Название: Надежды и домыслы
Переводчик: Аламарана
Бета: Need in magic
Оригинал: Assumptions, запрос направлен, ожидается ответ
Размер: 14 836 слов в оригинале
Жанр: юмор, романс, канон-AU
Главные герои: Артур\Мерлин, Утер, Гвен, Моргана, рыцари, ОЖП
Рейтинг: PG-13
Примечание: переведено на Артур/Мерлин ОТП-фест «Две стороны одной медали»
Дисклеймер: Мне за это даже не платят! (с) Мерлин
Саммари: все абсолютно уверены: Мерлин в курсе, что происходит (на самом деле нет).
Примечание переводчика: если бы ОЖП в виде тетушки Френсис-Урсулы не существовало в фандоме, ее следовало бы придумать.
Тема: Несуществующие отношения

Когда все закончилось, Мерлин еще долго задавался вопросом, как же он умудрился прожить в Камелоте целый год и не узнать о существовании тетушки Френсис-Урсулы. Позже он пояснил Артуру, что это было, словно долго-долго жить где-то, где царствует вечная ночь, и вдруг увидеть то же место, озаренное светом дня. На что Артур фыркнул и с чувством отметил, что скорее это — как познакомиться с Мерлином, а позже обнаружить, что он владеет магией.

По мнению Мерлина, день начался слишком обыденно, особенно если учесть, какие судьбоносные перемены он должен был принести им всем. Сначала Мерлин был безжалостно разбужен неумолимым Гаюсом. Маг на ощупь оделся, с трудом продрав глаза, и побрел в сторону кухонь, чтобы забрать завтрак для принца “Я Не Столь Очарователен По Утрам, Как В Остальное Время Суток”. Мерлин проделал свой полный опасностей путь наверх по бесчисленному множеству лестниц, которые вели в покои Артура, где слуге предстояло решить упоительную задачу — привести его сонное высочество в бодрствующее состояние. Мерлин умудрился увернуться от обоих башмаков, которыми в него запустили в процессе утренней побудки, и Артур был почти в рекордное время выкупан, одет, накормлен и вытолкан за дверь, чтобы приступить к размахиванию острыми и опасными предметами вместе со своими рыцарями.

Мерлин не видел прибытия гонца, но ему рассказывали, что Утер смертельно побледнел, стоило ему ознакомиться с посланием. Как только до остальных обитателей замка дошла весть о скором прибытии тетушки Френсис-Урсулы, вокруг со страшной силой вскипела бурная деятельность. Самого Мерлина подрядили развешивать пыльные гобелены. Рассматривая совершенно непропорционального серого единорога, пронзающего фиолетового дракона своим рогом в не вполне приличном месте, Мерлин гадал, каким именно образом, в представлении Утера, этот декор мог улучшить вид замка. Не то чтобы что-то в принципе могло сделать Камелот менее величественным (по исключительно предвзятому мнению Мерлина), но сомнительный гобелен с единорогом — не говоря уже о том, на котором были изображены орел и угорь — был очень хорошей попыткой.

Завидев вдали экипаж тетушки Френсис-Урсулы, вся королевская семья спустилась к подножию парадной лестницы Камелота, чтобы поприветствовать гостью. Мерлин не вполне понимал, почему — стандартный протокол по приему знатных гостей этого совершенно точно не требовал.

— Леди Пендлснут любит, когда ее встречают, — прошептала Гвен на ухо Мерлину, когда они заняли свои места позади Артура, Утера и Морганы.

— И что? — тихо спросил Мерлин в ответ. — Если бы лорду Хейлу разрешали поступать так, как он любит, он бы разгуливал по Камелоту голым, но почему-то Утер этого не позволяет.

Гвен вздрогнула, явно представив себе эту картину:

— Боже упаси. Мерлин, ты должен понять: леди Пендлснут — единственный живой родственник короля Утера и принца Артура. Ей предоставляется определенная… свобода действий.

— Ну ладно, — с сомнением произнес Мерлин, не в силах вообразить Утера, который шел на уступки по какой-нибудь сколь угодно важной причине, не говоря уже о прихотях старшего поколения.

Артур выразительно покосился на Мерлина через плечо. Намек был понятен: если Артуру нельзя было развлечься болтовней, значит, Мерлину это также воспрещалось. Мерлин недовольно уставился на принца в ответ. Если Артуру и было предначертано стать великим королем, то Мерлин не мог дождаться, когда же принц в конце концов перерастет стадию «поделись своим плохим настроением со всеми остальными».

К сожалению, на этом разговор Мерлина с Гвен закончился. Несмотря на то, что взгляд Артура был адресован именно Мерлину, сама мысль о королевском негодовании повергла покрасневшую Гвен в состояние молчаливого смущения. Когда Артур, победно ухмыльнувшись, повернулся к отцу, Мерлин повторно поклялся найти заклинание для невидимых щипков. Гаюс стоически отказывался помочь Мерлину в этих исследованиях, бормоча что-то о карме и о том, что все вернется в тройном размере, но Мерлин считал, что все это полная чушь. И что карме следует лучше выполнять свою работу в отношении Артура.

Мерлин еще не знал, что очень скоро его желание исполнится.

Во дворе Камелота остановился огромный экипаж цвета слоновой кости, запряженный четверкой серых в яблоках лошадей. Все присутствующие, затаив дыхание, наблюдали, как одетые в бледно-голубые ливреи лакеи грациозно спрыгнули с подножек и распахнули дверцы.

— Тетушка Френсис-Урсула, — поприветствовал Утер, делая шаг вперед и галантно предлагая руку, чтобы помочь гостье сойти на землю.

Из-за розовых занавесей экипажа показалась пухлая женская ручка, затянутая в нежно-фиолетовую ткань. Эта ручка удивительно цепко ухватилась за протянутую ладонь Утера, и из экипажа показалась шарообразная женщина, утопавшая в лентах лавандового шелка, желтых кружевах и зеленых перьях.

— Утер Ирвинг Персиваль Пендлснут Пендрагон, — громогласно возвестила тетушка Френсис-Урсула, смыкая руки вокруг шеи Утера и заключая его в объятие, способное раздробить кости. — Мы так давно не виделись!

Утер выбрался из объятий целым и невредимым, если не считать одиноких бирюзово-зеленых перьев, которые настойчиво держались за его мантию. Тетушка Френсис-Урсула переключила свое внимание на других участников встречающей процессии.

— Неужели это мой дорогой Арти? — воскликнула тетушка Френсис-Урсула. — И моя маленькая Морги?

Мерлин подавился вдохом.

Артур и Моргана подверглись объятиям аналогичной силы, и вышли из них так же, как Утер — немного ошеломленными и слегка встопорщенными.

— Арти? — беззвучно переспросил Мерлин. — Маленькая Морги?

— Не смейся, — тихо ответила Гвен. — С теми, кто смеется, происходят ужасные вещи.

Оглядевшись вокруг, Мерлин заметил, что все присутствующие с преувеличенной серьезностью смотрят прямо перед собой, хотя это явно стоит им ощутимых усилий.

— Ваши собаки, леди Пендлснут, — один из лакеев извлек из экипажа пару маленьких пушистых собачек.

Тетушка Френсис-Урсула вручила одного питомца Артуру, а второго Моргане:

— Это Прелесть и Бусинка. Будьте осторожны, они могут быть слегка взволнованы после поездки.

Это оказалось очень своевременным предупреждением, поскольку собака, которую держал Артур (как потом выяснил Мерлин, ее звали Прелесть), была так взволнована, что немедленно извергла содержимое своего желудка прямо на любимую красную рубашку Артура.

Выражение лица Артура, когда это произошло, Мерлин собирался запомнить на всю жизнь.

— Что ж, собаки остаются собаками, — философски заметила тетушка Френсис-Урсула, расположившись в самой большой из гостевых спален замка. — Нет нужды раздувать из мухи слона, Арти, это не такая уж большая потеря. В любом случае, твоему гардеробу не помешают более яркие цвета.

— Более яркие, чем красный? — уточнил Артур, недовольно уставившись на собак.

— Совершенно верно, — подтвердила тетушка Френсис-Урсула, по-видимому, не уловив сарказма. — Я рада, что ты отчасти унаследовал утонченный вкус Пендлснутов. К сожалению, твоему отцу повезло гораздо меньше. Впрочем, я чрезвычайно довольна, что ты повесил гобелены, которые я прислала, Утер.

С этими словами тетушка указала на гобелен с ухмыляющимся сатиром, который украсил стену комнаты. Мерлин предполагал, что все гобелены были созданы одним и тем же художником (если это определение было вообще применимо к автору данных «творений»). Не может быть, чтобы на свете существовало целых два человека, способных произвести на свет такое концентрированное уродство.

Артур подошел к стене поближе, чтобы по достоинству оценить гобелен, даже не пытаясь скрыть гримасу отвращения.

— Ваша щедрость не знает границ, тетушка.

Тетушка Френсис-Урсула улыбнулась. Мерлин удивился, осознав, что ему знакома эта улыбка. Было слегка жутковато наблюдать одно из фирменных выражений Артура на лице пухлой женщины в возрасте, но, если Мерлин не ошибался, это была улыбка из серии «ты чрезвычайно рассердил меня, и я собираюсь отплатить тебе тем, что претворю в жизнь твой самый страшный кошмар, но это будет выглядеть так, словно я делаю тебе подарок, за который ты будешь вынужден благодарить меня до конца своих дней».

— О, Арти, для своей семьи я не пожалею ничего. Особенно учитывая, что я так редко вас вижу.

Тетушка Френсис-Урсула печально шмыгнула носом, и Мерлин в изумлении наблюдал, как трое наименее склонных к извинениям людей из всех, кого он встречал, буквально съежились от чувства вины.

— Мы собирались навестить вас, — мягко сказала Моргана, подходя ближе и приобнимая тетушку Френсис-Урсулу за плечи.

— Не сомневаюсь, Морги, — ответила тетушка Френсис-Урсула, достав носовой платок и промокнув уголки глаз.

Артур тоже сделал шаг вперед:

— Мы очень рады, что вы приехали.

Мерлин, который воочию лицезрел, как Артур разрывался между радостью и паникой, когда услышал о надвигающемся визите родственницы, знал, что эти слова были правдой только отчасти. Увидев, как тетушка Френсис-Урсула окинула Артура проницательным взглядом, Мерлин неожиданно почувствовал, что ей это тоже было прекрасно известно.

— Дражайший Арти, — произнесла тетушка Френсис-Урсула, погладив его по щеке, — все это неважно. Самое главное, что я сейчас здесь, с вами. И я привезла подарки для своего любимого племянника.

Мерлин был весьма озадачен, когда увидел, что при этих словах Артур смертельно побледнел.

— Что? — наконец проскрипел Артур.

Утер и Моргана безуспешно старались подавить идентичные ухмылки.

— О да, — подтвердила тетушка Френсис-Урсула, махнув рукой в сторону лакеев, отчаянно пытавшихся затащить пять массивных сундуков в комнату. — Я привезла немного безделушек для всей моей семьи.

Ухмылки на лицах Утера и Морганы стремительно испарились.

— Фертон проследит, чтобы нужные сундуки были доставлены в ваши покои, — продолжила тетушка Френсис-Урсула.

— Целый сундук… каждому? — спросил Утер с какой-то непонятной эмоцией в голосе. Если бы это был кто-то другой, то Мерлин назвал бы это смирением.

— Да, — сказала тетушка Френсис-Урсула, и в ее голосе прорезалась сталь. — В конце концов, Утуркинс, ты был столь щедр, что предоставил мне это милое, просторное имение в самом дальнем уголке своего королевства. Сундук это меньшее, чем я могу тебе отплатить. Наши мастера делают лучшие краски во всем Альбионе. Их цвета такие прекрасные, такие яркие...

Утер поморщился.

Тетушка Френсис-Урсула тонко улыбнулась.

— Сверху я положила одежды, которые вы наденете сегодня вечером.

— Сегодня? — воскликнула Моргана, но тут же взяла себя в руки и мягко добавила: — Вы, вероятно, устали после путешествия, леди Пендлснут. Возможно, сегодня вы захотите отдохнуть?

— Я вам не трепетная лань, и, видимо, я слишком долго отсутствовала, если вы успели об этом забыть, — провозгласила тетушка Френсис-Урсула. — И брось все эти «леди Пендлснут», Морги, для тебя я тетушка Френсис-Урсула, и так было всегда. Привыкай обращаться ко мне именно так — мой визит будет долгим и насыщенным.

— Господи, помоги нам, — пробормотал Утер.

— Что ты сказал, Утуркинс? — сладко переспросила тетушка Френсис-Урсула.

— Ничего, тетушка.

— Ты веселишься, — обвиняюще сообщил Артур.

— Как я могу, сир? — спросил Мерлин, не отвлекаясь от возни с парадной мантией цветов фуксии и лимона, в которую он только что помог облачиться Артуру.

Ответный взгляд, которым его наградил Артур, подтверждал, что — да, принц был уверен, что Мерлин может, и еще как может.

Вскоре после назначения на должность Официального Объекта Насмешек Принца (более известного, как «личный слуга Артура») Мерлин осознал, что комнаты Артура отражали его предпочтения. Темное дерево, богатые меха и весьма вольное обращение с алым цветом линии Пендрагонов создавали убежище, в котором Артур скрывался от всего остального мира (или, как позже определил Мерлин, прятался от Утера и Морганы). Многие люди бы посочувствовали Артуру, который сейчас смотрелся совершенно чужим в своих собственных комнатах — настолько, что создавалось ощущение, будто даже мебель стремится отползти от него подальше. Но Мерлин не принадлежал к числу этих людей: он слишком часто подвергался испытанию тюрбаном с перьями, чтобы ощущать что-либо кроме тщательно скрываемого ликования при виде Артура, облаченного в тошнотворные розово-зеленые одеяния.

— Я надеюсь, ты понимаешь, что эти одежды, — Артур поднял руки, чтобы разгладить ткань своей рубашки, но не смог заставить себя дотронуться до нее, — были с превеликим старанием подобраны для меня тетушкой Френсис-Урсулой. Если я увижу, что ты насмехаешься над подарком моей любимой тетушки, ты отправишься в колодки.

Артур даже не пытался скрыть отчаянную надежду, звучавшую в его голосе.

— Я даже мысли такой допустить не смею, мой лорд, — сказал Мерлин своим фирменным “о чем вы, здесь нет никакого колдуна” голосом.

Если быть совсем честным, Мерлин даже не думал смеяться над нарядом принца, который сам по себе вполне достаточно оскорблял человеческое чувство прекрасного и естественный порядок вещей. А вот что касается самого принца, облаченного в этот наряд… что ж, потребуется не один день в колодках, чтобы изгнать из памяти Мерлина чувство восторга, которое охватило его при взгляде на это чудесное видение.

Артур, по-видимому уловив отголосок этих предательских мыслей, бросил на Мерлина еще один негодующий взгляд — так, на всякий случай.

Тем вечером Утер отправил в подземелья трех служек, пять придворных портных и двух рыцарей, прежде чем сдаться окончательно. Как выяснилось, даже Утер Пендрагон, организатор величайшего магического геноцида, который когда-либо знал этот мир, был не в силах заставить желтый вельветовый камзол с розовыми горизонтальными полосками из сатина выглядеть угрожающе.

Утер и Артур сидели во главе столе, украдкой обмениваясь за спиной тетушки Френсис-Урсулы понимающими взглядами, полными стоического уныния. Такое единодушие между отцом и сыном было чрезвычайной редкостью. С тех пор, как Мерлин пришел в Камелот, ему казалось, что именно Утер принимал все решения, а Артур просто следовал им, даже если они не всегда были ему по душе. Сегодня в королевской семье царило искреннее взаимопонимание, которое молниеносно сменилось искренней завистью, когда в зал вплыла Моргана.

Моргана приблизилась к главному столу и сделала изящный реверанс, прежде чем занять свое место. Мягкий шелест ее любимого сапфирового платья отдавался громким эхом в неожиданно притихшем зале.

— Моргана, — произнес Утер, награждая ее необычайно широкой улыбкой, — я вижу, ты не стала надевать подарок тетушки Френсис-Урсулы.

— Да, — печально согласилась Моргана, распахнув свои синие глаза так широко, как только это было возможно. — Примите мои глубочайшие извинения, тетушка Френсис-Урсула, но пока я готовилась к вечеру в своих покоях, произошел чрезвычайно неприятный случай.

— Неужели, — процедил Артур сквозь стиснутые зубы.

— Это моя вина, — негромко призналась Гвен. — Я чувствую себя ужасно. Миледи собиралась надеть свою белую сорочку под то желто-оранжевое верхнее платье, которое вы так любезно подарили ей.

Мерлин не стал бы утверждать, что он хоть сколько-нибудь разбирается в женской моде, но он никогда не видел, чтобы Моргана носила что-то желтое или оранжевое.

— На сорочке было небольшое пятно, которое сперва не заметили, — продолжила Моргана, — и я послала Гвен вниз за отбеливающим раствором.

— Прачки были заняты льняными полотнами для сегодняшнего ужина, когда я спустилась. Я не хотела им мешать, поэтому налила ведро воды и добавила немного раствора, а когда я принесла ведро в комнаты миледи, то поскользнулась, — Гвен выглядела крайне несчастной. — Я глубоко сожалею, леди Пендлснут.

— О нет, — сказала Моргана, — это моя вина. Пока Гвен не было, я передвинула подставку для ног, а она не заметила этого, когда несла ведро.

— Я полагаю, — произнесла тетушка Френсис-Урсула, которая выглядела изрядно позабавленной этим рассказом, — что, когда твоя служанка опрокинула ведро, его содержимое почти целиком оказалось внутри открытого сундука?

— Увы, да, — ответила убитая горем Моргана.

Улыбка Артура опасно напоминала оскал.

— Моргана, — прогремел Утер, едва сдерживая свой гнев, — тетушка Френсис-Урсула потратила столько времени и сил, и если ты думаешь…

Прежде чем Утер успел предложить пожертвовать ценное время королевских швей на воссоздание утраченного гардероба Морганы, тетушка Френсис-Урсула заговорила:

— Все в полном порядке, моя дорогая, — сказала она, наклонившись, чтобы погладить Моргану по руке. — Всякое случается. Если уж на то пошло, я беспокоилась вовсе не о твоем гардеробе. Ты часто писала мне о камелотских балах — я знаю, что ты необычайно элегантная молодая леди.

— Вы чрезвычайно любезны, тетушка Френсис-Урсула, — сказала Моргана, и ее лицо озарила улыбка, которую Мерлин мог бы охарактеризовать только как исключительно самодовольную.

Тетушка Френсис-Урсула продолжила:

— Я сделала заказ портным в основном ради Артура и Утера и, разумеется, не хотела, чтобы ты чувствовала себя обделенной.

— О, вовсе нет, — уверила ее Моргана.

Поскольку ни Моргана, ни тетушка Френсис-Урсула явно не собирались продолжать дискуссию, Утер сделал сигнал подавать ужин.

Пока слуги расставляли первую смену блюд, Мерлин переглянулся с Гвен и беззвучно изобразил бурные аплодисменты. Гвен ухмыльнулась и присела в изящном реверансе. Видя, каким несчастным выглядит Артур, Мерлин почти пожалел, что сам до такого не додумался.

Но позже, когда Мерлин уносил пустую посуду, чтобы очистить место для второй смены блюд, Артур наклонился к нему и прошептал:

— Моргане действительно повезло. Гвеневра намного лучше тебя справляется со своими обязанностями и даже умудрилась придумать, как обратить несчастный случай в пользу своей хозяйки. Почему, ради разнообразия, ты не смог заставить свои легендарные глупость и неуклюжесть послужить мне?

И Мерлин тут же решил, что он очень легко переживет беду Артура. И даже вполне насладится ей.

Тетушка Френсис-Урсула оказалась, как позже обнаружил Мерлин, просто золотоносной жилой невозможной удачи. Как только начинало казаться, что лучше быть уже не может, все-таки становилось еще лучше.

— Арти, дорогой мой, — как-то утром проворковала тетушка Френсис-Урсула во время тренировки Артура с рыцарями. — Тебе следует поработать над парированием ударов слева. Я много лет наблюдала за тренировками моего Гилберта — а он, как ты помнишь, прекрасно владел мечом — поэтому я легко распознаю, когда защита недостаточно сильна.

Артур медленно повернулся, чтобы посмотреть на свою тетушку, возвышавшуюся у заграждения и ослеплявшую всех своими серыми и канареечно-желтыми одеждами.

— Благодарю, тетушка Френсис-Урсула. Я обязательно учту это в дальнейшем.

— Уж не забудь, Арти, — сказала тетушка Френсис-Урсула. — Я знаю, что ты очень хорош, сладкий, но излишняя самоуверенность и склонность не обращать внимания на свои слабые места до добра не доведут. Помнится, когда ты был еще очень маленьким, ты был просто очаровательным ребенком, Арти, но все же слегка упитанным. Мы все говорили тебе — не забирайся на кухонный трельяж. Но ты нас не послушал, и в результате уронил трельяж и упал сам. Конечно, самым главным было, что ты не поранился, но все же это научило тебя необходимости прислушиваться к чужим советам.

Артур продолжал улыбаться, но костяшки его пальцев, сжимавших меч, побелели.

— К тому же, — тетушка Френсис-Урсула окинула своего племянника оценивающим взглядом, — этот инцидент должен был научить тебя не носить слишком тесные штаны. Честное слово, Артур, ты что, хочешь, чтобы они снова порвались прямо по шву?

К этому моменту Мерлину пришлось прикусить собственную руку, чтобы не захохотать в полный голос. Сэр Орн, в свою очередь, не смог так быстро найти выход из положения и издал полузадушенный смешок.

Артур хранил на лице любезную улыбку, пока тетушка Френсис-Урсула не покинула тренировочную площадку. После этого он повернулся к своим рыцарям с таким выражением лица, которого Мерлин со временем начал целенаправленно опасаться. С того дня среди рыцарей Камелота бытовал завет, который гласил, что никто, кроме Мерлина, под страхом смерти не смеет называть Артура “Принц Рваные Штанишки”.

Со дня прибытия тетушки Френсис-Урсулы прошло три недели, и это был самый долгий период без магических атак с тех пор, как Мерлин ступил на территорию Камелота. Мерлин был убежден: этим они были обязаны исключительно тому факту, что всё жаждущее мести магическое сообщество решило, что никто не сможет терзать Пендрагонов и вполовину так успешно, как тетушка Френсис-Урсула.

Со временем все члены семейства Пендрагонов достигли некоего равновесия в общении между собой, и все могло бы так и закончиться, если бы кое-что не случилось, когда визит тетушки уже приближался к концу. Как и всегда, когда в Камелоте происходили какие-то катастрофы, Мерлин оказался в самой гуще событий.

Моргана, руководствуясь неожиданным порывом участия, потратила полдня на то, чтобы прогуляться с тетушкой Френсис-Урсулой по всем окрестным рынкам Камелота. Когда пожилая леди доковыляла до замка, она незамедлительно отправилась прямиком в мягкую постель, поэтому у королевской семьи выдалась редкая возможность насладиться тихим совместным ужином. Вечер близился к своему завершению, и Мерлин с Гвен позволили себе тайком сделать по глотку изысканного вина, которое было доставлено из камелотских подземелий.

К сожалению, Мерлину требовалась всего пара глотков для того, чтобы как следует захмелеть.

— Тетушка Френсис-Урсула, — пробормотал Мерлин. — Т.Ф.У., тьфу, фуу.

— Ты о чем, Мерлин? — прошептала Гвен. — И говори тише!

— Ну, просто, знаешь… Ты никогда не замечала, что каждый раз, когда мы видим, как Утер и Артур убегают от своей тетушки — эй, Гвен, поосторожнее с локтями — так вот, ты не замечала, что они всегда бормочут что-то вроде “Фу, только не опять”, или “Тьфу ты, откуда она взялась?”, или, если она застает их врасплох, то просто “Фуу” или “Уфф”, причем очень тонким голосом? — К сожалению, Мерлин не заметил, что в этот момент в зале наступила практически хрустальная тишина. — Как ты думаешь, они делают это нарочно — ну, ты понимаешь, тетушка Френсис-Урсула, Т.Ф.У., фуу — или это просто совпадение?

Мерлин отвлекся от возни с посудой и увидел, что Гвен мелкими шажочками отодвигается от него, выглядя так, словно разрывается между ужасом и глубоким сочувствием к его дальнейшей судьбе. Тишина в зале стала ощутимее.

Утер и Артур уставились на Мерлина с совершенно идентичными выражениями смущенной ярости на лицах, и Мерлин отстраненно отметил потрясающее семейное сходство между отцом и сыном. Моргана скорчилась над своей тарелкой, ее плечи мелко тряслись, и, когда она на мгновение подняла голову, чтобы посмотреть на Мерлина, тот увидел, что девушка почти плачет от еле сдерживаемого хохота.

— И когда я сказал “убегают”, — произнес рот Мерлина без всякого участия разума хозяина, — я имел в виду, что они используют изощренные познания в стратегическом отступлении на случай схватки с непобедимым противником. Не то чтобы я думал, что вы не сможете одолеть ее, ведь она всего лишь старая леди, а вы оба — опытные воины. Я имею в виду, что вы не можете одолеть ее в другом смысле слова. Ну, вы знаете, без того, чтобы действительно ее бить, палкой или еще чем-то. Не то чтобы я думал, что у вас не получится ее побить, если вы захотите...

Мерлин замолк. Лица Утера и Артура выражали крайнюю степень неверия в происходящее — так уже было пару раз, например, когда колдун, атаковавший Утера, случайно превратил себя в свинью. Так смотрят, когда не могут поверить, что в мире действительно существует что-то настолько тупое.

— Прошу меня извинить, — сказала Моргана, вставая из-за стола так резко, что ножки ее стула проехались по полу с истошным скрипом. — Гвен.

Охранники, стоявшие у дверей, едва успели распахнуть их вовремя, чтобы выпустить Моргану и Гвен, стремительно покидавших зал. Двери за ними закрылись, приглушив взрыв истерического хохота, и оставили Мерлина в ловушке с единственными людьми в мире, с которыми сейчас он бы хотел остаться наедине в последнюю очередь.

— Эм, — произнес Мерлин, и сейчас магу не требовалась его гениальность, в наличии которой его иногда убеждал Гаюс, чтобы понять, чем все это закончится. — Мне пора в колодки, да?

— О, да, — сказал Утер.

—Тебя ищет Артур, — сообщил Гаюс, когда Мерлин ввалился в домик лекаря после второго дня, проведенного в колодках.

Мерлин что-то неразборчиво пробормотал, но его слова были заглушены тканью рубашки, которую маг пытался с себя стянуть. Возможно, оно и к лучшему, решил Гаюс, поскольку, как он понял, Мерлин только что предложил наследнику престола совершить непристойный акт с парнокопытным животным. Заляпанная овощным соком рубашка улетела на пол.

— Сегодня они принесли картошку, Гаюс, — проскулил Мерлин. Он подобрал с пола другую рубашку, понюхал ее и повернулся к лекарю, выглядя до крайности обозленным. — Картошку! Это больно! Я знаю, что никогда не смогу этого доказать, но картофелины им дали по приказу Артура. Благодаря этому венценосному придурку завтра я буду весь в синяках. Ой, вот только не надо поднимать брови, он действительно придурок! А еще там был тот конюх, ну ты его помнишь, он еще пытался меня напоить во время прошлого пира. Не могу поверить, что он действительно думал, что это сработает! Я родился за городом, но я отнюдь не идиот, несмотря на мнение Принца Рваные Штанишки. Что бы это ни было, Гаюс, оно подождет, пока я не закончу. Ну так вот, этот конюх — Гэри? Грег? — кем бы он ни был, у него очень меткая рука.

Тяжелая рука в перчатке приземлилась на обнаженное плечо Мерлина, и его сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда он отчетливо осознал две вещи: во-первых, да, на его плече действительно покоилась ладонь Принца Рваные Штанишки, а во-вторых, вполне возможно, что конюх был прав, и Мерлин действительно был идиотом, поскольку весь свой монолог он озвучивал, повернувшись спиной к двери.

— Эм, — произнес Мерлин, поворачиваясь лицом к Артуру. — Добрый вечер, сир?

— Мой отец и я, — весьма недружелюбно оскалившись, сказал Артур, — после долгих раздумий решили, что с тобой делать.

— Снова колодки? — попробовал угадать Мерлин.

— О, нет, — сказал Артур.

— Ты будешь прислуживать мне? — с глубоким подозрением спросила тетушка Френсис-Урсула. — Ты ведь личный слуга Артура, не так ли?

— Да, — подтвердил Мерлин и нервно съежился под взглядом тетушки, — миледи.

— И что же сподвигло дражайшего Арти на такой великодушный поступок? — спросила тетушка Френсис-Урсула с ноткой сладкого яда в голосе.

— Его врожденная щедрость? — предположил Мерлин.

Глаза тетушки опасно сузились.

Двумя часами позже Мерлин заканчивал купать Прелесть и Бусинку в третий раз за день — у них оказались исключительно острые зубы для таких маленьких безобидных собачек. В тот небольшой промежуток времени, который у него остался, чтобы поразмышлять над своим ответом, Мерлин пришел к выводу, что он бы сам себе тоже не поверил.

— Ты успел, — удивленно произнесла тетушка Френсис-Урсула, приподняв крышку, чтобы проверить работу Мерлина. От миски с горячим куриным бульоном шел пар.

Взмокший от пота Мерлин стоял рядом, согнувшись в три погибели и жадно хватая ртом воздух. Он торжествовал. Он только что доказал, что простой смертный может проделать путь от кухонь, через Большой зал, вверх по главной лестнице и по лестнице корпуса слуг, до первой гостевой комнаты с миской горячего супа в руках менее, чем за две минуты. Следует признать, что потребовался небольшой магический фокус, но только чтобы заставить суп остаться в миске. К сожалению, остальную часть подвига совершили ноги Мерлина.

— Что-нибудь еще, миледи? — спросил Мерлин, сделав небольшой шажок к двери.

На какое-то мгновение он был уверен, что его страдания на сегодня подошли к концу.

— О да, мой маленький ястреб, — произнесла тетушка Френсис-Урсула, и несмотря на то, что Мерлин практически валился с ног от усталости, он все равно не мог не сжаться в комок. — Кажется, я оставила свою любимую шаль в ювелирной лавке. Будь так добр, принеси ее мне.

Почти онемев от ужаса, Мерлин уставился на улыбавшуюся тетушку.

— В ювелирной лавке? Которая у внешних ворот? — слабо переспросил Мерлин. — Это же целый час ходу!

Тетушка Френсис-Урсула неубедительно изобразила изумление:

— Разве это проблема, мой маленький ястреб?

— Опускные решетки в крепостных стенах закроются через час. Я не успею вернуться!

— Но ты так быстро все делаешь, — похвалила его тетушка Френсис-Урсула. — Я верю, что ты справишься. Ну, иди же!

Ноги Мерлина дрожали от напряжения. В них не осталось ни единой мышцы, которая бы не ныла от усталости. Но даже если бы Мерлин был полон сил, он все равно бы не успел назад вовремя — разве что с помощью заклинания мгновенного перемещения.

— Если только, — медленно выговорила тетушка Френсис-Урсула, — тебе есть чем заняться здесь? Возможно, ты хочешь что-нибудь мне рассказать?

Синие глаза Мерлина изумленно уставились в серые глаза леди Пендлснут. Тетушка Френсис-Урсула кокетливо взмахнула ресницами.

— Мои ноги будут быстры как ветер, — произнес Мерлин, разворачиваясь к двери.

По крайней мере, мрачно подумал Мерлин, теперь он знал, откуда в Пендрагонах взялось это чистое, первородное зло.

После ночи, проведенной на задворках Королевского Курятника, Мерлин чувствовал, что его лимит доброжелательности исчерпан. Маг чудовищно устал, его спина болела так, словно на ней всю ночь отплясывали кадриль десять рыцарей в полном обмундировании, а еще он был голоден настолько, что мог не поморщившись сожрать эти проклятые гобелены. Но если и был кто-то, на ком он хотел бы выместить свою обиду, решил Мерлин, выковыривая перья из волос, это был Артур. Бог знает, сколько раз Мерлин прикрывал Артура, но стоило ему самому оступиться всего разок и вот, пожалуйста, Принц Бессердечный швырнул его на потеху волкам.

Вышагивая по замку к комнатам принца, Мерлин решил, что с него хватит — настало время им с Артуром хорошенько потолковать.

“Я буду абсолютно спокоен”, — думал Мерлин. — “Я буду держать себя в руках. Я не буду орать и называть его лицемером. Я просто изложу свое виденье ситуации и не буду плевать в его завтрак, когда все вернется на свои места”.

Несмотря на достигнутую гармонию с самим собой, кулак Мерлина довольно громко ударил по двери покоев Артура. Несколько раз.

Дверь открылась, и из-за нее выглянул миловидный юноша с пышной копной ореховых локонов. При виде Мерлина яркие зеленые глаза изумленно расширились.

— Кто это, Эдгар? — спросил Артур.

— Это Мерлин, ваше высочество, — ответил Эдгар.

Послышалось несколько приглушенных ударов.

— Ну что ж, — сказал Артур, — впусти его.

Эдгар посторонился, чтобы пропустить Мерлина. Принц развалился в своем любимом кресле, на столе перед ним стыли остатки плотного завтрака. Внимание Мерлина привлекло второе кресло, расположенное напротив.

— Эдгар и я как раз заканчивали трапезу, — буднично заметил Артур. Мерлин мельком взглянул на свою замену и заметил, что Эдгар покраснел. — Ты выглядишь, как приведение, Мерлин. Тут еще кое-что осталось — угощайся.

— Что вы, — сказал Мерлин. — Я не голоден.

И замолчал.

— Ну, — произнес Артур после пары секунд неловкого молчания. — Эдгар, раз уж мы закончили, унеси эти тарелки на кухню.

— Конечно, сир, — ответил Эдгар с глубоким поклоном.

— Так что? — спросил Артур, как только за слугой закрылась дверь.

— Я купал ее собак. Я несколько раз в день носился по всем лестницам этого чертового замка. Я слушал — и мои уши никогда не оправятся от этой травмы — как она поет. Последней каплей была прошлая ночь, которую я провел в нижнем Камелоте, разыскивая самую уродливую шаль, которая когда-либо существовала на этом свете, — в подтверждение своих слов Мерлин с чувством потряс зажатой в руке персиково-алой шалью, украшенной желтыми перьями.

Артур даже не пытался скрыть улыбку:

— И что ты от меня хочешь?

— Я хочу, чтобы ты, — начал Мерлин и нахмурился, потому что Артур резко приобрел крайне самодовольный вид, — спас меня от хищной гарпии, маскирующейся под твоего родственника.

Теперь Артур ухмылялся во весь рот:

— Так я тебе нужен, да, Мерлин?

— Все совсем не так, — процедил Мерлин, — мне просто нужно, чтобы ты пришел в себя и перестал быть такой невыносимой задницей.

Мерцание во взгляде Артура слегка померкло, и принц еще вальяжнее развалился в кресле:

— Я удивлен, что ты так жаждешь вернуться, Мерлин, раз уж ты такого низкого мнения обо мне.

Мерлин пожал плечами.

— Ты просто мелкая зараза, медленно пожирающая мою плоть, а вот твоя тетушка — настоящая смертоносная чума, убивающая все живое. С тобой я как-нибудь разберусь.

— Мелкая зараза, да? — Артур вскочил на ноги и навис над Мерлином. — А ты оглянись вокруг. Ты тоже не подарочек, знаешь ли. С тех пор, как ты ушел, мои комнаты сияют чистотой, еда достигает стола в целости и сохранности, а еще — никто не достает меня бесполезными разговорами. С чего бы мне рисковать потерей расположения моей тетушки ради того, чтобы снова поручить себя твоей сомнительной заботе раньше, чем это необходимо?

— Раз так, можешь забыть, что я вообще сюда приходил, — сказал Мерлин, подходя ближе к Артуру. — Я тут подумал, и перспектива остаться с твоей тетушкой начинает выглядеть все заманчивее и заманчивее.

— Отлично, — рявкнул Артур, наклоняясь к Мерлину, — я рад, что мы поняли друг друга.

Они остановились так близко, что почти ощущали чужое дыхание. Мерлин мог разглядеть серые крапинки в глазах Артура и ощутить свежий запах его ромашкового мыла. Пальцы Артура сомкнулись на плечах Мерлина, словно принц хотел прижать мага еще ближе.

Ну да, конечно. Скорее, встряхнуть его как следует, подумал Мерлин.

Послышался приглушенный вскрик. В дверях стоял Эдгар, взиравший на них широко распахнутыми глазами.

Маг отшатнулся от Артура.

— Он весь твой, — рявкнул Мерлин и унесся прочь.

В последовавшие дни между Артуром и Мерлином повисло напряженное молчание. Артур проводил много времени, разгуливая по замку, небрежно приобняв за плечи нового слугу своей королевской мускулистой рукой. Мерлин, если он был свободен от нелепых поручений тетушки Френсис-Урсулы, скармливал псам Артура сырое мясо и пытался найти заклинание, вызывающее мышечную боль и понос.

— Я восхищаюсь людьми, которые умеют быть преданными, — произнесла тетушка Френсис-Урсула, когда они с Мерлином пробирались через толчею во дворе Камелота. — Это такая редкость в наши дни.

Мерлин кивнул. Он подозревал, что леди Пендлснут было немного стыдно, но она не могла просто взять и признаться в этом, как и ее племянник.

— Артур особенный, — сказала тетушка Френсис-Урсула. — У него есть потенциал стать лучшим Пендрагоном из всех, что когда-либо жили. Он изменился к лучшему с тех пор, как я была тут в последний раз, и люди, мнение которых я высоко ценю, говорят, что это во многом твоя заслуга. Они рассказывают невероятные вещи о тебе и о том, что ты для него сделал.

Мерлин промолчал и сосредоточился на том, чтобы не дать Прелести и Бусинке запутать поводки вокруг своих щиколоток.

Тетушка Френсис-Урсула приподняла бровь и одобрительно заметила:

— А еще ты на удивление немногословен, когда дело касается действительно важных вещей.

— Тетушка Френсис-Урсула, — воскликнул предмет их разговора с другого конца двора.

— Арти, дорогой, — поприветствовала принца тетушка Френсис-Урсула, придя в полный восторг, когда Артур, приблизившись, поцеловал ее в щеку.

Артур сверкнул проказливой улыбкой:

— Сегодня вы особенно свежи, мой самый любимый родственник.

— Баловник, — пожурила леди Пендлснут, нежно улыбаясь.

— Наслаждаетесь утренней прогулкой? — спросил Артур.

Он послал Мерлину улыбку, острую, как лезвие ножа. Мерлин всерьез задумался, не стоит ли поскользнуться и с помощью магии нанести себе травму, несовместимую с дальнейшей прогулкой. Это наверняка будет менее болезненно, чем то, что приготовил ему Артур. Язык принца жалил, как змея.

— Да, я узнала много интересного, — ответила тетушка Френсис-Урсула. — Мерлин прекрасный рассказчик.

Артур рассмеялся:

— Я удивлен, что вы так серьезно говорите это, тетушка, особенно после того, как были вынуждены мириться с его безобразной работой.

Мерлин опустил голову и сосредоточенно уставился на землю.

— Арти, — укоризненно произнесла тетушка Френсис-Урсула.

— Впрочем, с ним бывает весело, — продолжил Артур. — Надо обязательно показать вам, как он выглядит в парадной ливрее. Казалось бы, ничто не может заставить эти уши выглядеть еще смешнее, но нет.

Руки Мерлина сжались в кулаки почти до боли.

— Артур! — рявкнула леди Пендлснут.

— Мерлин, — требовательно позвал Артур, игнорируя свою тетушку.

— Сир, — выплюнул Мерлин, и это прозвучало, именно как Мерлин и рассчитывал, словно синоним свиного помета.

— Мы с отцом обсудили, как действовать в твоем случае, — сказал Артур.

— В моем случае? — неохотно переспросил Мерлин. Он знал, что Артур не уйдет, пока не нанесет завершающий удар.

Тетушка Френсис-Урсула переводила взгляд с одного на другого, словно наблюдала захватывающее театральное представление, но не вполне понимала, что происходит.

— Как видишь, Эдгар намного лучше справляется с обязанностями моего слуги, — отметил Артур. — Но ты все же оказал кое-какие услуги дому Пендрагонов. Мы решили вернуть должность придворного шута — исключительно ради тебя.

— Вы слишком добры, мой лорд, — произнес Мерлин, хотя слова душили его. — Уверен, вы с Эдгаром будете очень счастливы вместе.

Артур скорчил недовольную гримасу и унесся прочь.

Тетушка Френсис-Урсула шокировано взирала на удаляющуюся спину Артура.

— Мерлин?

— Да, леди Пендлснут?

— Мерлин, — повторила она, и это вышло так похоже на Артура, что Мерлин больше не мог притворяться.

— Он мной недоволен, — вздохнул Мерлин.

— Это очевидно, — сухо сказала тетушка Френсис-Урсула.

— Он хотел, чтобы я был в курсе, что он мной недоволен, — расшифровал Мерлин.

— О, — сказала тетушка Френсис-Урсула. — Как это похоже на Утера! И часто так происходит?

— Иногда, — пожал плечами Мерлин. — Он уже давно так не делал.

Откровенно говоря, Мерлин надеялся, что Артур уже перерос все эти штучки.

— Едва ли это полезно для здоровья, — пробормотала тетушка Френсис-Урсула.

Мерлин в изумлении уставился на нее. С тех пор, как Мерлин познакомился с принцем, он узнал, что при возникновении любого намека на чувства и прочие тонкие материи Артур реагировал исключительно двумя способами: либо с головой уходил в царство гиперреакции, либо погружался в море отрицания. Артур обладал множеством хороших черт (верность, храбрость, ум, красноречие, благородство), но Мерлин бы никогда не назвал его человеком, у которого было все в порядке с эмпатией. И маг был искренне убежден, что именно поэтому Артур часто бывал жутко несносным.

Тетушка Френсис-Урсула внимательно посмотрела на Мерлина:

— Должно быть, иногда с этим трудно смириться.

Мерлин беспомощно улыбнулся:

— Артура легко прощать.

Вот только на этот раз Артур совершенно не хотел, чтобы его прощали. Мерлин ждал, что со дня на день его позовут в покои Артура или что принц “случайно” зайдет к Гаюсу по какому-нибудь надуманному вопросу. Но прошло уже три дня, и никаких обычных недоизвинений не последовало.

Каждый раз, когда Мерлин встречался с Артуром, тот был в прекрасном настроении, оживленно общался с рыцарями, но самое ужасное, что с ним постоянно был Эдгар, фаворит Эдгар, о котором шептались слуги, и при одном упоминании которого Мерлин испытывал такую всепоглощающую ненависть, что она разъедала его изнутри.

На третий день тетушка Френсис-Урсула отпустила его раньше, чем обычно, и Гвен немедленно увела его в покои Морганы. Мерлина протащили по замку и усадили в кресло, прежде чем он успел раскрыть рот и спросить, что происходит.

— Ты выглядишь ужасно, Мерлин, — сказала Моргана, передавая ему кубок с вином.

— Да ладно, все не так уж плохо, — ответил Мерлин, сопроводив свою реплику дрожащим смешком.

— Нет, все очень плохо, — искренне произнесла взволнованная Гвен, присев на подлокотник кресла. — Ты просто сам не свой весь день.

— Что у вас с Артуром произошло? — спросила Моргана.

— У меня с Артуром? — ответил Мерлин. — А почему ты думаешь, что у нас что-то произошло?

— Я даже не знаю, — закатив глаза, сказала Моргана. — Наверное, потому, что ты выглядишь совершенно несчастным, а он снова ведет себя также, как до твоего прибытия в Камелот. Даже Утер это заметил. Ну или все дело в том, что мне так сказала тетушка Френсис-Урсула.

— Ладно, ладно, — безучастно ответил Мерлин. — Мы поругались.

— Ну так исправь это, — сказала Моргана, сделав нетерпеливый жест рукой, словно ситуация могла разрешиться в мгновение ока.

— Я пытался.

— Попытайся еще раз, — резко произнесла Моргана.

— Миледи, — укоризненно сказала Гвен, приобняв Мерлина за плечи.

— Он должен все исправить, Гвен, — решительно ответила Моргана. — Скорее звезды обратятся в пыль, чем Артур вытащит голову из задницы и что-нибудь сделает.

Мерлин усмехнулся и тяжело облокотился о колени.

— Я не могу.

— Неправда. Я уверена, все получится, — сказала Гвен, мягко погладив его по плечу.

— Я имею в виду, что уже пытался, — пояснил Мерлин. — Я ходил к нему этим утром. Он приказал Эдгару меня не впускать.

— Артур приказал этому угодливому, чванливому, высокомерному маленькому ублюдку прогнать тебя? — опасным тоном переспросила Моргана.

Мерлин попробовал разозлиться, но ничего не получилось — он чувствовал только усталую покорность.

— Все в порядке. Я сам виноват. Я просто хотел… предполагал… черт, я думал, что мы друзья.

— Ох, Мерлин, — воскликнула Моргана, обняв его. — Так и есть.

В этот момент дверь распахнулась.

— Моргана! Это просто возмутительно… — голос Артура, полный праведного гнева, немедленно смолк, когда принц осознал открывшуюся перед ним картину.

Мерлин знал, что он не сделал ничего плохого. Но, когда мрачный взгляд Артура сосредоточился на нем, расплющенном между Гвен и Морганой, Мерлин почувствовал себя весьма и весьма виноватым.

— Ты, — грозно начал Артур.

— Артур, — произнесла Моргана, сверкая глазами. — Ты неотесанный грубиян.

— Я? — возмущенно спросил Артур.

— Гвен, уведи отсюда Мерлина, — приказала Моргана. — Нам с Артуром нужно кое-что обсудить.

Около полуночи в комнату Мерлина постучали. Открыв дверь, Мерлин обнаружил за ней Артура, который выглядел слегка неуверенно.

— Могу я войти? — спросил Артур.

Мерлин молча отошел в сторону, пропуская его. Артур прошел внутрь, брезгливо сморщившись при виде грязной одежды, равномерным слоем покрывающей пол, но начинать разговор не спешил.

— Ну? — наконец спросил Мерлин.

— Я должен перед тобой извиниться, — сказал Артур, наконец повернувшись к магу лицом. — Я не очень хорошо вел себя с тех пор, как ты дал понять, что не желаешь, чтобы между нами что-то изменилось. Мне жаль, Мерлин. Мне не стоило вымещать свое разочарование на тебе. Если бы я понял намек еще тем вечером, когда мы были у Гаюса, то ничего бы не случилось. Прости меня. Я только надеюсь, что не нанес нашей дружбе непоправимый ущерб.

Волна облегчения, затопившая Мерлина, была столь мощной, что он почти не слышал, что говорит Артур. Слова не имели значения, думал Мерлин, ведь главное, что Артур был здесь, с ним, и что он их произнес.

Артур протянул ему руку. Мерлин шагнул вперед, проигнорировав ее, обнял принца за шею и притянул к себе. Руки Артура почти инстинктивно обхватили Мерлина в ответ, сжимая ткань его ночной рубашки. Теплое дыхание согревало шею Мерлина, светлые волосы щекотали кожу. Артур глубоко вздохнул и обмяк в его руках.

— Я так волновался, — прошептал Мерлин. — Я думал, что мы уже не помиримся. Я скучал по тебе.

Артур тихо фыркнул ему на ухо:

— Как у тебя так получается, Мерлин, что даже когда ты не добавляешь “придурок” в конце, я все равно это слышу?

Мерлин широко ухмыльнулся:

— Это талант.

— Было бы неплохо, если бы у тебя были таланты поинтересней, — подколол Артур, но, когда он отстранился, его взгляд был мягок. — Например, умение причесываться.

— Эй, — запротестовал Мерлин. — Я, между прочим, спал.

Синие глаза оглядели Мерлина сверху вниз, словно только заметив, во что он был одет. Артур моргнул, и неожиданно его лицо подернулось болью, захлопнулось. Принц резко отстранился и отступил назад.

— На тебе ночная рубашка.

Кажется, Артур ожидал какого-то комментария на свое меткое наблюдение.

— Да? — неуверенно сказал Мерлин.

— Я ценю твое доверие, Мерлин, — произнес Артур, отводя взгляд, — но мне и так непросто, поэтому прошу, не усложняй ситуацию. Ради бога, оденься.

Раньше Артура приличия особенно не заботили, но это была далеко не самая странная просьба, с которой принц к нему обращался. Мерлин торопливо отыскал на полу штаны.

— Ну что ты, мне бы совершенно не хотелось усложнять тебе жизнь, — пробормотал Мерлин, сражаясь с завязками. — Так в какое время ты хочешь меня завтра?

— Что? — странно-тонким голосом переспросил Артур.

Мерлин закатил глаза:

— Тебя как обычно разбудить или что?

— А, — сказал Артур. — Я думаю, будет лучше, если ты останешься с тетушкой до окончания ее визита.

— Что? — Мерлин почувствовал, как сердце гулко трепыхнулось в груди. — Почему?

— Чтобы дать нам шанс восстановить отношения, — ответил Артур. — И чтобы решить, что делать с Эдгаром.

— Эдгар? А что с ним?

По мнению Мерлина, Эдгара следовало отправить в ту пропасть забвения, из которой он выбрался.

— У Эдгара, — медленно сказал Артур, — есть свои преимущества. Он делает то, что ты не… К чему ты испытываешь отвращение.

— Он моет ночные горшки? — озадаченно спросил Мерлин.

Артур помрачнел.

— Не шути с этим, Мерлин.

— Я не шучу.

— Не то, чтобы мне этого хотелось, — огрызнулся Артур, — но так нужно. Спокойной ночи.

Прежде чем Мерлин успел что-то сказать, Артура уже не было.

продолжение в комментариях

@темы: humor, Фик, Arthur/Merlin OTP fest 2015, NC-17, romance