Название: С ног на голову
Автор: Merlin's Team (
Сон.)
Вычитка: Merlin's Team
Пейринг: Артур/Мерлин
Рейтинг: hard R
Жанр: юмор
Тема № 1: Мерлин:
Я же сказал тебе, что ты задница. Просто не знал, что королевская..Disclaimer: Не претендую.
Краткое содержание: Мерлин умеет ставить вещи с ног на голову.
читать дальшеНе так уж много я знаю людей, искренне любящих раннее утро. И сам к таковым совершенно точно не отношусь. К сожалению, почти все из близко знакомых мне любителей встать пораньше, имеют прямой доступ в мою комнату.
- Мой лорд, ты уже проснулся?
Ага, именно это я и имел в виду.
Точно знаю, что если сейчас приоткрою глаза – увижу до боли знакомую ро… преданное лицо моего слуги, несомненно, уже приготовившего ледяную воду в качестве первой помощи пострадавшим от резкого перехода из сна к бодрствованию. На самом деле, не то, чтобы я действительно так уж тяжело поднимался, просто в последнее время сны мне снятся настолько интересные, что некоторые вещи хочется прочувствовать во всех подробностях. А лучше – повторить. Пару раз, не меньше. А еще лучше – пару десятков раз.
- Мммннннхр.
Это все, что мне удается выдавить, пока я балансирую на грани, цепляясь за уникальную возможность вспомнить приснившееся. А все потому, что стоит открыть глаза, как даже легкие обрывки воспоминаний исчезнут без следа, оставив после себя только не слишком смутные желания.
Проверено.
- Мой лорд готов вставать?
Сегодняшнее сновидение, кажется, удалось особенно интересным. Неясные образы с участием на редкость молчаливого и податливого Мерлина и колодок, неизвестным путем перекочевавших в мои покои, будоражат, между прочим, не только воображение. Так что некоторым образом я, можно сказать, уже встал.
- Моему лорду…
- Арррргхррр!
Все еще не открывая глаз, цапаю подушку и швыряю, ориентируясь на голос. Разумеется, не попадаю – Мерлин с хохотом уворачивается и, наконец, оставляет меня в гордом одиночестве, напоследок выкрикнув:
- Я седлаю лошадей! Как договаривались!
Гулко хлопает тяжелая дубовая дверь, а я понимаю, что вряд ли вспомню сон целиком. Все как обычно – за исключением некоторых особо ярких картин. Сегодняшние буквально вытравлены на внутренней стороне век. Особенно та, где Мерлин, наконец, перестает дерзить, и затыкается на полуслове. А все потому, что слишком заинтересован ощущениями, но не в состоянии вывернуться из колодок и хотя бы посмотреть, что происходит. И еще та, где он начинает извиваться и стонать…
На редкость приятные картины обрываются сразу грохотом, звоном, плеском и убийственным ощущением обжигающего жара. Тут же оборачивающегося ледяным холодом в районе сосредоточения утренних ощущений.
У меня самые лучшие покои во дворце. Главное их достоинство в том, что расположены они на отшибе, а потому случайно вырвавшийся у меня вопль могли расслышать разве что караульные. И то, только в том случае, если они еще не сменились с поста. Да, я понимаю, что волочиться с закрытыми глазами к тазику с водой, было не самой лучшей идеей. Особенно с учетом того, что здесь недавно побывал Мерлин. Дело в том, что мой слуга, как и положено слуге наследного принца, обладает массой выдающихся качеств. И самое выдающееся из них – это умение все поставить с ног на голову.
Когда я говорю «все», я имею в виду именно «все», то есть не только привычный уклад и понятия, которые принято считать сами собой разумеющимися, но и вполне материальные предметы. Вроде того же тазика, между прочим.
А вода там была действительно ледяная. В итоге я остаюсь без умывания, зато с решенной утренней проблемой. То есть стою теперь только я, собственной наследной персоной. Ладно, умыться можно и на кухне, главное, чтобы решение проблемы не оказалось совсем уж кардинальным. К тому же, я уверен, что повариха не пожалеет теплой воды для наследного принца. Ну, почти уверен.
***
- Мой лорд решил заняться пением?
Мне везет. Обычно в такое раннее время на кухне стоит ужасающая жара и полно народа. Слуги торопятся поскорее затолкнуть в себя завтрак, чтобы с новыми силами целиком посвятить себя своим господам. Воспитанные слуги, в смысле. Приличные. Ладно, не будем о грустном. Повсюду снуют поварята – обслуживают очаги; как раз утром на них самый большой спрос, поэтому горят все – и главный, и вспомогательные. Кто-то крутит вертел, кто-то следит за тем, чтобы не выкипела вода в котлах, а кто-то быстро шинкует зелень. И только главная повариха орлиным взглядом окидывает вверенные ей владения, готовясь замесить тесто для хлеба. Что-то мне подсказывает, что она не испытает ни малейшего восторга от присутствия на территории своего царства еще одной, почти коронованной особы.
Ставить на место мощную голосистую даму – занятие с удовольствием ниже среднего. Нет, правда – ну зачем с ней связываться? И как я уже сказал, мне везет. По пути вниз я встречаю Гвен – о, счастье! – с кувшином горячей воды для Морганы. От узкого горлышка поднимается легкий пар, будоража воображение и заставляя полчища мурашек гулять по все еще не согревшимся после неожиданного утреннего омовения бедрам и… окрестностям.
Не сразу понимаю, что Гвен ждет ответа. Так, а вопрос какой был?
- Мой лорд?
Кажется, последнее время я слишком часто вижу такое выражение на лицах смотрящих на меня людей. Неуверенная улыбка на губах и искреннее участие в глазах – и все это хорошенько сдобрено недоумением.
Стоп. Пением? Каким еще пением?
- Пением?
Гвен кивает. Облачка пара над кувшином заметно редеют – я прямо чувствую, как в утреннем холодке лестницы стынет столь необходимая мне вода.
- Что за…
- О, мой лорд! – мягко перебивает меня Гвен. – Вам нечего стесняться! – кувшин в ее руках остается неподвижным, но сдается мне, что только он мешает Гвен прижать руки к груди в знак пущей убедительности. – Дело в том, - поясняет она, - что сегодняшний караул отрабатывал более четкую смену, и рыцари немного задержались на посту. Так вот, сэр Персифаль – вы же знаете, он учился у лучших бардов Камелота – сказал, что такую «фа» могли взять только вы.
Понятия не имею, о каком «фа», она говорит – ничего я у него не брал, пусть хоть все покои обыщут. Я сегодня ни с кем, кроме нее и Мерлина, даже не виделся. Но похвала сэра Персифаля, конечно же, дорогого стоит – учитывая, что когда он берет в руки мандолину, то разбегаются даже сарацинские ослы. Я, разумеется, иногда пою для себя что-нибудь героическое, но сегодняшнее утро совершенно точно не располагало к любому виду музицирования.
- И Мерлин сказал, - продолжает Гвен, - вы же знаете Мерлина, он такой… такой…
Сдается мне, что я лучше всех знаю, какой Мерлин на самом деле. Хотя, иногда мне кажется, что этого не знает никто. А еще я думаю, что за время нашего с Гвен разговора, вода остыла как раз до нужной мне температуры.
- Ладно, хватит, - перебиваю я ее, не в состоянии больше выдерживать ни пешие походы мурашек, ни перечисления достоинств Мерлина. – Все, пошли во двор, польешь мне на руки.
- Но Моргана… - нерешительно возражает Гвен, отвлекшись от восхваления моего слуги.
Подтверждаю собственные слова выразительным взглядом – достаточно выразительным, чтобы она, вздохнув, развернулась и пошла за мной. Отлично – иногда и в положении наследного принца есть хорошие стороны.
***
Пока теплая вода льется мне на руки, примиряя меня как с собой, так и с окружающей действительностью, позволю себе вспомнить, как я умудрился вляпаться в историю с ранними побудками и ледяной водой в собственном тазике для умывания. А началось все, как всегда в последнее время… правильно, с Мерлина. Никто ведь не сомневается, что все дороги ведут в столицу великого царства, одной из колоний которого некоторое время назад являлся Камелот. Ну так вот, похоже, теперь все неловкие и досадные мелочи, мешающие мне жить, завязаны на моем недотепе-слуге. Сам не знаю, почему я все еще терплю его. Точнее, знаю, конечно, но иногда – вот как сегодня, например – моему терпению виден близкий край.
- Мой лорд, - нерешительно начинает Гвен, тщательно следя, чтобы тонкая теплая струйка лилась прямо мне в ладони. – Мой лорд, а вода не слишком горячая?
С трудом удерживаюсь от желания садануть кулаком по мраморной колонне. Ага, мы еще и подальше отошли – в самый конец анфилады, чтобы ни одна знакомая собака случайно на нас не наткнулась и не разболтала об увиденном.
Негоже рыцарю лгать, тем более – лгать женщине. Поэтому отвечаю чистую правду:
- В самый раз. Тепловата, конечно, но это не первое мое омовение с утра.
Гвен кивает и заметно расслабляется. А я пытаюсь смотреть на жизнь философски. Ну, холодная, ну, вода. Так могло ведь быть и хуже – во время памятного разговора о методах великих воинов, упоминалось еще и воздержание. Мы как раз праздновали на редкость удачно проведенную тренировку, где мне, разумеется, равных не было. Да-да, я знаю, что есть такая вещь, как природная склонность, которую никакими упражнениями не наработаешь. То есть, можно стать вполне приличным бойцом, овладеть сотней навыков, но если ты не рожден стать великим королем – вот как я, к примеру – особых успехов не жди. О чем я прямо и заявил. Мои рыцари праздновали достаточно давно, чтобы поддержать речь дружными воплями и новыми тостами. Все наперебой обещали за лето добиться еще больших успехов, вино лилось рекой и тут выяснилось, что бочка опустела.
Наверное, обращаться к Мерлину было не лучшей идеей – я уже говорил про его потрясающую привычку ставить все с ног на голову? Так вот он умудрился устроить из простейшего поступка целое представление. Водружая бочку на положенное ей место, Мерлин безостановочно трепал языком, перечисляя советы Гаюса, касающиеся укрепления здоровья. Вот мы наслушались… И пробежки по утрам, и купания в ледяной воде, и периодическое воздержание, и даже отказ от благородных напитков!
Как будущий король, я прекрасно знаю, что при любом дворе найдется пара идиотов, которых и терпеть с трудом получается, и выгнать жалко. Под новый кубок я озвучил эту веселую мысль, добавив, что, будучи наследником, обхожусь пока одним.
Вот тут-то наш хохот и привлек внимание моего отца. Время было позднее, толком разбираться Утер, конечно же, не стал – просто сделал такое лицо, при взгляде на которое все протрезвели и быстро-быстро приняли обеты на ближайшие месяцы. Наименьшим злом на тот момент мне показалась холодная вода. И ведь я даже не насторожился, когда Мерлин пообещал лично за этим проследить. Ну кто же знал, что он окажется настолько обидчивым? По-моему, вполне нормальная шутка получилась – он в свое время меня вообще задницей назвал. Но я же почти забыл! И от него ждал того же – ровно до первого утреннего омовения. Честно – в моем тазике только что лед не плавал. И как я не пытался добиться от Мерлина ответа, где он находит или куда он ставит эту воду – так и не смог. Спрашиваешь – смотрит загадочно и улыбается. А на все вопросы отвечает только «Не понимаю, о чем говорит мой лорд, вода самая свежая». Или вообще чушь какую-нибудь нести начинает.
Ладно, надеюсь, все-таки, сегодняшний сон, когда рот Мерлина был занят куда как более подходящими вещами, окажется в руку.
***
Благодарю Гвен и отправляюсь на конюшню. Заманчиво, конечно, зная отношение Мерлина к лошадям, заставить его подольше задержаться у стойла, но затягивать тоже чревато – судя по недавнему разговору, скоро о моих вокальных упражнениях узнает Моргана. Я даже предполагать не хочу, во что это выльется вечером. Язык у моей названной сестрицы по остроте может поспорить с лучшим мечом королевства. То бишь, моим.
Пожалуй, пора поторопиться.
- Мой лорд?
Приятно видеть на лице Мерлина такое выражение. Словно я – его последняя надежда в этом мире. Впрочем, так оно и есть, удерживать под уздцы двух лошадей разом – явно не то, с чем мой слуга способен справляться длительное время. Все-таки теплая вода сделала свое дело, и я даже ускоряю шаг по направлению к группе, достойной увековечивания в мраморе.
Я говорил, что терплю Мерлина? Когда он так на меня смотрит, я готов признаться, что был не совсем откровенен. Надо сказать, что несколько субтильное телосложение не мешает Мерлину откровенно высказывать собственное мнение, порой вразрез идущее с тем, что хотели бы услышать власти предержащие. В сочетании с подвижным лицом – то выражающим искренний восторг – примерно, как сейчас – то не менее искреннее негодование, впечатление получается странное. Я даже думаю, что если Мерлина одеть в нормальную одежду, он вполне может сойти за свободного гражданина. И еще я думаю, что если бы не приказ Утера, поставивший Мерлина ко мне на службу, то этот статус он получил бы гораздо раньше Гаюса, которому понадобилось лечить все наше семейство в полном составе больше двадцати лет, чтобы его служение получило подобное признание.
Пока я приближаюсь, размышляя таким образом и изо всех сил делая вид, что не любуюсь Мерлином, мой жеребец, наконец, узнает меня по походке, и, конечно, тянется навстречу. Надо видеть, как искренняя радость – я уже говорил, что у Мерлина все эмоции выглядят очень искренними? – сменяется искренним же недоумением, а затем и ужасом, когда тяжеленная махина переступает с ноги на ногу, утягивая его за собой.
Утро становится все более приятным.
- Эээй! – волочась за жеребцом, Мерлин пытается то ли упереться ногами, то ли подтащить следом свою лошадку.
Разумеется, ни то, ни другое у него не получается. А когда я подскакиваю и останавливаю своего красавца, оказывается поздно – Мерлин успевает по уши вывозиться в пыли сам и, вставая, вывалять там же сумку с припасами. Не могу сказать, что меня это удивляет – в умение ставить все с ног на голову входят и такие фокусы.
Даже не знаю, что мне нравится больше – его сконфуженный вид, или тот факт, что купания ему теперь не избежать.
- Поехали, - легко вскакивая на коня, командую я, не обращая внимания ни на укоризненные вздохи, ни на померещившееся в одном из узких окон замка лицо Морганы. Вот только ее насмешек мне и не хватало.
- Но мой… - пытается возразить Мерлин.
- Поехали, на месте выкупаешься, - и, не дожидаясь ответа, первым направляюсь к выезду из города.
***
За городскими стенами дорога очень быстро переходит в сеть троп среди кустарника, и – почти сразу – в еле заметные лесные стежки. Солнце еще невысоко, кое-где между деревьями стелятся редкие пласты тумана. Зато птицы уже орут во всю глотку, стихая, стоит нам приблизиться, и снова рассыпаясь трелями, как только мы проезжаем дальше.
Мне не нужно оглядываться, чтобы представить, как Мерлин, забыв про пыльную одежку, с зачарованным видом пялится на всю эту так называемую красоту. Забавно и наивно – вот у меня гораздо более реалистичное восприятие жизни. Возможно, в птичьем гвалте и кроется что-то приятное, но лично я в первую очередь вспоминаю об оставшемся после ухода легионеров поваре, судя по легендам, готовившим лучшее в наших краях заливное из языков жаворонков.
Стук копыт позади становится слабее, заставляя меня обернуться и поторопить Мерлина. Так и есть – расплывшись в не самой умной улыбке, тот глазеет по сторонам, почти выпустив поводья из рук. Мой оклик заставляет его вздрогнуть и поймать ускользающий повод.
- Смотри, как красиво, - все еще улыбаясь, говорит он.
Интересно, что он скажет, когда мы прибудем на место. А еще я хотел бы видеть его лицо, когда он найдет…
Да, знаю-знаю. Я слишком часто хочу видеть лицо Мерлина, слишком часто хочу знать, что он скажет на тот или иной мой поступок, слишком остро реагирую на его насмешки и слишком много вижу снов с его участием. Не будь я так уверен в политике Утера, давно уже решил бы, что мой слуга обратился к какому-нибудь волшебнику с просьбой меня приворожить. Но, во-первых, волшебников в Камелоте не осталось – разве какой-нибудь заезжий самоубийца появится, а во-вторых, Мерлин, конечно, достаточно сообразителен для слуги, но на такие вещи у него ума не хватит.
- Неужели, тебе не нравится? – как-то обескуражено спрашивает он, не дождавшись ответа.
- Нравится, - буркаю я, смутно подозревая, что про заливное из жаворонков сейчас лучше промолчать.
Отворачиваюсь, только дождавшись, пока его лицо снова озарит улыбка, и тогда опять подгоняю жеребца. Вот так – с ног на голову. До встречи с Мерлином я искренне верил в то, что именно слуги должны искать одобрения у хозяев.
И это не единственное изменение. Доказательством служит сегодняшняя поездка, к которой я, между прочим, подготовился заранее. Будь на месте Мерлина кто другой, разве стал бы я настолько усложнять себе жизнь? Да ни за что. На то он и вассальный долг, чтобы поданные с радостью исполняли любое мое желание. Уверен, что Мерлин именно так и думает. В смысле – почти уверен. Есть в моем слуге что-то такое, что заставляет сомневаться даже в самых элементарных вещах, с детства известных каждому нормальному человеку. Я сказал «нормальному»? Ага, именно тут и кроется суть моих… ну да, сомнений, по-другому и не назовешь.
Ладно, попробую по порядку, иначе эти самые сомнения сгрызут меня еще до прибытия на место.
Я уже говорил, что Мерлин стал моим слугой в не самое удачное для Камелота время? С его появлением на город одна за другой посыпались напасти, словно кто-то злобный пытался поочередно извести то меня, то его. Совпадение, конечно, но мне пришлось многое преодолеть, чтобы иметь возможность созерцать по утрам его ро… в смысле, лицо Мерлина. Спал я, пока мы бились со злом, мало и, разумеется, беспокойно. Зато когда пик событий миновал, на меня навалились те самые сны. Кажется, я упоминал, что при достаточно хрупком телосложении у моего слуги странно независимый взгляд на жизнь. Наверное, именно это сочетание разбудило во мне охотника. И именно оно же, как ни странно, помешало мне просто завалить Мерлина куда-нибудь в подходящий стог сена.
Я – наследный принц Камелота. Это означает что я – лучший во всех рыцарских деяниях, включая турниры и, разумеется, охоту. Охотятся в Камелоте по-разному – я хорош во всех видах. И там, где нужно выследить и подстрелить зверя из лука, и там, где лучше загнать его до изнеможения, чтобы иметь возможность воткнуть копье в теплую трепещущую плоть. Мне, конечно, больше по душе загнать и воткнуть, тем более что Мерлин иногда очень напоминает застигнутого врасплох оленя – особенно, когда принимает невинный вид и начинает наивно хлопать ресницами. Но что-то в его поведении подсказывает, что он вряд ли оценит все преимущества жертвенности.
Поэтому я пошел другим путем – выяснил, что Мерлина сейчас интересует больше всего, и заготовил приманку. Сейчас, чем ближе мы к месту ловушки, тем больше меня разбирает азарт. Я с трудом удерживаюсь, чтобы не пустить коня в галоп, и если бы не риск насторожить раньше времени, давно так бы и сделал.
- Долго еще?
Судя по кислому лицу Мерлина, верховая поездка потихоньку переходит из разряда легких прогулок в разряд тяжких обязанностей.
- Хочешь скорее добраться, нужно быстрее ехать.
Сдерживаю улыбку – в любом случае, по прибытии на место, Мерлин вымотается настолько, что его природная смекалка несколько притупится, гарантируя мне полный успех. Разумеется, ловушка приготовлена по всем правилам, я – лучший. И если бы это был не Мерлин – с ног на голову – даже думать не хочется о тысяче случайностей, грозящих крахом моей гениальной стратегии.
***
Я почти слышу, как он вздыхает, и почти воочию вижу, как он сдерживается, чтобы не наградить нашу поездку парой-тройкой красочных определений. Некоторое время едем в относительной тишине – слышны только птичьи трели и легкий перестук копыт.
- А ты уверен, что мы не уехали дальше, чем нужно?
- Абсолютно.
Уже не сдерживаю улыбку – тропинка делает долгожданный поворот, деревья расступаются, и перед нашими глазами предстает дивное место. Мерлин, явно набравший воздуха для язвительной тирады, ошарашено выдыхает. Между прочим, есть с чего. Хоть я и не романтик, но даже меня покоряет открывшийся вид.
Все как по заказу – лужайка, обрамленная густым кустарником, и пологий склон с мягкой травой, уводящий к мелкому лесному озеру, и жаркие солнечные лучи, пробивающие прозрачную воду до самого дна. Ну прямо картинка, со страниц одной из книжек Морганы.
Мерлин переводит восхищенный взгляд с озерца на меня и обратно, явно растеряв все подходящие слова. Даже неловко как-то.
- Я же говорил, что тебе будет, где искупаться, - спешиваюсь и пожимаю плечами.
- Просто несправедливо, - в голосе Мерлина звучит неожиданная грусть.
- Что? – замечаю, что он не торопится слезать с лошади, но вида не подаю. Хотя на миг мне хочется ему помочь.
- Что такое чудесное место – и так далеко от города, - он вздыхает.
Привязываю жеребца в ближайших кустах и усмехаюсь:
- Может, потому оно до сих пор чудесное?
- Что ты хочешь сказать? – удивляется Мерлин и чуть не рушится с лошади, когда та опускает голову к сочной траве.
- Повод! – только и успеваю рявкнуть я, моментально оказываясь рядом и буквально принимая на себя его вес.
Для хрупкого телосложения мой слуга достаточно тяжел. А уж своими костями с размаха явно способен уложить среднего рыцаря. Хорошо, что я не средний – мне удается удержаться на ногах самому и не уронить его. От его одежды пахнет пылью и немного самим Мерлином. Делаю глубокий вдох и заставляю себя отойти на шаг.
- И как ты собираешься проверять местность на наличие драконов? – как ни в чем ни бывало интересуется Мерлин, более-менее твердо встав на ноги.
Наверное, стоило бы проехаться по его способностям к верховой езде, но запах земляники, идущий с полянки, действует умиротворяюще, к тому же Мерлин так счастливо улыбается, что я отмахиваюсь от непрошенной идеи. Вместо этого приставляю руку к глазам и делаю вид, что усиленно обозреваю окрестности.
- Примерно вот так.
Улыбка Мерлина сияет как второе солнце, но быстро меркнет.
- Что? – следя за его взглядом, осматриваю свою одежду. Ну кто бы сомневался – половина увезенной Мерлином городской пыли теперь благополучно осела на мне.
- Кажется, теперь тебе тоже не помешает выкупаться, - для раскаяния в его голосе не хватает искренности.
- Обязательно, - обещаю я, отходя и беря под уздцы лошадку Мерлина. – Но ты первый, - отвожу ее под деревья в другую сторону, подальше от своего жеребца, и поясняю через плечо, повышая голос, - вдруг там какое-нибудь двойное дно?
Поиски места, где кобылка могла бы спокойно попастись, занимают какое-то время. И хотя я уже достаточно заведен, возвращаться не тороплюсь. Пусть Мерлин спокойно купается – не то, чтобы я отличался сверхбрезгливостью, но мне хочется, чтобы сегодня все прошло как можно лучше. А для этого я должен дать ему достаточно времени на приведение себя в порядок.
Привязав лошадь, внезапно чувствую, что что-то пошло не так – в тот же момент понимаю, что птицы, до сих пор пользующиеся отсутствием легендарного повара и во всю дерущие глотки, внезапно смолкли. Вылетаю из-за кустов, машинально нашаривая меч – и оказываюсь чуть ли не нос к носу с самым потрясающим пугалом, которое когда-либо носила земля.
***
Как уже было сказано, по легенде мы с Мерлином отправились проверять границы королевства на наличие драконов. На самом деле – дурацкий выдуманный предлог, потому что ни драконов, ни какой-либо другой злобной живности, в здешних краях сроду не водилось. В результате я стою в нескольких шагах от склизкого крылатого шара величиной с хорошего тяжеловоза и пытаюсь сообразить, что это вообще такое.
Краем глаза замечаю Мерлина – к счастью, у него хватило ума замереть неподвижно. Молясь, чтобы он не вздумал геройствовать, переключаю внимание на нечто, увенчанное небольшими, по сравнению с телом, кожистыми крыльями, определяя вероятные уязвимые места. Тварь не шевелится, только бугристые бока слегка вздымаются и опадают, да подрагивает кожа в изгибах крыльев. Глаз я здесь не наблюдаю, зато почти по самой середине отчетливо вижу то ли глубокую узкую складку, то ли щель. Если предположить, что это пасть, то я не ошибся, когда посчитал, что столкнулся со страшилищем нос к носу.
Кстати, несет от него…
Непроизвольно морщусь и переступаю с ноги на ногу. Тварь тут же разбухает – я едва успеваю выставить перед собой меч, как щель разверзается, выпуская дикий рев, за которым следует настолько мощный порыв вони, что я с трудом удерживаюсь на ногах.
- Руби ему голову! – еле слышный крик Мерлина встряхивает сознание, заставляя прийти в себя.
Прыжком ухожу с линии поражения, глаза начинает резать, жесткий взмах меча уходит впустую – то ли я неверно прикинул расстояние, то ли тварь неведомым образом увернулась. Тряхнув головой, смахиваю слезы, нацеливаясь сбоку вогнать меч как можно глубже.
- Голову! – крик слышен отчетливее. Но тварь тоже не дремлет – разворачивается за мной и снова разбухает. Совет, конечно, замечательный, только я совсем не уверен, что она повернута ко мне передом.
Новый жесткий порыв вони подтверждает мою догадку. Ну все, теперь я еще и зол – так обращаться с рыцарем! Подныриваю почти под самое брюхо, сквозь рев различая громкий треск, и по рукоять всаживаю меч в бок неведомой напасти. Бугристая кожа беззвучно лопается – а может, я просто не слышу звука за ревом и свистом – и на меня откуда-то сверху выплескивается зловонная жижа. Последнее, что я вижу – надвигающийся бок твари с трепыхающимся крылом, а потом глаза начинает щипать так, что мне остается только зажмуриться и продолжать рубить вслепую.
***
- Артур! Артур, хватит!
Голос похож на голос Мерлина, только порядком сорванный. Между прочим, я уже и сам понял, что хватит – уж больно легко меч входит в тело. Да и звук какой-то совсем уж хлюпающий раздается – словно я не тварь шинкую, а по жиже хлюпаю. Довершаю движение и останавливаюсь.
- Все, хватит, - хрипло повторяет Мерлин. – Ты его убил. Только глаза не открывай, я сейчас доведу тебя до озера, там промоешь.
- Ко… - вообще-то я собирался спросить «кого, его», но после первой же попытки, понял, что открыть рот было не самой лучшей идеей.
Судя по ощущениям, я весь облеплен вонючей слизью. Интересно, кольчуга долго пахнуть будет? Или придется другую заказывать? Главное – отмыть меч. Перекладываю оружие в левую руку, а правую протягиваю вперед. Глаза, вроде бы, не щиплет, но открывать их я сейчас точно не рискну.
Мерлин правильно понимает мой жест – берет за предплечье и тянет за собой. Как я понимаю, к началу схватки, озеро находилось в другой стороне. Похоже, меня неплохо так приложило – в следующий раз, беря Мерлина на прогулку, не забуду надеть не только кольчугу, но и шлем. И нет, я почти не удивляюсь появлению мерзкого создания – с ног на голову – я все помню.
- Ты настоящий герой, - разоряется Мерлин. Голос у него все еще настолько охрипший, что я невольно задумываюсь, над тем, как долго он кричал. – Ты убил дракона!
- Дра… - от возмущения я даже забываю, что рот сейчас открывать настойчиво не рекомендуется. Снова захлебнувшись отвратительным привкусом, начинаю активнее переставлять ноги. Скорее бы уже до озера добраться.
- Да, это был ужасный дракон, о твоем геройстве должны узнать все жители Камелота, его должны воспеть все барды… - Мерлин продолжает нести чепуху, и не будь я целиком превращен в слух, за отсутствием других ориентиров – никогда бы не услышал самого настоящего раскаяния в его голосе.
Я так удивлен открытием, что снова забываю о необходимости помалкивать. И несомненно глотнул бы еще порцию слизи, не дерни меня Мерлин за руку и не предупреди о близости воды.
На некоторое время я забываю обо всем. Ну, почти обо всем – так уж получается, что о Мерлине мне с некоторых пор забыть не удается даже во сне. А если и удается, то он сам о себе напоминает. Наслаждаюсь ощущением относительной чистоты, пока Мерлин продолжает восхвалять мою смелость и умение владеть мечом. Какое-то время меня это даже радует – ровно до тех пор, пока я не соображаю, что обычно все мои героические поступки, включая, между прочим, спасение жизни самого Мерлина, до сих пор не вызывали таких бурных и многословных восторгов. Ощущение некоторой странности только растет, когда я оборачиваюсь и вижу на берегу только Мерлина. А ведь тварь была достаточно объемной, чтобы ее туша еще долго портила здешний вид и воздух.
Промаргиваюсь, но пейзаж не меняется. Не веря собственным глазам, выхожу из воды и только тогда вижу то, что осталось на месте моей героической битвы. Подхожу ближе – Мерлин идет рядом, кажется, пытаясь мне что-то втолковать, но я не слишком вслушиваюсь – все мое внимание занимает быстро сохнущая лужа слизи с непонятными, на глазах исчезающими ошметками. В центре этой лужи, воткнувшись в землю, торчит громадный острый сук, явно отломившийся от соседнего дерева. Смутно понимаю, что услышанный в пылу сражения треск – это оно и было. Но абсолютно не понимаю, каким образом эта ветка могла свалиться именно сюда.
- Дракон зарычал и махнул крыльями, - снова начинает пояснять Мерлин, правильно истолковав мое удивленное кручение головой. – Задел дерево и оторвал сук. Но ты не думай, это ты его убил, - в этих карих глазах столько искренности, что поверить им мог бы только полный идиот. – Да-да, сук потом обломился и… и…
- Думаю, что это опять козни какого-нибудь волшебника, - перебиваю я. – Хорошо, что он оказался полным невеждой.
- Почему невеждой? – осекшись, как-то обиженно спрашивает Мерлин.
Словно это не очевидно.
- Был бы знающим, натравил бы нормального дракона, а не эту жопу с крыльями.
- Что? Сам ты…
- Это было легко! – не давая Мерлину возможности высказаться, скромно замечаю я, ругая себя за не к месту упомянутую метафору. Да-да, я уже почти забыл, как он меня назвал в день знакомства. Но именно что почти – повторения точно не хочу.
Мерлин странно смотрит, а я внезапно замечаю, что из одежды на нем – только не совсем просохшая рубаха. Зубы сами собой стискиваются до боли – после битвы кровь в жилах все еще кипит, мешая отвечать за себя. Мерлин молчит, и я вижу на его лице то самое выражение, которое обычно будит во мне охотника, а сейчас пробуждает зверя. Волоски на затылке встают дыбом, ноздри раздуваются, я делаю шаг вперед, стараясь уловить запах…
И чувствую отголоски злополучной вони. Очень вовремя, между прочим – это позволяет мне немного прийти в себя и вспомнить о том, кто я такой. Разворачиваюсь и марширую к озеру, твердо намереваясь содрать с себя, если понадобится, всю кожу, но избавиться от гнусного зловония. Уверен, что разочарованный вздох за спиной мне померещился. То есть, не сам вздох – вполне возможно, Мерлин просто испугался, а теперь вздохнул с облегчением. Самое забавное, что при других обстоятельствах, я, может и обрадовался бы, что мне удалось привести его в более-менее почтительное состояние. Но не сейчас.
На ходу скидываю сапоги, кольчугу. Сдираю штаны, оставаясь, по примеру Мерлина в одной рубахе. Дохожу до озера и, не оглядываясь, ныряю.
***
Видимо, насильственные утренние обливания холодной водой, все-таки принесли плоды – я несколько раз с ног до головы натираюсь мелким придонным песком, но мерзнуть так и не начинаю. Все тело скрипит, до волос страшно дотронуться – как бы все не выпали после энергичных растираний – я, наконец, рискую посмотреть в сторону берега. И едва ли не выпрыгиваю из воды.
- Нееет!
Поздно.
Ловушка, о которой я напрочь забыл в угаре битвы и последующих событий, захлопнулась. Из кустов, куда Мерлин, конечно же, не мог не залезть – на то все и было рассчитано – я лучший в охоте, что и подтверждается – торчит только его соблазнительный зад, скудно прикрытый уже почти высохшей рубахой. Из-под подола отчетливо видны два полушария и темная выемка между ними. Солнце начинает сиять красным, а может, это у меня глаза кровью налились. Хотя, неважно. Какие еще ловушки?! Сейчас я абсолютно точно способен только догнать и засадить. Хорошо еще, что догонять недалеко.
Судьба. Несомненно, это судьба. Выбираясь из воды, даже уже не особенно торопясь, я иду к Мерлину и несчастным кустам, совершенно точно зная, что сейчас произойдет.
- Артур!!!
О, да. Нашел.
- Артур, посмотри, что я нашел!!!
Не скажу с уверенностью, но мне кажется, что даже недавно поверженная тварь орала тише. У меня еще есть небольшая возможность все остановить – нужно только…
- Ого, а это что?
Так, и возможности уже нет.
Я говорил, что я лучший? Наверное, говорил. Точно так же, как говорил, что мне нет равных ни в битве, ни на охоте. Для того чтобы правильно построить ловушку, нужно сначала выяснить, что интересует жертву больше всего. Затем выяснить, какими тропами она ходит. А затем выставить приманку и подождать, пока жертва ее найдет.
В случае с Мерлином роль приманки выполнял старинный сундук – мой слуга отличается неумеренным любопытством, а в свободное от обязанностей время с удовольствием выполняет поручения Гаюса. Готовя сегодняшнюю прогулку, я точно знал, что он не сможет пройти мимо закрытого сундука, на крышке которого изображен священный знак целителей.
Наверное, поторопись я немного – мог бы все остановить, но кто я такой, чтобы бороться с предназначением?
- Артур? – влекущие меня ягодицы убираются, на их месте появляется удивленное лицо Мерлина. Глядя на его губы, я понимаю, что легче от этого совсем не стало.
Кажется, он меня окликает и, кажется, уже не первый раз. Отвлекаюсь от вида, внимаю звукам. Ох, какой же у него чудесный голос… Но, ладно – ловушку он нашел, приманку в виде свитка забрал. И теперь зачитывает вслух там написанное.
Да, я знаю, кто-нибудь может сказать, что это – самая ненадежная часть плана. Кто-то, кто не столь предусмотрителен, как я. Ну откуда, скажите на милость, простому слуге знать благородную латынь? Поэтому предупреждение я составлял на самом что ни есть современном наречии.
- Мой лорд, - Мерлин перестает пялиться на меня и опускает свои невозможные глаза в свиток, явно пытаясь сложить вместе знакомые буквы, - тут написано, что свиток отравлен, - тут он недовольно щурится и хмыкает, - ат-рав-лин? Что за невежда его составлял?
Краска кидается мне в лицо.
- Ну-ка, дай сюда! – выхватываю свиток, под испуганное «НЕТ!». – Что такое?
Кому, как не мне, знать, что порошок, которым этот самый свиток обсыпан, для нас с Мерлином абсолютно безвреден.
- Там было написано… Мой лорд, - от ужаса у Мерлина глаза становятся в пол-лица, - там говорилось, что яд быстродействующий и от него может спасти только любовь! Смотри, - его голос срывается на хрип, - у тебя уже руки посинели!
Разумеется, посинели. Я лично взял этот порошок, спрятанный в самом дальнем углу сокровищницы, и благополучно забытый за ненадобностью. Раньше его использовали для определения людей с волшебными способностями. Точнее, для определения отсутствия таковых. На магов и чародеев порошок не действовал никак. А вот у части обыкновенных людей от соприкосновения с ним темнела кожа. Эффект длился ненадолго, но этого хватало, чтобы определить, кто есть кто.
Позже выяснилось, что порошок действует не всегда и не на всех – и чтобы исключить ошибки, его ссыпали в чашу и поставили под охрану, после чего забыли. Используя его для своей ловушки, я был почти уверен, что на Мерлина он тоже подействует. Но, видимо, мой слуга и тут оказался особенным – его руки прямо сияют чистотой.
А еще я никогда не думал, что будет настолько сложно лгать Мерлину. У него трясутся губы и пальцы, волосы прилипли ко лбу, и я никогда еще так сильно его не хотел.
- Это не то, что ты…
- Мой лорд, - перебивает он меня, - я тебя спасу. Я люблю тебя.
Не сомневаюсь. Наверное, я находился под воздействием злых чар, когда все это задумывал. Потому что просто не в состоянии воспользоваться его вассальной преданностью, несмотря на то, что сейчас свихнусь от желания.
- Мерлин… - осекаюсь под его прямым взглядом, не в силах заставить себя объясниться.
И мне срочно требуется передышка. Удар молнии там, или появление еще кого-нибудь… Ну почему вонючая тварь не могла подождать с нападением до нынешнего момента?
- Я не… - этот взгляд точно сведет меня с ума. – Я не так тебя люблю, - наконец, выпаливает Мерлин, продолжая смотреть так, словно я должен что-то понять. – Я люблю тебя не так, как положено слуге.
Моргаю. Не так – это как, хотелось бы узнать?
- Я… я… - снова начинает мяться он, - я очень рад, что у меня есть возможность спасти тебе жизнь, - он выдыхает, опускает, наконец, глаза и подходит вплотную.
Между нами только два слоя ткани – я чувствую, как он неровно дышит и как бешено бьется его сердце. Неужели… Неужели? Его губы так близко – и он молчит, наконец-то молчит. Кровь бросается в голову – мне всегда казалось, что заставив Мерлина замолчать, я почувствую себя победителем. Но сейчас мне совсем не хочется, чтобы он стал побежденным.
- Пусть даже один раз, - снова начинает он, и осекается, сглатывая. Но я уже понял, что он хотел сказать, и продолжение мне точно не требуется.
Солнце палит, как сумасшедшее, подогревая и без того бурлящую кровь. Может, нужно было лучше прикрывать голову? Может быть, потому что сейчас уже поздно.
Ловлю умоляющий взгляд, но ничего не успеваю сделать – Мерлин буквально стекает по мне, становясь на колени, несмело обнимает за бедра и осторожно приподнимает подол рубахи. Замираю, не в состоянии поверить, и тут его рот – его потрясающе мягкий и горячий рот – смыкается на мне так жадно и так осторожно, что на миг я вижу все звезды Авалона.
Под руками – волосы Мерлина. Если бы не видел собственными глазами, сказал бы, что глажу чистый шелк. Миг – и по венам вместо крови струится горячий сладкий мед. Накатывает волнами и теплеет, теплеет. Мерлин сжимает мои бедра и протяжно стонет, заставляя вспомнить вчерашний сон. Или позавчерашний? Неважно – действительность оказывается несравнимо лучше. Здесь я могу несильно потянуть за темные пряди и поймать затуманенный недоумением взгляд и смотреть, как он непроизвольно облизывает губы, пока я опускаюсь на колени, успевая предупредить незаданный вопрос самым простым и приятным способом. Мерлин охает в поцелуй и неловко позволяет снять с себя рубашку. Он именно такой, как я себе и представлял – тонкий, гибкий, узкий. Все, что будоражило воображение, скрываясь под одеждой, на ярком свету оказывается еще лучше.
Пробую его на ощупь, на вкус, скольжу по нему взглядом. Он такой покорный сейчас, мой Мерлин, такой открытый. Лежа на наших рубашках и закрываясь рукой то ли от солнца, то ли от моих жадных глаз – и одновременно подставляясь. Губами, бедрами, всем телом. Глажу его по груди, по ребрам – он зажмуривается только тогда, когда я добираюсь до темных сосков. Мерлин такой чувствительный – я это знал, именно знал, а не догадывался. Как знаю сейчас, что могу заставить его излиться, лаская только соски и нежные яички, не прикасаясь к члену. Власть опьяняет. Власть над Мерлином плавит разум.
Он даже не вздрагивает, когда я начинаю готовить его – такого разомлевшего, доверчивого – только чуть сжимается вокруг моих пальцев, но тут же кладет ладонь мне на спину, словно стараясь притянуть еще ближе. И что-то шепчет – так тихо и быстро, что я не могу разобрать.
Сдерживаюсь из последних сил. Меня трясет, так я стараюсь быть нежным. Но Мерлин все равно вскрикивает – один раз, болезненно выстанывая мое имя. И потом – уже тише, продолжает твердить с каждым толчком бесконечной скороговоркой:
- Артур, Артур, Артур, Артур…
Все быстрее, все более ломким голосом, пока я не чувствую, что начинаю растворяться в нем, в его темном теплом взгляде.
- Ар-тур… - выдыхает он последний раз – и я чувствую, что нас обоих накрывает одной жаркой волной.
***
Тень от кустов добирается до нашего импровизированного ложа, даря относительную прохладу. Мерлин, до сих пор еле слышно сопевший мне в плечо, отодвигается и недоуменно моргает. Абсолютно не представляю, что сейчас произойдет, но в любом случае «одним разом» это точно не ограничится, даже если мне придется извести все запасы порошка в королевской сокровищнице и собственноручно клепать всевозможные руны на древних сундуках.
Взгляд Мерлина какое-то время остается затуманенным, затем проясняется. Брови ползут вверх, а губы подрагивают, словно Мерлин не знает, улыбаться ему или начинать задавать дурацкие вопросы. Решаю за себя – все равно он такой забавный спросонья, со взъерошенными волосами и своими милыми ушами, что мои губы сами расползаются в улыбке. Мерлин тоже начинает неуверенно улыбаться, но тут же садится и хватает меня за руку.
- Ты что? – от неожиданности я тоже сажусь – о бедро тут же размазывается крупная земляничина.
- Твои руки, - он рассматривает мои ладони и так, и эдак, поворачивая их к свету и даже заглядывая между пальцами. Фыркаю – большей частью, конечно, от щекотки. – Ты в безопасности, - констатирует он.
- Возможно, - подтверждаю я и встаю. Мерлин тут же смущенно отворачивается – вот не подумал бы, что он такой скромник. Ничего, у него еще будет много времени, чтобы отвыкнуть от деревенских привычек. – Надо посмотреть, не написано ли в том свитке о закреплении результата.
Вообще-то, я пошутил. Но меня радует резвый подскок и решительный тон Мерлина:
- Свиток я сожгу, а сундук утоплю – не хватало еще оставить его здесь, чтобы кто-нибудь, не такой везучий, как мой лорд, нашел его и погиб!
Не могу удержаться от поддразнивания:
- А что если там было написано о постоянной профилактике? Как мы можем убедиться в том, что все сделали правильно?
Но Мерлин непреклонен:
- А постоянную профилактику я тебе сам обеспечу, - надо же, даже не покраснел! – Но к сундуку ты не подойдешь.
***
Давно не чувствовал себя настолько умиротворенным, как сидя на берегу и глядя на Мерлина, отправляющего сундук в последнее плавание на дно озера. Можно сказать, что мое безоблачное существование омрачает только один вопрос – я так и не могу понять, откуда здесь, в этом безлюдном уголке нашего королевства взялось то чудище. Ладно Мерлин назвал его драконом – он их, наверное, в глаза никогда не видел, но я-то знаю, какими они должны быть. Вовсе не похожи на этот вонючий ужас, к нынешнему моменту не оставивший после себя и следа.
Что это было? И откуда взялось?
- Оттуда же, откуда и сундук, - бурчит Мерлин, направляясь к лошадям.
Я что, начал вслух говорить?
Постойте, что значит – оттуда же, откуда и сундук?
- Мерлин? – мой невозможный слуга удивленно оглядывается и принимает вид, означающий «весь внимание». – Что ты хотел этим сказать?
- Чем? – переспрашивает он, недоуменно приподнимая брови. – Я вообще молчал! Ты моя хорошая, - отворачивается он к лошади с явным намерением ее задобрить.
Иногда он бывает настоящей задницей. И у него еще хватает наглости называть задницей меня!
Иду к своему жеребцу, думая о том, что мы с Мерлином в чем-то удивительно похожи. А затем, мелькнувшая мысль складывается окончательно. Ого, кажется, я тоже научился ставить некоторые вещи с ног на голову. Ведь если подумать, то теперь Мерлина тоже можно назвать королевской задницей.
Только этого, пожалуй, я ему не скажу. Абсолютно точно не скажу.
Фин.
@темы:
humor,
Merlin's team,
Фик,
Arthur/Merlin OTP fest 2009,
R
-
-
22.09.2016 в 23:25