизнесменов, которые делили между собой заработки своих звёзд.
Но он не собирался складывать руки и падать вниз.
Ради себя, ради Артура, которому, кажется, требовалась каждая капля поддержки, ради Морганы, которая почти бесплатно раздаривала песни в обход Утера, подписываясь мужскими псевдонимами.
Ради «Рыцарей», которые выходили на сцену каждую неделю и всё ещё не собирались прекращать это делать.
— Это был последний раз, — тихо пообещал Артур, когда Мерлин протиснулся мимо него в коридор.
— Как скажешь, — улыбнулся Мерлин.
Даже если и не последний — в следующий раз он будет готов.
— Мерлин, кончай дурить. — Ланселот точно прислонился спиной к двери с той стороны и надеялся, что сможет привести Мерлина в чувство.
— Я не дурю, — возразил Мерлин. — Я взрослый человек и совершаю совершенно рациональные поступки.
Ланселот помолчал.
— Ты сам-то понимаешь, что говоришь как идиот?
«И веду себя точно так же», — мысленно добавил Мерлин.
Но он ничего не мог с собой поделать.
Если он откроет эту дверь и вернётся в жилое помещение автобуса, который катится по скоростному шоссе, ему будет больше негде прятаться. Ему придётся посмотреть Артуру в глаза — впервые после того, что произошло за сценой после концерта три часа назад.
А Мерлин не был уверен, что сможет это сделать.
Вернее, не так.
Он был уверен, что не сможет.
Гвен часто спрашивала Мерлина, почему тот предпочитал проводить концерты за кулисами, а не в зале.
Мерлин не знал, как ей ответить.
За кулисами всё пахло смесью пота, духов, косметики и пластика, сюда долетали лучи софитов, от которых делалось жарко и хотелось стащить толстовку. За кулисами все постоянно двигались: отслеживали передвижения камер, мониторили звук, готовили бутылки с водой и баллончики с лаком для волос, подтаскивали смену одежды. За кулисами Мерлину было почти не видно Артура, который всегда стоял у переднего края сцены, но прекрасно слышно Леона и Гвейна.
За кулисами витала своя неповторимая магия, и Мерлин ни за что не согласился бы снова променять её на бешеную радость собравшейся в зале публики.
Когда ездил с «Рыцарями» в тур первый раз, сразу после подписанного контракта, он попал всего на несколько концертов.
Мерлин провёл три дня в лондонском «О2», наблюдая за тем, как лучи софитов отражаются от светлых волос Артура, как перебирает пальцами струны Ланселот, как охранники теснят попавших на танцпол поклонниц. Он слышал, как музыка «Рыцарей» наполняла арену, дотягиваясь до каждого её края, и всё лучше и лучше представлял, какие из вертящихся в голове мелодий нужно превращать в настоящие песни.
Это было замечательное время.
Но теперь, когда они катались по Европе во второй раз, когда «Рыцари» исполняли написанные Мерлином песни, когда он знал по имени каждого из членов закулисной команды, Мерлин не хотел снова оказаться по ту сторону черты.
Он поймал взглядом Артура, который сдвинулся к боку сцены, и невольно улыбнулся.
Артур был там в своей стихии.
— Когда ты ему скажешь? — послышался знакомый голос Морганы.
Мерин вздрогнул: за всей этой какофонией звуков он не расслышал, как она подошла вплотную.
— Скажу что? — Он мельком взглянул на неё и снова перевёл взгляд на сцену. Артур произносил речь, когда кто-то кинул на сцену цветочную корону, и Артур прервался, чтобы подобрать её и надеть на голову.
По арене прокатился ликующий крик, Леон закрыл лицо ладонью, а Мерлин почувствовал, что даже под проницательным взглядом Морганы не может сдержать расползающуюся по лицу улыбку.
— Вот об этом, — вздохнула Моргана и потрепала его по щеке. — Вот об этом.
Мерлин не был идиотом. Он прекрасно знал, о чём говорила Моргана.
Он знал, как смотрел на Артура, когда они сидели на сцене пустой арены и устанавливали аппаратуру, когда Артур тихо пел почти в полной тишине, и эхо разносилось по всему пространству, а Мерлин перебирал клавиши синтезатора и не мог оторвать глаз от чёткого профиля.
Он знал, как выглядел, когда все «Рыцари» собирались в задней части автобуса после концерта, разваливались на диванах и включали фильм с кучей погонь и драк. Когда Артур прислонялся боком к Мерлину и клал голову ему на плечо, приходя в себя и расслабляясь после выброса адреналина во время концерта, а Мерлин едва заметно проводил губами по его волосам и вдыхал запах мятного шампуня.
Он знал, как часто порывался коснуться Артура в студии, когда они сидели там вдвоём или втроём с Морганой. Артур курил сигарету за сигаретой и сосредоточенно хмурился, ругался и в сердцах царапал пальцы о струны, а Мерлин исписывал блокнот за блокнотом словами, которые никому и никогда не собирался показывать.
Мерлин всё это знал.
Но не собирался отвечать на вопрос Морганы.
«Рыцари» заканчивали последнюю песню перед коротким перерывом, и Мерлин отодвинулся в сторону, оставляя место для приготовившейся команды.
— Ты только себе хуже делаешь, — тихо сказала Моргана, тоже делая шаг назад.
— Я делаю лучше всем остальным, — отозвался Мерлин.
Его слова потерялись в звуке последнего аккорда и рёва толпы.
«Рыцари» быстро скрылись за кулисами, и Артур почти влетел в Мерлина, закинул руки ему на плечи и крепко обнял.
— Это лучшая публика за всё время! — Он рассмеялся, запрокинув голову, и Мерлин невольно засмотрелся на то, как двигались мускулы на его шее, как стекали к ключицам капельки пота. Он облизнул губы и постарался привести себя в чувства. — И им нравится, — уже тише сказал Артур. — Им нравятся твои песни, Мерлин.
Он потрепал Мерлина по макушке и почти бегом бросился туда, где его ждали со сменой одеждыи кисточкой для пудры.
Мерлин всё ещё чувствовал горький запах туалетной воды и пота, чувствовал прикосновение горячих ладоней и слышал хриплый голос. Он проводил взглядом Артура и приоткрыл рот, когда тот быстро стянул и отбросил в сторону футболку.
— Господи, — раздражённо вздохнула Моргана, — до конца тура кто-нибудь не доживёт.
Мерлин был согласен.
Он не доживёт до конца тура. Его прикончит перевозбуждение, когда Артур в очередной раз решит, что смотреть фильм лучше без рубашки, дрочить — в своей «кабинке» автобуса, а не за закрытой дверью душевой, а спать — используя Мерлина в качестве подушки.
— Вот об этом я и говорю. — Моргана осторожно захлопнула его рот своей ладонью. — Мерлин, ты идиот.
Мерлин рассеянно кивнул, глядя, как Артур застёгивает чёрную рубашку.
Он потянулся и взял у одного из ассистентов предназначенную для «Рыцарей» бутылку с холодной минералкой.
Ему тоже очень сильно требовалось освежиться и привести себя в чувство.
— Мерлин, — раздражённо сказал Гвейн, — из-за тебя я проспорил Моргане полсотни.
Мерлин побился головой о стену. Стена уже нагрелась от тепла его тела и не приносила былого удовлетворения.
— Вы поспорили на то, что ты сможешь дотерпеть до туалета на заправке? — огрызнулся он.
Гвейн подумал.
— Этот спор я всё ещё выигрываю, — наконец заверил он. — Я спорил на то, что ты признаешься первым.
Мерлин не нашёлся, что ответить.
— И много таких споров у вас ходит? — тихо спросил он.
— Скажем так, — в голосе Гвейна слышалась похабная усмешка, — у меня ещё есть шанс выиграть несколько из них.
— Иди к чёрту. — Мерлин пнул дверь ногой и тут же охнул от боли.
— Скоро пойду, — согласился Гвейн. — Ты так и собираешься тут сидеть?
— Я всё ещё размышляю над тем, как мне провалиться под землю, — ответил Мерлин. — И освободить ваш драгоценный туалет.
— Давай быстрее. — Гвейн рассмеялся. — А то Артур теряет терпение. Мы тоже.
Мерлин услышал удаляющиеся шаги и прикрыл глаза.
Артур и правда никогда не славился способностью долго чего-то ждать.
В этот раз они снимали студию в Стокгольме, и всё вокруг казалось Мерлину слишком непривычным.
Потолки были чересчур высокими, а окна — большими, в комнате было слишком светло, на кремовых диванах не виднелось ни одного пятнышка, а воздух пах кожей, свежим деревом и горьким чаем.
Мерлин сидел на полу, на мягком ковролине, подтянув колени к груди. Артур курил возле окна, а не перед микрофоном, и стряхивал пепел в аккуратную пепельницу, а не в банку из-под колы.
Всё казалось чужим и каким-то волшебным одновременно.
Уже давно наступила ночь. Гвейн выбрался из студии первым, заявив, что скандинавские пабы ждут его с нетерпением, Леон ушёл прочь, позёвывая и потягиваясь, а Ланселот не отрывал взгляда от телефона, где горел значок скайпа.
Артур, похоже, не собирался уходить: он сосредоточенно хмурился и двигал губами, проговаривая одному ему слышные слова, проводил пальцами по струнам гитары Гвейна, напевал несколько нот и снова недовольно сжимал губы.
Они с Мерлином почти не разговаривали: только передавали друг другу блокноты, исписанные перечёркнутыми строками, которые не в состоянии был бы понять никто из посторонних, отпихивали друг друга от синтезатора, когда цеплялись за какую-то идею, и пропевали оборванные мотивы на два голоса.
Мерлин бережно передвигал бегунки и регулировал звук, пока Артур прижимал к ушам наушники и почти касался губами микрофона.
Сейчас он снова курил: забравшись на подоконник, как живая картинка из подростковых книжек, и глядя в окно. Мерлин уткнулся подбородком в колени и смотрел, как красно-синие огни вывески на соседнем здании очерчивали профиль Артура: чёткий, резкий. Иногда он жалел, что не умел рисовать: слова и музыка не могли передать всего, что Мерлин чувствовал.
Может, если бы у него было больше таланта или опыта, если бы Утер не забраковывал все его песни, если бы Артуру и Моргане не приходилось защищать его каждый раз, когда заходила речь о смене команды «Рыцарей» и поиске авторов новых хитов, Мерлин рискнул бы попробовать. Закончить одну из тех песен, которые крутились у него в голове по ночам.
Мерлин представил Артура, который стоит на сцене перед тысячами поклонников в зале и поёт о том, каково это — находиться в тени только для того, чтобы поймать отражение света, смотреть из-за черты и не позволять себе прикоснуться, по-глупому привязываться и бояться потерять…
За окном послышался грохот, а потом громкий смех: подвыпившая компания вывалилась из бара напротив. Мерлин вздрогнул.
Может быть, и хорошо, что эти песни навсегда останутся неспетыми.
Он не уверен, что смог бы это выдержать.
— Ты опять напеваешь, — заметил Артур, прикуривая новую сигарету.
Мерлин, как завороженный, следил за тем, как яркий огонёк медленно полз, приближаясь всё ближе и ближе к пухлым губам. Он невольно тяжело сглотнул, притянул колени ближе к груди и покачал головой.
Может быть, ему стоило пойти вместе с Гвейном. В конце концов, Швеция ведь давно славится своими свободными нравами, верно?
— Что? — переспросил он и только тут понял, что и правда напевал до этого момента.
— Почему ты так и не закончил её? — спросил Артур, улыбнувшись вокруг сигареты.
Мерлин пожал плечами.
— Не знаю. Почему ты всё равно предложил мне работу?
Мерлин и правда не знал, почему так никогда и не смог закончить ту песню, что напевал два года назад в служебном туалете университетского паба в Лондоне. Он пытался, честно пытался несколько раз, но его всё время что-то останавливало.
Артур говорил, что хочет её, хочет записать её, но Гвейн с Леоном тогда только с сомнением смотрели на лопоухого студента, которого Артур притащил в студию звукозаписи, Мерлин краснел, запинался, прятал взгляд под не самыми приязненными взглядами и не мог выдавить хоть что-нибудь осмысленное.
После тех первых дней, которые он провёл в студии, где «Рыцари» заканчивали работу над провалившимся альбомов каверов, после того, как Ланселот улыбался ему с жалостью во взгляде, а Леон с Гвейном просто хотели избавиться от неумехи, после того, как во взгляде Артура добродушие сменилось каким-то разочарованием, Мерлин вернулся в свою квартирку, заперся в спальне, несмотря на взволнованные оклики Гвен, и почти два дня провёл, питаясь исключительно чаем, сигаретами и хлопьями без молока.
После этого он, уже слабо соображая, отправил Артуру получившийся материал, забрался под одеяло и пообещал себе, что не проснётся, пока изнутри его не перестанет скручивать стыд за проваленный шанс.
Он заснул, представляя, как Артур откроет присланные партитуры, прочитает неумело слепленные друг с другом слова, покажет их Гвейну, Леону и Ланселоту, а потом рассмеётся, покачает головой и удалит письмо.
Мерлин проснулся от того, что в его комнату ломился кто-то с подозрительно знакомым голосом, забрался ещё глубже под одеяла и пришёл в себя, только когда эти одеяла бесцеремонно с него сдёрнули.
— Проснись и пой, — заявил Артур, силком вытаскивая его из постели. — У нас будет длинный день.
Артур всё-таки прочитал его письмо.
Это сейчас Мерлин иногда позволял себе думать, что заслужил своё место за кулисами «Рыцарей».
Но та самая первая песня так и осталась недописанной, потому что стыд, неуверенность и разочарование первых дней всё ещё жгли память Мерлина.
— Знаешь, что? — сказал Артур, затушив сигарету и вскочив с подоконника — У меня есть идея.
Он потянул Мерлина за руку, поднимая его на ноги. Мерлин рассмеялся, покачнувшись и почти уткнувшись носом Артуру в плечо.
— В прошлый раз после твоей идеи мы пришли в себя на крыше отеля и не могли вспомнить, как туда попали, — заметил он и вздрогнул, вспомнив терзавшее его тогда страшное похмелье.
— О, в этот раз всё намного проще. — Артур отмахнулся. — Я говорил тебе, что хочу эту песню. Значит, мы её закончим.
Мерлин приоткрыл рот, собираясь что-то возразить. Он был уверен, что Артур и думать уже забыл о том обрывке мелодии, который когда-то привлёк его внимание.
— Мы можем попробовать, — вместо этого сказал Мерлин.
Потому что — ну а почему бы и нет? Что может случиться в самом худшем случае?
«Артур может увидеть, что тогда он очень сильно ошибся», — выдал предательский внутренний голос, но Мерлин затолкал его подальше.
Пусть идёт к чёрту.
— И кстати, — Артур опустился на диван возле синтезатора и притянул гитару к себе на колени, — то, что я не хочу работать на отца в «Камелоте», не значит, что он не прав. Я умею видеть талантливых людей.
Артур наклонился и начал перебирать струны, а Мерлин только через несколько секунд понял, что тот имел в виду, и залился краской.
Такого ответа на свой вопрос он не ждал.
Уже много позже, когда Гвейн вернулся в студию ближе к полудню и разбудил их с Артуром, вырубившихся на тех самым чистых диванах, когда они все вместе просматривали новые материалы, Мерлин в первый раз услышал их полностью дописанную песню.
Интересно, как у двух человек, которых постоянно окружают люди, получилось вложить в простые слова и мелодию столько отчаянного одиночества.
— Мерлин.
Мерлин тяжело сглотнул и постарался стать меньше размером. За дверью стояла Моргана. А Моргану боялись все. В своё время Моргану боялся даже Утер, а Артур, который делал вид, что ему плевать на мнение сестры, на самом деле готов был нестись за пирожными в три часа ночи, лишь бы ей угодить.
Мерлин всё ещё так и не определился, что было тому причиной – уважение или страх.
— Ты же понимаешь, что ведёшь себя как идиот?
За последние два часа Мерлин слышал это уже раз пять, но из уст Морганы простые слова звучали намного убедительнее.
— Понимаю, — вздохнул он и почесал затылок. Зеркало на стене показывало, что дальше растрёпывать волосы было уже некуда, но Мерлин всё равно старался. О его упрямстве среди «Рыцарей» давно слагались легенды.
— И чего ты тогда ждёшь? — В голосе Морганы слышалась неприкрытая насмешка, и Мерлин поразмыслил, не стоит ли открыть дверь и оскалить зубы ей в лицо. Он очень, очень быстро отказался от этой идеи.
— Я надеюсь, что вот сейчас на Землю упадёт метеорит, и мне не придётся думать о том, что делать дальше? — попробовал найти правильный ответ он.
— Не знала, что ты такой эгоист. — Моргана уже откровенно смеялась. — Но, к твоему сведению, метеоритов в атмосфере не наблюдается. Тебе придётся придумывать более вменяемый план действий.
— Я знаю, — признался Мерлин.
Конечно, он знал. Идиотские поступки не отменяли того, что мозгов в его голове вполне хватало. Мерлин просто не всегда применял их по назначению. Во всяком случае, если верить Артуру.
Чёрт, Артур…
— Мы подождём ещё немного, — почти мягко сказала Моргана, и это было страшнее, чем какие-либо угрозы. Это означало, что всё по-настоящему плохо. — Но потом готовься, Гвейн с Леоном уже сочинили песню о Плаксе Мерлине в туалете для несчастных музыкантов.
Мерлин попробовал побиться головой о стену.
Он даже не удивился бы, если бы эти двое залили демо-версию «Плаксы Мерлина» на айтюнс. С них станется.
Маленький зал в центре Глазго мог показаться шагом назад по сравнению с аренами, на которых «Рыцари» играли последние два года, но Мерлин знал, что это не так. Мерлин знал, что они могли бы собрать те же арены и такое же количество поклонников, как и раньше, до того, как отделились от компании Утера и ушли в свободное плавание.
Могли. Но не хотели.
В этот раз Мерлин сидел в первом ряду возле самой сцены и, не сдерживая улыбки, наблюдал за тем, как подходил к концу первый концерт нового тура «Рыцарей».
Очень многое изменилось с тех пор, как он стоял за кулисами «О2» в их последний день в Лондоне.
Утер больше не дёргал за ниточки и не получал проценты с концертных прибылей. Артур больше не хмурился и не кусал губы, когда дело доходило до деловых встреч и обсуждений официальной статистики. Никто больше не разносил в пух и прах каждую запись, на которую были потрачены часы в студии, только из чувства противоречия.
Имя Мерлина начало становиться узнаваемым. После нового сингла «Рыцарей», выпущенного без помпы, но попавшего на вершину хит-парадов, после того, как Артур заставил Мерлина дать интервью вместе с Морганой, когда они все вместе рассказывали о своём решении отделиться от Утера. После того, как Гвейн начал таскать его на официальные вечеринки, где все сначала пили очень много дорогих напитков и старательно улыбались, а потом эти дорогие напитки били людям в голову, и приходилось растаскивать переставших быть вежливыми соперников по разным сторонам комнаты.
Автобус «Рыцарей» остался всё таким же маленьким, но без постоянного давления в лице Утера, официальных лиц и звукозаписывающей компании, без дедлайнов и навязанных песен, в нём будто бы стало легче дышать.
Как в той студии в Стокгольме, где они записали весь новый альбом, который и звучал немного по-другому. Легче, откровеннее.
Пронзительнее.
За спиной Мерлина зал взорвался аплодисментами, и он не удержался — вскочил на ноги вместе с остальными, отбивая ладони.
Гвейн с Леоном обнимались на задней части сцены, Артур обводил взглядом зал, задерживаясь на отдельных лицах — Мерлин знал, что он давно хотел это сделать, знал, потому что Артур не раз говорил ему о сливающихся в одно пятно людях в огромных аренах, о странном эхе и чувстве потерянности, — а Ланселот фотографировал со сцены на свой телефон.
— Артур! — крикнул Мерлин, поймал его взгляд и показал два больших пальца.
Артур улыбнулся ему в ответ. Охранник, который стоял совсем рядом с Мерлином, хмыкнул и покачал головой.
Он начал что-то говорить, но Мерлин пропустил его слова мимо ушей. Он точно знал, что оставались две последние песни, и как раз пришло время благодарить зал за потрясающий приём и прекрасный вечер.
Вместо того чтобы прислушиваться, Мерлин смотрел на Артура. На светлые волосы, которые в свете софитов иногда становились похожими на нимб. На широкую, абсолютно счастливую улыбку, которая так редко появлялась на его лице раньше и которая почти не сходила с него теперь. На пальцы, уверенно сжимающие гитару. На шею со стекающими капельками пота — Мерлину невероятно сильно хотелось их слизнуть.
Он покачал головой, прогоняя не вовремя возникшие мысли.
Хотя, может быть, и вовремя — судя по тому, чем делилась с подругой сидевшая за спиной Мерлина фанатка, такие мысли крутились в голове не у него одного. Мерлин подавил накатившую и совершенно безосновательную ревность, на которую у него не было никакого права. Конечно, Артур не уйдёт из этого зала с той фанаткой, но и с Мерлином они разойдутся каждый в свой номер.
А потом Мерлин подумал, что почти не испытывает горечи или разочарования от того, что не может иметь всё, чего хочет.
Он вспомнил, как они с Артуром впервые встретились, и он не знал, куда деть себя от стыда. Как они сидели в студии, и Мерлину становилось всё хреновее с каждой минутой. Как они впервые попытались написать что-то вместе, перебивая друг друга и предлагая совершенно противоположные вещи, а потом злясь и нервничая. Как Мерлин встретился с Утером и был втоптан в грязь несколькими словами. Как Артур успокаивал его потом. Как Мерлин узнал о разногласиях «Рыцарей» с их лейблом (и Артура с его отцом). Как Артур с Мерлином впервые заснули вместе на диванчике в задней части автобуса, пока по телевизору крутилась режиссёрская версия «Властелина колец». Как Мерлин неловко переминался за кулисами, стараясь никому не мешать. Как они делили отельную комнату, в которую Артур почему-то никогда не приводил ни девчонок, ни парней. Как Мерлин научился помогать Артуру во время и после концертов, встречая его за кулисами, протягивая бутылки с водой или пластырь, говоря несколько слов и взъерошивая волосы. Как они записывали новый альбом, дополняя и улучшая друг друга. Как сидели рядом, когда разрывали контракт с Утером. Как осторожно планировали новый тур, выбирая маленькие залы и маленькие города. Как, затаив дыхание, открывали новые отзывы после выпуска последнего альбома.
Как после разрыва с Утером Артур подтолкнул к Мерлину три разных контракта и предложил подписать любой, потому что «ты же знаешь, что всё равно никуда от нас не денешься».
Как Мерлин начал чувствовать себя по-настоящему дома на своей койке в постоянно движущемся автобусе «Рыцарей», или в комнате отеля вместе с Артуром, или в светлой шведской студии звукозаписи, или за кулисами залов.
Даже здесь, в аудитории.
Просить от жизни — и от Артура — больше означало просто испытывать судьбу.
А Мерлин не собирался этого делать.
Артур сказал что-то про очень важную для него песню, Мерлин уловил это краем уха и нахмурился. Он хорошо помнил, что напоследок они оставили один из самых зажигательных треков и новый сингл, и хотя обе песни были по-своему хороши, ни одна из них не должна была представлять для Артура никакой особой важности…
Но Леон задал совсем другой ритм, и Гвейн, который первым дотронулся до струн, сыграл совершенно не ту гармонию.
Когда Артур придвинулся к микрофону и начал петь, Мерлин почувствовал, как у него перехватило дыхание.
Как?.. Какого чёрта?..
Песня, которую сейчас играли «Рыцари» и от которой сходил с ума никогда раньше не слышавший её зал, была слишком хорошо знакома Мерлину. Он записал обрывки слов и мелодии в маленьком блокноте — не том, который всегда носил с собой и делил с Артуром, а другом, который не показывал никому.
Том, который был наполнен недописанными и незаконченными песнями об одном-единственном человеке.
Человеке, который сейчас пел её перед тысячами людей, не сводя при этом взгляд с Мерлина.
Мерлин стоял, как завороженный, неотрывно глядя на Артура и почти затаив дыхание. Он помнил, как записывал слова поздней ночью, когда Артур спал, повернувшись к нему лицом, и тихо сопел во сне, когда свет фонарей бил ему в глаза. Он помнил, как пытался подобрать мелодию, когда автобус «Рыцарей» катился по дорогам Германии, Артур громил Ланселота в FIFA, а Леон меланхолично приканчивал порцию картошки фри. Помнил, что у него никак не получалось подобрать правильную гармонию, и в конце концов Мерлин просто сдался, как и почти каждый раз, если рядом не было Артура, чтобы помочь выйти из тупика.
Он даже не думал о том, как Артур узнал об этом, как нашёл песню, как закончил её, как уговорил парней на то, чтобы исполнить её вживую.
Он не думал вообще ни о чём, если честно.
Разве что о том, что тяжесть в груди сменилась чем-то горячим, чем-то очень похожим на надежду.
Мерлин не стал дожидаться окончания концерта: как только Артур закончил песню, улыбнулся, глядя прямо на него, и заиграл следующий трек, Мерлин начал протискиваться к выходу. Он добрался до кулис как раз к тому моменту, когда «Рыцари» доиграли последний аккорд и вышли на поклон.
Проигнорировав ухмыляющуюся Моргану, Мерлин остановился с левой стороны сцены — там, куда всегда уходил Артур, неважно, в какой стране или в каком зале они находились.
Артур не заставил себя долго ждать.
— Мерлин! — Он появился за кулисами первым, как всегда широко улыбаясь. Но Мерлин видел и кое-что другое — тщательно скрываемый страх во взгляде, немного подрагивающие руки, немного фальшивую радость на лице. — Ты видел…
Артур тяжело дышал, его футболка промокла от пота, он раскраснелся от жары на сцене и искусал губы во время выступления, на указательном пальце левой руки выступили капельки крови, а браслет на запястье перекрутился, и всё это Мерлин привычно отметил за какую-то секунду.
Потом он сделал шаг вперёд, прикрыл глаза и поцеловал Артура, потому что говорить сейчас что-то казалось излишним.
Артур на секунду замер, а потом Мерлин почувствовал губами прерывистый вздох, знакомые руки легли ему на плечи… и мягко, но решительно отстранили.
— Мерлин, — тихо сказал Артур, — я не это имел в виду…
Их прервало выразительное покашливание за спиной. Мерлин обернулся и увидел какую-то женину, одной рукой сжимавшую диктофон, а другой направлявшую оператора с камерой.
— Да… — пробормотал он, чувствуя, как внутри всё скручивается от внезапной боли. — Да, конечно, прости.
— Мерлин!
Мерлин не отреагировал на окрик Артура — а потом и Ланселота, — улыбнулся вопросительно вскинувшей брови Моргане, которая стояла в коридоре, быстро прошёл к выходу и чуть ли не кубарем вывалился на заднюю парковку. На улице моросил дождь, ноябрь в Шотландии не баловал погодой, и Мерлин почувствовал, как тело начала бить дрожь.
Он был почти уверен, что осень Глазго была здесь не причём.
Мерлин пошарил по карманам и выругался: у него была с собой зажигалка, но последняя пачка сигарет осталась у Артура, а возвращаться туда он не хотел.
Совсем.
Может быть, даже никогда.
Чувствуя, как лицо горит от унижения и обиды — на себя, на Артура, на весь чёртов мир, — Мерлин вдохнул холодный воздух, вытер дождевые капли с щёк и рванул дверь автобуса. Внутри знакомо пахло дешёвой едой, дорогим одеколоном и сигаретами. Мерлин втянул этот запах полной грудью, а потом опустился на ближайшую койку — которая оказалось койкой Леона, — закрыл глаза и постарался ни о чём не думать.
Особенно о том, что будет делать, когда Артур и остальные, ставшие свидетелями произошедшего, неизбежно вернутся в автобус.
А Мерлин не мог даже собрать свои вещи и тихо свалить — его телефон и бумажник остались у охраны, большую часть одежды они с Артуром только вчера отправили в стирку после инцидента с местью Гвейна и чесоточным порошком, а его сумка с остальным барахлом покоилась в недрах багажного отделения.
— Чёрт, — выдохнул Мерлин и провёл по лицу ладонью.
Чёрт. Чёрт. Чёрт.
Когда на улице послышались знакомые голоса, а потом начала открываться автобусная дверь, Мерлин не придумал ничего лучше, чем в приступе какой-то звериной паники добраться до задней части автобуса и запереться в единственном помещении с замком.
— Вот и вляпался. — Он прислонился лбом к холодному зеркалу и закрыл глаза.
Когда шаги послышались в следующий раз, Мерлин мысленно начал перебирать всех, кто ещё не отметился с визитом к месту паломничества всех обитателей автобуса. С той стороны двери донёсся какой-то шорох, будто кто-то царапал пластик, и Мерлин подавил детское желание жалобно спросить «кто там».
Он получил свой ответ почти сразу же.
— Ты же в курсе, что нужно просто правильно поддеть ручку, чтобы замок выскочил из паза? — поинтересовался Артур, закрывая за собой дверь.
— Теперь — да, — обречённо ответил Мерлин. — Я обязательно воспользуюсь этим, когда ты в следующий раз решишь занять ванную на два часа.
— Конечно, — согласно кивнул Артур. Потом запустил руку в волосы и вздохнул. — Мерлин, я…
— Всё нормально, — поспешно возразил Мерлин и попытался протиснуться мимо него к двери так, чтобы даже не прикоснуться. Не хватало ещё = выслушивать его неловкие объяснения, или касаться его кожи, когда Мерлин знает, каковы на вкус его губы, или…
— А, чёрт с тобой. — Артур махнул рукой, резко притянул его к себе и поцеловал.
В этот раз — по-настоящему, раздвигая губы языкоми заставив Мерлина сдавленно охнуть.
— Что?.. — выдавил он перед тем, как Артур снова заткнул его, царапая губы щетиной.
Мерлин… Мерлин решил, что объяснения могут подождать ещё немного. Особенно когда руки Артура скользнули по спине и сжали бёдра, а потом спустились на задницу. Мерлин тихо застонал, когда Артур оторвался от его губ и начал коротко, жаляще целовать в шею.
— Ты идиот, — тихо проговорил он между поцелуями, — мне пришлось объяснять этой журналистке, почему она не имеет права выкладывать фотографии «разврата за кулисами» в сеть.
— У неё странные представления о разврате, — выдохнул Мерлин, стараясь не сорваться на новый стон. Он запустил руки в волосы Артура и поглаживал их, выгнув шею. Голова немного кружилась, и ему казалось, будто он заснул здесь после визита Морганы и всё ещё не проснулся.
Может, прямо сейчас Артур всё-таки вышибет дверь и решит научить его уму-разуму.
Будто почувствовав перемену в его настроении, Артур поднял взгляд и отступил на полшага назад, но не убрал рук и продолжил поглаживать кожу на бёдрах Мерлина большими пальцами.
— Вообще-то, я действительно не это имел в виду на сцене, — сказал он с убийственной честностью. Наверное, поэтому Мерлин даже не попытался отодвинуться, сделать шаг назад или позволить себе в чём-то засомневаться. — Я хотел… — Артур опустил глаза. — Ты со своими вечными неуверенностями, я просто хотел показать, что…
Мерлин почувствовал, что краснеет — и что внутри разливается волна странной нежности.
Артур.
Каждый раз, когда Мерлин начинал думать, что он просто не сможет почувствовать к этому человеку что-то кроме той бури эмоций, которую уже испытывал, Артур доказывал обратное, снова и снова.
— Но так даже лучше. — Артур усмехнулся. — У меня пока так и не получилось написать песню… об этом. — Он наклонился и коротко, нежно поцеловал Мерлина.
— Так нечестно. — Мерлин прикусил его подбородок и улыбнулся, когда Артур довольно вздохнул. — Будешь мне должен.
— Ага, — кивнул Артур, — конечно.
Он потянулся к молнии на джинсах Мерлина, запустил другую руку ему в волосы и снова начал его целовать, и к тому моменту, как Мерлин почувствовал горячую и уверенную ладонь на своём члене, как лихорадочно стащил брюки Артура под задницу и стиснул крепкие ягодицы так, как ему давно хотелось, он уже забыл и о долгах, и о песнях, и обо всём, кроме горячего дыхания Артура и его тихого шёпота.
Когда они наконец-то открыли дверь и вывалились в коридор, всё ещё поправляя одежду и немного смущённо улыбаясь, Гвейн встретил их с бутылкой чистящего средства и двумя тряпками.
— Это ещё что за?.. — спросил Артур, не выпуская руки Мерлина.
Гвейн многозначительно посмотрел на шею Мерлина, которую расцвечивало несколько очень впечатляющих засосов, и пихнул бутылку с тряпками в его сторону.
— Если уж я не могу промыть хлоркой мозги, — очень серьёзно сказал он, — то вы сейчас хотя бы продезинфицируете всё внутри. Это, в конце концов, общественное место.
Артур всё-таки написал песню. Кончики ушей Мерлина краснели каждый раз, когда он слышал любой кусок оттуда.
Гвейн смеялся всякий раз, когда они исполняли её.
Айтюнс потребовали поставить рейтинговое ограничение.
А песня, конечно, взлетела на вершины хит-парадов.
Мерлин даже не удивился.
@темы:
Arthur's team,
Фик,
Arthur/Merlin OTP fest 2015,
romance,
R
-
-
20.10.2015 в 20:26-
-
20.10.2015 в 20:32-
-
21.10.2015 в 00:21-
-
21.10.2015 в 09:09А фанф милый очень. Плакса Мерлин сначала немного раздражал, но к концу всё встало на свои места и пришло в гармонию) спасибо
-
-
21.10.2015 в 22:07Очень милый, зажигательный фик. Музыка, концерты, Артур - в этом вся жизнь Мерлина.
-
-
22.10.2015 в 10:17А работа замечательная!
Читала бы и читала
Автору спасибо!
-
-
23.10.2015 в 14:36Этот фик еще раз утвердил для меня эту истину.
Спасибо!
-
-
25.10.2015 в 08:22домашняя фея, благодарю
Medea Blackheart, читать дальше
Eibhleann, спасибо, и за отзыв, и за кат ))
NaokoTori, СПН испортил всех. Спасибо.
Javiks, спасибо, рада, что понравилось
Holy Witch, Кем бы Артур ни был, с Мерлином он всегда становится собой
Да. Вот просто - да.
Спасибо огромное
-
-
26.10.2015 в 17:14Спасибо большое за текст и за чудесное оформление - я СПН не смотрела, так что мне просто понравился стиль
-
-
28.10.2015 в 21:16-
-
28.10.2015 в 23:22Хороший фик. Понравилось, спасибо
-
-
29.10.2015 в 23:12И зачем Мерлин постоянно обтирает физиономией стены туалетов, особенно общественных?
-
-
31.10.2015 в 19:40-
-
01.11.2015 в 12:29Спасибо за милый и светлый фик!
-
-
09.11.2015 в 22:55-
-
11.11.2015 в 17:09-
-
19.01.2016 в 21:23-
-
19.01.2016 в 23:31-
-
12.03.2016 в 19:31